SeungHyun's heartbreaker

-Вот это глюки! — восторженно выдыхает Джиён, растерянно взлохмачивая себе волосы пятерней, и таращится на Сынхёна как сумасшедший. -Я… Какие глюки, Джи? Я серьёзно, я не могу больше молчать, не могу больше смотреть, как ты уходишь, я, кажется, вообще ничего без тебя уже не могу. Я люблю тебя, и ты должен мне сказать хоть что-то, прекрати убегать, пожалуйста, Джи. Хочешь, пошли меня подальше, выгони из группы, что угодно, только не оставляй без ответа, не исчезай молча. — СынХён частит, тяжело дышит и сбивается, как будто он не признанный рэпер, а косноязычный подросток. -Хааа, интересно, это от лекарств и температуры или я всё-таки окончательно поехал? — Лидер изучающе разглядывает, будто ощупывает, высокую фигуру друга. — Любит, — Джиён мечтательно закатил глаза и прикусил губу. Вдруг его рот округлился в соблазнительно-идеальную букву «о», выметая из сознания СынХёна остатки выдержки и понимания происходящего. Джиён весь подался вперёд, заинтересованно царапая такое знакомое лицо напротив любопытным взглядом. — Ты и пахнешь как он или обонятельные галлюцинации не входят в пакет услуг больной фантазии? — Джи ткнулся носом в шею Чхве и шумно втянул в себя порцию воздуха. Застывший от неожиданного развития событий СынХён не мог пошевелиться, не чувствовал рук, сколько ни силился поднять их, прижать к себе Джиёна. Он перестал дышать ещё в тот момент, когда лидер только начал своё движение, а соображать, видимо, задолго до этого, в день их первой встречи. -Господи, я готов даже сдохнуть от этой болезни, лишь бы меня так штырило до самого конца и не отпускало, — простонал ему прямо в ухо Квон и расплылся в пьяно-счастливой улыбке, заползая на колени к своему видению и закидывая руки ему на плечи. Любопытство в его глазах светится так ярко, что СынХёна даже немного слепит этим блеском. Джиён медленно облизывается в предвкушении и, аккуратно прицелившись, наносит Чхве решающий удар губами в губы. Бумшакалака. Слаще, чем сахар. Так приятно, что немного больно. Джиён мягко скользит языком по губам, лаская в поцелуе, трётся о пах СынХёна, заставляя того поверить, что он уже умер и где-то на пути между мечтой и райскими кущами. Бум. Бум. Бум. Сердце бешено толкается в грудную клетку изнутри, пытаясь экстренно десантироваться к ногам Джиёна и корчиться там в восторженном экстазе. В ушах, гулко ударяясь друг о друга, бильярдными шарами перекатываются мягкие стоны Джи. Кожу жгут нежные прикосновения. СынХён тонет в ощущениях, но выныривать не собирается. -Чёёёрт, как же хорош. Даже для мечты. Даже для лихорадочного бреда. Слишком хорош, — почти шипит Джиён, прижимаясь плотнее к нему, жарко выдыхая ему в ухо. — Чхве, ты задрал! Я так хочу тебя, что если ты сейчас исчезнешь, то мне придётся поехать в город, зажать настоящего тебя там, где поймаю и изнасиловать, невзирая на обстоятельства, репутацию или протесты. Я прошу… Дай мне сделать всё как нужно, СынХён-и. Позволь мне хотя бы так. — горячечный шёпот Джи прокатывается по нервам, выворачивая Чхве наизнанку. Голова пуста, соображать нечем, поэтому он скорее на уровне ощущений понимает, что полы халата Квона давно разъехались и у него на коленях сидит практически голый лидер. Оценить этого он тоже не может, потому что, одновременно с этим пониманием, по ушам проехался тонкий жужжащий звук расстёгиваемой на его джинсах ширинки. «Так вот почему это называется молнией», — мелькнуло в голове, когда его прошило разрядом удовольствия от прикосновения скользнувших в боксёры тонких пальцев. -СынХён-а, — уже в голос стонал Джи. Не прекращая свои ласки, он воровато оглянулся и протянул свободную руку к тумбочке. Подтянув поближе баночку с каким-то кремом, дрожащими пальцами сдёрнул с неё крышку. Щедро зачерпнув, он завёл руку себе за спину, невероятным образом изогнулся и медленно насадился на собственный указательный палец, воплощая собой самое желанное и развратное зрелище в жизни СынХёна. Громкий влажный звук сплёлся в единую мелодию с томными всхлипами, слетающими с губ Джиёна. Если бы Чхве вообще мог пошевельнуться, то он бы уже неистово вдалбливал Лидера в ближайшую доступную поверхность, пытаясь фрикциями вытряхнуть