***
В последнюю ночь до своего вылета Мингю никак не может уснуть, переворачивается. В голову одна за другой лезут мысли о Джонхане. Много мыслей. И ещё он много думает о Минхао. На самом деле, у него слишком смешанные чувства сейчас — он должен был прощаться со своим лучшим другом, как-никак. Единственным другом. Минхао, конечно же, пообещал, что будет его частенько навещать, но Гю отлично понимал, что тот говорил это, чтобы он, Мингю, грустил не слишком сильно. Даже если бы захотел, у Минхао попросту не было бы времени. Он подрабатывал сразу в трёх местах, а Мингю называл его королем подработок — про них он знал абсолютно всё. Был и баристой, и официантом, и курьером. А раньше даже диджеем в клубе работал. — Надеюсь, ты не будешь забывать про еду и сон. А то знаю я тебя, — Мингю бурчит слова другу где-то в шею, когда они обнимаются на прощание. — Да не забуду я. Ты с утра только об этом и твердишь, — Хао не может сдержать улыбку. — Мы же не навсегда прощаемся. Перестань. Я буду твоим шафером на свадьбе, вот увидишь. — Эй, ты это о чём, — Мингю отстраняется и смущенно трёт подзатылок. На пухлых губах появляется лёгкая улыбка. — Да так, — Хао смеётся. — Удачи тебе с Джонханом. Надеюсь, ты не повторишь прежних ошибок. Когда самолёт летит над морем, Мингю задумчиво смотрит в окошко. Долго смотрит, не отрывая взгляда. Даже единая мысль о том, что Джонхан отказался от самого ценного для него, заставляла его сердце сжиматься от боли, и дышать становилось тоже слишком тяжело и больно. Он не знал, сможет ли найти Джонхана? В таком огромном Сеуле? Сможет ли увидеть? Джису, как ни проси, даже не собирался ничем ему помочь. Да и делал он всё правильно. Единственный, кого Мингю считал во всём виновным, был он и только. Поэтому единственное, на что он сейчас надеялся, было то, что тридцатого сентября Джонхан, возможно, всё же придёт смотреть на фейерверки. Мингю не заметил даже, как уснул, оперевшись об окно. К сожалению, Джонхан ему уже давно не снился. От этого на душе становилось ещё паршивее, чем было прежде. Сильно обиделся, видимо.***
— Ты уже закончил? — голос у Джису какой-то хриплый и слишком усталый. Это так на него не похоже. — Заболел что ли? — спрашивает Джонхан, выключив рабочий компьютер и надев бомбер. Он, попрощавшись с коллегами, выходит из кабинета, всё ещё держа телефон к уху. — Угадал, — в другом конце связи послышалось копошение, а затем и кашель. — Ничего серьёзного. Простудился слегка. — Лекарства хоть принимаешь? — вздыхает Джонхан, приближаясь к остановке. — Не волнуйся, скоро пройдёт. Да и не для этого я позвонил. Ты же помнишь, какое сегодня число? — Тридцатое, — конечно же, Джонхан прекрасно понимал, на что намекал ему друг. — Ты же не собираешься, — кашель, — просто сидеть дома и ничего не предпринять? — Джису заканчивает предложение с сильным кашлем и ждёт ответа. — А что, если собираюсь? — Ты дурак или да? — Не знаю, я устал, — Джонхан видит приближающийся к остановке автобус и думает о том, что, если он сейчас его просто пропустит, это будет означать лишь одно: он пойдет к реке Хан и будет там ждать волшебства, которого так долго с ним не происходило. — Не так уж и сильно ты его любишь, видимо, — говорит Джису. В его голосе видны нотки разочарования, и это заставляет губы старшего растянуться в кривой усмешке. Кто-кто, но Джонхан прекрасно знал, каким манипулятором был его друг. Джонхан ничего не ответил, лишь замер на месте, когда автобус припарковался перед ним. Он прислушался к неровному дыханию Джису, нервно сжав смартфон пальцами: младший тоже оставался подозрительно тихим. Джонхан не пошевелился, даже когда двери автобуса открылись. Ему... Ему не хотелось вот так вот уйти сейчас. Уйти и ничего не менять. Джонхану хотелось снова встретиться с волшебством. Хотелось до дрожи в коленях. Ведь он, чёрт возьми, скучал. Он так сильно скучал по Ким Мингю, что хотелось просто выть, кричать об этом. Кричать громко, до потери голоса. Чтобы все знали. — Джонхан? — наконец слышит он голос друга и качает головой. Двери автобуса закрываются за последним вошедшим в него пассажиром, и автобус трогается с места, оставив Джонхана стоять на месте. — Джису, я... — юноша на секунду замолкает, а потом чувствует, как в глазах