MY CHEMICAL INCEPTION

– И если мы никогда больше не выйдем на сцену – берегите себя! Джерард выкрикнул это, даже не задумываясь, он просто чувствовал – именно такими словами должен был завершиться этот концерт и этот длительный тур. С последней песней он выжал все свои силы до капли, выплеснул все эмоции, что копились внутри долгие месяцы. Глаза жгло от пота и слишком яркого света, и он зажмурился на секунду, оторвав взгляд от безумствующей толпы перед собой. Всего лишь мгновение, когда он стоял в центре внимания многотысячного стадиона, вытянув руку над головой – казалось, в этот момент время замедлилось в несколько раз, словно кто-то поставил его на паузу. Возможно, человеку с его слишком быстро работающим мозгом была бы крайне полезна подобная функция. Чтобы успеть прочувствовать время, каждый момент в микросекундах. Чтобы в деталях рассмотреть каждую эмоцию в лицах напротив. Чтобы успеть заметить, как загорается и вновь угасает вспышка прожектора. Чтобы успеть услышать самый первый звук опустившейся на барабан палочки и ощутить возрастающий темп своего сердца. Человеку это действительно необходимо, ведь у него просто нет возможности вернуться назад, снова прожить и прочувствовать ярчайшие события в жизни. Именно об этом думал он, стоя в самом центре человеческих эмоций, словно цунами захлестывающих его своей гигантской волной. Крики буквально разрывали уши, и хотелось на этот миг отключить звук – ведь без него проще осознавать. Звук придавал моменту окраску, но он же преувеличивал его значимость, доводя до дрожи в руках и ногах, да и практически меняя реальность. – Джерард! Разряд. Вспышка стробоскопа. Время снова вернулось в свою колею. Вставив микрофон в стойку, Джерард вышел вперёд и вскинул руки в приветственном жесте, после чего послал воздушный поцелуй ревущей толпе и отошёл назад к барабанной установке, чтобы встретиться лицом к лицу с последним аккордом, как олицетворением конца. Последний аккорд, как маленькая смерть, был для него важным ритуалом – лишь прожив его всей душой, он мог спокойно покинуть сцену. Неестественно мерцающий свет в длинном коридоре резанул глаза. Джерард сощурился, прикрывшись ладонью, и постарался как можно быстрее преодолеть расстояние от сцены до гримерки. Вокруг сновали непонятные люди, суетились и, если честно, очень раздражали. Сейчас ему хотелось только одного – вдохнуть полной грудью ядовитый дым и утонуть в этих умиротворяющих ощущениях. Именно поэтому, только войдя в гримерку, он скинул жилет на стул, схватил пачку Мальборо со стола и поспешил в курилку. Фрэнк, словно тень, тотчас последовал за ним. Джерард его не видел и даже не слышал шагов, но точно знал, что он позади, и, осознав это, сам себе улыбнулся. Дверь скрипнула, когда он зашёл внутрь небольшой комнаты с одиноко висящей под потолком лампочкой, а потом скрипнула ещё раз, и только тогда Джерард позволил себе обернуться. Фрэнк медленно подошёл к нему и подтолкнул своим телом к кирпичной стене. – Жутко сфальшивил в «Sleep», – ухмыльнулся Фрэнк, кладя руки на бёдра Джерарду. Вместо ответа тот достал зубами сигарету из пачки и надменно вскинул подбородок, обводя взглядом растёкшуюся подводку на лице гитариста. Фрэнк потянулся к заднему карману Джерарда, вытащил оттуда зажигалку и поджёг сигарету. – Жутчайше, – почти шёпотом повторил Фрэнк, погружаясь в гипнотический взгляд, – просто отвратительно! Джерард затянулся, после чего подался вперёд и выдохнул дым прямо в губы парню, раскрывая их своими. Фрэнка просто с ума сводило, когда он так делал – это было так порочно и совершенно непохоже на такого человека, как Джерард. Но только Фрэнк собрался ответить на поцелуй, как Джерард отстранился и откинулся назад, прислонившись к стене. Улыбаясь, он снова затянулся, словно ничего только что и не произошло. – Ладно, я пошутил, – тут же сдался Фрэнк, притягивая Джерарда обратно к себе за рубашку, – ты был великолепен. – Ты всегда так говоришь, когда хочешь меня, – усмехнулся Джерард, водя фильтром сигареты по нижней губе. – Я всегда