из себя это невыносимое желание обладать Джиёном целиком и безраздельно. Но единственное на что он сейчас был способен — это пожирать глазами соблазнительную картинку, не веря в то, что всё это происходит с ним. Джи увлечённо имел себя пальцами, прижимаясь к животу СынХёна, быстро скользя второй рукой по его члену, который он уже успел высвободить из-под мешающей одежды, заходясь стонами и задыхаясь от одних только мыслей о происходящем. Мягко коснувшись губами тонкой кожи ярёмной впадинки, Джиён жарко выдохнул и мурашки щекотно разбежались по коже. Язык Джи двинулся выше, оставляя влажный след, очерчивая кадык и контур нижней челюсти. Задержавшись возле мочки уха на несколько секунд, Квон распахнул глаза и, дёрнувшись, проехал по бёдрам СынХёна вперёд. Усмешка, взгляд в упор. Бэнг-бэнг-бэнг. Вселенная старшего раскрошилась на пиксели и разлетелась по бесконечности, ничего не осталось кроме Джиёна. Всё из него и он есть всё. Воздух вокруг — его дыхание; звуки — его стоны; запахи, цвета, ощущения — всё это лишь Джи.       Неловко размазав ещё одну порцию крема по члену Чхве, Джиён привстал, пристраиваясь, и порывистым движением попытался опуститься вниз, в слепом желании ощутить его в себе целиком. И почти сразу замер, сжался, выпучив глаза и распахнув рот. -Блядь, какого хрена так больно, ты же мой глюк, а не долбаный реал, айщ, на кой я этих форумов начитался, даже фантазии себе залажал, придурок. — злым речитативом выпалил Джи, напряжённо застывая, уткнувшись лбом в плечо СынХёна.       Топ дёрнулся было от неприятных ощущений, но всё это настолько шокировало его, что он лишь мысленно на мгновение сморщился. Атмосфера сбывающихся влажных снов отвлекала от механики процесса, глушила победными фанфарами, дурманила и заводила сознанием свершившегося так, что было плевать на глупые технические ошибки. Они наверстают позже, главное, что здесь и сейчас это вообще случилось. «Ты же мой» — звенело в голове парализованного Чхве, заглушая все прочие слова, а он продолжал сидеть истуканом, впитывая эмоции, бережно отпечатывая в своём сердце касания, вздохи, капли пота, блестящую слезу, повисшую на ресницах лидера, фиксируя каждую секунду как величайшую ценность в мире. -Раз уж ты мой глюк, то будь любезен, становись уже приятным, — просипел Джиён сквозь зубы спустя пару минут. Он постепенно расслабился, слегка покачиваясь двинулся ниже, завершая начатое, осторожным плавным движением выпрямил спину и на пробу тихонько повёл бёдрами. Оценив ощущения, Джи слабо ухмыльнулся и решил, что вполне сможет продолжить начатое, даже с учётом своего идиотского воображения, подкинувшего ему не самые сладкие переживания в собственный порнушный бред. Тем более он всё ещё очень реально представлял себе терпкий запах СынХёна, очень чётко держал его образ перед собой, даже осязание вполне категорично утверждало, что разгорячённая кожа под пальцами и уже отпускающий дискомфорт в заднице — это всё и есть тот самый Чхве. Любимый Топ. Самый горячий мужчина, которого Джи когда-либо видел. Единственный мужчина, который посещал беспокойные сны Квона и жил в его томных мечтах.       Страстно прильнув в поцелуе к губам своего вымышленного любовника, Джиён обнял его, постепенно уплывая обратно в мир своей фантазии. Прикосновения стали более жадными, дыхание сбилось, тягучее удовольствие затопило сознание. «Я сошёл с ума. Абсолютно точно так. Джи, почему ты… Такой невозможный», — СынХён всё ещё мыслил чувствами, сгорал под прикосновениями лидера, не различая минут и секунд. Он так давно и капитально свихнулся на Джиёне, что и сам бы не смог сказать, насколько он счастлив сейчас. Волны эйфории, утягивающие его в этот бескрайний океан вожделения и чувственности, захлёстывали. Джи выгибался, постанывал, всё сильнее впивался короткими ногтями в спину, всё громче выкрикивал имя Чхве. В какой-то момент он подался вперёд, с силой впечатываясь в губы СынХёна отчаянным поцелуем, вжимаясь в него всем телом, выжигая взглядом печать обладания на обнажённой коже. -СынХён-и, будь послушным глюком, скажи мне что-нибудь. Ты же знаешь как я дохну от твоего голоса, давай, скажи мне, как ты меня любишь. В голове Чхве с тихим