Планы на десять лет и даже дольше

До начала сезона осталась всего неделя, до начала учебного года — столько же, а это означало, что снова у них будет время только переспать друг с другом. Теоретически, конечно, можно было бы попробовать вместо секса заняться чем-нибудь социально значимым, но Е Сю был реалистом. Он посмотрел на часы. Семь. — Сто двадцать страниц, — заглянул через его плечо Фан Жуй. — Нам это до завтрашнего утра читать. Свали уже к своей зазнобе, задолбал вздыхать. Все в комнате подняли взгляды от экранов, только Тан Жоу продолжала сосредоточенно играть — видимо, что-то особенно сложное попалось в тот момент. Никто, кроме Чэнь Го и Мучэн, еще не знал, а те молчали, так что слова Фан Жуя остальных застали врасплох. Спасибо предкам, Вэй Чэнь как всегда в это время пропадал в гильдейском отделе. Оставшимся хватало такта. — Старший завел девушку! Это нужно отметить! Ну, кроме Булочки. — Да-да, отметить и познакомить! — Фан Жуй обернулся на затаившуюся за монитором Мучэн. — Ты, я так понимаю, ее уже видела? Мучэн тихо хихикнула и кивнула. Сигнал принятого сообщения прозвучал из всех наушников одновременно, и Е Сю поднялся из-за стола. — О, прислал. Как быстро! — первым проверил вложение Фан Жуй. — Могу поспорить, это был твой новый рекорд АПМ. Она, наверное, или богиня или страшная как разозленный старик Хань, раз ты не хочешь нас познакомить! — неслось в спину уходящему Е Сю, пока он не закрыл за собой дверь. Уже на улице он рассмеялся. Фан Жуй попал в самую точку. В квартире Ханя не было. Е Сю походил из угла в угол и пошел вниз его искать, иначе какой смысл был сбегать пораньше. Голос Ханя доносился из-за двери тренерской комнаты. Звукоизоляция не пропускала отдельные слова, только жесткие низкие раскаты. Е Сю прикоснулся к дверной ручке. Интересно, что будет, если войти? Будет ли Хань орать и на него, как, по слухам, на владельца команды. Он простоял так почти минуту — и убрал руку, понимая, что проверять не хочется. Как-то так повелось с самого начала, что он не вмешивается в дела Ханя, а Хань не вмешивается в его. Одно из преимуществ долгого знакомства — они издалека видели возможные острые углы, и сейчас Е Сю предпочел обойти такой угол, чем потом ходить с синяком, даже фигуральным. Не настолько ему любопытно. Некоторые вещи лучше не знать. Он вернулся в квартиру, сел у окна и закурил. Хань появился на исходе третьей сигареты. — Ты рано сегодня, — сказал он с порога, словно Е Сю был его работником, закрывшим зал раньше положенного времени. — Могу уйти и вернуться позже, когда ты перестанешь быть боссом и превратишься в бойфренда. Хань застыл, не дойдя до него нескольких шагов. С усилием провел ладонью по лицу и встряхнулся. — Прости, не переключился. — Кто-то что-то натворил? Кивнув, Хань отвернулся, дошел до кровати и опустился на нее. — Оставили нового клиента без присмотра, — сказал он уже тише, но жесткие интонации из голоса еще не ушли. — Он попал в больницу? — Нет, но мог. Техника еще не поставлена. Понятно. Могли попасть на большие деньги, но Хань, скорее всего, злился не из-за них, а из-за нарушения дисциплины. Е Сю притушил окурок о пепельницу, закрыл окно и поднялся — Хань следил за его движениями, будто они сейчас противостояли друг другу на арене. Оглядываясь на него через плечо, Е Сю прикрыл жалюзи. Не плотно, только чтобы создать иллюзию отгороженности этой комнаты от всего остального мира. Босиком по теплым доскам пересек ее. Приглушенный свет ничуть не смягчил черты лица у Ханя: у рта так же залегали резкие складки, скулы торчали остро, а вертикальная