Танцуй, мальчик

— Так это и есть твой дом? — когда створка двери распахнулась, Фел шагнула внутрь и принялась озираться по сторонам.  — Я ещё сам не осматривался, если честно, — рассеянно признался Эр, зажигая небольшие тусклые светильники, висящие по стенам прихожей.       Модные чёрные обои с цветочным орнаментом в духе работ Альфонса Мухи, выполненные золотистыми нитями, подчёркивали дороговизну квартиры. Светильники идеально подходили под эти стены — мутное стекло изящно изгибалось, образуя декоративное соцветие, под которым покачивались кристаллы на цепочках. Прихожая переходила через узкую полукруглую арку в просторную гостиную с высокими потолками, в центре которых поблёскивала роскошная люстра-канделябр с десятком ламп. Всё великолепие подчёркивала стильная мебель, а на дальней стороне помещения крупные окна и стеклянная дверь вели к узкому балкону. Огни вечернего Чикаго мерцали и пульсировали сквозь них, наполняя зал вдохновляющей городской атмосферой.  — Ничего себе квартирка, — гостья выглядела почти шокированной; крупные синие глаза округлились, выхватывая из полумрака окружающее великолепие. — Откуда у тебя деньги на подобное место?  — Ключник, — нехотя отозвался Эр, отводя взгляд в сторону.  — Серьёзно?! — не сдержалась и воскликнула официантка. — Сколько же он платит своим артистам?       Парень пожал плечами. Тёмные усталые глаза оббежали взором интерьер, словно Эр не замечал раньше всей этой шикарной мебели и дорогих обоев. Но Фел таращилась на него чуть ли не в упор, желая поскорее получить ответ. В её тоне сквозила лёгкая обида, поэтому юноша решил всё же объясниться:  — Может быть, он столько заплатил только мне. Не нужно обвинять остальных, они не виноваты… Честно говоря, я пытался найти жильё в городе с самого приезда, потому что из гостиницы уже выгоняли. Хотелось арендовать что-нибудь поближе к «Дрёме»… А на этой улице большинство домов только с подобными квартирами.  — Наверное, тебе пришлось хорошенько расплатиться за такую роскошь, — хитро протянула девушка, снимая с головы свою цветочную шляпку.  — Н-наверное, — медленно кивнул её спутник, снова разглядывая что угодно, кроме лица собеседницы.       Фел громко и с выражением вздохнула, ещё раз осматриваясь. Стянув с плеч свой дешёвый серый плащик, она направилась к шифоньеру. Пышный ковёр под её ногами казался слишком мягким и тёплым, а ручка шкафа неприлично вычурной.  — Да уж, — присвистнула девушка, вешая верхнюю одежду на тонкую металлическую вешалку, после чего забираясь на ближайший кожаный диван с ногами. — Мне б так жить, хе-хе.  — Ты итак можешь тут жить, — напомнил Эр, расчёсывая пятернёй шею. — Кажется, эта квартира слишком просторная для одного…  — Мой герой, — рассмеялась Фел, взмахивая копной белых волос. — А чай у тебя имеется?  — Сейчас посмотрю… — кивнул парнишка и направился к узкой витражной двери на кухню.       Фел с любопытством последовала за ним, внимательно изучая расположение комнат. Кухня оказалась хоть и меньше гостиной, но такой же шикарной в своем оформлении. Порыскав по шкафчикам, они нашли металлический чайник с резной ручкой в форме русалки, но никаких чаёв арендатор явно не оставил. Ровно как и сахара, кофе или чего-нибудь похожего.       Через десяток минут танцор и официантка сидели по-турецки на балконе, сжимая в руках фарфоровые кружки с обычным кипятком, а впереди расстилалась живописная панорама ночного города. Прохладный ветер ворошил их волосы, но мягкие покрывала, стянутые с кресел, прекрасно согревали. Шум и гул улицы сливались в тягучую монотонную мелодию, рождающую в голове множество отвлечённых мыслей.  — Знаешь, ты один из тех редких мужчин, которые держат своё слово, — заметила вслух Фел, прижимая горячую кружку к бледной щеке. — Даже как-то не верится, что я и правду могу жить в твоей огромной квартире просто так. Мы едва знакомы.  — Ты выглядела, как человек, попавший в очень плохую ситуацию, — отозвался Эр, медленно отпивая свой кипяток. — Не могу равнодушно смотреть на плачущих людей.       Фел опустила глаза в пол, предаваясь каким-то своим тяжёлым мыслям. Серёжки-пёрышки покачивались на её ушах взад-вперёд под дыханием ветра, как маленькие маятники часов. Через непродолжительное молчание девушка начала говорить непривычно серьёзным и сдавленным голосом, почти шепотом:  — С тех пор, как мать умерла от дифтерии, без выходных загибаясь в прачечной, я осталась жить с этим ужасным отчимом. Знаешь, он словно сошёл со страниц страшных сказок, мерзкий господин Баркли, ненавидящий женщин и пытающийся сделать мою жизнь, а до этого — жизнь моей покойной матушки сущим адом. Всё, что обычно творят злые отчимы, стало моей реальностью. Сложно сосчитать, сколько раз я задумывалась о том, чтобы сбежать на каком-нибудь товарняке или наглотаться пилюль в туалетной комнате.       Эр молча смотрел на неё из-под нахмуренных бровей, чувствуя, как внутри загорается яростный огонь от каждого нового слова говорившей. Не зная, что вообще можно ответить в такой ситуации, чтобы не выглядеть бестактным дураком, он просто напряжённо и громко втягивал воздух ноздрями. Тем временем, Фел продолжала, печально улыбаясь сама себе:  — Не так давно я узнала, что он как-то повязан с местной преступной бандой, ещё и шутил, что подарит меня их боссу в качестве юбилейного презента, потому что тот любит красивые, но бессмысленные вещи. Или не шутил?.. Знаешь, в Чикаго столько преступников, аж несколько семей или группировок. Кажется, будто весь город окутан какой-то мрачной сетью, попав в которую крайне тяжело выпутаться.  — Поэтому ты ночуешь на работе? — догадался Эр, шмыгая носом.  — Ага… — согласно закивала девушка, после чего фыркнула. — Но даже там есть люди из этих банд. Они вообще везде.  — Правда? — насторожился юноша. — А кто именно?  — Видел подругу Лиандры? — Фел попыталась изобразить страшное скалящееся лицо и тихо рассмеялась.  — Жуткую контрабасистку? — поднял одну бровь собеседник. — Она… угрожала мне с ножом в коридоре. Если честно, я её боюсь.  — Лу не в ладах с головой, давно это выяснила, — вздохнула официантка и подула на содержимое кружки. — Не удивлюсь, если она окажется серийным убийцей, которому всё как-то сходит с рук. Вообще не понимаю, что наше солнышко Лиандра в ней нашла…  — У них… немного странная дружба, — признался Эр, размышляя о недавних угрозах взлохмаченной грубиянки.  — Это и не дружба, — развела руками девушка, усмехаясь над реакцией удивлённого юноши, пытающегося проморгаться от услышанного.  — То есть… ты хочешь сказать… — Эр выглядел слегка растерянным.  — Что? Не только мужчины могут развлекаться с другими мужчинами и дарить им гору денег, — слегка посмеиваясь, произнесла Фел и залила в рот подостывшую воду из кружки. — Не в обиду, джентльмен. Только вот, думаю, Ли вряд ли получает от этих отношений что-то полезное. Я бы с Лу даже общаться не стала, кроме как привет-пока, и то с натяжкой… Ты же заметил, какая она мнительная?  — Честно говоря, не знаю что и сказать, — выдавил сквозь зубы розововолосый танцор. — Надо спасать бедную Лиандру…  — Эй, спасатель! — расхохоталась девушка. — Ты так постепенно весь Чикаго к себе жить перетащишь. Я протестую, тут не так уж много диванов!  — Да не, просто… Мисс Лиандра очень добрая и хорошая, очень красивая, — виновато улыбнулся Эр. — Она искренне переживает за людей вокруг. Мне вовсе не хочется, чтобы с ней случилась беда.  — И мне не хочется, — добавила гостья честно и придвинулась немного ближе к соседу. — Хотя, может она и вправду её любит… А я зря тревогу бью? Такое ведь тоже бывает, а?       