Любовь по контракту

       В уголке глаз предательски блеснули слёзы. С тихим хлопком двери, кажется, рухнул целый мир, оставив Тарасова среди кладбища воспоминаний, надежд и планов. Олеся ушла. Его Умка ушла! Ушла, ничего не сказав и не пообещав. Любое бы её слово Борис расценил, как добрый знак – что она обязательно простит его, что непременно вернётся. Но в ответ прозвучала тишина. Звенящая и одновременно оглушающая.        И весь разговор вновь воспроизвёлся в памяти. Её взгляд, её дрожащий голос, её подрагивающие плечи – всё это больно сковывало грудь, не давая Тарасову спокойно дышать. Он, едва увидев робкую улыбку на лице Умы, действительно понадеялся, что она его простила…        Дурак! Идиот!        По щеке сбежала слеза. Борис её не заметил. По-прежнему смотря на закрытую дверь, он ждал, что она вот-вот откроется, и на пороге появится девушка!.. но даже спустя десять минут этого так и не произошло.        Не разбираясь в собственных мыслях и действиях, Тарасов спешно вышел из комнаты. Спальня Олеси оказалась пустой, кровать стояла не разобранной, а из ванны не был слышен звук льющейся воды. Сбежав по ступенькам вниз, он проверил все комнаты и только после того, как убедился, что Умановой нигде нет, вылетел из дома. Уйти далеко девушка не могла, уехать – тоже. Сев за руль своей машины, Борис нажал на педаль газа и вырулил на главную дорогу.        Разрезая ночную тьму ярким светом фар, он прищуривался, стараясь разглядеть в темноте фигуру Олеси. Возможно, где-то по обочине идёт она… Тщетно. Мужчина уже отчаялся, однако заметил впереди неспешно едущее такси.        Сигналя и мигая фарами, Тарасов надеялся, что водитель прижмётся к обочине и остановится, но тот лишь прибавил скорости. Чертыхнувшись, Борис, нарушив двойную сплошную, обогнал жёлто-чёрную машину и заставил её резко затормозить. - Какого чёрта?! – стремительно вышел из автомобиля молодой парень, лет двадцати.        Отвечать ему не было никакого желания. Открыв дверь пассажирского сидения, Тарасов увидел испуганную Уму. Её заплаканное лицо было хорошо заметно даже в слабоосвещённом салоне. - Эй, ты что делаешь?! – продолжал кричать таксист, попытавшись оттолкнуть Бориса от своей машины. - Поедем домой, - взмолился Тарасов, не обращая на водителя никакого внимания. Весь его взгляд и все его мысли были прикованы к одной лишь девушке. - Я сейчас полицию вызову! – пригрозил паренёк, хватаясь за свой телефон. - Погуляй! – не глядя, мужчина сунул молодому человеку пару купюр, дабы тот отстал. – Олесь, я прошу, поедем домой? Я обещаю, что всё будет по-другому, что я больше никогда не посмею тебе врать, что найду общий язык с отцом, что я изменюсь!        Олеся молчала. Её нижняя губа слегка подрагивала. - Я люблю тебя, слышишь! – пытался докричаться до неё Борис. – Слышишь? Люблю! И никто, кроме тебя, мне не нужен! Я не смогу без тебя… Без твоей улыбки… Без твоей любви…        А в ответ по-прежнему тишина. - Что мне сделать, чтобы ты меня простила? Всё, что угодно! Только скажи!        Опустила взгляд, погрузившись в свои мысли. - Я ведь вижу, что ты не хочешь уезжать! Что ты тоже любишь! Зачем тогда нам эти мучения?        Вздрогнула. - Лесь? – более спокойно продолжил он. – Это глупо! Ссориться из-за пустяка… - Пустяка? – эхом отозвалась она, подняв на Бориса красные глаза. - Чёрт! – не сдержался Борис, понимая, что неправильно выразился. – Я не то хотел сказать! - Ты сказал то, что думаешь! Вот теперь, действительно, я услышала правду! - Да какую правду?! - Все твои слова о том, что ты изменишься, помиришься с отцом, не более чем пустые обещания! - Но моя любовь к тебе искренняя! Я действительно не смогу без тебя! - Уезжай… - попросила она, смотря прямо перед собой. - Никуда я без тебя не уеду! – настойчиво заявил Тарасов. - Придётся. - Я сказал «нет»! – облокотился на открытую дверцу машины, явно говоря, что не собирается двигаться с этого места. - Простите, что вмешиваюсь, - подал голос таксист, - но меня ждут другие клиенты… - Уманова, слышала? Ты людей задерживаешь! – словно издеваясь, произнёс мужчина. - Я не вернусь, Борь… - уверенно заявила она. – Не вернусь… - Лесь? - Уезжай.        