Во веки веков

Глава 5 Роуз буквально влетела в магазинчик, где Мадлен как раз обслуживала последнюю клиентку. Она попросила прощения за столь бестактное поведение, просто Роуз очень спешит, она бы хотела забрать свои вещи. Мадлен тот час же вынесла из подсобки пальто Кэла остатки шелкового платья и ее старые туфли. Мадлен спросила, что случилось, на что Роуз ответила, что обязательно зайдет к ней завтра и все расскажет, если конечно та не против, а сейчас ей нужно как можно скорее бежать к Лорен, что бы хоть как-то уладить вопрос с жильем. Как оказалось Лорен жила совсем не далеко – сразу за рогом. Увидев на пороге своего дома взволнованную девушку, которая что-то очень быстро тараторила, (в этой неразберихе Лорен услышала только имя своей лучшей подруги), женщина уж было подумала, что-то случилось с Мадлен, но когда Роуз упомянула о поиске жилья, все стало на свои места. - Стоп! Стоп! Стоп! Мадлен Лоренс посоветовала Вам снять у меня комнату, правильно? - Да и я хочу сделать это как можно быстрее, потому что опаздываю на… - Ох, милая прекратите тараторить, успокойтесь, пройдемте в кухню я сделаю чай, и Вы обо всем расскажете. - Я бы с удовольствием, но очень спешу, - Роуз успела отдышаться, ее дыхание восстановилась, речь стала более связной. - В таком случаи пройдемте, я покажу Вам вашу комнату, и давайте сразу договоримся об оплате, поскольку Вы от Мадлен, я возьму с Вас пятнадцать долларов в месяц. Вы должны оплатить 5 долларов до конца апреля. А далее постарайтесь оплачивать вперед. - Да, да, я понимаю – они шли по коридору в поисках комнаты, в которой Роуз предстояло поселиться. Дойдя до конца коридора, голубоглазая блондинка Лорен достала из кармана халата связку ключей, выбрав самый маленький из них, женщина открыла дверь. - Проходите – Лорен отошла в сторону уступая дорогу квартирантке. Роуз нерешительно двинулась вперед. На улице уже стемнело, так что Лорен поспешила зажечь керосиновую лампу. Когда свет озарил помещение, нашему взору открылась довольно не плохая картина. Эта комната была едва ли не в два раза больше, чем та, которую предлагала Йоко, кроме того, узорную паутину здесь заменяли обои пастельных оттенков, а под ногами был (наверняка начищенный до блеска) паркет. В углу стояла чуть ли не новенькая деревянная кровать, рядом с ней маленькая тумбочка. На другом конце комнаты расположился обеденный стол, к нему прилагались два стула. Недалеко стоял вместительный комод, проход к окну, где в тон обоям весели недорогие занавески, оказался свободным, это давало ощущение пространства и свободы. Стоит упомянуть, что на столе так же стояли две свечи, керосиновая лампа, а рядом с ними лежала книга средней толщины. Осмотревшись, Роуз кажется, пришла в восторг. - Это замечательно! – воскликнула она. – Спасибо Вам! - Очень рада, что Вам нравится. Уборная и душевые находятся на другом конце коридора. - В каком смысле? – на лице Роуз появилось недоумение. Да, подумалось мне, я спрятал руки в карманы и нервно выдохнул, жизнь «третьего класса» это – не сахар. Моей маленькой Розочке нужно еще столькому научится, научится без меня. - В прямом у нас одна уборная на этаже, впрочем, как и кухня. – Лорен пожала плечами. Где-то я ее видел, клянусь Вам, я где-то видел эту девушку! Не как не могу вспомнить где… Оу… ам… ясно… - Роуз явно была озадачена ответом, но все же нашла в себе силы улыбнуться. Договорившись о плате и оставив ключ, Лорен оставила нас наедине. Роуз сложила вещи в комод. С помощью гребешка и синей ленточки, которые ей сегодня подарила Карен, она сделала хвост более аккуратным. Осмотревшись вокруг и сделав глубокий вдох, она погасала лампу и, выйдя из комнаты, закрыла ее на ключ, где-то вдали на вокзале главные часы Нью-Йорка пробили полвосьмого, оповещая о том, что через 10 минут в театре прозвенит первый звонок. На Тайм Сквер, где мы окажемся через пятнадцать минут, все мерцает яркими огнями, за окнами баров, варьете и театров бушует богемная жизнь, вот и сорок вторая улица, которая торжественно открывает театральный квартал Бродвея. Найдя кассу, Роуз удалось купить билет ровно за два доллара, место ее было в центре третьего ряда с конца на самом верхнем ярусе. Вряд ли нам удастся, что-то разглядеть без бинокля, но Роуз это несколько не огорчило. Зайдя в фойе «Театра на Бродвее», она с восхищением разглядывала все вокруг. Изящный стиль эпохи барокко прекрасное новшество архитектуры XIX века в этом был весь «Театр на Бродвее». На стенах здесь висели картины