Над небом

— Как ты мог? Ты! — в глазах, полных отчаяния, стояли слёзы. — Луи, хватит, — в словах нет попытки успокоить, звучит как обязательство, дежурная фраза. Рон даже не отвлекается от телевизора, игнорированием вызывает новую волну слёз и поспешный уход в свою спальню. Он всё равно не имеет права даже прикоснуться к нему. Это его кара. Очередная истерика его "пары" воспринимается как обыденность. Единственное, что ему остается — смириться и подождать. Скоро это пройдёт, всегда так. Было, есть и будет. Они связаны самой судьбой — именами на запястьях. Им не сбежать друг от друга. Даже если попытаться, коварная судьба сведёт их там, где не ждали. Луи вырывался, брыкался, отстаивал свою независимость от Рона, проклинал судьбу и жизнь в придачу. И Рона. Рона он проклинал всегда, причины ему не нужны, просто желание освободиться от оков, в виде ненавистного человека, разъедало изнутри, сжигало, оставляя некогда прекрасное леденящим душу пепелищем. Истерики становились всё чаще, сегодня не стало исключением. Потерпеть и Луи успокоится. Кстати, всхлипов больше не слышно, как и нытья. Рон настораживается, вслушиваясь. Тишина. Запястье колет холодом, отдавая мурашками по спине. Рон проверяет комнату Луи в надежде увидеть его заплаканное и покрывшееся красными пятнами лицо, но там пусто. Пройдя по всей квартире и не обнаружив своего соулмейта, он начинает всерьёз беспокоиться. С момента их встречи они не стали ближе. Они не друзья, не любовники, даже товарищами назвать их сложно. Они живут вместе, в одной квартире как и положено двум связанным людям, чтобы не вызывать неодобрение со стороны семьи и окружения. Фикция. Все их отношения — это попытки Луи разрушить "связь". А сейчас его нет. Запястье новой волной обожгло адской болью. Луи. С ним ведь всё в порядке? Он не натворил непоправимого? Мысли Рона превратились в несвязный рой. Одна страшная картина в голове сменялась другой, но куда более ужасной, а дальнейшее представлялось кошмаром наяву. Нужно найти Луи. Выбежав из квартиры, Рон направился к лифту, чтобы спуститься. Повинуясь неконтролируемому порыву, Рон нажимает кнопку верхнего этажа. Причина ему неизвестна, догадка. Не самая приятная. С последнего этажа парень бегом добрался до выхода на крышу, с небольшим ограждением по краям, которое не спасёт от падения. Луи стоит перед железным барьером, тихонько всхлипывая, стирая подрагивающими руками слёзы. — Луи, отойди от края, — Рон готов просить прощение за всё: за что сделал, чего не сделал, за прошлое и будущее, если онное наступит, ведь связанные люди, потеряв пару, теряют и себя. — Зачем пришёл? — Луи, подойди ко мне. Хочешь, мы поговорим, — Рон неспеша приближался к парню, боясь спугнуть. — Только, ради всего святого, отойди от края, молю. — Ха, аха-ха-ха-ха, теперь хочешь поговорить? — его смех сквозь частые всхлипы больше походил на истерику душевнобольного. — Да, хочу. Прошу. — Думаю, напоследок можно, — Луи перелезает через ограждение, становясь на самый выступ, где всего один шаг не в обратную сторону отправит тебя в полёт до асфальта, на котором запомнишься лишь кровавым месивом. — Что с тобой? — Рон, я устал. Честно. Такая жизнь не по мне. — Какая? — С тобой. Мы договорились, что просто живём вместе, не более. И всё вроде бы должно быть хорошо, но я не могу. Прости, Рон, это я виноват, — горькие всхлипы с новой силой возобновились, Луи проглатывал буквы, заглушая их рёвом, — во всём моя вина. — Тебе не в чем себя винить, — Рон отрицательно покачал головой, опустив взгляд. — Есть, — истошный крик, заменяющийся тихим бормотанием, еле уловимым, но он всё слышит. — Рон, я... прости, я люблю тебя. Знаю, что глупо, но... Слёзы крупными каплями катятся по щекам, а Рон забыл как дышать, всего миг — и его мир перевернулся. А теперь может и вовсе рухнуть, если Луи сделает шаг. — А я тебя, — слова сказаны спокойно и уверенно. Он может их сказать, сказать и не бояться, что Луи сбежит от него, хотя ситуация более чем неподходящая, но он испытывает счастье. Пока Луи пытается осознать услышанное, он подкрадывается. — Что? — Луи разворачивается в момент, когда Рон уже хватает его за руку и со всей силы тянет. Он падает, роняя Луи на себя, чувствуя приятную тяжесть чужого тела. — Не верю, — красные и опухшие от слёз глаза глядят с недоверием. — Луи, я люблю тебя, — вот так просто, но искренне. Они смотрят друг на друга, сами не веря в происходящее. Рон готов расплакаться с Луи за компанию. Они любят. — Как... как давно? — Хм, — Рон честно пытается вспомнить, когда, но выходит, откровенно говоря, тяжко. Когда это непостоянное, капризное создание поселилось в его сердце? Когда они впервые встретились? Когда впервые посмотрел в эти глаза? Когда услышал, что ненавистен? Когда каждое утро перед ним стал маячить взъерошенный, сонный комок в мятой футболке? Он не знал, — Не помню. — Рон, — Луи обнимает его, утирая мокрый нос. — Да? Луи? — Люблю.