В волчьей шкуре

С самого утра накрапывает мелкий дождь, что превращает сухую землю в грязь, на которой подскользнуться дело случая. Касс стоит на ступенях, подставляя лицо холодным каплям, что прокладывают холодные дорожки по коже. В голове стоит непроницаемый шум, чем-то отдалённо похожий на помехи по телевизору. Могла ли она предполагать что всё обернётся подобным образом? Ха, точно нет. Чтобы не сойти с ума человеку нужно что-то, за что можно зацепиться. Что оставит его плавать на поверхности, лишь изредка погружая в пучину несусветного бреда. Для Кассандры подобного не существует. Она отчаянно цепляется за возможность побега, но чем дольше об этом думает, тем больше впадает в уныние. Никогда не сдаваться практически её кредо, но оно столь бесполезно, когда не срабатывает. Джейкоб явственно заявляет на неё свои права. Боже, да они дважды переспали, о чем здесь вообще может идти речь? У неё до сих пор синяки держатся от его укусов и пальцев. К слову, не сказать, что после их близости что-то меняется. Скорее, остальным сектантам становится… плевать? Они до сих пор провожают её недобрыми взглядами и плюют в спину грязными словечками. Волки продолжают скалиться из-за решёток. Те, кого притаскивают сюда ради расправы, так и вовсе не смотрят, каждый раз презрительно кривясь. Полностью прогнившая среда. Полностью враждебная. Кассандра делает судорожный вздох, оборачиваясь. Позади стоит Джейкоб. При виде его грозной фигуры и тяжёлого взгляда, внутри что-то падает и разбивается на частички. Страх ли? Вряд ли. Честно, она теряется где-то между нерешительностью и глупостью. Не бояться рыжего солдата практически входит в привычку. Крайне дурную привычку. Отсутствие страха никогда не считалось показателем бесстрашия. Скорее уж, это больше показатель безрассудной тупости. Только вот самой Касс кажется, будто этот несчастный страх у нее отбили. Ногами вытоптали из самого нутра. И сколько бы она себя не заставляла, испугаться по-настоящему больше не получалось. Он делает несколько твёрдых шагов вперёд, поравнявшись с ней, но продолжает молчать. Его присутствие лишает атмосферу всякого покоя. Не сказать, что до этого Кассандра стояла вся такая расслабленная и довольная произошедшем, но, знаете, дышать было чуточку легче. Джейкоб умел… подавлять. Нависать сверху, смотреть грозно, скалиться как-то совсем уж по-звериному. Словно и не человек, а нечто страшное, чужеродное. Пальцы мелко подрагивают, Ривер старается выглядеть подстать ему, но получается паршиво. Ей даже со стороны не нужно видеть всей картины, чтобы осознавать это. Он кладёт шершавую обжигающе горячую ладонь на её шею, слегка сжимая, поглаживая большим пальцем нежную кожу. А у неё душа покрывается мурашками размером с Эверест. Касс аж воздухом давится. — Что, — она вся извивается, чуть ли не отскакивая от него на метр, резво оборачиваясь, — что ты делаешь? — Ты совсем как щенок, — беззлобно усмехается Вестник. — Огрызаешься, тявкаешь на всех, но кусаешься совершенно безболезненно. Ривер хмыкает, прищурившись. — Я направляла на тебя пистолет несколько раз, как минимум, — она говорит сквозь зубы, но не от злости, скорее, не желая признавать собственную «безопасность». — На твоём месте, я бы не вела себя столь уверенно. — И ни разу не выстрелила, — пожимая плечами, парирует Джейкоб. — Щенок. Ответа не находится. Кассандра отводит взгляд в сторону, провожая взглядом каплю, разбившуюся о землю. Находиться в подобной компании всё ещё малоприятно. Неосознанно она трёт левую кисть, на которой располагается огромный лиловый синяк, чётко повторяющий форму чужих пальцев. Спереди слышится звук мотора. Вскидывая голову, Касс замечает пикап, что вполне бодро въезжает на территорию, разбрызгивая