авторов, от которых Роуз была без ума. Завораживающие не логичные абстрактные творения Дега, Пикассо, Дали, мало кому известных в то время нашли свой приют здесь только от того, что цена их была ничтожно малой, при этом они как нельзя лучше отображали новую эпоху, новый яркий насыщенный технологиями XX век. Мы оба с восхищением рассматриваем картину Дега, когда мимо, словно ураган проносится какой-то мужчина, он увлечен изучением бумаг, которые держит в руках, результат – он толкает Роуз, которая не падает на пол только благодаря тому, что я каким-то чудом смог ее удержать, в этот момент сердце мое запело от радости – утренняя магия не исчезла. - Ой, простите, извините… - бормочет он себе под нос. - Ничего страшного – пытается подбодрить его Роуз помогая собрать разлетевшиеся во все стороны листы. При этом не трудно заметить растерянность в ее глазах, она нервно оглядывается по сторонам пытаясь найти объяснение тому, что ей удалось удержаться на ногах. Поразительно, подумалось мне, у Роуз наверняка абсолютный слух, если она смогла различить лепет этого невежи. - Спасибо Вам большое – произносит мужчина, когда Роуз вручает ему собранные с пола листы. - Не за что. - Поразительно, подумалось мне, у Роуз наверняка абсолютный слух, если она смогла различить лепет этого невежи. Что за…? Почему он так смотрит на нее?! О нет. Нет, нет, нет, только не это… При взгляде незнакомца я вскипел от злости, ярость заслепила меня, в какой-то момент я утратил контроль над собой, держу пари, если бы я был жив, наверняка бы врезал этому наглецу! Стоп! Это чушь какая-то! Что я несу?! Как странно, никогда в жизни я не испытывал подобного чувства, разве только однажды, когда Кэл отдал Роуз свое пальто и попытался обнять ее. О боже! Это же ревность! Неужели я ее ревную? Мои размышления прервал третий звонок, призывавший зрителей занять свои места. - Знаете, меня зовут Роберт, я бы хотел…. - Что? – Роуз, кажется, даже не слышала его. Я с облегчением вздохнул. – Мне пора, извините, - торопливо сказала она и поспешила в зал, я пошел следом, но не смог побороть искушение, оглянувшись назад, я увидел растерянного мужчину, который с восхищением смотрел нам вслед. Кажется он только, что влюбился. Спектакль был великолепен и хоть я не большой ценитель театрального искусства, «Пигмалион» станет классикой абсолютно заслужено! Патрик Кэмпбэл и Джордж Бэрнард Шоу чей роман в письмах продлиться долгих тридцать лет – гении драматургии ХХ-го века были не отразимы, что касается Роуз то для нее этот спектакль оказался настоящей иронией судьбы! Главная героиня пьесы, по счастливому случаю из простой цветочницы превращается в настоящую леди. Впоследствии выясняется, что профессор, обучивший ее хорошим манерам, сделал это ради того, что бы выиграть банальный спор. Как только он достиг своей цели новоиспеченная аристократка оказалась на улице, со временем женщина понимает, что больше не та которой была раньше, она не сможет жить в обществе которым довольствовалась прежде, к счастью взбалмошный профессор решает быть снисходительным к своей подопечной и в конце концов выдает ее замуж. В чем же заключается ирония, спросите Вы. Роуз оказалась в той же ситуации, только перевернутой вверх ногами. Прожив всю жизнь в роскоши и по глупому стечению обстоятельств, сменив царские палаты на трущобы, теперь она наверняка озадачена вопросом: «Правильно ли я поступила, позволив Роуз ДьюитБуккейтер погибнуть на «Титанике» в ту роковую ночь?» На улице был жуткий ветер, наверное, было очень холодно, потому что Роуз тряслась, как осенний лист, она напрасно пыталась согреться, скрестив руки на груди. Господи, я бы сейчас многое отдал, будь у меня в руках теплое пальто, которое я смог бы набросить ей на плечи. Мы идем дальше, часы на центральном вокзале бьют пол одиннадцатого. Я не знаю как она дойдет, до дома еще целая миля. Ощутив что-то мягкое, и посмотрев на свои руки, я с изумлением застыл на месте, я держал кашемировое пальто! Две секунды спустя оно уже красуется на хрупких плечах Роуз, только она этого, кажется, совсем не заметила, оно будто не видимо для нее в прочем как и я. Но как же она в нем согреется? Не зная, что делать, я в отчаянии крикнул: - Стой! – в ту же секунду Роуз резко развернулась ко мне лицом. - Джек?.. – в тот момент на ее лице появилось столько эмоций, что и не сосчитать, но среде них была одна, которая явно доминировала над остальными. Смятенье. Я был уверен, что Роуз услышала меня, но не могла в это поверить, это не