Бездомный Бог.

Сектор Зеро. Психиатрическая клиника «Цветок камелии».       Ночь и правда выдалась лунной и теплой, даже сверхтеплой. Больница находилась на отшибе сектора, и жар и даже немного дым от тлеющих за куполом секторов все же проникали сюда. Было чрезмерно душно и жарко для этого времени года, учитывая даже то, что лето было в полном своем разгаре. Обстановка в секторе была еще та, напряженность витала даже в воздухе, делая его тяжелым и невозможно тягучим. Дышать было тяжело, к тому же, чем ближе приближалась женщина к окраине сектора, тем более ощущалось глухое баханье. Может быть, даже не вокруг, не в самом секторе, скорее, это было уже в подсознании. Но Эллен пыталась не обращать на это внимания, ей и без того хватало нервного напряжения. И даже окружающая жара не могла спасти ее от периодической дрожи и озноба. Но все же она пыталась держать лицо.       Машина, проехав через высоченные, старинные витые ворота, остановилась около большого здания, которое как никакое другое по стилю подходило, местами охваченным ржавчиной, воротам. В принципе, и вся обстановка была подстать, и обветшалому зданию и воротам. Сад, разбитый на многосотенном участке, был таким же запущенным и обветшалым, как и многовековое здание. Хотя, помимо увядающих растений и заросших этими же растениями и лианами нескольких фонтанов, имелись и лавочки, и беседки, в которых, судя по всему, днем вполне могли отдыхать пациенты клиники.       Все здесь говорило только об унынии и безысходности, но скорее всего, это просто могло показаться женщине, попавшей сюда ночью. Она, конечно, приезжала сюда и днем, но как-то не рассматривала местные достопримечательности, не до этого ей было. А сейчас выдался момент, тихий и спокойный, да и последний раз она находится около этого здания. Ночью, в свете луны, оно выглядело еще более завораживающе. Сколько всей этой усадьбе лет Эллен даже представить не могла, но то, что не одна сотня, это точно, вроде это было одно из немногих зданий, находившихся здесь еще до катастрофы. Сейчас Эллен не могла вспомнить. И да, таким клиентам, как она, посещения были разрешены в любое время.       Постояв немного около машины, в меру насладившись видом устаревшего и осыпающегося здания, оставив далеко позади захлопнувшиеся за ней ворота, выкурив сигарету и глубоко вздохнув, Эллен поднялась по немногочисленным ступенькам, протянув руку для звонка. И в этот самый момент, практически стеной, с неба обрушился дождь, хотя ничто и не предвещало. Женщина не была особо суеверной, но такой момент ей не понравился. Она убрала занесенную над звонком, сжатую в кулачок кисть. Огляделась по сторонам, в поисках чего-нибудь непонятного, но в радиусе, того, что мог выхватить ее взгляд, ничего не изменилось. Все спокойно, тишь да гладь.       — Ну, давай, чего ты трусишь… — произнесла женщина шепотом, продолжая оглядываться. — Ты же знаешь, что так надо, без этого никуда — ничего не выйдет, — ладонью она вытерла стекающие со лба капли. Они показались ей липкими и тяжелыми, как сгущающийся вокруг нее воздух, он обволакивал тело и, казалось, что в нем постоянно происходит какое-то движение, кто-то постоянно шевелится и перешептывается. Она поднесла пальцы к глазам, по ним растекалась бурая тяжелая жидкость. Женщина потерла пальцы друг об друга, размазывая жидкость по коже, ощущая ее тепло, и подняла взгляд вверх, к небу. За секунды небо стало практически непроглядно черным, спрятав луну. Погода в городе, с приходом всего этого творящегося сейчас ужаса, не подчинялась ничему и никому, искусственный интеллект, управляющий ею, давно пылился сломанный. Только знали об этом не так уж и много человек, чтобы не создавать очередной внушительный порыв населения к панике.       — Значит все-таки наблюдаешь, — произнесла так же шепотом Эллен, опустив голову, заставляя красную жидкость стекать с волос на землю, в образующиеся багровые лужи. — Все… пора, теперь точно пора, — она встрепенулась, поведя плечами назад, приподняла голову и, улыбнувшись, снова протянула руку к звонку. От прикосновений ее пальцев, где-то в глубине здания раздался гул и в следующую секунду, висящая в углу слева от нее камера повернулась, показывая охраннику запоздалого посетителя. Громкий щелчок замка и, двери медленно принялись разъезжаться в стороны, как и те, скрипучие ворота. Женщина оказалась внутри. Не сказать, что в здании было теплее, чем на улице, может и немного уютней, но все равно из каждого угла так и веяло затхлостью и унынием.       Пройдя по длинному, слегка освещенному коридору несколько метров, Эллен остановилась около пропускного пункта, а по факту это была просто высокая мощная решетка, ограждающая полностью выход из палатного отделения. Через пару минут ожидания к ней вышел немного заспанный охранник, натянуто улыбнувшись. Он явно не ожидал посетителей в столь позднее время, но деваться было некуда, тем более эту женщину он знал хорошо, почему бы и не пойти ей на уступки, учитывая всю печальность ситуации ее семьи.       — Миссис Сингер, вы сегодня что-то совсем припозднились, — произнес он, гремя связкой ключей, изъятых из кармана спецодежды.       — Да, Джон, извини… Как-то времени в обрез, а ситуация на улицах сейчас не радует, все в панике, да и, честно сказать, мы тоже, — улыбнувшись, виновато ответила Эллен.       — Да-да… то, что сейчас творится, это очень пугает, и главное — бежать-то некуда, иначе бы я свою семью уже спрятал где-нибудь, — с противным лязгом железа, он отворил решетку, и женщина переступила порог, остановившись, охранник за ее спиной сразу же запер решетку снова. — Но это просто ужас, что будет дальше совсем непонятно. Прятаться негде, а сможет ли Кастиил со всем этим справиться? — он обреченно помотал головой, явно переживая.       — Справится. Я уверена, что справится, — она улыбнулась уже более искренне и, выудив из большого пакета, висящего на руке, рядом с красивой женской сумочкой, небольшой пирог на подносе, протянула его охраннику. — Это тебе, я сама пекла, с яблоками и корицей, очень вкусный, еще теплый.       — Ооо… спасибо, большое, миссис Сингер, не стоило, — мужчина с аккуратностью принял из ее рук угощение и, вдохнув пряный аромат, мгновенно полностью проснулся и от души заулыбался. — Пахнет… потрясающе. Прямо сейчас пойду, заварю чай и попробую. Не желаете присоединиться? А то есть одному скучновато. Вот в компании — другое дело! — охранник, обогнув Эллен, направился вглубь здания по коридору, произнося свою речь по пути.       — Я бы с удовольствием, Джон… но пока у меня немного другие планы, — она печально опустила голову, рассматривая мраморный пол под ногами.       — Да, миссис Сингер, понимаю, извините, — за разговором они дошли практически до конца коридора, свернули на лестницу, ведущую на второй этаж, и, преодолев ее, попали в коридор, являющийся точной копией только что покинутого. Еще пара метров, и охранник остановился у одной из палат, располагающихся по обе стороны коридора. Двери на палате не было, тут их в принципе не было, ни на одной из палат, их с легкостью заменили на решетки, такие же, как внизу, на пропускном. Видимо, для облегчения охраннику задачи следить за пациентами.       Побренчав ключами, Джон открыл и эту решетку, пытаясь удержать на одной руке пирог. Эллен шагнула внутрь темной палаты. Света здесь не было, сын не любил свет, он ему мешал. За время его пребывания здесь, она уже успела привыкнуть к темноте его обители, но сегодняшняя ночь была особенной, и все смотрелось и ощущалось как-то странно и неестественно мерзко. У женщины по коже пробежали мурашки. На минуту она остановилась на входе, зажав ручку своей миниатюрной сумочки обеими руками, перекинув ее вперед, она висела перед коленями. Глаза постепенно начали привыкать к темноте, но взгляд различал лишь стены, обитые мягким поролоном. Сейчас он был темный, но Эллен точно знала, что он имеет цвет, так же, как и поролон на потолке и полу, цвет был один — голубоватый. Никаких дверей внутри палаты, никаких окон, ничего больше, кроме пола, потолка и стен. Хотя ее сыну было давно на это плевать, из своего угла он поднимался редко, а в последние несколько дней вообще перестал вставать, только постоянно смотрел в стену, с кем-то разговаривая, и никого не узнавал.       — Ну ничего… сегодня все закончится, — произнесла женщина шепотом, который могла слышать только она.       — Вы что-то сказали, миссис Сингер? — видимо, охранник все же услышал, но не разобрал.       — А где Сэмми? Я не вижу его, — она немного пригнулась, пытаясь увидеть все углы палаты хоть немного освещаемые падающим из коридора светом.       — Там, миссис Сингер, — Джон указал в один из углов пальцем, — по крайней мере, когда я делал ночной обход, он был там, да и места тут недостаточно, чтобы спрятаться еще где-то. — Эллен в ответ промолчала, наконец, заметив попавшую в луч света босую ступню. — Миссис Сингер, сегодня ему стало хуже… — охранник, как-бы извиняясь, опустил голову, а женщина, выпрямившись, обернулась к нему и утвердительно кивнула головой.       — Я пойду… — она осторожно преодолела две невысокие ступеньки, ведущие вверх, к завышенному полу. За ее спиной послышался скрежет железа, но она не обернулась, она знала, что любая решетка в этом здании закрывается за спинами посетителей.       — Извините, миссис Сингер, — произнес охранник, поворачивая ключ в замке, — без этого никак, Вы знаете. Если что — зовите меня. Я здесь, через две двери, — он неопределенно махнул рукой в сторону коридора.       — Да, конечно. Но я думаю, все будет хорошо, — женщина, на секунду обернувшись, улыбнулась ему и через пару шагов исчезла в темноте комнаты.       И снова пришлось застыть на месте на какое-то время. Только на этот раз вовсе не для того, чтобы привыкнуть к темноте, она уже увидела Сэма, он так и полулежал в том же углу, что и вчера, нет, она, задержав дыхание, слушала удаляющиеся шаги Джона. Вот щелкнул замок, заскрипела отворяющаяся дверь его комнаты, из нее послышался негромкий гул телевизора. Дверь своей каморки охранник закрывать не стал, судя по всему, чтобы услышать, когда Эллен позовет его.       Женщина выдохнула и, подойдя к телу на полу, присела перед ним на корточки, положив руку на его колено.       — Здравствуй, милый, — негромко произнесла она, и от созерцания того, насколько изменился за эти дни ее сын, глаза ее наполнились слезами. — Как ты себя чувствуешь? После минутной тишины, в тот момент, когда Эллен окатило ледяной волной страха, она решила, что не успела, тело попыталось пошевелиться, но, видимо, сил не хватило даже на это.       — Ты тоже ангел? — еле шевеля губами, перемежая слова с большими паузами, произнес парень.       — Сэмми, я твоя мама, я прихожу к тебе каждый день, ты не помнишь? — от нервов она немного сжала его колено и почувствовала под пальцами сплошные кости.       — Ты пахнешь ванилью, — продолжил Сэм, не обращая внимания на слова женщины, — все ангелы пахнут ванилью…       — Откуда ты знаешь? — женщина горько усмехнулась.       — Они ко мне приходили… много… и все они пахли как ты… — слова его становились все тише, а дыхание все чаще. — Ты пришла помочь мне?       — Да, милый, — она продолжала печально улыбаться, а горячие слезинки катились по ее щекам.       — Я… готов… — он пошевелил головой, и стало понятно, что это дается ему с большим трудом, — где Дин… почему не пришел он? — к большому удивлению женщины оказалось, что сын помнит демона. Из-за этого она немного опешила.       — Он встретит тебя там, в другом мире… Когда ты проснешься, он будет рядом… — произнесла она и, глубоко выдохнув, подтянула к себе свою сумочку, откинув крышку, принялась рыться в ее недрах в поисках чего-то.       — Я хотел, чтобы это был он… сегодня…       — …Милый… это должно сделать существо с чистой душой… — произнесла женщина, подразумевая, что демон никак не может иметь чистую душу, ее вообще у него нет, а Сэм в ответ еле слышно рассмеялся.       — А ты там будешь? — внезапно он перехватил ее руку, слегка сжав.       — Конечно, милый, не волнуйся, я тоже там буду, — от неожиданности Эллен слегка дернулась, но быстро взяла себя в руки и, отложив сумочку на пол, накрыла холодную ладонь сына своей свободной рукой. — Конечно, Сэмми, буду.       — Ангелы сказали, что… мое время в этом мире… истекло… и… что мне пора возвращаться… домой… — хватка его ладони постепенно становилась слабее, но женщина не хотела отпускать ее.       — Да, милый… ты задержался здесь слишком долго, — она уселась удобней, не хотелось пугать сына и торопить его, хотя сама готова была провалиться сквозь землю от переживаний.       — В том мире я буду здоров?       Эллен, давясь слезами, утвердительно кивнула головой, но практически сразу сообразила, что Сэм вполне может и не видеть ее жест.       — Да, милый, — выдохнув и вытерев лицо ладонью, ответила она.       — И я не буду ничего забывать?       — Нет, солнце, не будешь… — она нервно сглотнула слезы и провела ладонью по его холодной руке.       — Там меня не будут держать в клетке? — имелась в виду комната клиники.       — Нет, там все будет хорошо, поверь мне… — она уже практически успокоилась и была готова.       — …Почему тогда по твоему телу идет дрожь, и ты плачешь?       — Я… я твоя мать… и мне тяжело видеть тебя таким… как бы я ни была уверена, что дальше все будет хорошо… — всхлипнув, прошептала Эллен, а Сэм в ответ снова промолчал.       — …Я буду помнить этот наш разговор? — вопрос был внезапным, и Эллен поняла, что сколько бы мало не было сил у его тела, мозг еще предпринимал попытки держаться на плаву, но, увы, недолго.       — Может, если только кусками… — никто не знал, что он будет или не будет помнить, и женщина в своем ответе была неуверенна, она боялась, что если вдруг ответит неправильно, не так, как ожидает сын, его реакция может стать непоправимой.       — Я готов перейти в твой мир, если это все действительно так, как ты говоришь… — произнес парень и откинул голову назад, на мягкую стену.       — Тот мир не мой, солнышко, а твой, — Эллен трясущимися руками достала из сумочки небольшой шприц с флуоресцирующей голубоватой жидкостью внутри. Приблизив к себе его руку, которую еще минуту назад сжимала в своих ладонях, перекинув ее через свои колени, выгибая в локте и, не глядя, ввела иглу в сгиб. — До встречи, милый, в твоем мире, — ответом послужило еле заметное шевеление его пальцев, которые коснулись руки женщины и наманикюренный пальчик медленно поехал с поршнем вниз, разгоняя яркую жидкость по телу сына.       В следующее мгновение камеру озарила яркая голубая вспышка, и как только она угасла, кожу по всему телу Сэма озарило множество проявившихся ярким золотым светом надписей, символов и знаков. Эллен, нервничая, покрывалась холодным потом, руки ее мелко задрожали, но все же ей удалось вытащить иглу из тела сына и в одно движение отползти немного назад. Она даже забыла про то, что вспышки из палаты может увидеть охранник и примчаться, но дверь его каморки была слишком далеко, и он совершенно точно был занят просмотром телевизора, к счастью женщины.       Тело парня бесшумно приподнялось на пару сантиметров над полом, и голубоватый туман, появившийся с двух сторон, с головы и с ног, принялся окутывать его, пока не дошел до середины, полностью скрыв сына от глаз матери. Эллен же наблюдала за всем этим с тихим ужасом, расширив глаза, боясь даже лишний раз вздохнуть. Голубая дымка, озарив в очередной раз комнату вспышкой, пропала, оставив после себя только небольшой шар, продолжающий парить в воздухе еще какое-то время. Женщина выдохнула и, нервно сглотнув, в шоке, подползла ближе к крутящемуся в воздухе остатку тумана, медленно подставив под него открытую ладонь. Произошедшее безумно поразило ее, конечно, она была ангелом и повидала немало, но таких слияний она никогда еще не видела, это было поразительно красиво и пугающе одновременно. Она хотела потрогать шар, но тот мгновенно начал растворяться, прямо у нее на глазах, как снежинка, к которой поднесли теплую руку, только от этой снежинки ощущался не холод, а наоборот, мягкое, не обжигающее тепло.       