Magnet

- Добрый вечер, дорогие телезрители! Я Миоко Куроичи и это программа: «Вечер со звездой»! – весело проговорила миловидная девушка с аккуратно прибранными волосами, в строгом костюме, что носили лишь телеведущие с высоким рейтингом программы. Ее глаза сияли, а улыбка не сползала с губ, словно ее нарисовали. Сделав шаг вперед, она продолжила: – Сегодня у нас в гостях популярный певец, Вокалойд, прекрасный Камуи Гакупо! – девчачьи голоса буквально взорвали тишину в студии, они рыдали и кричали, что любят его, обожают и готовы погибнуть лишь за взгляд идола миллионов в их сторону. Охрана с большим трудом сдерживала бушующую толпу гормонов, пытающуюся прорваться к великому и неповторимому Камуи Гакупо, чей голос заставлял влюбляться в него, желать его тепла. Внешность этого высокого и статного юноши сводила с ума не только девушек, но и мужчин. Он заставлял одним своим взглядом любить его или ненавидеть лишь за то, что он не принадлежит никому в этом зале. Ушло несколько минут, чтобы успокоить толпу фанатов и продолжить съемку, благо эфир был не прямой, иначе продюсеры бы пришли в бешенство от такой анархии, что творилась ранее. Хрупкая брюнетка вновь натянула приветливую гримасу, повернувшись к певцу. Она имела вид робота, который задавал вопросы и записывал ответы, более функций в ней не было. - Гакупо, скажите, - обратилась Миоко к нему – всех в этом зале волнует лишь один вопрос. – она явно замялась, а на ее щеках запылал смущенный румянец, который выдавал, что этот столь «важный» вопрос, волнует и ее саму. – Занято ли Ваше сердце? Это не было для него неожиданностью. Он отвел взгляд, как делал всегда, когда его спрашивали о том, о чем не хотелось говорить. Камуи расслабленно сидел в уютном кресле, сложив ногу на ногу, между пальцами он зажимал тлеющую сигарету - с ней, по словам продюсеров, он выглядел еще сексуальнее, но это его волновало меньше всего. Сделав глубокую затяжку, идол медленно и неторопливо выпустил из легких белый едкий дым, который частично затуманил пространство вокруг него. Его хладнокровное лицо не выражало никаких чувств, обманчиво заставляя верить зрителей, по ту стороны телекамеры в то, что Камуи Гакупо серьезен и бесчувственен, от него веяло аристократичной благородностью, но, к сожалению – эта видимая маска спокойствия сдерживала цунами в его сердце, которое разрывала внутри, не давая дышать и сказать, что он в самом деле чувствует и кто навсегда занял нишу в сердце, которое желали миллионы по всей планете. - Снова дождь! – простонал синеволосый парень, стоящий у окна в комнате с явным недовольством и негодованием, от чего его губы надулись, а брови хмуро свелись вместе. - Ну и что? – приоткрыл один глаз, сидящий на стуле Гакупо. Ему явно надоели эти стоны, продолжающиеся около двух часов. Его торс лежал на столе, а распущенные темно-пурпурные волосы, что приобретали такой оттенок в сумраке комнаты, беспорядочно свисали вниз, касаясь пола. Приподнявшись, он тихо и утомленно промолвил: - То тебе солнце не свети – мороженное тает, то тебе ветер не дуй – холодно. Кайто, ты уже определись, чего ты хочешь, а то ноешь как маленький. Боже, я не вынесу тебя до конца дня, если ты не перестанешь испытывать мое терпение и наконец, объяснишь, для чего ты притащил меня в студию в воскресенье? - Видишь ли, - опомнившись, промямлил тот,- я хотел… - Ну, говори?- не дав, завершить мысль нетерпеливо и раздраженно прервал его Камуи. - Да чего ты орешь на меня?! – взвизгнул в ответ Кайто, обернувшись, прижимая к груди огромного медведя, который был одет в точности, как и он сам. Длинный шарф, повязанный на шее, скрывал, тонкую линию груди в распахнутом на половину пиджаке. Его волосы были взъерошены, казалось, что он не очень следил за этим и явно не переживал за то, что он казался менее привлекательным чем его друг, почти лежащий на столе с растрепанными волосами, зло глядящим на него исподлобья. - Что за идиотский медведь? – мрачно прокомментировал Гаку, сгорающий от нетерпения и желания, наконец, пойти домой. - Он не идиотский! – громче завопил бушующий любитель мороженого, от чего на его лбу мгновенно выскочила багрово-красная пульсирующая венка, которая показывалась всякий раз, когда он нервничал и хотел убить этого несносного и надменного фиолетового монстра. - Я пошел. – Спокойно и все так же не заинтересованно произнес идол. Встав с неудобного стула, он собрал волосы в неряшливый хвост, перевязав его резинкой и с явным облегчением, устало поплелся к выходу. Кайто застыл в ступоре, выронив из рук медведя. В его голове заметались мысли и всевозможные варианты остановить его, сказать, что он чувствует, но в его сознании звучала как приговор лишь одна фраза: - Идиотский медведь. - Неужели, я так противен ему?