поддается логике. С точки зрения жизни на земле это – не возможно! - Стой… - повторил, я шепотом, не буду скрывать, мне точно так же с трудом верилось в происходящее. Все же после того как Роуз застыла на месте, я медленно подошел к ней опасаясь, что все исчезнет, затем я закутал ее в пальто и застигнул его на все пуговицы сверху вниз. - Джек?... – снова с опаской в голосе прошептала она. – Я нежно дотронулся ладонью к ее щеке. Роуз вздрогнула. Это же… не возможно… - Еле слышно шепнула она, затем не решительно положила свою руку поверх моей. - Все будет в порядке Роуз, помнишь? Ты говорила, ты обещала мне, что все будет в порядке. - Да… да… Я не сдамся Джек – выдохнула она. - Чтобы не случилось. - Чтобы не случилось, обещаю, я не сдамся. - Вот и хорошо, а теперь иди. – Я отошел на шаг в сторону. Всю дорогу к дому мы шли рядом в полном молчании. Мне подумалось, а что если сейчас нарушить тишину и мы сможем говорить с ней, вот так просто? Но искушать судьбу я все же больше не рискнул. Роуз уже не дрожала, ее надежно согревала «мантия- невидимка». Как только она оказалась на пороге своей комнаты, волшебное пальто исчезло, будто его и не существовало вовсе. Я думал, что она жутко устала после невероятно изнурительного дня и все на что еще способна – лечь в постель и крепко уснуть. На самом деле Роуз подошла к столу, бросив на него ключ, она зажгла свет. Затем села за стол и под светом керосиновой лампы начала аккуратно выводить буквы в тетрадке, которую купила сегодня утром, выражение ее лица при этом было чрезвычайно сосредоточенным. Она не задумываясь складывает слова в предложения, дыхание ее сбилось, на лицо проступают капельки пота, закусив нижнюю губу она что-то пишет, все быстрее и быстрее. В один момент карандашу надоедает такое обращение и, выскользнув из рук, он падает на пол. Роуз же вместо того, что бы поднять его гасит лампу, ее голова падает на руки, что лежат на столе. Она начинает тихонько всхлипывать, плач перерастает в отчаянные рыдания, которые сопровождаются конвульсиями. Я протягиваю к ней руки и прижимаю ее к себе, Роуз в отчаянье хватается за меня. - Джек… Джек… Я же знаю, что ты здесь… - ее голос наполнен отчаянием. - Да, но это не надолго… - меня знобит от собственных слов, по телу проходит нервная дрожь, сердце мое бьется не в силах подхватить темп участившихся пульса и дыхания. - Почему? – Роуз поднимает лицо, тем самым заставив наши взгляды встретится. В конце концов, она поверила в мое существование и теперь способна видеть меня. Я смотрю на нее, она такая маленькая, хрупкая и беззащитная, моя Рози… - Ты устала любимая, тебе надо отдохнуть. – Я хотел сказать, что-то другое, но увидев ее глаза, позабыл обо всем на свете. Я взял ее на руки и понес на кровать, аккуратно уложив ее на постель, я бережно укрыл ее шерстяным одеялом и присел рядом. - Без тебя так плохо Джек… Я так устала… - Я знаю, тебя надо отдохнуть. - Ты ведь никуда не уйдешь? – голос ее дрогнул, она крепко сжала мою руку в своей. – Я тебя никуда не отпущу… - Я никуда не денусь любимая. Конечно, это ложь чистой воды, но я не мог сказать ей правду, не мог противостоять ее чарам, мне казалось, так будет лучше для нас обоих, к тому же так не хотелось верить в горькую правду и думать о том, что нас ждет впереди. Готов поспорить, что в тот момент у нас с Роуз было одно желание на двоих, мы хотели быть вместе, во что бы то не стало и хотели, что б эта ночь никогда не заканчивалась. - Я люблю тебя Джек… - пролепетала Роуз практически сквозь сон, ее глаза уже были закрыты, а здесь держал только мой голос. Я склонился над ней и поцеловал в лоб, но этого оказалось мало и не сдержавшись, я потянулся к ее губам. Роуз слишком устала, поэтому лишь улыбнулась мне в ответ, когда я отстранился от нее. Я так и сидел держа ее за руку. Вдруг у меня жутко разболелась голова, я ухватился за нее не в силах вынести жгучую боль. Кажется, сейчас меня разорвет на части, на Нью-Йорксом вокзале часы бьют полночь, сообщая о приходе нового дня. Закрыв глаза я тут же открываю их. Роуз исчезла. Ее больше нет. Я сижу в мягком кресле. Передо мной стоит Мэрил, выражение ее лица не предвещает ничего хорошего. За ее спиной расположен огромный экран, весящий на стене, он похож на проектор в кинотеатре. На нем я с изумление вижу себя целующего Роуз пять минут назад. Мэрил подходит к экрану, одним прикосновением к нему она заставляет замереть картинку. Затем девушка в негодовании поворачивается в мою сторону: - Может объяснишь?