тебя хочу! – Фрэнк забрался пальцами под рубашку Джерарда и не спеша повёл ими вверх, ощущая подушечками мелкие мурашки, которыми мгновенно покрылась кожа солиста их знаменитой группы. Если честно, Фрэнка нереально воодушевлял тот факт, что этот необыкновенный человек, кумир миллионов, принадлежит ему. И что он может делать с ним такие вещи, о которых все остальные не могут и мечтать. Джерард склонил голову вбок, и волосы упали ему на глаза. Он закинул непослушные пряди обратно, хорошенько их при этом взлохматив. Фрэнк коснулся губами его шеи, чуть ниже уха, и стал покрывать кожу поцелуями, между делом чуть слышно бормоча всевозможные непристойности. Джерард продолжал курить, не переставая улыбаться: его тело так ждало этого весь этот бесконечный утомительный день. Тянущего чувства возбуждения сквозь усталость и мягко стелющегося дыма, медленно проникающего внутрь. Когда Фрэнк добрался до его губ, Джерард уже не смог устоять. Он запустил пальцы в волосы парня и притянул его к себе сильнее, так что у обоих едва не хрустнули рёбра. Он жадно целовал его, водил разгорячёнными губами по щекам в тёмных разводах, потом снова находил губы и впивался в них, то и дело переходя на укусы. Вкус табака смешивался со сладкой вишней – Фрэнк успел перехватить свой любимый пончик, когда заглядывал в гримёрку – и этот привычный вкус окончательно сводил Джерарда с ума. Фрэнк, казалось, не успевал дышать, захлёбываясь в сумасшедших поцелуях. В следующую секунду Джерард резко оттолкнул парня от себя – ледяная волна ужаса накрыла его, и, казалось, температура в комнате моментально упала до нуля. Полностью поглощённый воплощением своих фантазий, Фрэнк ни за что бы не услышал приближающиеся вдалеке шаги, но Джерард – он слышал всё. Он был начеку всегда. Он никогда не расставался с мыслью, что кто-то может их застать – даже если бы они были заперты на замóк на необитаемом острове. Когда дверь открылась, Джерард лишь на мгновение расслабился, но тут же напрягся вновь. На пороге стоял его брат, а из-за его плеча выглядывала его девушка. – О, Алисия, привет! – Привет, парни, – весело отозвалась та, в то время как Майки, скептически прищурившись, наблюдал за раскрасневшимся Джерардом, который, нервно улыбаясь, слишком уж старался вести себя непринуждённо. От неожиданности он выронил свою сигарету и теперь усердно искал в карманах пачку, которую держал в руках Фрэнк, молча пялящийся в стену, поджав горящие от поцелуев губы. – У вас всё в порядке? – протянул Майки, окинув взглядом гитариста. – Да, всё отлично, – Джерард улыбнулся ещё шире, бросив попытки найти сигареты и выразительно смотря брату в глаза, – круто сегодня отожгли, скажи? – О да! – восторженно отозвалась Алисия. – Вы просто взорвали этот чёртов стадион! – Вообще, – Майки как бы невзначай коснулся рта, вскинув брови, – мы пришли сказать вам, что собираемся куда-нибудь завалиться поесть. Джерард провел пальцами по своим губам и в ужасе увидел на подушечках следы чёрной подводки. Краем глаза взглянув на разводы на щеках Фрэнка, он тяжело вздохнул. – Кхм.. Боб улетает домой завтра, – бодро продолжил Майки, когда Джерард, облизнувшись, снова стал беспечно тереть губы, стараясь избавиться от улик. – Когда ещё мы соберемся все вместе? А я просто умираю, как хочу сочный бургер, черт, мечтаю о нём с самого утра, а с тех пор уже прошёл миллион лет, в общем... Не затягивайте тут. – Да, конечно, мы уже идем. Едва качнув головой, Майки демонстративно потряс перед Джерардом рукой с часами, после чего развернулся и, приобняв Алисию за талию, направился обратно к гримёркам. Дверь за ними хлопнула, и Фрэнк с Джерардом вновь остались наедине в звенящей тишине. Фрэнк, который всё это время смотрел в одну точку, будто в том месте была выгравирована тайна мироздания, поднял глаза на Джерарда и хмыкнул – и этот звук разорвал тишину, словно гром. – Что? – спросил Джерард, в очередной раз дотрагиваясь до губ. – Почему ты так смотришь? – Не то нужно было оттирать, – не своим голосом начал Фрэнк, – а этот засос на