вокруг себя уйму грязи. Волки заходятся в беспокойном рычании, начиная кидаться на клетки. Машина же тормозит неподалёку от них, но двигатель продолжает работать. Открывается водительская дверь, наружу выбирается женщина с уродливым шрамом на всё лицо. Она уважительно склоняет голову перед Сидом, подходя ближе и отдавая ключи. Честно, Джейкоб выглядит больше заинтересованным автомобилем, нежели его водителем, поэтому никак не реагирует, забирая связку. — Внутрь, — вместо этого сухо говорит он. — Ты мне? — на всякий случай уточняет Кассандра. — Видишь здесь кого-то ещё? — иронично спрашивает Вестник. Женщина с шрамом на секунду прикрывает глаза, словно старается набраться терпения, но не произносит ни слова. — Эм, как бы да, — а вот Ривер терять нечего. — Например мисс, что пригнала сюда пикап, — но слова улетают в пустоту. — И зачем мне вообще в него лезть? Ты куда-то едешь? — Какая догадливость, удивишь чем-нибудь ещё? — Ха-ха, — вяло откликается Касс, но с места не двигается ни на миллиметр. — Куда ты меня опять тащишь? Джейкоб ничего не отвечает, вместо этого подходит к ней стремительно, упираясь ладонью между лопаток, выталкивая на улицу, под дождь. Честно, будто котёнка какого-то на улицу выбрасывает. Изо рта рвётся тихий визг. Ривер по инерции делает несколько шагов, стараясь не шлёпнуться в грязь, останавливаясь аккуратно подле пикапа, позволяя себе выпрямиться. Оборачивается, открывая рот, но сказать ничего не успевает. Ощущение надвигающейся опасности крайне остро. Она неловко замирает, так не проронив ни слова. — Никаких вопросов, овечка, — хмуро говорит он. — Наши разговоры должны проходить в однотипной манере: я говорю — ты делаешь. Ясно? — Ясно, — цедит Кассандра сквозь зубы, аккуратно просачиваясь боком, чтобы обогнуть пикап и послушно занять пассажирское место спереди. Спустя несколько секунд рядом с ней опускается Сид, захлопывая дверь и снимая машину с ручника. Он ловко сдаёт назад, выворачивая руль. Колёса немного скользят по грязи, и Ривер непроизвольно хватается за ручку, стараясь удержаться в одном положении. Вскоре дорога выравнивается, и они едут в абсолютной тишине минут десять. К этому времени Касс позволяет себе немного расслабиться и скатиться вниз, скрещивая руки на груди. Она упорно смотрит на лобовое стекло и на постоянно работающие дворники, что не дают каплям дождя закрывать обзор. Изредка её взгляд направляется чуть левее, цепляясь за профиль рыжего мужчины. На самом деле, это было крайне странно, каждый раз ловить себя на том, что она смотрит на него. Даже не так. Кассандра, нужно называть вещи своим именами. Она не просто смотрит. Она пялится. Ищет глазами его лицо, старается запомнить в мельчайших подробностях, а в мыслях их страстный секс. Внутри всё сжимается, стоит лишь представить его член внутри себя. И это до безумия странно. Касс морщится и отворачивается, стараясь делать вид, что ей плевать, но проблема в том, что ей нихрена не плевать. — Нравится то, что видишь? — тишину прерывает хриплый голос Вестника. Поначалу ей кажется, что это галлюцинации, слишком уж неожиданно он заговорил. Только после приходит осознание. — Не понимаю, о чём ты, — упрямо говорит Кассандра, невольно опуская глаза вниз, руки теперь в свободном положении лежат на бёдрах, и она может разглядеть синяки на коже. — Ты смотрела на меня так, будто, — он на секунду замолкает, словно действительно пытается вспомнить, но они-то оба понимают, что это всего лишь игра, — будто хочешь сожрать. И я даже не могу понять в платоническом плане или наоборот. Всего на секунду её лицо озаряется незлобной ухмылкой, чтобы в следующую стать непроницаемой маской. Она ловит себя на мысли, что произошедшее до безобразия странно, но