морщинка между бровей, кажется, даже стала глубже. Положив руки Ханю на плечи, Е Сю оседлал его колени. — Можно перейти на диван, — тихо сказал Е Сю. — Помнишь, мы говорили. Обтянутые рубашкой плечи казались отлитыми из свинца — холодными и неподвижно-тяжелыми. Хань закрыл глаза и покачал головой, поняв, зачем он это предлагает. — Не сегодня. Это требует подготовки и настроя. Лучше наоборот. Е Сю провел ладонями от плеч до запястий Ханя — широких, украшенных кожаными браслетами. На левом веско и матово блестели крупные часы. Рукава белой рубашки были закатаны выше локтя, открывая перекатывающиеся с каждым движением ладони мышцы. — Я не настолько мазохист, — сказал Е Сю обхватывая запястья пальцами. Большой и указательный не сходились. Смотреть на сильные предплечья, на тонкие черные волоски, покрывающие их, на светлеющий к внутренней стороне загар, на почти белые полосы кожи, выглядывающие из-под браслетов было приятно. Но мысль о том, что это широкое запястье или этот внушительный кулак растянут его задний проход заставляла поморщится. Больно же будет. Даже представляя Ханя со своей рукой в заднице — он уже видел несколько снов об этом, Е Сю больше зависал на том, какой Хань будет расслабленный, до предела открытый, откровенно позволяющий делать с собой все, что угодно. — Иногда и не скажешь. — Хань подался вперед, прижимаясь губами к шее Е Сю. Потерся лбом о щеку. Он, похоже, тоже видел этот острый угол и тоже хотел его обойти. Во всяком случае Е Сю так показалось, когда Хань попросил: — Растяни себя. Я хочу посмотреть. Он откинулся на кровать, закладывая руки за голову. Забавный способ контролировать раздражение и гнев: поставить себя в ситуацию, когда приходится контролировать что-нибудь еще. Чтобы раздеться, пришлось слезть с коленей Ханя. Под его пристальным взглядом Е Сю стянул с себя футболку и штаны. Оставшись в трусах и носках, достал смазку и презервативы из ящика. Убирать их не было никакого смысла, но Хань любил поддерживать порядок. Когда Е Сю, уже полностью голый, снова устроился у Ханя на коленях, исходящая от того агрессия изменилась. Казалось, теперь он в любой момент готов был подмять Е Сю под себя. — Ты так смотришь, что я жалею, что не сообразил станцевать стриптиз для начала. — Пока еще не поздно одеться и сделать это, — почти улыбнулся Хань. Е Сю на секунду обернулся на сваленные на полу вещи. — Лень. Мне еще себя растягивать. — И меня раздевать. — Вот. И это тоже. И вообще, — Е Сю навис над Ханем, расстегивая верхнюю пуговицу, — я слишком тебя хочу, чтобы оттягивать так надолго. Глаза Ханя потемнели, но он остался лежать неподвижно. Е Сю одну за другой расстегнул пуговицы и вытащил рубашку из-под пояса брюк. Провел растопыренной ладонью по оголившемуся животу — мышцы напряглись и через секунду расслабились, это Хань сдержал порыв подняться. Е Сю огладил его напряженный член и прикоснулся к пряжке ремня. — Позже, — низко и хрипло сказал Хань. Е Сю хмыкнул, но послушался. Взял тюбик и щедро выдавил смазку на пальцы. Завел руку за спину, привставая на коленях, чтобы было виднее. Первый палец вошел легко, мышцы податливо расступились, и Е Сю сразу же ввел второй. Хань смотрел. Глаза сверкали из-под полуопущенных век. Тонкие ноздри раздулись. Е Сю добавил смазки, хотя в этом не было необходимости, и хлюпающий звук, с которым пальцы погружались внутрь, начал оглушать. Хань сглотнул, облизал губы — верхняя поднялась, обнажив край зубов, — и продолжил смотреть. У Е Сю свело сердце. Он тонул в этом взгляде как в раскаленной смоле, он стекал по коже, оставляя