- задавал он вопрос сам себе, сжав в ладони шарф.- Неужели я и правда так сильно надоедаю, что он даже не хочет…- но его мысли оборвал бархатный голос того, кого он любил на протяжении нескольких лет. Голос того, от чьего взгляда он таял словно пломбир под весенним солнцем. В его животе летали не бабочки, как говорили многие о чувстве, когда видишь любимого – у него там явно был какой-то гибрид бабочки с огромным бегемотом, ведь иначе - это свербящее чувство в низу, которое отдавалось глухой болью и еле сдерживаемым стоном никак не назовешь. Поэтому, Кайто называл это явление: летающий бегемот вновь стал избивать мои внутренности. - Черт, как с тобой тяжело. – Гакупо ударил себя по лбу, остановившись у выхода. Совесть не давала так просто уйти, ведь видя этого наивного и весьма странно ведущего себя пломбироеда, он не мог уйти, проклиная воспитанное в нем чувство такта и хоть какое-то уважение. - Что? – не расслышал погрузившийся в мечтаньях Кайто. Он млел от голоса этого сильного и властного юноши и его глаза закрылись, а губы расплылись в глупой улыбке. - Чего ты там сказать мне хотел? – обернулся говорящий, но увидев лицо собеседника, чуть не рассмеялся, от чего подавился и закашлялся. – Что с твоим лицом?!- захохотал Камуи, а его усталость словно исчезла, в душе вновь появилось спокойствие и некая нотка симпатии к этому неуклюжему парню. - А? Что? – вновь растерянно переспросил тот, широко раскрыв глаза увидев, как над ним потешаются. - Ты свое лицо в зеркале видел?! – еле выговорил согнувшийся пополам от смеха этот фиолетовый монстр, у которого минуту назад, было настроение хуже, чем у погоды в этот дождливый и пасмурный день августа. Обиженный и смущенный тем, что над ним смеются, Кайто решительно приблизился к объекту своего обожания и решительно высказался, невзирая на то, что его щеки пылали в смущении и негодовании: - Ты вечно не принимаешь меня всерьез! – начал, было, он, но на секунду замялся, отведя взор. - О чем ты говоришь? – вмиг лицо Гакупо стало серьезным и его глаза настороженно посмотрели на лицо стоящего перед ним. - А вот о том! – это был «весомый» аргумент, от чего лицо Шиона побагровело, а сердце буквально выпрыгивало из груди. – Ты вечно высмеиваешь меня, не давая мне возможности сказать о том, что я чувствую! Ты самовлюбленный и надменный идиот! Ты вечно считаешь, что ты лучше меня! Ты… Ты!..- он прикусил губы сведя брови, на глазах выступили слезы, а в горле застрял ком. Ноги стали ватными, Кайто еле стоял, от чего ему пришлось опереться рукой о плечо Гакупо - это прикосновение, словно удар током, пробило, его сердце настежь и сумасшедший бегемот вновь забегал, словно сумасшедший в животе, заставив синеволосого парня опустить голову. Слезы капали из его глаз… Ошарашенный Гакупо стоял неподвижно, пытаясь связать логическую цепочку в словах друга, но как бы он не пытался, он приходил к одному выводу – надо делать ноги, пока этот идиот его не убил. Но толи Кайто понял это, толи по каким, то другим причинам, взбредших в его голову ,он крепко обнял Камуи, зажмурив глаза. - Да что с тобой творится? – настороженно поинтересовался попавший в омут объятий юноша. Ладонь обладателя прекрасных фиолетовых волос нежно легла на щеку Кайто, большой палец осторожно провел по губам, а глаза сменили гнев на милость и теперь смотрели добро и открыто, пытаясь успокоить и приободрить. Почувствовав это, Шион поднял взгляд на того, кто занял его сердце много лет назад и теперь не отвергает его сущность и желание быть рядом. Собравшись со смелостью, он наконец произнес то, что боялся сказать прежде: -Гакупо, прости меня за мою глупость и нелепое желание казаться сильным… рядом с тобой я хочу быть слабым, отдавать тебе свое сердце и душу…жить для тебя и погибнуть ради твоего взора обращенного на