Посмотрев на Тарасова, она увидела в его глазах неописуемую боль. Чёрные расширенные зрачки, смотрели на неё пытливо, но с надеждой. Губы были сведены в тонкую полоску, а жилка на шее заметно пульсировала. Ей до дрожи захотелось прикоснуться к его щеке, прошептать что-то обнадёживающее, но сделать она этого не могла. Ей действительно требовалось время, чтобы разобраться во всём. Правда, которую Олеся сегодня услышала, оказалась слишком болезненной и острой, чтобы так быстро смириться с ней. Да и это, резанувшее слух, «пустяк»… Там, в доме, ей показалось, что Борис её услышал, а сейчас, увы, эта надежда растворилась в гуще сомнений и недоверия. - Единственное, о чём я тебя прошу, уезжай! – выкрикнула она и спрятала лицо в ладони. - Мужик, тебе, наверное, реально лучше сейчас уехать… - вмешался таксист, стоящий неподалёку. Он смотрел на пару и почему-то даже не хотел представлять, что произошло, раз девушка находится на грани истерики, а мужчина чуть ли не слёзно умоляет его за что-то простить.        Захлопнув дверь, Борис подошёл к водителю и спросил: - Куда везёшь? - На Воробьёвку, - ответил он. - Головой за неё отвечаешь! – пригрозил Тарасов. – Номер твой я запомнил! - А вы ей кто? – вдруг проявил любопытство парень. - Не важно.        Не надеясь, что Уманова сегодня передумает, Борис вернулся в свою машину и через минуту освободил дорогу. Он дождался, пока жёлтое такси скроется за поворотом и только после этого поехал домой. Перед глазами всё потеряло контуры, превратившись в сплошное размытое пятно. Одному Богу известно, как Борис никуда не врезался – скорость автомобиля была за девяносто километров в час, и на всех поворотах он едва ли не слетал на грунтовую обочину.        Переступив порог особняка, Тарасов сразу отправился на кухню. Достал из бара бутылку водки и не удосужился взять стопку. Сделав из горлышка несколько жадных глотков, Борис даже не поморщился. Алкоголь обжог нутро, но это ощущение было в разы ничтожней, чем та боль, которая разнеслась по телу после ухода любимой. До этого момента происходящее казалось каким-то нереальным! Где-то на периферии зиждилась мысль, что Олеся простит его и останется, но и это исчезло в одночасье. Слишком сильно он подорвал её доверие своей ложью. Слишком сильно разочаровал её в себе.        В эту минуту Борис почувствовал себя последний тварью. Такой ущербной и презрительной, что захотелось рвать на себе волосы, кричать от бессилия и крушить всё вокруг. Она права: он просто подонок. Он предал родного отца, погнавшись за своими идеями. Он предал любимую женщину, воспользовавшись её доверием. Ей стоило рассказать всё об этом проекте ещё в самом начале, поведать, кто является тем самым партнёром, которого Борис так отчаянно пытался скрыть. Ему не хватило ума понять одну простую вещь – Олеся выросла в детдоме, и слово «семья» для неё является неприкасаемым. Можно обманывать кого угодно, но только не самых близких людей, которых у неё, к несчастью, не было… Для неё чужие родители, как свои, а значит относиться к ним надо с уважением и особой любовью. Это же правило сработало и при знакомстве с отцом Бориса – она прониклась им, а потому ложь Бориса она расценила как личное предательство.        Не сдержавшись, он опрокинул на пол стоявшую на столе сахарницу. Звук разбившейся чашки эхом отозвался в голове и подействовал на него, как красная тряпка на быка. Просидев ещё мгновение в полной тишине, мужчина вылетел из дома и вновь сел за руль. Его тело охватила дрожь, мозг затуманился, но несмотря на всё это, Тарасов завёл двигатель и нажал на педаль газа. Лишь краем глаза уловил, как в зеркале заднего вида отразился включенный в гостиной свет.        Машина не просто ехала, она мчалась по пригородному шоссе. Поток автомобилей в третьем часу ночи был отнюдь не плотным, лишь изредка приходилось перестраиваться из ряда в ряд, чтобы избежать столкновений. Перед глазами всё плыло, из-за чего Борису приходилось часто моргать – наполовину опустошённая бутылка водки давала о себе знать. Если бы его сейчас заставили пройти алкотестер, показатель наверняка бы зашкалил… Однако мужчине повезло, на загородной дороге патрульных служб не оказалось, чего не скажешь о городе.        Едва Тарасов выехал на Невский, как внимательный гаишник появился тут как тут. Сигналом жезла потребовав остановиться, он терпеливо отошёл в сторону.        