Роза с мусорной кучи

В последовавшую за этим разговором беспокойную ночь Меропа так и не смогла уснуть. Она ворочалась на узкой жёсткой постели, металась, откидывая с лица длинные спутанные волосы и отбрасывая подальше одеяло – ей было жарко, невыносимо жарко, и она даже подумала, не начинает ли она заболевать. Только к утру, когда в окно повеяло рассветной прохладой, а Серебринка, смилостивившись, переползла от изножья кровати на подушку и коснулась холодной чешуёй щеки Меропы, та смогла ненадолго сомкнуть веки. Поднялась она рано, чувствуя себя совершенно разбитой, но зато с твёрдо принятым решением. Да, она последует совету мистера Огдена и станет служанкой и сиделкой той пожилой дамы, о которой он говорил. Меропе нужны деньги – хотя бы для того, чтобы купить ингредиенты для приворотного зелья. А ещё неплохо было бы найти книги по зельеварению, чтобы уточнить его состав... а ещё купить бы пару-тройку новых платьев да подлечить волосы – Меропа с грустью провела рукой по своим тёмным и тусклым прядям. Она знала, что не красавица и никогда ей не будет, но она должна быть хотя бы чистой и опрятно одетой, когда Том будет проезжать мимо. А ещё она должна быть чистой, когда войдёт в дом знакомой Огдена. Пожилые леди любят аккуратность – Меропа поёжилась, вспомнив, как старухи на рынке громко шептались за её спиной, называя её неряхой и помешанной. Эта мысль была неприятна, но заставила её стряхнуть с себя оцепенение и заняться делом. Позавтракав остатками мяса и овощей и накормив Серебринку, Меропа закрутила волосы в узел, надела передник и принялась за работу. Прежде всего она ещё раз протёрла пыль на полках, вымыла пол – везде, даже в комнатах отца и брата, отчистила горшки от остатков пищи и даже попыталась избавиться от грязи на окнах. По стёклам змеились тонкие трещинки – следы неумелых попыток Меропы починить их с помощью волшебства. Затем она натаскала воды из маленького колодца, заросшего крапивой и лопухами, и попыталась нагреть её, используя магию. Нельзя сказать, что совсем ничего не получилось, – вода мигом превратилась в кипяток, и Меропе пришлось ждать, пока она остынет. Она разыскала мыло и принялась сначала за стирку, а потом за саму себя. Через несколько часов остывшая вода была выплеснута, почти весь небогатый гардероб Меропы висел на верёвке во дворе, а сама она сидела в отцовском кресле с ногами, завернувшись в полотенце, и заштопывала одно из наиболее приличных платьев. Мокрые волосы рассыпались по плечам – они стали если не гуще, то, по крайней мере, намного чище. Глядя на себя в зеркальце, Меропа думала, что с мокрыми чёрными прядями похожа на горгону – женщину со змеями вместо волос из тех сказок, что рассказывала мать. Ещё через несколько часов высохшая одежда – Меропа рискнула высушить её заклинанием и сумела даже ничего не поджечь – была аккуратно сложена, а её владелица, одетая в то самое зашитое платье – тёмно-синее, с аккуратным воротничком, которые когда-то был белым, но теперь имел скорее серый цвет, – в последний раз выжимала волосы и расчёсывала их. Закончив это занятие и заплетя косу, Меропа рискнула посмотреться в зеркальце. Она выглядела даже лучше, чем ожидала. Конечно, косоглазие никуда не исчезло, а на шее всё ещё были заметны синяки, но кожа теперь стала гораздо чище, из-под ногтей пропала чернота, пусть руки оставались грубыми, в волдырях и мозолях, а выражение лица... Меропа долго всматривалась в зеркальце с розой, пытаясь понять, что же изменилось. Пожалуй, взгляд – он стал не таким затравленным и обречённым, в нём теперь теплилась некая надежда. Меропа задумчиво заправила прядь волос за ухо и прикусила губу. Интересно, понравится ли она