после себя едва ли не ожоги, настолько чувствительной становилась кожа. Член Е Сю почти прижался к животу, капли смазки побежали вниз, пачкая ноги. — Хочу тебя внутри, — попросил Е Сю. И сам не узнал свой голос. Руки Ханя двинулись, словно в замедленной съемке. Очень аккуратно, контролируемо он расстегнул ремень, за ним пуговицу и молнию. Высвободил член из трусов. Е Сю переступил на коленях, придвигаясь ближе, и плавно опустился на член. Положив ладони ему на бедра, Хань повел руками вверх, погладил выступающие косточки, дотянулся до сосков и легко сжал их. — Давай, двигайся, — так низко, что почти неслышно приказал он. Е Сю приподнялся и опустился снова, прислушиваясь к ощущениям. Этот угол был непривычным, наверное, из-за этого казалось, что член Ханя распирает его сильнее обычного. Вверх, вниз, вверх, вниз. Е Сю пытался создать ритм, но сбивался каждый раз, когда Хань легко царапал его соски. Вскоре уставшие ноги начали отвлекать его от нарастающих ощущений внутри. — Блядская физкультура, — выругался Е Сю. — Если тебе когда-нибудь хотелось, чтобы я занялся спортом, то сейчас тот момент, когда ты можешь меня убедить. Опустив руки, Хань сжал его ягодицы, разводя их в стороны. Резко двинул бедрами вверх, входя до самого конца. — Я. Не хочу. Ничего. В тебе. Менять, — почти прорычал он, вбиваясь в Е Сю толчками. — Дрочи себе. Е Сю заново обожгло взглядом. Он положил руку на свой член и принялся двигать ладонью в такт толчкам, уже почти не отличая удовольствие от боли, настолько сильными были ощущения. Хань словно содрал с него кожу, обнажив каждый нерв его тела. Он кончил тяжело и сильно, забрызгав живот и грудь Ханя, и упал на него, чувствуя, как и Хань кончает внутри него. «Ты сегодня во сколько освобождаешься?» — спросил его Е Сю утром. Хань сказал, что скорее всего в шесть уже сможет вернуться, и тогда Е Сю предложил устроить спарринг с Тан Жоу, ей, мол, не хватает опыта против игроков вроде него. Хань сразу согласился — Тан Жоу ему нравилась. Своим боевым духом и бешеным напором, которого некоторые просто не выдерживали и терялись. Она прекрасно вписалась бы в «Тиранию», но отказывалась менять команду — за любые деньги и условия, — и это Ханю тоже импонировало. В игровой комнате «Счастья» с последнего его визита не изменилось ничего, хотя денег у команды прибавилось. Из нового — только пара мальчишек, одному лет четырнадцать, другому, наверное, шестнадцать. Е Сю, похоже, снова подцепил их где-то в игре или в интернет-кафе, потому что никаких слухов о переходе в «Счастье» из тренировочных лагерей не ходило. Эти двое не обратили на Ханя внимание, зато остальная команда смотрела на него довольно странно. Фан Жуй вообще зашелся кашлем, когда Хань поздоровался со всеми. Он нашел взглядом Е Сю и чуть приподнял бровь: «Ты уже всем сказал?» Тот едва заметно качнул головой, но улыбнулся будто ему одному понятной шутке. Хотя нет, не одному — Су Мучэн улыбалась тоже. Надо будет потом спросить. При других обстоятельствах Хань бы просто занял любой свободный компьютер и начал матч, не тратя времени на лишние разговоры и жесты, но он достаточно хорошо знал Е Сю, чтобы предположить, что спарринг — не единственная причина, по которой его пригласили. Похоже, Е Сю хотел, чтобы в команде привыкли к тому, что они постоянно общаются, а там уже — кто поймет, тот поймет. — Проходи, проходи, старина Хань. — Е Сю обошел один из свободных столов и встал рядом с высоким компьютерым креслом. Похолопал по спинке рукой с незажженной сигаретой, зажатой между средним и безымянным пальцами: — Садись. Мышка