шутка Джейкоба реально её развеселила. Так, самую малость. Если это, конечно, была шутка, и Джейкоб вообще может кого-то веселить. — Куда мы едем? — развивать и дальше тему не хочется. — Мне нужно кое с кем разобраться. О. Признаться, она удивлена. Полноценных пояснений Кассандра не ожидала. Что уж тут говорить, фраза «не твоё собачье дело» в данной ситуации подошла бы намного лучше, но нет. Наверное, на этом моменте следует заткнуться и принять всё, как должное, но Ривер не умеет останавливаться. По крайней мере там, где того требует чувство самосохранения. — И с кем же? — Овечке хочется поговорить? — вопросом на вопрос отвечает Вестник, и в его голосе чувствуется практически не скрытая угроза. Правда, и в этот раз он удивляет. — Скажем так, из-под земли выбрался один крот, и я хочу встретиться с ним лично. Сопротивление не часто вылезает поиграть. У Кассандры на языке тысяча и один вопрос, но вместо того, чтобы разузнать больше, она просто говорит: — Звучит жутко. А сопротивление — это?.. — Обмудки, кричавшие о собственной храбрости, но нападающие на наши аван-посты со спины. Ха, как интересно сказывается. В голове всплывает самый первый её день в округе Хоуп. Начало она помнила смутно, будто уже несколько месяцев прошло с того момента, когда на деле не больше одного. Тогда её автомобиль по вине дикого животного съехал с дороги, и именно сектанты первыми протянули ей руку помощи. А вот нападение другой группы людей на автосервис в памяти отложилось крайне чётко. У Кассандры тогда на руках впервые умер человек, который был в её глазах спасителем. Она до сих пор помнит тот страх и непринятие, как бежала по лесу, как падала и поднималась, ощущая, что собственная жизнь может в любую секунду оборваться. Ведь тогда она попала к Джейкобу, что как раз её и спас. Если так подумать, то не выберись она из лесу в нужном направлении, не наткнись на отряд сектантов, то лежала бы в поле, поедаемая птицами и зверями. Касс ненавидела ситуацию, в которую попала, Вестник причинял ей уйму боли. Но ещё больше она ненавидела расставаться с жизнью. Так что, отправь её назад и дай выбор: вновь выбежать навстречу сектантам или попытаться договориться с сопротивлением, то она бы без раздумий выбрала первый вариант. Дорога к сопротивлению давненько закрыта, и Касс не сильно стремится её разгребать от завалов, если говорить на чистоту. Среди сектантов встречались как и злые, так и неплохие ребята. От сопротивления она же вечно получала то тычки пистолетов, то грубые слова. — Поэтому ты столь уверенно едешь один? Не боишься, что это дезинформация, чтобы выманить тебя подальше от базы и грохнуть? — скептически уточняет она. — Хм, боишься за меня? — Боюсь, что если тебя убьют, то моя жизнь станет не сахар, — Касс оскаливает зубы, хотя прекрасно понимает, что играет с огнём. — Хотя, с твоей смертью мои шансы на побег в первые несколько часов возрастут до космических высот. — Лучше бы твой рот был занят моим членом, тогда бы он не издавал такую тупость, — Джейкоб коротко хмыкает в то время как Кассандра вся краснеет от собственных фантазий. — Ты ещё не поняла? Если со мной что-то случится, то на самое дно пойдём вместе. Бум. Нет меня. Бум. И тебя не будет. — Звучит как извращённое признание в любви. — Воспринимай как угодно. Касс усиленно мотает головой, стараясь отказаться от подобных мыслей. Джейкоб и любовь? Такое же невозможное, как она и уроки бальных танцев. Только мысль не успевает окончательно сформироваться. Раздаётся взрыв. Вестник выкручивает руль в сторону, её кидает вбок. Снаружи кто-то что-то кричит. В одночасье спокойствие перерастает в оглушительный бой. Гремят звуки выстрелов. Пули врезаются в обшивку автомобиля, оставляя отверстия. Касс