Тому такой? Громкий хлопок во дворе заставил её вздрогнуть и схватиться за волшебную палочку, но она тут же успокоилась, увидев знакомую невысокую фигуру, направляющуюся к двери. Спрятав зеркальце, Меропа побежала открывать Бобу Огдену. Он всё ещё был бледен и чуть шатался, но, кажется, был искренне рад видеть её. – Вы выглядите ещё лучше, чем вчера, – поприветствовал он Меропу, проходя в дом. – О, а здесь стало ещё чище! – Садитесь, – Меропа, изо всех сил стараясь изображать радушную хозяйку, пододвинула гостю кресло, но Огден покачал головой. – Нет-нет, я ненадолго. Мисс Мракс, вы... кхм... подумали над моим предложением? – Да, – Меропа склонила голову, и ей стоило немалого труда произнести следующие слова. – Я согласна. – Вот и отлично! – Огден не был удивлён, он, казалось, и ожидал такого ответа. – Тогда собирайте вещи, и мы отправимся в путь! – Вещи? – Меропа растерянно огляделась. – Какие вещи? – Ваши, разумеется. Всё, что у вас есть. Сегодня вы переезжаете в дом к Юноне Уэнтворт, моей давней подруге. – Но... я думала, я остаюсь жить здесь, – пробормотала она. – Я думала, я буду приходящей служанкой. – О, нет-нет-нет! Юнона – пожилая женщина, ей нужна компания. Вдруг что-нибудь случится с ней ночью – кто тогда придёт ей на помощь? – Но я не смогу, – Меропа попятилась и затрясла головой в состоянии, близком к панике. – Я всю жизнь прожила здесь, в этом доме... все восемнадцать лет... я к нему так привыкла... – Но ведь с ним у вас связаны дурные воспоминания, не так ли? – мягко сказал Огден. – Неужели вы не хотите оставить их позади и найти новый дом – дом, где вас будут ценить по заслугам, где о вас будут заботиться? – Я думала, это я должна заботиться о вашей знакомой, – Меропа недоумевающе посмотрела на него. – Всё верно: вы о ней, а она о вас. Это называется взаимопомощь и взаимовыручка. – Но я не смогу жить в чужом доме, – слабо запротестовала Меропа. – Он наверняка огромный, я в нём заблужусь... что-нибудь потеряю или сломаю, и ваша знакомая накажет меня и прогонит. – Ох, умоляю вас, – Огден достал большой клетчатый платок и протёр им лоб, – Юнона Уэнтворт вовсе не так строга, как вы представляете. И её дом совсем не велик – всего два этажа. – Два этажа! – Меропа оглядела лачугу, и та вдруг показалась ей до невозможности маленькой, тесной и убогой. – У вас будет своя комната, – продолжал увещевать Огден. – Будет ванная и много чего другого. Будет... – он не договорил, глядя куда-то вниз, а потом вскрикнул так пронзительно, что Меропа схватилась за грудь: – Змея! Опустив глаза, Меропа увидела Серебринку, быстро скользящую по направлению к гостю. Тот уже выхватил волшебную палочку, но Меропа поспешно схватила змею и прижала к себе. – Не надо, не трогайте её! Это Серебринка, она моя питомица, – она погладила рассерженно шипящую гадюку по голове. – Она ядовита? – Огден опустил палочку, но всё ещё не сводил с Серебринки подозрительного взгляда. – Д-да, но меня она никогда не кусала. Тише, Серебринка, этот человек – друг, он хочет мне добра, – тихонько прошипела она и сразу же сжалась от ещё ставшего более подозрительным взгляда Огдена. – Вы тоже говорите на змеином языке? Как ваши отец и брат? – Да. – И она вас понимает? – Огден кивнул на змею. – Думаю, да. Видите, она перестала шипеть, – Меропа осторожно пристроила свернувшуюся в кольцо Серебринку на плечо и осмелилась поднять глаза – Огден смотрел на неё с изумлением. – Простите, что она напугала вас. Теперь вы видите, что мне никак нельзя уезжать – я не могу бросить Серебринку, а ваша знакомая не захочет, чтобы в её доме жила змея. – Невероятно, – Огден, как и в прошлый раз, снял очки и протёр глаза, затем снова пристроил