шее, – он небрежно махнул рукой в сторону Джерарда, а потом отвернулся, запустил пальцы в свои влажные волосы, глубоко вдохнул и тяжело выдохнул. Джерард испуганно вытаращился на парня, и в его голове замелькали мысли о том, какая история точно смогла бы убедить Алисию, что Фрэнк к этому засосу отношения не имеет. – Нахрена ты это сделал? – севшим голосом спросил Джерард, устало закрыв глаза. – Господи, блять, может уже хватит? – взорвался Фрэнк. – Что? – растерянно спросил Джерард, вздрогнув от неожиданной реакции. – Даже не думай включать дурачка и делать вид, что ты не понимаешь! – злобно сощурившись, Фрэнк ткнул Джерарда указательным пальцем в грудь. – Сколько можно так из-за нас трястись? Ты не сможешь скрывать это вечно! – Ты прекрасно знаешь, Фрэнк! – Джерард поморщился и недовольно покосился на руку парня. – Мы слишком многое прошли и слишком многого добились – я не хочу засрать всё это тем, что нас запомнят "группой с теми двумя пидорами"! – О, серьёзно? – Фрэнк схватил Джерарда за рубашку и притянул к себе. – А как насчёт того, что мы делаем на сцене? – требовательно спросил он, обжигая Джерарда горячим дыханием. Он ненавидел с ним ругаться, но это было последней каплей, и сейчас всё, что копилось в нём годами, разливалось яростью по венам, и Фрэнк уже не мог себя сдержать. – Там тебя ничего не смущает? Хм, почему бы не засосать Фрэнка Айеро на двадцатитысячном стадионе, это так прикольно! – у Джерарда перехватило дыхание от того, с какой язвительностью Фрэнк прошипел это ему в лицо. – Но не дай, блять, Бог, кто-то увидит нас вместе в неподходящий момент и решит, что это всё не просто шутки. Что за ебучие двойные стандарты? – Фрэнк отдёрнул руку, оттолкнув Джерарда, и отступил назад. – Или, может, это и правда просто затянувшаяся шутка? Ну тогда с чувством юмора у тебя хреново. – К выходкам на сцене люди относятся проще, ты же знаешь, – Джерард всплеснул руками, понимая, что обманывает сам себя: просто на сцене, когда эйфория срывает крышу, сдерживать себя становится почти невозможно, – а если мы начнем открыто встречаться – они нас просто сожрут. – Знаешь, Джи, ты прав – мы добились многого. И ты сделал для этого мира достаточно, чтобы не париться о том, что о тебе подумают. Почему бы тебе не прислушаться к собственным проповедям и просто не быть тем, кто ты есть? – Прекрати, Фрэнки, – ответил Джерард гораздо менее уверенно, чем хотел бы. Каждое слово Фрэнка резало по живому, потому что он был чертовски прав, хоть Джерард и отчаянно пытался с этим поспорить. – Мы же можем... – Нет блять, не можем! – резко оборвал его Фрэнк. – "Если мы никогда больше не выйдем на сцену", да? Так ты всё-таки думал об этом ещё? И что тогда? Где ты собираешься меня прятать, если мы навсегда покинем стены студии и турбаса? Джерард не мог найти подходящего ответа: он потерянно смотрел на Фрэнка, закрывшего ладонью лицо, и, кажется, даже не дышал, надеясь, что тот сейчас сам успокоится, и боясь, что этот разговор зайдет слишком далеко. Немного переведя дух, Фрэнк опустил руку, медленно выдохнул, закрыв глаза, и вновь посмотрел на Джерарда: – Поверить не могу, что именно я тебе это говорю, но ты, блять, уже не гребаный Питер Пэн, Джерард, повзрослей и прими решение: либо ты прощаешься с этими своими загонами, либо, – голос Фрэнка дрогнул, – либо со мной. Выпалив всё, что скопилось в нём за долгое время, Фрэнк похолодел: внезапно он осознал, что Джерард действительно может сделать выбор не в его пользу. Он, не мигая, смотрел в испуганные глаза Джерарда и хотел наброситься и хорошенько встряхнуть его, разбудить решительную уверенность, что тот демонстрировал на сцене, но не мог пошевелиться, оцепенев от нахлынувших эмоций. Джерард продолжал молча стоять, кусая губы и обхватив себя руками – словно стараясь защититься и спрятаться. Наконец, неопределенно качнув головой, Фрэнк попятился, а через пару шагов резко развернулся и вылетел из комнаты с острым желанием выплеснуть свою безысходную ярость. На дверь, которой он хлопнул так, что та чуть