шипением перегорела последняя лампочка. И, в ту же секунду, будто щёлкнул тумблер, включивший функцию управления собственным телом. СынХён сорвался. Схватив Джиёна за плечи, он притянул его ещё ближе к себе, подхватил за бёдра, задавая бешеный ритм. -Не останавливайся, ещё… — хрипит Джи, задыхаясь. Грохочущие фейерверки из стонов лидера искрятся в голове Чхве, взмокший и покрасневший Квон, тающий под его губами и ладонями, дурманит, тащит его на полной скорости через точку невозврата. -Мой. Любимый. Джиён-и, — только и успевает проговорить СынХён за долю мгновения до того, как весь мир вокруг сжимается в одну точку. Биг бэнг. Большой взрыв. Новая вселенная. Квон Джиён. Сквозь эйфорические сокращения мышц он видит приоткрытые зацелованные губы, нервно вздрагивающий кадык. Скорее интуитивно распознаёт волну оргазма, накрывшую Джи, распахнувшего глаза и беззвучно кричащего от удовольствия. Из хаоса ударной волны его выдёргивает обалдевший взгляд стремительно краснеющего Джиёна. -Сс… СынХён? — сипло выговорил Квон, нервно сглотнув. -ты… Что ты здесь… Ааайщ! — Джиён выразительно зыркнул на Топа и, подскочив как ужаленный, умчался в ванную и заперся. Чхве, ещё не до конца осознавший своё возвращение в этот мир, растеряно проводил его взглядом и осмотрелся.       Отброшенный на пол пушистый халат, размазанные по животу капли спермы Джиёна, перепачканная ею же мятая одежда, расцветающие на плечах и шее лиловые засосы, идиотская нестираемо-счастливая ухмылка в зеркале. Дверь, за которой скрылся Джи, медленно приоткрылась. Но через секунду с грохотом захлопнулась вновь. Потом из-за стены донеслось покашливание и тяжёлый вздох. -СынХён. -Аюшки? — не удержался от смешка Чхве. -СынХён. Это правда ты? — дрожащим голосом через дверь, срываясь почти на октаву вверх под конец фразы. -Не знаю. Мне кажется, что я. Но кто, в самом деле, сможет уверенно ответить на этот вопрос, — полушутливо продолжил хён. -Ты… Я… Ты теперь уйдёшь? — сползая в трагический шёпот. -Только если ты меня выгонишь. Но и в этом случае, будь уверен, я буду сопротивляться. Вполне вероятно, что разграблю твой холодильник и бар. В самых страшных ситуациях могу даже выкрасть твои любимые шмотки и шантажировать тебя до тех пор, пока ты не согласишься с тем, что у нас теперь всё серьёзно и нам абсолютно точно нужен совместный отпуск. Да, врать Папе Яну тоже придётся тебе, я же сама невинность, мне не положено. -Врать? Что? У “нас”?! — дверь снова приоткрылась и из-за неё показалась взлохмаченная помидорина с выпученными глазами. -Ну да. Ты же не думаешь, что теперь мы будем отдельно тобой и отдельно мной. Мне показалось, что мы вполне разобрались с тем, что мы теперь «МЫ», — усмехнулся Чхве, широкими шагами пересекая комнату. Квон испуганно шарахнулся вглубь ванной и, зацепившись ногами за мягкий коврик, упал спиной на столик возле раковины. Болезненно охнув, он зажмурился и потёр ушиб. -Эй, аккуратнее, раннее утро не лучшее время для суицида.И ещё, я ничего не имею против голого тебя, но, кажется, тебе пора одеться, иначе так и будешь болеть. — Джиён открыл глаза и увидел прямо перед собой СынХёна, протягивающего ему чистый халат. Напряжённо пожевав губу, Джи молчал, будто решаясь на что-то. -Мы, — будто пробуя на вкус, неуверенно промямлил Квон, -Я, кажется, тебя люблю. Давно. -Идиот, — сокрушенно выдал Чхве, — я ведь мог сказать тебе раньше и.. Ох, вот я идиот. Потому что я тоже. Давно. -Ты же понимаешь, что мы сейчас как две ванильные школьницы, да? — несмело улыбнулся Джиён. -Почему бы и нет, иногда можно и так. А сейчас — одевайся, а я соображу нам какой-нибудь завтрак. — СынХён ласково улыбнулся, неловко чмокнул Джи в губы и, гоготнув, устремился в сторону кухни, глупо подпрыгивая и напевая себе под нос. Джиён ещё некоторое время таращился ему вслед, переваривая произошедшее. Потом пожал плечами и полез в душ, блаженно улыбаясь.       «Врать Папке, хм… Зачем же, просто скажем, что нам нужно поработать над новым альбомом для нашего дуэта в спокойной обстановке. Это же будет триумфально, Папа одобрит.» — подумал он, подставляя лицо под упругие струи воды, отбивая пальцами по стенке какой-то новый мотив, родившийся в голове.