очки на носу, и, кажется, только сейчас до него дошло сказанное Меропой. – Если бы речь шла о любой другой даме, я бы с вами согласился, но мисс Уэнтворт – случай особый. Она служила в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними в своё время, и каких только животных не перебывало у неё дома! От невинных лукотрусов, до наглых нюхлеров – один из них, кстати, умудрился стащить у меня карманные часы, – воспоминания явно подняли Огдену настроение. – Думаю, что она сможет смириться со змеёй. – Но... если у неё живёт кошка или сова, они могут съесть Серебринку, – осторожно заметила Меропа. – Насколько мне известно, сейчас у Юноны никто не живёт. Во всяком случае, она не из тех пугливых дам, которые падают в обморок при виде змей. Последняя преграда, выстроенная Меропой на пути к новой жизни, была разрушена. Сил спорить больше не было, и она побрела в свою комнату за вещами, подбадриваемая тихим шипением Серебринки, уютно устроившейся на её шее. – Вам помочь? – участливо спросил Огден, глядя как Меропа нерешительно перебирает разложенные на кровати вещи. – Мне некуда их сложить, – призналась она. – Нужна какая-нибудь коробка или корзинка... – Вот это подойдёт? – и Огден одним движением палочки извлёк из воздуха небольшой чемодан тёмно-коричневой кожи, с ручкой, достаточно крепкой на вид. Меропа коснулась его, боясь, что чемодан вот-вот растает, но нет – он был вполне осязаемым, и его можно было наполнить одеждой, бутылочками с бальзамами и остатками зелий, аккуратно уложить завёрнутое в платок зеркальце с розой и расчёску. Защёлкнув замки, Меропа сунула в карман платья кошелёк с оставшимися в нём деньгами – волшебными и магловскими вперемешку – и поправила висевший на шее тяжёлый медальон. Её не особо мучила совесть – эти деньги принадлежали их семье, им всем, и если отец и брат сейчас не могут воспользоваться ими, то воспользуется она, Меропа. А что до медальона – он её, только её, пусть отец чуть не задушил её им, но он доказывает, что она не какая-нибудь нищенка, а чистокровная волшебница из древнего рода, и у неё есть какая-никакая магия. Коснувшись медальона, Меропа ощутила странную дрожь, но за ней сразу же последовал прилив сил. Она выпрямила спину и решительно сжала в кулаке волшебную палочку. – Вингардиум Левиоса! Чемодан оторвался от пола и застыл, покачиваясь, в воздухе, а потом, повинуясь взмаху палочки, медленно поплыл к открытым дверям. – Прекрасно! – бодро произнёс Огден. – Вы замечательно владеете этим заклинанием. – Это заклинание дети в Хогвартсе изучают на первом курсе, – глухо отозвалась Меропа, следуя за чемоданом во двор. – А вы, прошу прощения, учились в Хогвартсе? – поинтересовался Огден, выходя за ней. – Нет. Меня и Морфина обучал отец. Он сказал, что не годится чистокровным волшебникам, наследникам Слизерина, водиться со всякими там грязнокровками. – Безумие, – пробормотал Огден, и его глаза заблестели так же, как вчера, когда он назвал Марволо и Морфина мерзавцами. – Безумие и гордыня. Бедняжка... Последнее слово, видимо, было обращено к ней. Меропа смутилась, но подумала, что сочувствие мистера Огдена, ей совсем не неприятно. – Как мы доберёмся? – осмелилась спросить она. – Трансгрессируем, – ответил её спутник, беря одной рукой чемодан, а другую протягивая Меропе. – Но ведь я ещё ни разу... – Не трансгрессировали? Не бойтесь, со мной это безопасно. Берите меня за руку и думайте о хорошем. Меропа подчинилась – крепко сжала пальцы мистера Огдена и зажмурила глаза. Подумать, правда, она ни о чём не успела, – её вдруг сжало, стиснуло со всех сторон, подкинуло вверх, завертело, а потом вдруг швырнуло на землю, и рука Огдена вырвалась из её