Грехи отцов

Поздняя осень 2002 года. По шоссе Panamericana, которое вело на запад от Буэнос-Айреса, двигался крупный внедорожник. За его рулем сидела красивая женщина – Соня Рэй, самая знаменитая топ-модель всей Аргентины. Справа от нее сидел ее новоиспеченный супруг – бизнесмен Франко Колуччи. Это было их первое путешествие после недавней свадьбы. На задних сиденьях находились юные, но уже знаменитые «мятежники» из Элитного колледжа. Мия, Марисса, Пабло и Мануэль оживленно щебетали о чем-то своем: о любви, о будущих концертах, о большой жизни. Машина неслась быстро, но Соня уверенно держала руль, да еще успевала разговаривать. На выезде из пригородов Буэнос-Айреса дорога шла по открытой местности, которая, очевидно, была старым кладбищем. Внезапно на одном из поворотов дороги доброжелательное лицо Колуччи сделалось каменным. Соня, достаточно хорошо знавшая Франко, обратила на это внимание. – Дорогой, с тобой все в порядке? – Любимая, пожалуйста, останови машину на минуту. – Хорошо, сейчас. Точно все в порядке? Ты чем-то расстроен? – Подожди меня немного, я сейчас вернусь, – тихим голосом произнес Колуччи, выходя из машины. Юные «мятежники» и Соня с недоумением смотрели на внезапно помрачневшего Франко, не понимая, чем же вызвана такая перемена. Он несколько секунд постоял неподвижно, смотря куда-то вдаль, а затем склонился над землей и зачем-то нарвал полевых цветов, которые в изобилии распускались этой осенью. Потом он заметно нетвердым шагом направился к одиноко стоявшему в стороне от дороги старому монументу. Это была простая гранитная стела на постаменте, на которой были написаны имена погибших бойцов: множество знакомых и еще больше незнакомых ему фамилий. И венчала все это сделанная крупными буквами надпись «Caido, pero no roto». Франко не любил официальный аргентинский мемориал Фолклендской войне и никогда его не посещал. Этот «официальный» монумент был выполнен в камне в виде стилизованной карты островов и по замыслу тех, кто пролоббировал строительство, символизировал то, что Аргентина никогда не признает захват их англичанами. Но за этим монументом не было самого главного, того, что лежало на душе у самого Франко, капитана Андраде и полковника Миттре и многих других – не было памяти о почти семи сотнях погибших и умерших от ран. За два десятилетия, прошедшие с момента окончания войны он так и не понял, зачем была нужна простым людям эта война? Для каких целей погибали его товарищи? И зачем Аргентине вообще вспоминать об этих клочках земли в южной Атлантике? Колуччи понимал, что политики нарабатывают себе популярность, затрагивая тему о том, как когда-нибудь вернут эти острова. Но его возмущало, что никому не было дела до того, что те, кто говорят об этом, сами-то воевать не пойдут. Всех успокаивали тем, что начиная с 1994 г. у Аргентины контрактная армия, но для Колуччи это было слабым утешением, ибо он знал, что солдатам от этого не легче… …Франко никому не рассказывал о том, через что прошел тогда, в мае 1982 г., на этих островах: ни Мерседес, с которой он вскоре после этого расстался, ни Марине, которую вскоре встретил. Но периодически он возвращался на кладбище, где были перезахоронены погибшие однополчане… Колуччи поднял взгляд и увидел то, что искал. Там, на выступающем из гранитного массива постаменте, под толстым плексигласом лежало знамя бригады. На нем по-прежнему, как и тогда, виднелись дыры с обожженными от попаданий раскаленных осколков краями. И по-прежнему красовалась «I brigade de defensa costera». Колуччи встал на одно колено перед постаментом и положил букет к его подножию. Затем, простояв так минуту, он выпрямился и оглянулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Соня стояла