меня! Твоей улыбки сводящей меня с ума и заставляющей чувствовать себя нужным… Я знаю, ты скажешь, что это неправильно и запретно и грешно, но я не могу больше молчать…- Камуи слушал это затаив дыхание, внезапное чувство нахлынуло на него, словно холодный дождь в жаркое и палящее солнечное утро… Огромный ком застрял в горле, а в ушах застучало давление в унисон с убыстряющимся пульсом. Он знал, когда-нибудь, этот момент настанет, и он влюбится , но что это будет тот, кого он почти не замечал, еле терпел и вообще не понимал какого черта он все время появляется у него на глазах... Без сомнений, жить, не зная о подобном чувстве, было намного проще и даже легче, ведь быть одному, значит чувствовать свободу, но не в этом случае. - Это не грех…мой глупый мальчик…-Теплые руки скользнул вниз по талии прижимающегося к нему Шиона, нахлынувшие чувства взбудоражили его кровь, и он впился губами в эти дрожащие от слез губы того, чьи чувства, наконец, имели место быть. Не ожидая такого поворота событий, Кайто широко раскрыл глаза , с упоением внимая теплу любимого…тонкие пальцы вплелись в его длинные волосы, а тело прижалось ближе, словно желая не отпускать его больше никогда… -Порой, не всегда удается понять своих чувств, отныне я знаю, что когда тебе выпадает светлый, полный любви момент, за него надо хвататься, потому что он может не повториться. И если эти искренние и истинные чувства не озвучены, не переданы от сердца к сердцу, они чахнут и гибнут в руке, которая тянется к ним с увядающим воспоминанием того, что могло бы быть. - думал Гакупо озираясь на кричащих фанаток и девицу, сидящую перед ним, – я всегда считал судьбу каким то непонятным для восприятия ураганом, вобравшем в себя множество чувств и эмоций. Но в тот момент, когда этот неуклюжий, похожий на взрослого ребенка Кайто прижался ко мне, я неожиданно понял, что жизнь на самом деле гораздо причудливее и прекраснее, чем казалось мне, когда то. Ведь все в жизни происходит так, как ты, и представить себе не мог… Кто-то из мудрых писателей сказал когда-то, что так подходило к данному случаю: «Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один — скрипичная струна, другой — смычок.» Миоко с восхищением взирала на него, внимая каждому движению, ожидая ответа на этот щекотливый вопрос. Потушив сигарету, которая так неприятно пахла, Камуи вдохнул побольше воздуха и одарил ведущую своей обаятельной улыбкой, процитировав слова из одной своей песни: - Сладкий страстный поцелуй сведет с ума, И лишь твой взгляд меня манит, Хоть любовь наша с тобой запретна, Но всё равно, сердце моё горит! Недоуменный взгляд телеведущей заставил остановить запись, а ор фанаток затих, но лишь кто то из зала тихо пропел: -Хочу прижать тебя к себе, хочу, чтоб вновь сказал ты мне, Что наша с тобой любовь - это не грех, не ошибка, Хочу, чтоб целовал, себя желаю изменить, Ну а наградой моей будет лишь улыбка твоя… -Что значит, эфира не будет? – Судорожно пробормотал мужчина прокуренным голосом. Его черные очки зловеще блеснули на режиссеров, звукооператоров и ведущую стоящих полукругом возле продюсера, виновато склонив голову. Осушив последним глотком стакан, с противно пахнущим , дешевым пойлом, он надменно снял засаленную кепку и положил ее на свои колени, пригладив толстой, волосатой рукой полысевшую голову. - Мы сами ничего не поняли, – робко сложив ладони на уровне груди, тихо оправдывалась Миоко, с заплаканными глазами и потекшей тушью. – Гакупо покинул студию вместе с Шионом и больше мы его не видели… -Почему не задержали?! Почему дали уйти?! За что я плачу вам, сборище неудачников?! Эксклюзивное интервью, о котором мы уже протрезвонились - полетело в тартарары!!! – пузатый мужлан в помятой спортивной форме с яростью бросил стакан на пол, от чего тот разбился на мелкие осколки. Лицо престарелого хама побагровело, а глаза вылезали из орбит. - Что мы могли, по-вашему, сделать?! – возразил один из режиссеров сидевший в момент съемок подле звезды.- Он просто, ничего не сказав, встал и пошел на выход! Как мы все должны его были останавливать? Пакет на голову одеть и привязать к стулу?! - Да хоть к кровати, лишь бы этот надменный ублюдок отвечал на вопросы задаваемые этой дурой! – зло проговорил Эдвард Виндерголлер,взяв новый стакан со столика...