Град слез покатился по ее щекам, никак не зависимо от ее желаний. Шар полностью растворился в воздухе, и женщина снова погрузилась в темноту и тишину палаты, только на этот раз в одиночестве. Гулко бахало ее сердце, отдаваясь в голове и ушах. Ей казалось, что после всего она не сможет быстро взять себя в руки и появиться перед охранником. Но у нее не было выхода, она же не хотела все испортить. Эллен, закусив нижнюю губу, опустила голову вниз, убирая шприц обратно в сумочку, попутно доставая оттуда бумажный платок, и принялась вытирать им слезы. Чтобы успокоиться, дышать приходилось глубоко, но это действительно помогало, и буквально через пять минут она смогла запихать свои эмоции вглубь разума и накинуть на лицо маску отрешенности. Теперь она была готова к пути назад.       — До встречи, милый… — произнесла она шепотом и, поднявшись на ноги, отряхнула брюки, подняла сумочку и направилась к решетке. — Джон! Джооон! Выпустите меня, пожалуйста, — через секунду в коридоре раздались шаги охранника.       — Вы сегодня быстро, миссис Сингер, — начал мужчина, вставляя ключ в замок и с щелчком проворачивая его. — Все хорошо?       — Да, он просто уснул… Видимо, мои рассказы про дом его утомили… — она слегка улыбнулась, чтобы как можно сильнее сгладить ситуацию.       — Да, конечно… я понимаю, — охранник улыбнулся в ответ, закрывая замок уже за вышедшей женщиной. По его мнению это вполне нормально, что парень так быстро вырубился, Джон сам до сих пор удивлялся, как вообще это тело еще может дышать и жить. Выглядел парень просто жутко, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже… Жалко только было миссис Сингер, она была добрым и отзывчивым человеком, и такое горе… Охранник покачал головой, подтверждая печаль своих мыслей. — Ну раз он спит, не буду его сегодня тревожить, — он улыбнулся еще шире, провернув ключ в замке последний раз.       И только лишь снова оказавшись на улице, она смогла свободно вздохнуть, но тело колотило так, что надышаться было тяжело. Женщина достала из кармана сигареты, нервно, трясущимися руками, прикурив одну, глубоко затянулась. Хоть она и не человек, но эмоции захлестывали похлеще, чем простых смертных.       Дождь прекратился, и только одинокие капли падали где-то глубоко в саду, разбиваясь о землю. Напоминанием о прошедшем дожде были небольшие багровые лужицы. Близился рассвет, и Эллен надо было как можно быстрее вернуться в Кронос, не дай Бог, Кас или Бобби заметят подмену ее собственного тела на тень. Но пока она не могла даже пошевелиться с места, словно ноги вросли в каменное крыльцо, она только затягивалась и затягивалась сигаретным дымом.       — Господи… хоть бы все получилось… хоть бы все было хорошо, — тихо прошептала она, выпустив очередную порцию дыма в воздух, устремив взгляд в никуда. — Дай хоть какой-нибудь знак, что все получилось! — слова вышли более громкими, чем она ожидала и голос какой-то надрывный и умоляющий.       Но даже спустя минуту ничего не произошло, от чего женщина занервничала еще больше. Затянувшись в последний раз, щелчком двух пальцев, она отправила окурок в сторону садовых зарослей и только тут с изумлением заметила, что растения в саду зацвели. Плетеная роза, ползущая по этой стороне здания, за ее спиной, распустила большие красивые цветы, только вот цвет они имели черный, как и все остальные цветы в саду, какие выхватывал взгляд Эллен. Для нее это был знак, ведь не может же просто так, засохший сад зацвести за время, проведенное ею внутри клиники. Оторвавшись от созерцания красивых, черных цветов и повернув голову вперед, глядя на зачинающийся восход, она заулыбалась и, быстро сбежав по ступенькам, направилась к машине, поспешив домой.       Машина завелась и, выехав за тяжелые ворота клиники, оставляя всю эту гнетущую обстановку позади, рванула навстречу рассвету. Лучи солнца, медленно выползающего на горизонте, озарили город черным блеском, а небо закрыли плотные багровые тучи, с новым утром город снова погрузился в кромешную тьму, так и не выйдя из нее.