Громко выругавшись, Борис подчинился. - Сержант… - Сколько? – сразу спросил водитель. - Пьёте за рулём, - не обратил внимания на вопрос патрульный. - Сумму назови! - Выйдите из машины! - Да пошёл ты, - выплюнул Тарасов и резко дал по газам. Машина с визгом тронулась с места, унося нарушителя всё дальше и дальше от этого чёртова поста ГИБДД.        Свернув в первый на пути двор, Борис выключил фары и заглушил двигатель. Даже на пьяную голову он прекрасно контролировал ситуацию. Бело-синяя машина промчалась мимо через минуту, однако в темноте никто из гаишников не заметил чёрный, как смоль, внедорожник. Возможно, на него уже дали ориентировку, и возвращаться домой на «засвеченном» автомобиле – не лучшая идея, но обо всём этом он подумает позже. Сейчас надо на Воробьёвку.        Тарасов прекрасно знал эту улицу и даже дом. Периодически бывал там, а потому проехать к заветному адресу, минуя оживлённые проспекты, ему было легко. Бросив машину у подъезда, Борис вошёл в нужный подъезд и, не уделив консьержке и взгляда, сразу направился к лифту. Женщина окликнула его у самого лифта, однако ничего не стала спрашивать – этот господин был ей хорошо знаком.        Седьмой этаж.        Девяносто шестая квартира.        Звонок.        Дверь открыли почти сразу. Появившийся на пороге Ионов не выглядел заспанным, скорее, измотанным и просто недовольным. Кажется, хозяин апартаментов даже не удивился появлению друга. - Она здесь, - всё понял Борис по взгляду Василия. – Мне нужно с ней поговорить. - Женя дала ей снотворное, не нужно её трогать, - холодно произнёс Кот. - Я должен ей всё объяснить! - Борь, иди сначала сам проспись, от тебя перегаром разит за километр… - Дай пройти! – Тарасов дёрнул дверь на себя, но друг лишь сильнее сжал ручку. - Тарасов, пошёл вон! – грубо сказал Ионов. – Я не пущу тебя к себе в дом в таком состоянии! - А я тебя спрашивать не буду!        Ударив Василия по лицу, Борис вошёл в квартиру. Расположение просторных комнат было ему известно, поэтому, пройдя мимо кухни, он сразу направился в спальню, будучи уверенным, что девушка там. Послышавшиеся сзади шаги вынудили Тарасова резко развернуться. - Вась, мне надо всего лишь с ней поговорить! - Да что здесь происходит?! – вышла на шум Евгения, прикрыв за собой дверь спальни. – Боря, тебе стоит уйти! - А он не понимает! – прикрикнул Ионов. – Он пьян! - У тебя кровь,- испугалась за мужа девушка. – Вы подрались?! - Я сейчас же забираю Олесю! – напористо сказал Тарасов, сделав шаг в сторону комнаты. - Нет! – замотала головой Женька. – Ты сейчас же едешь домой, и не появляешься здесь больше никогда. Когда Олеся проснётся, я ей скажу, что ты приезжал, но вот стоит ли возвращаться к тебе – она решит сама! - Я сказал!.. - Мне плевать! – резко перебила его девушка. – Ещё одно слово, и я вызываю полицию! - Борь, тебе реально надо протрезветь, - кивнул Ионов. – И мозги свои найти! Если они вообще когда-нибудь у тебя были! Только полный кретин додумается вовлечь в свой обман девочку, которая отдала бы за обретение семьи всё! И ли ты реально думал, что Ума спокойно отреагирует на твою попытку так развести отца на деньги?! - Что ты сказал? – схватив Василия за грудки, Борис излучал всю ненависть, на которую только был способен.        Драка завязалась мгновенно. Повалившись на пол, мужчины как два диких зверя, бились, не щадя друг друга и не пытаясь прекратить начавшееся сумасшествие. С силой наносили удары по лицу, шее, животу, выкрикивая бранные слова. Они опрокинули на пол торшер, сбили журнальный столик. Выплёскивая злость, не ограничивали себя в выражениях. Ионов осыпал некогда лучшего друга последними словами, нанося удар за ударом, вымещая на него всё, что накопилось в душе после рассказа Олеси. Когда зарёванная девушка пришла к ним, она сначала молча просидела на кухне около получаса, а потом разрыдалась пуще прежнего. Надрывным голосом Ума поведала им аферу Бориса – по-другому это и не назвать. Для супругов услышанное стало шоком – друг никогда не объяснял им, с кем ему предстоит встреча. Всегда только безликий «партнёр» фигурировал в его словах, и то, что за этим словом скрывается отец, они никак не могли подумать. Если бы Василий только знал, что детдомовской девочке предстоит изображать невесту перед Андреем Ивановичем, он бы лично стал убеждать Тарасова отказаться от этой идеи – Ума стала для него не чужой, он проникся ею, да и человеком она оказалась очень хорошим. Наверное, поэтому он сейчас с таким очерствением бил некогда своего лучшего друга… Образ заплаканной девушки ещё больше разозлил Василия и прибавил ему сил.        