Белокурая голова, побрякивая серьгами-пёрышками, приблизилась к розовой голове юноши. Фел не понимала, зачем делала это, но рядом со странным приятелем она чувствовала такой редкий и такой головокружительный приступ комфорта, что поддалась минутной слабости. Эр повернулся к её лицу и замер, заглядевшись на сапфирово-синие глаза, скрывающие в себе слишком много пережитых чувств и мучений. От девушки доносился лёгкий флёр жасминовой туалетной воды, а улыбка на мягких губах показалась очень манящей. Внутри него что-то сильно сжалось, а спина вспотела, вопреки прохладному ночному воздуху. Однако, мгновения затянулись, а дальше ничего так и не случилось. Оба новоявленных обитателя несоразмерно огромной и дорогой квартиры словно оцепенели.       Эр первый решил что-то сделать с возникшей неловкостью. Паренёк взглянул на дно опустевшей кружки и, огорчённо выдохнув, поднялся на ноги. Жёлтый, как сырная корочка свет уличного фонаря коснулся его веснушчатого лица, отразившись мягким блеском от задумчивых глаз. Любуясь этим красочным бликом, Фел про себя подумала, что её новый приятель обязательно вляпается в неприятности. Большой город привык ломать излишне положительных героев, быстро ставить их на место и вынуждать отращивать слой здравого хладнокровия. По-другому здесь не выжить.       Несмотря на произошедший конфуз, если его можно было так назвать, Фел не расстроилась, не смутилась и продолжила расслабленно улыбаться.  — Завтра нужно продуктов купить, — объявил Эр, выжидательно посмотрев на девушку с высоты своего не особо внушительного роста. — И чай.  — И чай, — повторила официантка, согласно кивая.

***

      Ли прижималась грудью к перилам моста и задумчиво глядела на воду реки. Тёмные, тягучие волны уносили на своей спине всякий мелкий мусор — былинки, обрывки газет, перья городских голубей. Помимо подобного хлама в воде плыли золотистые отблески уличных фонарей и отсветы окон, придававшие реке сходство с прекрасным ночным небом, мерцающим от сотен созвездий.       Маленькие лакированные туфельки Лиандры тоже отражали огни, хоть и в меньшей степени, чем волны. Она зябко переступала с ноги на ногу, шурша двумя юбками в мелкую полоску. Взгляд девушки то скользил по крышам зданий на противоположной стороне речки, то падал на лицо Лу, взобравшейся на перила по-птичьи — с ногами. Густая лохматая чёлка свалилась контрабасистке на глаза, но её, похоже, данное неудобство ни капли не напрягало. — Что-то случилось? — робко нарушила созерцательное молчание рыжая танцовщица. — Тебя весь день не было на работе.       Лу выглянула из-под копны тёмных волос одним сощуренным глазом. Острый взгляд внимательно осмотрел Лиандру, словно примечая все детали её внешности, после чего женщина наклонила голову набок и отозвалась:  — Были веские причины. Не хотелось заходить внутрь.  — А эта кровь на твоём пальто… — Ли немного мялась. — Ты поранилась?       Её подруга громко фыркнула, отвернувшись. Крючковатые пальцы в обрезанной перчатке ухватили край одежды, покрытый бурыми пятнами, и скомкали в кулаке.  — Всё отлично.  — Просто… Просто сегодня на Клауса напали. Ты знаешь? Он не дошёл до «Дрёмы», бандиты ударили ножом в живот. Теперь бедняга в госпитале… Я места себе не нахожу, — пересказала Лиандра свои дневные переживания, пытаясь понять, отчего взъерошенная спутница выглядит такой нервной.  — Да забей на него. Нашла по кому слёзки лить, — презрительно прошипела Лу.  — Не получается у меня, — насупилась танцовщица, недовольная реакцией той. — Через два дня крупное и очень важное выступление перед мэром. Из-за случившегося чуть всё не сорвалось… Да и жалко Клауса. Эти преступники совсем страх потеряли последнее время! Надеюсь, их всех выловят и отведут в тюрьму!       