и клавиатура на этом игровом месте были именно той модели, к которой Хань привык. Одобрительно кивнув, он устроился в кресле. Ввел несколько команд на пробу. Пойдет. — Я бы сказал: «Не щади», но ты ведь и не умеешь, — негромко сказал Е Сю над ухом. Разумеется. Иначе зачем вообще играть. Хань бросил взгляд на Тан Жоу поверх мониторов. Она уже даже не смотрела в его сторону — замерла перед экраном, только глаза горят. Е Сю стоял близко — так, что чувствовался запах дыма и слышно было, как похрустывает бумага, когда он теребит сигарету. Но стоило увидеть персонаж Тан Жоу на другой стороне Арены, Хань забыл и о нем. Дрались яростно. Хань решил в первом бою ответить скоростью на скорость — самому оценить состояние своих рук. Пустая Арена, где не укрыться, подходила как нельзя лучше. Стиль Тан Жоу — грубый на неопытный, но только на неопытный взгляд — напоминал Е Сю. Ей только не хватало его способности мгновенно просчитывать статистику до хрен знает скольких знаков после запятой. И Хань провалился в игру, словно вернулся в те времена, когда еще не было никакого Альянса и он играл только за себя и для себя. Слава! Следующей картой оказался Восточный дворец — лабиринт стен и перегородок, изящных ширм и расписаных шелковых свитков. Они с Тан Жоу разнесли все в щепы и лоскуты, но бой затянулся, и к концу его Хань понял, что не сможет больше поддерживать тот же стиль и ту же скорость. И все же… Слава! Третья карта — островки гранита в море лавы. Не то место, где легко сменить темп и ритм, но опыт и точность были на его стороне, в живых остался его персонаж, хоть и всего лишь с 0.8% здоровья. Тяжело пришлось не только из-за бешеного темпа и напора Тан Жоу. Она умела думать, не только переть напролом. Хань поднял голову от монитора и дождался, когда она посмотрит на него. — Хорошо. Но ты забыла только об одном. О моем опыте сражения с боевыми магами. Тан Жоу замерла на мгновение и кивнула: — Еще! — Хватит, — вдруг напомнил о себе Е Сю. Его голос прозвучал непривычно резко и хлестко, без намека на его обычный тягучий выговор. — Ты проиграешь следующий бой. С большой вероятностью — да. Хань и сам это понимал, рукам требовался отдых. Но возможный проигрыш никогда не был для него причиной, чтобы отказаться от поединка. Ханю никогда не требовалось, чтобы кто-нибудь оберегал его гордость. Да и сколько могут выдержать его руки — тоже решать только ему. Если бы Е Сю сказал, что так будет лучше для Тан Жоу, Хань бы не стал спорить, но как будет лучше для него — он сам разберется. — Справлюсь, — сказал он коротко. Е Сю развернулся спиной к комнате, сел на край стола, сложив на груди руки. — Я сказал, хватит. И это разозлило Ханя окончательно — потому что ну не мог Е Сю не понимать, что он имеет в виду. Он даже вчера не был настолько зол, но заставил себя выдохнуть и сказать достаточно ровно: — Поговорим дома. Хань поднялся и слегка поклонился удивленной Тан Жоу: — Хорошая игра. Он ушел, оставив Е Сю и настороженно наблюдающее «Счастье». Пусть Е Сю разбирается с вопросительными взглядами без него. Дома он переоделся в шорты и кроссовки — и спустился в зал. Устроил себе круговую тренировку, до темноты в глазах, чтобы осталось только одно желание — упасть и уснуть. Чтобы сил не хватало на гнев или обиду, чтобы в голове была только лишь отупелая усталость. В девять клиентов в зале уже не осталось, на индивидуалку записан сегодня никто не был, и Хань отпустил тренеров. Е Сю спустился вниз. На самом деле не в первый раз уже за этот вечер. Он встал рядом с лежащим на скамье Ханем. — Нам надо поговорить, — сказал