не слетела с петель. На стену коридора, которую он ударил с такой силой, что костяшки окрасились красным. На несчастную ассистентку, на которую он накричал так, что та в слезах выбежала из гримерки. "Прощаешься... со мной... " Когда в курилке вновь стихло, эти слова всё ещё отдавались эхом в ушах Джерарда. Он продолжал неподвижно стоять, уставившись на захлопнувшуюся дверь и пытаясь осознать произошедшее. Но пока что он понимал только то, что совершенно не хотел никого видеть, поэтому, вздохнув, он поднял с грязного пола помятую пачку сигарет и зажигалку, которые Фрэнк бросил перед уходом, и, на ходу доставая телефон, направился к выходу со стадиона. – Майки, слушай, я... поеду домой. Ничего, давай потом об этом поговорим? У нас ещё будет время. Брайара за меня обними, – он едва усмехнулся. – Ладно, давай, увидимся. Сбросив звонок, Джерард кивнул скучающему у двери охраннику и выскочил на улицу. Ветер, слишком холодный для майского вечера, ударил в лицо, отчего Уэй поёжился, на секунду остановившись, прежде чем пойти к дороге. Поймав машину, он завалился внутрь, назвал адрес и откинул голову назад. – Можно покурить? – спросил он, вновь выпрямившись и уже доставая сигарету из пачки. – Тяжёлый день? – понимающие кивнул молодой парень за рулем, кинув на него взгляд через зеркало и махнув рукой, как бы говоря: "да пожалуйста". В ответ Джерард лишь неопределенно качнул головой, достал зажигалку и, с удовольствием затянувшись, хмуро уткнулся в приоткрытое окно. – Вижу движение. – Что? – до конца не поняв, послышалось это ему или нет, переспросил Джерард. – Движение, говорю, затруднено, – бодро отозвался водитель. – Вечер пятницы, что поделать, – пожал он плечами, – придётся постоять на выезде, но потом доедем быстро. Джерард кивнул, размеренно выдохнул дым в щель и, закрыв глаза, нервно потер лицо свободной рукой. – Всё в порядке? – Ммм? – Выглядишь... помятым, – таксист бросил очередной взгляд в зеркало, и в этот раз в его глазах промелькнуло беспокойство. Джерард посмотрел на свое отражение в стекле и понимающе ухмыльнулся: мятая промокшая рубашка, растрёпанные волосы, совершенно измученное лицо, всё еще кое-где испачканное черным. – Да, Мэдисон Сквер Гарден не прощает, – пробормотал он. – Чёрт, так вот где я тебя видел! – неожиданно резко воскликнул парень, так, что Джерард подскочил на месте. – Ой, прости, – засмеялся он, – ты Джерард Уэй, ведь так? Мой брат просто охренеет, когда узнает, что я тебя подвозил! Он был там сегодня с друзьями, ты, вроде как, его кумир! – Пусть поищет себе кумира получше, – вздохнув, скривился Джерард. – Почему это? – завелся таксист, продолжая мельком посматривать на Джерарда. – Прости, я не особый фанат вашей группы, но вы правда крутые! Простые парни из нашего Богом забытого Джерси – и до чего вы дошли? Вы вдохновляете всех этих ребят, вы спасаете жизни! – Какой в этом толк, если я не могу разобраться даже со своей? – не то, чтобы Джерард был огромным любителем вот так потрещать за жизнь с незнакомцами, но столько всего накопилось за день, а этот парень с его наивным энтузиазмом так отчаянно за него переживал, что он просто не мог молчать – лишь прервался, чтобы ещё раз затянуться. – Мне кажется, я просто не поспеваю за своей жизнью, понимаешь? Чем дальше мы заходим – тем больше становится ответственности, – он на секунду отвернулся, чтобы выдохнуть дым в окно, – но всё несётся с такой сумасшедшей скоростью, иногда даже некогда подумать о действительно важных вещах. – Ну а сейчас? – улыбка исчезла с лица таксиста – теперь он говорил спокойно и серьезно. – Что? – Брат говорил, это ваш последний концерт в туре? Джерард медленно кивнул. – Разве у вас не будет времени отдохнуть? Самое время остановиться, взглянуть на свою жизнь со стороны и разобраться со всеми этими... важными вопросами. – Наверное, но если сейчас решать их уже поздно? – Когда заколачивают крышку гроба – вот тогда уже поздно, а пока что возможно всё, так? Джерард покачал головой, кажется, согласившись со словами таксиста, и вновь