Тарасовым двигали в этот момент совершенно другие мотивы. Мужчина наносил удары по Ионову от понимания собственного бессилия во всей этой ситуации. Он в очередной раз ощутил себя полной тварью, которая не достойна любви, тем более любви Олеси. В каждый занос руки он вкладывал всё то, что тяжёлым грузом висело на его душе, а в ответ не чувствовал ни одного удара на своём теле. Сочившаяся из губы кровь, ноющая шея – всё это не имело на него никакого воздействия лишь потому, что душевная боль в разы превосходила телесную. Она была куда сильнее, разрывала его изнутри, ломая рёбра, сбивания дыхание и отдаваясь в самом сердце. Сейчас он был просто монстром, который после ухода самой любимой женщины совершенно потерял рассудок.        Они слышали, как Женя что-то кричала им, как просила прекратить драку, однако мужчины пришли в себя только после того, как их кто-то резко разнял. Борис пытался вырваться из цепких объятий, плевался ядовитыми словами, однако подоспевшие стражи порядка ловко скрутили его, повалив на пол и заведя руки за спину. - Что здесь произошло? – спросил рослый оперуполномоченный, убирая в нагрудный карман корочки.. - Бытовая ссора, - смахивая кровь со скулы, ответил Ионов. - Причина? - Это из-за меня, - подала голос испуганная Женя, подойдя к супругу. – Он, - бросила взгляд на Тарасова, - меня оскорбил, а муж мой заступился. - Врёт она! – вмешался Борис. – Невеста моя здесь, а они меня к ней не пускали! - Молчать! – усилил хватку полисмен, что возвышался над дебоширом. - В квартире есть ещё кто-то? – спросил у супругов всё тот же оперуполномоченный. - Да, подруга моя. Но она ему не жена, - мотнула головой Женя. – Она сейчас спит, и я попрошу вас её не будить. - Пройдёмте, покажете мне вашу подругу.        Пройдя вперёд мужчины, девушка открыла дверь дальней комнаты, но лампу в ней включать не стала. На небольшой кровати, укрытая одеялом, спала Ума. В спальне царил полумрак, однако попадающий в спальню рассеянный свет из гостиной, выдавал беспокойный сон Олеси – было хорошо заметно, как на её лице пролегла пара складочек. - Вы мне можете внятно объяснить, что здесь произошло? – обратился к Ионовой полисмен. - Я просто хочу, чтобы вы забрали этого человека. Отправите ли вы его в тюрьму, или домой – мне всё равно. - Вы его знаете? - Да. Это – Борис Тарасов. Когда-то он был нашим другом… - А сейчас? – нахмурился мужчина. - А сейчас я видеть его не могу! - Это как-то связано с девушкой? – указав на Уманову, спросил он. - Они встречались, разошлись – всё, что я знаю, - скривила душой Женя. - Ладно, - кивнул оперуполномоченный. – Бориса Тарасова мы забираем. Вам нужно будет явиться в отдел. Сейчас напишу вам адрес. - Спасибо.        Пока сержант заполнял какие-то бумажки, Ионова не сводила взгляд с Бори. Ему разрешили сесть, но на его запястья, на всякий случай, надели наручники. Он не воспротивился этому. Стеклянным взглядом он смотрел на спальню, где спала Олеся. На нижней губе запеклась кровь, как и на рассечённой брови, ободранная скула уже приобрела фиолетовый оттенок – Тарасов выглядел ужасно. Разодранная рубашка была лишена верхних пуговиц – они слетели ещё во время драки и сейчас валялись на полу. Манжеты были также испачканы в крови. - На выход! – приказал сержант Борису. Он подчинился. Ссутулился, и, последний раз посмотрев на дверь комнаты, перевёл взгляд на Евгению: - Я люблю её… - едва слышно произнёс он. – Прости…        Он извинялся. Не за устроенный в гостиной погром. Не за бранные слова. Не за то, что бил лучшего друга. Его «прости» касалось только одного – своим поведением он разочаровал их всех, он пал в глазах каждого, и за это просил прощение.        Сердце Жени сжалось. Она понимала, что это не правильно, что сейчас она должна его ненавидеть, но вместо этого захотелось отдать всё, лишь бы перемотать время назад и дать ему второй шанс. В его синих глазах отражалась невероятного размера боль, смешавшаяся с тоской и скорбью. Удивительно, как, сохранив свои связи, счета и влияние, можно потерять абсолютно всё. Ведь это «всё» было сосредоточено в одной Умановой – именно она стала для него той самой путеводной звездой, которая привела его к ощущению безмерного счастья…