он. Хань толкнул штангу вверх. — Потом. Он все еще был слишком зол, чтобы обсудить что-нибудь спокойно. — Сейчас. Потому что я хочу поговорить именно об этом. — О спорте? — Нет. О том, что мы избегаем ссор. Штанга громыхнула о крючки — Ханю просто пришлось остановиться и закинуть ее на место, иначе выбил бы себе плечо. — Это плохо? — Это выглядит так, словно мы не верим в то, что помиримся. Хань сел. Наощупь нашел свое полотенце, вытер лоб. Посмотрел на Е Сю снизу вверх. — Говори. — Тебе не кажется, что мы ведем себя так, как будто ждем, что разбежимся при малейшем несогласии? Ты не замечаешь, как много и долго ты взвешиваешь за и против перед тем, как что-то сделать? Хань поднял с пола бутылку с водой. Припал к горлышку — и тогда до него дошло, что именно Е Сю имеет в виду. Он постоянно дает себе время на подумать — вот как сейчас, — чтобы не сделать излишне резкого движения. Отличная иллюстрация. Поставив бутылку на пол, он сгорбился на скамейке. Посмотрел прямо перед собой — в зеркало, большей частью скрытое рядами тренажеров. Видно было его ногу и затылок Е Сю с падающими на ссутуленные плечи волосами. Почему-то волосы у Е Сю всегда были в состоянии «пора подстричь», но ни совсем короткими, ни совсем длинными Хань их не видел. Мысли убегали от неприятной темы. Стыдно было осознавать, что он чего-то боится, причем боится настолько, что даже словами страшно сформулировать — чего. — Меня пугает, что ты просто уйдешь. Е Сю опустился на скамью рядом. — Куда? — Никуда. Просто уйдешь. Насовсем. Невесело рассмеявшись, Е Сю покосился на него. — Но почему? Ответить на это было проще — потому что беспокоило с самого начала. — Ты слишком легко согласился. — То есть, мне нужно было несколько раз отказать тебе для начала, чтобы ты поверил, что тоже мне нравишься. Хань пожал плечами. — Просто это единственный раз с тобой, когда мне что-то легко досталось. Он и сам не знал, что бы смогло его убедить. Как-то ждал, что по крайней мере придется выдержать километры трэш-толка в QQ и в жизни. — Разве не видно, как я тебя все время хочу? — Е Сю смотрел на него с изумлением. — Видно. Но кроме секса хочется… всего остального. Покачав головой, Е Сю закрыл лицо руками. — Если ты не заметил, я с тобой уже месяц живу. Ты сам сегодня сказал: «Поговорим дома». Действительно. Хань уставился в пол — мозаику резиновых блоков. Возразить было нечего. Они долго молчали, пока Е Сю вдруг не вздохнул: — На самом деле, я понимаю. Я тоже хорош. Приревновал тебя сегодня к малышке Тан. Но как? Хань даже не смог выразить свое удивление вслух, но, видимо, у него все отразилось на лице. Е Сю хмыкнул: — Вот-вот. Но на пятнадцать минут я перестал существовать для тебя, и это было… да, страшно. — Он привалился к плечу Ханя и заключил: — Вот поэтому нам нужно поссориться. Можешь наорать на меня так, чтобы стены тряслись. Обещаю, что не уйду после этого. — А ты? Как сердится Е Сю в жизни, Хань понятия не имел. В «Славе» — раскатывал в следующем матче. Ну или уходил, создавал команду и становился чемпионом. — Могу тарелки побить, если нужно. — У нас нет тарелок, — напомнил Хань. — Черт. Е Сю прижимался щекой к плечу, его волосы щекотали шею, и Хань сидел, не шевелясь, и пытался уложить в голове признание Е Сю. Такой иррациональный страх — Тан Жоу же девушка — никак не вписывался в образ Е Сю. В его обычную трезвую расчетливость. Но ссора как метод укрепления отношений все же нонсенс. Они просидели рядом, пока не пришло время закрывать спортзал. Потом Е Сю смотрел, как Хань убирает по местам блины для штанг, опускает