Радиоволна

Стайлз проснулся от того, что на него кто-то смотрел, это его жутко раздражало еще со времен больницы. Ему не нравились чужие взгляды, полные жалости, сочувствия, брезгливости и иногда отвращения. Но этот взгляд, открыв глаза, Стайлз понял, что этот взгляд не такой. В нем полно любви, восхищения, счастья, Стайлз никогда не видел Питера столь счастливым. Мягкая улыбка, такой же мягкий поцелуй, и волк, что окунал его в счастье и дарил самого себя. — Сегодня особенный день, - говорит в микрофон Стайлз, его глаза сияют, а неизменная улыбка действительно искренняя. - Для старины Профессора так точно. Хочется петь, но будем честны, вы все небезосновательно убеждены, что пою я откровенно плохо. В прошлый раз, когда я пел, наши рейтинги грохнулись на пол и продюсер пообещал, что вышвырнет меня из окна, если я снова открою свой рот, - смех в мягкую обивку микрофона. - Стив, я не в обиде, - широкая улыбка. - Могу с уверенностью сказать, что это мой последний эфир, - Айзек чуть не сел мимо стула. - Профессор покидает вас. Я обожаю радио, обожаю нашу станцию и наш город. Но, за мной приехал мой Волк, моя Росомаха, - смешок, - и я еду с ним. Думаю мало кому интересна личная жизнь Профессора, но считаю себя обязанным объяснится. Я люблю его с пятнадцати лет. Это была любовь с первого взгляда, у меня так точно, вы бы его видели, - бурчание в микрофон. - У нас было много проблем и трудностей, но они ничто, когда мы можем и хотим быть вместе. Старина Айзек закатил глаза, я его понимаю, ванильная ересь на нашей волне позволена лишь в виде хитов 80-х. Но я говорю это, чтобы и он, скорее всего сидя в моей квартире, слышал, что я готов ко всему, что он готов мне дать, и отдам всё, что имею, лишь бы он был рядом. Профессор пока не прощается, у нас есть еще один вечер, а пока, думаю хит Beyonce в исполнение наших земляков из Сан-Диего, альтернативной рок-группы Switchfoot, прекрасно передадут то, что я чувствую. Так что Switchfoot и кавер на песню восхитительно Beyonce, Crazy In Love господа. — Ты серьезно? - спрашивает Айзек на тринадцатой секунде песни. - Ты уедешь с тем, кто забил на тебя на тучу лет?! - Стайлз с улыбкой умалишенного смотрел в ответ. — Серьёзней некуда, - кивает Стайлз болванчиком. - Я люблю его. Он любит меня. Этого достаточно. Ты так не думаешь? — Нет, - мотает он головой так, что кудри забавными пружинками дергаются. - Как ты можешь быть уверен в том, что он не бросит тебя снова? Что не уедет? Не оставит одного? — Я верю ему. — Ты идиот. — Я знаю, - улыбка всё та же. - А еще я люблю. Всегда любил, - дергает он плечом и отворачивается. - Я не могу без него. Ты знаешь, - взгляд в глаза, - больше жизни люблю. Айзек вздыхает качая головой, ему сложно понять это. Но, Стайлз большой мальчик, справится. Он обещал.

*****

Стайлз смотрит в окно студии и нервно стучит пальцами по подлокотнику кресла. Ещё немного и наступит время его последнего эфира, когда он окончательно простится с городом и радио. С утреннего эфира его телефон разрывается, звонил и Скотт, и Элисон, Лидия и даже Джексон. Все они волновались, хотели знать что произошло, все подробности, но Стайлз он был не уверен, что готов что либо им сказать. В обед Питер прислал фото его собранных вещей, в коробках были его книги и памятные вещицы, его коллекции комиксов и фигурок, его постер с автографом Нолана. Они не обсуждали будущее, казалось, слова не нужны. Питер забирает его, всего, без остатка. А Стайлз отдает, привычно, правильно. Его не пугает неизвестность. Он перестал бояться уже давно. Стайлз не говорил Питеру, но он потерял сознание не от дыма, а от боли, когда горел заживо. Удивительно, как боль может научить бесстрашию. Стайлз верит Питеру, он доверяет ему, всегда доверял, даже когда не стоило. Даже когда у него не было для этого оснований. Он верил ему даже когда видел обман в его глазах. Но сейчас его нет. Питер не лгал о прошлом, о любви, о настоящем. Он хотел их совместного будущего также сильно как и сам Стайлз. Это такая малость, оставить всё, всю свою жизнь, ради одного человека. Ради того, кого ты по настоящему любишь.

*****

— Доброго времени суток, дорогие слушатели, - Стайлз смотрит куда-то в окно. - Сегодня утром я дал обещание, что это мой последний эфир. И... Я его сдержу. Многие лезут не в свое дело, спрашивая меня о причинах, но тем кому действительно есть дело, отвечу. Есть люди, которые, как бы больно вам не делали, как бы не ранили, как не ломали вас под себя, любят вас настолько, что всё остальное не имеет никакого значения. Такая любовь очень сложная, она болезненная и пугающая. Она либо принесет тебе безграничное счастье, либо уничтожит без остатка. Мне повезло... Я полюбил так сильно, так крепко, что думал, мое слабое сердце не выдержит одного только его взгляда. Но, оно выдержало, - смешок сорвался сам по себе. - Взаимность - величайший дар, который не все могут познать. А тот кто знает... - Стайлз вздыхает. — А тот кто знает, меня поймет. Любовь... Я обожаю это слово, его не смогли испачкать за тысячи лет и до сих пор, от него подгибаются колени, даже у меня, - смешок. Любовь не может закончиться только потому, что ты перестал видеть человека, он уехал, он далеко, прошло много времени. Нет. Если прошло, разве тогда это была она? Любовь намного сложнее и в тоже время проще. Любовь она по своему невозможна, но в тоже время очень реальна. Слишком реальна, чтобы суметь забыть и отпустить. Никто не говорит, что любить просто, и что не будет ни капли боли. Но разве это того не стоит? Я говорю словно безнадёжный романтик, но на самом деле, я - жуткий реалист. Просто моя история нашла свой счастливый финал, точнее, одна глава моей жизни заканчивается, а другую я буду писать не один. Но вспомним, мы на радио, и мой последний плейлист сегодня для вас, мои дорогие радиослушатели. И на прощание, "love hurts" от легендарных шотландцев Nazareth. Профессор прощается с вами, на это раз, навсегда. С вами было радио MaxEnergy, и последний эфир Профессора, заряжайтесь! В колонках заиграли знакомые аккорды, Стайлз привычно снял наушники и повесил их на микрофон. Мыслей не было в голове, незнакомое ощущение. Дверь комнаты отворилась, на дверной косяк плечом опёрся готовый к пути Питер. — Ты готов? - Стайлз широко улыбается и кивает. Да, он готов. Давно. Искренне. По настоящему. Никто и в правду не говорил, что любовь безболезненна, но каждый раз люди возвращаются к ней, в ее объятия, лишь бы снова ощутить, снова обрести. И он, Стайлз, не исключение. Да "любовь - это раны. Любовь - это боль. Любовь - это шрамы. Любовь - это раны и отметины"*. Стайлз ведёт пальцами по шрамами на руках. Но любовь это не только боль...