руки. Меропа открыла глаза и тут же зашлась кашлем. – Сначала это довольно болезненное ощущение, но потом вы привыкнете, – Огден суетился рядом, помогая ей подняться. – Всё в порядке? – К-кажется, да, – Меропа протёрла слезящиеся глаза и уставилась на незнакомый дом перед собой – ничем не примечательный, и не очень высокий – в два этажа. – Здесь и живёт ваша миссис Уэнтворт? – Мисс, – поправил её Огден. – Она ни разу за свои семьдесят лет не была замужем и, похоже, не жалеет об этом, – и тут он зашёлся кашлем ещё сильнее Меропы. – Мистер Огден? – она с тревогой заглянула ему в лицо. – Вам стало хуже? Ваша рана... – Всё... кхм-кхм... хорошо, – он вытер лицо платком и несколько раз глубоко вздохнул. – Стыд мне и позор, кажется, за время болезни я совсем разучился трансгрессировать. – Где мы? – убедившись, что Огдену стало лучше, Меропа принялась оглядываться вокруг. Они стояли на небольшой, но вполне ухоженной лужайке, отделённой живой изгородью не только от улицы, но, казалось, и от всего мира. Здесь было необычайно тихо, а воздух пах свежестью и чем-то цветочным. – Деревушка Тинворт, Корнуолл, – объяснил Огден, направляясь к двери. – Волшебники здесь мирно соседствуют с маглами, кроме того, до океана рукой подать. – Океан? – глаза Меропы широко распахнулись. – Я никогда не видела океана. – Ещё увидите, – пообещал Огден. – Кстати, как там ваша змея? – Серебринка! – охнула Меропа. – Я совсем про неё забыла! Она ощупала шею и вздохнула с облегчением, когда прохладная серебристая струйка скользнула сначала на плечо, а потом – на руку. Может быть, Меропе просто показалось, но маленькие чёрные глазки змеи смотрели на неё с осуждением. – Прости, – извиняющимся тоном прошипела Меропа. – Тебе было неприятно, я знаю, но всё закончилось. Больше такого не будет. Между тем Огден дошёл до двери и постучал в неё. Она распахнулась сразу, как будто гостей ждали, и на пороге появилась женщина в светло-лиловой мантии. Меропа, забыв о змее, уставилась на неё во все глаза. Мисс Уэнтворт была невысока ростом и худощава, с белоснежно-седыми волосами, густыми, собранными в низкий пучок, и большими зеленовато-карими глазами. На её лице застыло выражение удивлённо-простодушное и хитрое одновременно. Она двигалась медленно, но уверенно, держа спину прямо, и Меропа, глядя на неё, тоже невольно выпрямилась. – Боб! – мисс Уэнтворт протянула Огдену обе руки, и тот бережно прижал их к груди. – Как я рада тебя видеть! Как твоя рана? – Всё хорошо, – Огден улыбнулся так весело, словно это не он только что заходился кашлем на лужайке. – Целители из Святого Мунго знают своё дело. Юнона, это Меропа Мракс, та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. Мисс Мракс, это Юнона Уэнтворт, моя давняя знакомая. – Здравствуйте, – прошелестела Меропа и присела в неловком книксене. Юнона Уэнтворт посмотрела на неё, и её лицо мгновенно изменилось, став из удивлённого сочувствующим и даже чуть печальным. – Бедная девочка! – она прошагала по лужайке и обняла застывшую от неожиданности Меропу. – Бедная милая девочка! Как вам, должно быть, тяжело пришлось! Но не переживайте, всё самое страшное уже позади. Боб Огден привёл вас ко мне – но Боба Огдена к вам привёл голос Провидения. От Юноны пахло чистотой, свежестью и лимонной вербеной – совсем как от матери Меропы. И вдохнув этот полузабытый запах, Меропа, которая не помнила, когда кто-нибудь в последний раз обнимал её вот так, совершенно неожиданно разрыдалась – громко, до хлюпающего носа и покрасневших глаз. – Ну-ну, тише, моя девочка, – мисс Уэнтворт успокаивающе погладила её по голове, а затем обернулась к Огдену. – Боб, кажется, нам следует проводить гостью в дом. Как прошли