Лу сначала сдавленно молчала, после чего громогласно расхохоталась. И этот смех показался Лиандре каким-то пугающим и ненормальным. Приблизившись к трясущейся от хохота женщине, она взяла ту за руку, пытаясь разжать вцепившиеся в пальто пальцы. — Разве я сказала что-то весёлое?.. — пробурчала при этом Ли. — Если честно, ты ведёшь себя очень странно.       Контрабасистка перестала сотрясаться от смеха и резко наклонилась к лицу медноволосой девушки. Их лбы упёрись друг в друга, а зрачки оказались напротив зрачков. Лу держалась ладонью за висок подружки, хрипло дыша, а Ли сжалась от испуга.  — Что, думаешь, это я его пырнула?.. — ядовито просипела женщина, выпучив и без того жуткие глазища. — Думаешь, я от чего-то прячусь?  — Э-э-э… — Лиандра окончательно растерялась и попыталась сделать шаг назад, но её крепко держали скрюченные пальцы с неровно обкусанными ногтями и мозолями на подушечках — следы тугих и толстых струн контрабаса. — Я ничего подобного не говорила! Т-ты чего, Лу?..  — А я могла! Я ведь способна на всё, не так ли? Считаешь меня страшной? Опасной? — ты продолжала бубнить угрожающе низким голосом, в котором сквозила неприкрытая ярость. — Я не такая, как ты, и никогда такой не была. Зато я тебя трахаю, и тебе это по вкусу, маленькая развратная танцовщица? Не так ли? — Перестань, — Лиандра почувствовала неприятный холод, бегущий по спине от каждого звука, издаваемого её собеседницей. — Это… ужасные слова! — Зато правдивые, — Лу потянулась вперёд и прижалась обветренными губами к маленьким недовольно изогнутым губкам девушки.       Та растерялась от неожиданности, но, чувствуя всё нарастающую тревогу, дёрнула голову вниз, чтобы разомкнуть непредвиденный и грубый поцелуй. По инерции Лу свалилась вслед за нею с перил, но успела подставить руки, чтобы не стукнуться об брусчатку носом. Тяжёло дышащая и перепуганная Лиандра пятилась назад, таращась на подругу, как на тёмное чудовище, вылезшее из реки на мостовую.  — Это уже слишком!.. — дрожащим голосом воскликнула она, продолжая отступать.  — Что не так, детка? — Лу поднялась на ноги и отряхнула колени со злобным выражением лица. — Ты же любишь, когда с тобой ведут себя погрубее. Тебе же нравится быть взятой силой. Куда ты собралась?  — Это не то! — Ли озиралась, пытаясь понять, как поступить дальше, а в её рыжей голове стучала кровь от паники. — Ты меня пугаешь, Лу!       Та в ответ зарычала, сурово нахмурив брови, после чего принялась медленно и тяжело шагать вслед за Лиандрой. Кривоватые зубы осклабились в звериной улыбке: — Я тебя пугаю? Да неужели… Послушай, деточка, секрет скажу — я безумно счастлива, что твой напарник получил перо в пузо. Знаешь почему? Потому как ты шепчешь, задыхаясь в экстазе, что обожаешь меня, а потом позволяешь им, этим жирным уродам, лапать тебя! Лапать за талию, за бёдра, за плечи. Думаешь, я не замечаю? Думаешь, мне приятно?.. — голос Лу срывался на рык, а топот тяжёлых сапог становился всё жестче. — Но не-е-ет, я всегда терпела твои выкрутасы и позволяла выродкам танцевать с моей маленькой сочной девочкой. Потому что старалась быть доброй для тебя. Терпеливой и понимающей! А теперь ты хнычешь по этому потному хую, истекающему кровью на больничной койке, обижая Лу, расстраивая, заставляя заливаться яростью! Добрая-добрая Лу столько терпела, а после этого, оказывается, она тебя пугает?!  — Пожалуйста, не кричи на меня, — заплакала Лиандра, уперевшись лопатками в фонарный столб и оставшись в позе загнанной жертвы. — Танец — просто работа, а не лапанье, мне вообще не нравится Клаус, он гораздо старше и не очень красивый! Мы танцевали на выступлениях, только и всего, клянусь. П-почему ты ревнуешь меня?..  — Да-да-да, он сказал то же самое, — Лу приблизилась вплотную и нависла над испуганной Лиандрой, размазывающей слёзы по лицу. — К счастью, теперь мерзавец с тобой ещё долго не сможет… работать.  — Ч-что?.. — растерянно подняла мокрые глаза вверх танцовщица, словно не верила своим ушам. — Он… сказал то же самое? Когда?.. — Какая теперь разница, — прохрипела Лу, поглаживая плачущую девушку по щеке двумя грязными пальцами, а её выражение лица на мгновение потеряло звериный вид, став болезненно-ласковым. — Малявка. Малышка… Не бойся меня, умоляю. Я ведь просто сильно нуждаюсь в твоей любви. Такая одинокая и отчаявшаяся душа в этом равнодушном, холодном Чикаго… Ты ведь знаешь, что мне не хочется делать тебе больно? Веришь мне?.. — К-когда ты разговаривала с Клаусом? — повторила Лиандра ещё тише и испуганнее, стараясь не поддаваться обманчивой ласке безумной контрабасистки.       Лу пялилась на неё немигая и утробно рычала. Упёртость танцовщицы раздражала её. Женщина чувствовала, к чему та клонит, на этот раз всерьёз, потому что слова Лу звучали слишком подозрительно. Внутри неё боролись два неудержимых шторма, расходясь колючей тугой волной по разуму и вновь сшибаясь со всей силы, отчего кровь в висках клокотала.       Ярость и адское влечение двигали поступками грубиянки всю жизнь, заставляя её метаться в ужасающих муках, страдать от собственной страсти и жажды разрушения. Мягкая, заботливая девчонка, с которой они познакомились в «Дрёме» стала единственной вакциной от сумасшествия, доброй искренней ладошкой, не боявшейся гладить клыкастую морду чумного зверя. Лу испытывала благоговейный трепет, когда эта малявка мило обнимала покрытые синяками тощие бока беспризорной музыкантки, позволяя запускать жадные, непривыкшие к теплу пальцы под тонкие чулочки и шуршащие юбочки. Ненасытная и дикая в чувствах женщина до остервенения ревновала свою внезапну нежную находку; словно алкоголик, не видящий больше жизни без бутылки, она каждый вечер пила и не могла напиться человеческим теплом, а каждое утро завывая от животного ужаса, когда мозг подрисовывал жестокие картины, в которых все люди в мире отнимают и совращают ЕЁ девочку, её последнее лекарство!  — Он не получит тебя, — глухо прошипела преступница, сжимая и разжимая побелевшие кулаки. — Запомни — не получит! Придётся вам отменить своё хреново выступление, зато никакие жирные лапы больше не посмеют забирать тебя у меня…  — Ключник не станет ничего отменять, для него это важно, — ответила в смятенных чувствах Ли своим сводящим хищника с ума нежным тонким голосом. — Клауса заменят. Ты же должна понимать это?..  — Ч-что?! — глаза Лу в обрамлении чёрных синяков чуть не вылезли из орбит. — И кто же его заменит? Этот… смазливый новичок?! — Его зовут мистер Эр, он хороший, отзывчивый человек, — тон говорящей стал каким-то пустым и отстранённым. — Не обижай его, пожалуйста. Не хочу, чтобы с ним случилась беда…       Лу целую минуту таращилась на Лиандру безумным взглядом, тёмная бровь женщины нервно дёргалась, пока она обдумывала услышанное. Ли опустила голову вниз, потому что боялась видеть взбешённое лицо подруги, оцепеневшей и зловещей.       Однако, та сгорбилась, засунув острый вздёрнутый нос в воротник пальто и, не сказав больше ни слова, внезапно ушла с мостовой в чёрное зево подворотни. Ли проводила её рассеянно-недоумевающими глазами и, несколько раз изо всех сил растерев красные веки, опустилась на корточки. В голове всё гудело, словно кто-то пропускал через неё электрический ток. Слёзы застилали бледно-голубые глаза, отчего огни в речке сливались до состояния размытого марева. Руки и ноги отчаянно тряслись, ватные и обессиленные. Страх выходил из девушки плачем и слабостью…       Просидев какое-то время и убедившись, что Лу больше не вернётся, Лиандра опёрлась на столб, кое-как поднялась на негнущихся конечностях и медленно поплелась к своему дому.