рядом и внимательно рассматривала надписи на монументе. А «Мятежники», стоявшие невдалеке, вообще ничего не знали про нее и недоуменно взирали на Франко. Он снова повернулся к монументу, и ему показалось, что он увидел рядом их всех: и капитана Андраде, и полковника Миттре, и капитана Агирре, и сержанта Гусмана, и капрала Дуноффа и всех остальных, живых и павших. Франко вытянулся и, стоя лицом к монументу, по-военному отдал честь. А потом резко развернулся и, не сказав ни слова Соне и мятежникам, вернулся в машину. Мия, Марисса, Мануэль и Пабло так и не поняли, что это было; они спокойно заняли свои места и вернулись к своим прерванным разговорам. А Соня, тоже вернувшаяся в машину, не знала, какой же вопрос сейчас будет уместен. Она мало что знала о той войне: в то время ей было всего 17 лет, и у нее не было никого, кого бы на эту войну отправили. Потрясенная тем, что ее супруг многие годы носил в себе память об участии в войне и ни с кем ею не делился, она помолчала несколько минут, и лишь затем заговорила: – Это ведь памятник войне? Той, на островах? Ты столько лет скрывал все это? Любимый, с тобой точно все в порядке? У тебя здесь кто-то похоронен? Ты не рассказывал… – Здесь – мои боевые товарищи. Но давай не будем об этом. Я расскажу тебе об этом позже, не сейчас… – Хорошо, Франко, давай потом расскажешь… Машина снова двинулась по шоссе, и Франко Колуччи все так же сидел в кресле задумчивый. Долгие двадцать лет он не понимал, какой же жизненный урок он должен вынести для себя из всего, что с ним произошло в те майские дни 1982 года. Теперь, глядя на любимую жену и детей, он наконец-то нашел ответ, оказавшийся таким простым: погибшие отдали свои жизни за него. За то, чтобы он сегодня мог с женой и детьми вот так просто ехать в своей машине навстречу счастью. Думая о дочери и ее друзьях, он знал, что они не будут отвечать за грехи отцов. В мысли пришел покой и тепло. Франко взглянул на Соню и улыбнулся ей. А она в ответ улыбнулась ему, и ее улыбка разогнала последние остатки темной тоски в его душе. … Блажен тот, кто положит жизнь за други своя! (Евангелие от Иоанна) Небольшое авторское послесловие Идея этой работы пришла ко мне в некоторой степени случайно. Я писал одну работу и параллельно с этим смотрел ролики YouTube, а так как эти ролики идут по предпочтению, сперва мне выдало ролик о Соне и Франко, в котором она смеялась над его угрюмостью. А сразу после этого потом автоматически включился отрывок из к/ф «Живые и мертвые», снятого по одноименной книге Константина Симонова. Этот фильм я очень люблю, несмотря на то, что он был снят на волне т.н. «оттепели», хотя бы за то, что он основан на личных воспоминаниях К.Симонова о трагических и страшных днях года 1941-го. И в этот момент на меня накатила мысль: а что, если Франко был таким хмурым и угрюмым не просто из-за характера? Ведь если он родился в 1962 г., то в 1982 г. ему должно было быть всего лишь 20 лет, и он вполне мог быть участником Фолклендской войны. В этом случае его угрюмый и мрачный характер и проблемы в семье могли быть вполне объяснимы. Тогда перед моими глазами сразу встала вся эта картина, и я решил написать об этом. Конечно, для написания мне пришлось перечитать «Живых и мертвых в оригинале» по второму разу (первый раз читал еще 10 лет назад), но все же я не думаю, что мое творение можно назвать плагиатом. В конце концов, несмотря на множество сюжетных и «заклепочных» натяжек (за которые мои коллеги с тематических сайтов, скорее всего, выдрали бы за уши), ничего злостно неправдоподобного я не писал. И мне кажется, что герои, как говорится, легли в сюжет достойно. Благодарю за внимание! Ссылка на кинофильм тут: https://ok.ru/video/25230117439