следующие двадцать минут, Меропа не помнила. Кажется, она только что стояла на лужайке, давясь слезами, не в силах вымолвить ни слова, – и вот она сидит в уютной небольшой гостиной на диване, обитом тёмно-зелёной тканью, чемодан стоит у её ног, мистер Огден сидит рядом и неловко протягивает носовой платок, а мисс Уэнтворт взмахами волшебной палочки наполняет чайные чашки и пристраивает их на столик, стоящий возле дивана. – Вот, выпейте, – пожилая дама призвала кресло и уселась напротив Меропы и Огдена. – Чай с ромашкой очень успокаивает. Меропа вытерла слёзы, взяла в руки чашку и сделала маленький глоток с такой осторожностью, точно её могли отравить. Но чай был горячим и вполне приятным на вкус, поэтому она осмелилась ещё на несколько глотков. – Видишь ли, Юнона, – начал Огден, – у нас тут возникли некоторые сложности. Мисс Мракс прибыла сюда не одна, а со своей питомицей. Её зовут Серебринка, и она... – Змея, – закончила Меропа, отставляя чашку и бережно снимая с шеи гадюку. Она была готова к тому, что Юнона Уэнтворт с проклятьями отскочит подальше, велит Меропе вместе со змеёй убираться из дома или вовсе лишится чувств, но та её удивила. Она не напугалась и не разозлилась – лёгкое удивление появилось на её лице, широкие, почти белые брови приподнялись, и мисс Уэнтворт чуть наклонилась вперёд, внимательнее рассматривая Серебринку. – Поразительно! Настоящая живая змея! И она вас не кусает? Немного успокоившаяся Меропа помотала головой, поглаживая свою питомицу, чтобы успокоить её, – говорить на змеином языке в присутствии посторонних она стеснялась. – Как она к вам попала? – продолжала Юнона Уэнтворт. – Она принадлежала моему брату, но после того, как он... после всего, что случилось, она осталась совсем одна, и я не могла бросить её, – Меропа почувствовала, что краснеет. – Я знаю, что многие не любят змей, но мне совершенно негде её оставить... и я могу попросить её, чтобы она вас не кусала... – О, не стоит беспокоиться! – Юнона беспечно махнула рукой. – Меня никогда не кусали ни змеи, ни собаки, ни драконы. Животные меня любят. Знаете, я ведь в дальнем родстве с Саламандерами, а они обожают всяких волшебных тварей, так что это у нас семейное. – И всё-таки, Юнона, я попросил бы тебя быть осторожнее, – заметил Огден. – Если бы эта змейка... Серебринка, так вы её называете? – Меропа кивнула. – Если бы Серебринка хотела меня укусить, она бы сделала это ещё на улице, когда я обнимала бедную девочку. Думаю, мы с ней найдём общий язык. «Едва ли, если вы не умеете говорить по-змеиному», – подумала Меропа и внезапно поняла, что улыбается по-настоящему, что получает удовольствие от собственной шутки, которую не поймёт никто кроме неё. Это было так неожиданно, что она чуть не рассмеялась, но вовремя сдержалась – две истерики за день было бы чересчур. – Я рада, что вам стало лучше, – Юнона посмотрела на неё. – Ну-с, теперь, когда вы немного пришли в чувство, я, пожалуй, покажу вам дом. Полагаю, в доме почти выжившей из ума, но всё ещё бойкой старухи найдётся уютная комнатка для вас. – Это была шутка, – поспешно добавил Огден. – Про выжившую из ума, я имею в виду. Не про комнатку, – он смутился под удивлённым взглядом Меропы и насмешливым – Юноны, закашлялся и поднялся с места. – Наверное, я пойду. Дел в Министерстве ещё много... – Выпил бы хоть чаю! – воскликнула Юнона, но Огден пробормотал «некогда», раскланялся и выбежал на улицу, откуда донёсся громкий хлопок. – Он так всегда, – мисс Уэнтворт покачала головой. – Только вышел из Мунго и уже за работу. В этом весь Боб. Ну что же, милая, – она обернулась к застывшей в нерешительности Меропе, – идём, осмотрим жилище старой отшельницы.