становится влажно. Надоело уже сдерживаться. — Я всё ещё хочу быть с ним. Этот... Этот придурок всё никак из головы не выходит. Все мысли занял, заселился там. В сердце и подавно, — наконец, признаётся он, — Су, я скучаю по нему. Умираю, как сильно скучаю. Ничего с собой не могу поделать. — Чего ждёшь тогда? — снова слышится кашель. Сильно заболел, видимо. — Праздник же начнётся где-то через полчаса. Так что... Тебе лучше поторопиться. А то опоздаешь ещё. — Ты прав. Я... — Джонхан замялся на секунду, — Я тогда отключаюсь. Потом поговорим, хорошо? — Если, конечно, ты не будешь занят чем-то более интересным, — Джису хрипло смеётся, заставив старшего бурчать что-то о том, что всё совсем не так. — Удачи, Юн Джонхан. — Слышит он, прежде чем отключиться. Когда остаётся всего десять минут, Джонхан чувствует, как руки начинают потеть. Он слишком сильно нервничает, а ещё боится. Боится, что Мингю всё же забудет и не придёт. И с каждой прошедшей секундой эта мысль всё глубже застревает в голове, убивая своей тяжестью. Невыносимо просто. Слишком много людей вокруг него, и Джонхан нервно пробегается взглядом по каждому из них, пытаясь разглядеть в толпе нужного ему человека — но всё безуспешно. А потом он смотрит на наручные часы и тяжело вздыхает. Всего минута до начала фейерверков. Даже если Мингю и пришёл, вряд ли Джонхан найдёт его. От этого на душе становится ещё паршивее. Джонхан вздрагивает от испуга, когда в небе громко взрывается первый огненный цветок. Красиво. Почти что волшебно. За первым фейерверком следуют и другие — разноцветные, большие и такие, что сердце будто замирает на мгновение, а потом начинает биться быстрее. С каждым взрывом. С каждым цветом. И Джонхану остаётся только смотреть на них, обвараженно, не моргая. Время будто замирает, и даже мысли о Мингю кажутся не такими уж и болезненными теперь. Так сказочно. И легко. — Красиво, правда? — эти слова заставляют юноше оторваться от неба и перевести взгляд на человека, стоящего рядом. Незнакомец усмехается и пристально на него смотрит. — Знаете, Вы тоже... очень красивый. Джонхан ничего не отвечает, снова смотря на фейерверки. — Может, поужинаем вместе? — внезапно спрашивает незнакомец. — Нет, спасибо, — сразу же отрезает Джонхан. Ему совсем не нравилось то, что кто-то посторонний пытался ворваться в его мир. Не сейчас. Даже если Мингю и не было сейчас рядом, это было особенное для Джонхана событие. Паршивое чувство. — Я знаю отличное место недалеко отсюда. Так что... — парень замялся на секунду, — можно хотя бы чайку попьём? Или же кофе? Настырный какой. Джонхану он начинает раздражать всё сильнее. — Я, вообще-то, ж- — Нет, нельзя, — звучит строго откуда-то сзади, и Джонхан вздрагивает, обернувшись на до боли знакомый ему бархатный голос. Мингю сильно хмурит брови и смотрит сначала на Джонхана, а потом переводит недовольный взгляд на человека рядом с ним. Выглядит при этом он так же раздраженно, как и сам Джонхан. То есть, Джонхан выглядел так же. Минуту назад. Но это сейчас не важно. Важным было лишь то, что Ким Мингю теперь рядом. Незнакомец же сначала подозрительно косится на Мингю, потом на Джонхана, а потом, будто поняв что к чему, просит прощения и отходит подальше. Джонхану, если честно, плевать. Кроме стоящего перед ним высокого юноши он не замечает больше ничего и никого. Вокруг всё будто замирает. Мингю вздыхает, переводя взгляд на Джонхана. Тот смотрит на него так, будто призрака увидел — глаза были расширены, а губы дрожали, будто от холода. Младший подходит ближе и встаёт рядом, а потом кивает в сторону неба, тем самым жестом говоря, чтобы Джонхан продолжал смотреть на фейерверки. — И давно ты здесь? — выдавливает наконец из себя Джонхан. Он всё ещё подозрительно косится на младшего — ему не верится, что Мингю и впрямь стоит тут, рядом. Совсем близко — на расстоянии протянутой руки. Это что, сон? — Минут пять, — отвечает юноша, смотря на взрывающиеся огоньки. Ему слишком стыдно смотреть старшему в глаза сейчас. Джонхан делает глубокий вдох, а затем так же медленно выдыхает, всё же переводя взгляд в небо. — Как ты меня нашёл? — Джонхан никогда не умел сдерживать своё любопытство. — Не знаю даже. Просто подумал, что ты будешь стоять ближе к воде. Поэтому