отвернулся к тёмному окну. Он погрузился в свои мысли, в то время как водитель – какой отличный понимающий парень, подумал Джерард, надо бы оставить ему побольше чаевых – теперь молча смотрел на дорогу с редеющими машинами. Джерард думал о том, как он впервые увидел Фрэнка – тот тогда играл в своей группе и, как и сейчас, носился по сцене – такой себе сгусток безудержной энергии. О том, как он присоединился к My Chemical Romance. Как накалялся воздух, когда они оставались один на один. Неловкие случайные прикосновения в тесном трейлере. Волнующие выходки Фрэнка на сцене. Проезжая через мост, Джерард наблюдал за тем, как по стеклу бегут капли дождя и вспоминал первый день в студии, сумасшедшую грозу и бурю эмоций. Не прошло и недели, как они впервые поцеловались, а потом – потом все понеслось. Бесконечные туры, концерты, алкоголь, горячие прикосновения и громкие стоны. И постоянный страх быть раскрытым. Фрэнка это, кажется, никогда особо не заботило, но Джерард – он так старался делать всё обдуманно и правильно и не хотел всё портить, вынося на общее обозрение свои неуемные чувства. И это усложняло всё в миллион раз. Джерард пытался сопротивляться, даже чуть не женился на той девушке, Линдси, но оказалось, что от себя не убежать. Машина круто свернула на пустую дорогу, Джерард вынырнул из размышлений и опустил взгляд на сигарету: та уже почти стлела за время, что он просидел, погрузившись в мысли. Недовольно поджав губы, он стряхнул с колен осыпавшийся пепел и, затянувшись в последний раз, выбросил окурок в окно, уткнулся лбом в стекло и закрыл глаза. Сложнее всего было, когда заканчивался тур. Конечно, можно и просто проводить кучу времени с лучшим другом, но есть определенные рамки, за которые Джерард не был готов открыто выходить. Фрэнк пытался протестовать, уговаривать – но Джерард был непреклонен в своей позиции "либо так, либо никак", отчаянно веря, что вариант "никак" Фрэнк выбрать не сможет – и он действительно не мог, до этого вечера. Фрэнк был прав, тысячу раз прав. В прошлый раз они довольно быстро вернулись в студию, и Джерард как маленький ребенок надеялся, что все проблемы так и будут решаться сами собой. Но теперь всё было по-другому – он понятия не имел, что их ждет впереди: ни группу, ни их с Фрэнком. В следующую секунду Джерард испуганно распахнул глаза: от случайного воспоминания по спине побежали мурашки. Я – своя собственная бомба. Я – свой собственный раб.¹ My Chemical Romance значила для Фрэнка очень много, но его необъятный потенциал был слишком велик для неё одной. Если Джерард находил отдушину в рисовании, то Фрэнк – в новых музыкальных проектах. Он писал песни и музыку, как правило, ещё более мрачную, вкладывая в неё всего себя. Я ненавижу свою жизнь И это из-за тебя. Только сейчас Джерард понял, каким он был дураком, когда подумал, что Фрэнк случайно оставил свой блокнот с текстами открытым на видном месте. Именно тогда, когда все ушли размяться и поиграть в кикбол, а Джерард, подгоняемый дедлайнами, в одиночестве работал над комиксом в турбасе. Весь яд, что уже капает из моего мозга, Дал мне ложную надежду – какой позор! Тогда он искренне верил, что это – лишь выплеск бесконечной подростковой агрессии Фрэнка. Того тёмного мира, к которому они привыкли, помноженного на его сумасшедшую энергию. Я хочу умереть. Джерард резко выпрямился и придвинулся ближе к водительскому сиденью, параллельно уже доставая телефон: – Прости, мы можем вернуться? Парень дёрнулся от неожиданности и обернулся на Джерарда. Если бы человек мог поставить время на паузу, как следует прожить каждую секунду, успеть уловить все звуки, запахи, малейшие движения вокруг. Если бы человек мог это сделать – таксист бы заметил несущуюся из-за поворота машину, набитую радующимися вечеру пятницы подростками. Но он этого не умел. Момент, когда водитель удивленно смотрел на вспыхивающий в глазах пассажира ужас, был упущен, и когда он вновь вернул взгляд на дорогу – было уже поздно. ___________________ ¹ Leathermouth – My Lovenote Has Gone Flat