вскрикивает и склоняется вперёд, одной рукой впиваясь в сидение, а второй закрывает себе рот, чтобы не сорваться не крик. Только вот любой звук встаёт поперёк горла мгновенно. Колёса шуршат и скользят по мокрой дороге. Джейкоб грязно ругается, стараясь выровнять руль, но это ни к чему не приводит. Их мотает по дороге, будто металлический мячик в игровом автомате. Звучит ещё один взрыв. И ещё. Хлопок выстрела. Пикап чуть ли не заваливается на левый бок от резкого торможения. Мужчина хватает её за локоть, больно сжимая, похоже, даже не задумываясь об этом. Кассандра тихо скулит, но послушно смотрит на него. — Сиди на месте, — приказывает он. Ослушаться? Да ни за что. Кивок служит быстрым ответом. Джейкоб коротко усмехается, но его глаза неподвижно холодные, словно две бездны, смотрящие на тебя из океана безумства. Он выпрямляется, вытаскивая из кобуры пистолет. Слышится щелчок снятого предохранителя. Вскоре шум дождя становится слышнее. Ривер остаётся в машине одна. Тяжело дышит, пытаясь прийти в себя и успокоиться, но трясущиеся ладони никак не желают сжиматься в кулаки. С трудом она выпрямляется и оборачивается, чтобы осознать, в какое именно дерьмо умудрилась вляпаться в этот раз. Всё кажется до ужаса прозаичным. На дороге человек семь от силы. Все вооружены до зубов. Один из них Джейкоб, что стоит ближе всех к пикапу и держит пистолет, она видит только его напряжённую спину, но этого вполне достаточно. Напротив него оставшиеся шесть. Суровые мужчины с явным намерением убивать. Что ж, перевес явно не на их стороне. Сердце замирает в груди, тогда как дыхание не думает становиться тише и ровнее. Кассандре хочется прошептать пресловутое: «я ведь говорила», но сил нет. Она даже губы разжать не может, что уж тут. Они о чём-то переговариваются. Из-за дождя она не может разобрать ни слова, но разговор явно не из приятных. Только вот сама Касс, честно, теряется в догадках. Не похож Джейкоб на человека, что способен в одиночку ломануться в очевидную ловушку. Или способен? Так-то она о нём практически ничего не знает, только то, что тот сам о себе рассказывал. А, как не сложно догадаться, говорил он крайне мало. Краем глаза Касс замечает тень. Резво дёргается, вовремя реагируя, когда никем незамеченный сопротивлениц пытается открыть дверь с её стороны. Она аж вся подрывается, со всей дури ударяя ногами по двери, заставляя ту буквально врезаться в мужчину. Холодная вода мгновенно ударяет в лицо. Сидеть в пикапе больше нет смысла. Ривер шустро выпрыгивает наружу, оборачиваясь и замахиваясь, собираясь хорошенько вдарить незнакомцу ещё раз, но её руку перехватывают, ударяя по животу. Боль стрелой пронзает внутренности. Извиваясь, она судорожно сглатывает слюну, пытаясь выбраться из крепкого захвата, но возможность утеряна. Мужчина заламывает ей руку, ударяя по икрам, буквально заставляя колени подкоситься. Касс грузно падает на мокрый асфальт, запрокидывая голову и замирая, когда ощущает холодный металл у затылка. Сопротивленец явно не собирается играть с ней в игры, решив сразу действовать по крупному. — Эй, Джейкоб, — говорит он громко, — твоя подстилка у нас, так что я бы на твоём месте хорошенько подумал, прежде чем выёбываться. Вестник лениво оборачивается, скользя по ним взглядом. И Ривер, не в силах терпеть подобное, прикрывает глаза. Но не из-за того, что боится. Страх выветривается чересчур быстро, не успевая толком осесть. Просто ей не хочется видеть ярость в этих зелёных глазах. А то, что Вестник злится на неё из-за непослушания, понятно без уточнений. Перед закрытыми веками мир взрывается белой вспышкой боли. Мужчина больше не держит пистолет у головы, вместо этого ударяет её тыльной стороной, погружая в бессознательное состояние.