ставни, включает сигнализацию и выключает свет. Только спросил, когда поднимались на второй этаж: — Ты ужинать не будешь? Хань покачал головой. Слишком устал, чтобы испытывать голод, обойдется протеиновой смесью. После душа легли. Хань сразу закрыл глаза, чувствуя, что сейчас провалится в сон, когда Е Сю вдруг прикоснулся губами к его щеке. — Я помню, — зашептал Е Сю, и Хань кожей почувствовал, как он виновато улыбается, — ты говорил, что хочешь не только секса, но и всего остального. Но все остальное у нас сегодня уже было, мне кажется. Он повел рукой по груди Ханя — и тело отозвалось, несмотря на усталость. Касавшиеся щеки губы влажно приоткрылись. Е Сю поцеловал его скулу, потом тронул рукой подбородок, разворачивая лицом к себе. — Как ты хочешь? Хань повернулся набок, обхватил его рукой и снова перевалился на спину, затаскивая Е Сю на себя. — Как? — повторил тот свой вопрос. — Хочу тебя внутри, — сказал Хань, раздвигая ноги. — Хорошо. Е Сю наклонился над ним, прижимаясь губами к губам. Целовались медленно и почти лениво, сплетаясь языками. Е Сю чуть сдвинул трусы в сторону и протолкнул один палец между ягодиц, согнул его — зная, как Ханю нравится этот первый момент вторжения, когда мышцы расступаются, уступая силе. Палец выскользнул наружу и снова толкнулся внутрь. Хань раздвинул ноги шире, почти поднимаясь на носки, и Е Сю прошептал, на секунду прервав поцелуй: — Если бы ты знал, как мне сносит крышу от того, насколько тебе это нравится. Он вытащил палец и чуть надавил им под мошонкой. Это тоже было приятно — но не то. Хань куснул Е Сю за нижнюю губу, приподнимая ягодицы. — Да, попроси меня. Е Сю перекатил яички в пальцах, оттягивая их. Аккуратно царапнул ногтем основание члена. Умолять Хань не собирался. Выгнулся, доставая любрикант, сунул его в руку Е Сю. — Внутрь. На просьбу это походило очень мало, но Е Сю только фыркнул: — Да, мой генерал. Он наконец стащил с Ханя трусы и разделся сам. Устроился между ног, подготавливая Ханя — смазанные любрикантом пальцы двигались то неторопливо, то вдруг ускорялись, будто Е Сю нетерпелось и медлительность он только изображал. — Хватит. Внутрь. Давай. Хань сжал ягодицы Е Сю руками и подтолкнул, заставляя поторопиться. — Надо же. Еще пять минут назад ты был такой усталый, что я думал, ты сегодня подо мной заснешь. Он слишком очевидно тянул время, испытывая терпение Ханя. — Ты что, пытаешься поссориться, пока мы трахаемся? — Нет, — Е Сю укусил его за мочку уха, — я просто люблю, когда ты — Хань. Он все еще только потирался о бедро напряженным членом, пачкая кожу смазкой, Хань легко шлепнул его по ягодице ладонью. — Быстро. И Е Сю наконец послушался. Хань почувствовал, как горячая головка члена раздвигает мышцы и проскальзывает внутрь. Е Сю замер, уже не специально, вздрогнул, выдохнув в шею, и начал двигаться — коротко и неглубоко, раз за разом почти выходя до конца, останавливаясь на мгновение в тот момент, когда головка максимально растягивает анус. Да. Хань скользнул ладонями по его спине, зарылся пальцами в волосы, оттягивая их так, чтобы было немного, совсем немного больно — он тоже уже знал, что заводит Е Сю больше всего. В паху было горячо и тепло до дрожи, удовольствие отдавалось спазмами в теле, даже пальцы на руках сводило. Хань поднял ноги, подхватывая себя под коленями, и Е Сю застонал в голос, сдавленно выругался. Его движения потеряли ритм и всякий намек на контроль. — Блядь. Внутри обожгло влажным. Хань обхватил ногами его поясницу, надавил пятками на ягодицы, заставляя погрузиться до самого конца — и его тоже накрыло оргазмом.