***
В редакции Кон-Де-Вояж пока царила утренняя тишина. Жюль сидел в кабинете месье Люкаса и пытался дописать очередной роман. Почему пытался? Мысли юного писателя спутывались, превращаясь в один цельный и безграничный ком, и сосредоточиться на одной ему никак не удавалось. Тому была причина. Прошло несколько месяцев с момента битвы с Стальштедте. Мир изменился, как и предрекал Немо, а вернее изменился мир Жюля. От воспоминаний его отвлек звук разбитого стекла и вскрик Амели. «Амели?!» только и успело появиться в голове писателя, а он уже вскочил со своего места и бросился туда, откуда доносились звуки — в комнату Амели. — София! Сколько раз я тебе говорила не играть здесь! — Ворчала на лемура Эстер, — Это же очень редкие духи, и где по-твоему мы найдем еще один флакон за неделю?! Амели была рядом и собирала самые крупные осколки бутылки с пола. — Ничего, Эстер, что-нибудь мы придумаем, это не последняя вода с запахом в Париже! — сказала она. — Да, но эти были сделаны из редких орхидей цимби… — начала кухарка, но закончить лекцию по ботанике ей не было суждено, так как в комнату влетел Жюль и чуть не снёс экономку. — Амели, ты в порядке? — спросил он оглядывая девушку и совсем не понимая, что произошло. — И тебе доброго утра, Жюль! — Сказала Эстер и направилась к двери, взяв с собой часть осколков, — Пойду за шваброй. Амели встала и с недовольством поглядела на Жюля. — Мало тут София набедокурила, так и ты ей помочь решил? — Девушка скрестила руки. Жюль понял, в какую глупую ситуацию попал и смущенно почесал затылок. — Прости, Амели, — проговорил он, взяв её за руку, — Просто… — Жюль, то, что мы скоро обручимся, не значит, что я стану менее самостоятельной и защищённой! — она сжала его руки сильнее, — Поверь мне! — Я верю! — твердо сказал парень и обнял Амели. Девушка обняла его в ответ и улыбнулась — на самом деле ей было приятно его беспокойство. София всё ещё бегала вокруг, грозя запрыгнуть на парочку, но им было всё равно.***
В это время Эстер вышла из комнаты Амели и шла на кухню за шваброй, только что проснувшийся Де Ленюи, в спальном колпаке, но уже со счётами поднимался на верх. — Ммм… — произнес он удивлённо, увидев поднос в руках кухарки, на котором лежали осколки цветного стекла. Схватив с него то, что, по-видимому ещё недавно было горлышком, бухгалтер увидел не снятый фирменный ценник с узорами, и глаза Де Ленюи округлились от ужаса. — Катастрофа!.. — только и смог выронить он, оседая на стул и теряя сознание. Эстер подхватила злополучный осколок и поспешила покинуть место преступления. — Доброе утро, Эстер! — Услышала она голос Артемиуса, выходящего из своей спальни, — Что за крики с утра? — Доброе утро, месье Люкас, так, ничего особенного, производственные потери, в этом доме к такому не привыкать! — Сообщила экономка скрываясь на кухне и оставляя директора в полном ступоре. — Потери!.. — театрально вскрикнул Де Ленюи держась рукой за лоб и выражая полную опустошённость. Артемиус было собрался спросить у него, но в этот момент почтовая створка скрипнула и на стол просыпался ворох газет. — Ммм, почта! — Люкас сразу потерял интерес к корчащемуся бухгалтеру и принялся разбирать корреспонденцию.***
Жюль и Амели в компании скачущей по всему, что попадалось на глаза Софии, вышли в гостиную, минуя бухгалтера, и подошли к Артемиусу, который с серьёзным лицом изучал какое-то письмо. Молодые люди переглянулись, зная, что если у директора такое лицо, то намечается что-то серьёзное. Заметив их, Люкас распрямился, и вместе с этим его суровое лицо изменилось, стало мягким и немного торжественным. — Господа! — Сказал он глядя на Жюля и Амели, но адресуя это явно всему Кон-Де-Вояж, — Мы уезжаем!