прогуливался по набережной. А потом увидел этого недоангела, — Мингю кивает куда-то влево, на человека, который был одет во всё белое с крыльями, изображая ангела, тем самым зарабатывая деньги. Конечно же, Джонхан его заметил. — Может, просто совпадение, но ты и вправду оказался где-то рядом. Объяснение младшего заставляет Джонхану улыбнуться на секунду, а потом он снова вспоминает, что он, вообще-то, обижен, и снова натягивает на лицо серьёзное выражение. На душе всё равно становится теплее. Мингю, кажется, совсем не изменился, думает он. Такой же прекрасный и искренний. Всё тот же волшебник. Джонхану от этого даже больно. Слегка. А ещё ему слишком хорошо сейчас. Давненько у него не было этого чувства. Противоречивого, сложного. Как и сам Мингю. — Почему же не подходил? — спрашивает Джонхан тихим голосом, а потом повторяет слова громче, так как из-за фейерверков Мингю, кажется, его не расслышал. — Было интересно наблюдать за тобой, — младший отвечает почти сразу же, а потом делает мгновенную паузу и продолжает. — И я... Немножко боялся. — Боялся? — переспрашивает. — Ладно, я соврал. Очень боялся, — признаётся младший и смотрит на стоящего рядом юношу. Прекрасен. Юн Джонхан прекрасен. Всегда был. А ещё то, каким блеском отражалось взрывающееся тысячами красками небо в его глазах. Ослепительное зрелище. Неземное. Сказочное. Невозможно налюбоваться. Джонхан ничего не отвечает, лишь всем телом ощущает пристальный взгляд карих глаз и чувствует, как сердце в груди стучит как-то странно: останавливается на секунду, а в другую уже бьётся так громко, отчего ему казалось, что Мингю его слышно даже в таком шумном месте. — Слишком поздно? Чтобы просить прощение? — Мингю спрашивает это после последнего огонька. — Поздно просить, чтобы ты дал мне ещё один шанс? Слишком внезапно. Джонхан нервно сглатывает и переводит взгляд на Мингю, встретившись с ним глазами. — А ты как думаешь? — выдавливает из себя. В горле резко пересыхает. — Стоял бы я здесь, если бы... — Джонхан делает резкую паузу, потому что говорить ему становиться так же трудно, как и дышать. Ему даже причины знать не хотелось. Не хотелось знать, почему за последние месяцы Мингю так сильно от него отдалился. Теперь это неважно. Единственное, что сейчас имеет значение, это то, что Мингю, его Мингю, вернулся к нему. Ким Мингю сдержал своё обещание. Хотелось просто обнять стоящего перед ним юношу, уткнуться лицом в широкую грудь и больше никогда и никуда не отпускать. Хотелось, чтобы Мингю просто сжал его в своих руках. Сильно, чтобы кости хрустели. Чтобы спина потом болела. Хотелось почувствовать запах его тела, снова и снова вздыхать его, и ещё хотелось целовать каждую частицу красивого смуглого лица. До боли в груди хотелось. Джонхан так ничего и не говорит. Просто смотрит на Мингю и будто даже дышать боится. Секунда. Ещё одна. А в другую Джонхан чувствует, как резко его хватают за запястье и притягивают к себе, порывисто, моментально схватив в охапку. Говорить или отвечать что-либо не получается совсем — сил нет больше, а ведь много чего сказать хотелось. Но все слова попросту застревают в горле, и он просто сглатывает, чувствуя, что сердце как будто останавливается от такой долгожданной близости с волшебством. — Прости меня, Хани, — тихим голосом произносит Мингю, а потом чувствует, как Джонхан носом утыкается где-то между шеей и плечом, касаясь обнаженного части тела. Это заставляет его сердце дрожать от трепета. — Боже, я у тебя такой дурак, — губы Мингю нежно касаются джонхановской макушки и он снова шепчет. — Прости меня... — А знаешь, — начинает Джонхан, сцепив руки в замок на спине Мингю, — Это совсем то не то, что я хочу услышать от тебя, — горячее дыхание обжигает и щекочет шею, и Мингю хочется хныкать, потому что слишком хорошо. Мингю слегка отстраняет голову, всё ещё держа Джонхана в своих руках, и нежно улыбается, когда старший приподнимает голову, встретившись с ним глазами. — Мне сейчас это сказать? — спрашивает Мингю. — Прямо здесь? — Это не то, что я должен тебя заст- Заканчивать фразу у Джонхана не получается, потому что тёплые губы Мингю накрывают его собственные — мягко и бесконечно чувственно. И больше никакие слова о любви с этим сравниться попросту не могли.