SeungHyun's heartbreaker

      Джиён одобрял, когда его любили. Именно так, чуть снисходительно, с пониманием, что иначе и быть не может. Ну в самом деле, посудите сами, как можно не любить совершенство? А в этом факте Джиён не сомневался. Каждый день, сколько себя помнил, он лепил из себя идеал. Иногда ломая с хрустом и болезненными криками. Иногда зажимая ладонью рот, чтобы никто не услышал сдавленных рыданий малыша Джиён-и, того самого, которого впору было объявить без вести пропавшим, потому что в последний раз его видела мама и это было очень давно. В тот день было солнечно и свежо, цвела вишня. Они с мамой приехали в какое-то агентство на кастинг. Ему было пять. Организаторы велели родителям оставаться в фойе, хотели посмотреть, как дети будут вести себя в непривычных условиях. Они называли это стресс-интервью. Стоя в лифте, малыш Джиён-и успел робко помахать маме рукой, прежде чем двери захлопнулись. С того дня его никто больше не видел. Кроме того, кто занял его место, того, кто нашёл свою мечту. Да и тот нечасто заглядывал во внутреннюю темницу, некогда.       Как бы то ни было, Квон Джиён уверенным шагом двигался к цели, забывая обо всём прочем, вкладывая всё что только мог в достижение идеальности. Рядом мельтешили какие-то люди. Некоторые из них были полезны и приятны. Другие же наоборот, раздражали и мешали. Самые близкие видели как Квон рвёт жилы, не щадя никого, начиная с самого себя. С ними было проще всего, они были такие же как и он. С ними можно было иногда расслабиться, но не потому, что хотелось развлечься и отдохнуть. Потому что иногда нужно брать паузу, чтобы не перегореть, не иссякнуть на полпути.       Дебют. Первый успех. Признание. Работа. Бешеные темпы. Победа. Ещё одна. Популярность. Деньги. Соло. Да, сольник был тем, что нужно. Той самой вехой на пути, когда, вглядываясь в своё отражение в зеркале, Квон ухмыльнулся и понял — идеально. Цель достигнута. Неподражаемая звезда явилась миру. Разумеется, он не собирался почивать на лаврах, он ведь совершенство, то есть по определению не мог быть тупым. Но само осознание собственной исключительности пьянило и накладывало на все его действия лёгкий отпечаток самодовольства и, моментами, даже высокомерия. Он благосклонно смотрел на тех, кто им восторгался, понимающе хмыкал в ответ на восхищённые выдохи. Так и в личных отношениях, без которых не может существовать даже идеал, он позволял себя обожать, принимал любовь и продолжал идти к своей цели. Остальное было несущественно.       Каждый шаг просчитан, каждый взгляд выверен и отрепетирован, всё по плану, без форс-мажоров. Жизнь плавно двигалась вперёд, и Квон был донельзя, до неприличия счастлив. Ровно до того момента, пока не наступил тот вечер.       Закончив с работой над новой песней, Джиён принял ванну и устало размазывал по ногам увлажняющий лосьон. Все уже давно спали, даже неугомонный макне, так что лёгкий шорох от входных дверей заставил Джи замереть и насторожиться. Замок заскрипел, кто-то явно пытался попасть внутрь. На цыпочках подойдя к двери, Квон посмотрел в глазок, но тот был чем-то закрыт с другой стороны. Лидер испугался, кому может понадобиться вламываться посреди ночи в чужой дом? Пытаясь действовать бесшумно, почти не дыша, Джи вытащил из кармана шорт мобильник и начал быстро набирать сообщение менеджеру. Он уже почти нажал кнопку отправки, когда услышал тяжёлый вздох из-за двери и какой-то непонятный шуршащий шлепок. Ещё раз выглянув в глазок, Джиён облегченно выдохнул и нахмурил брови. На площадке перед квартирой лежал один из тех самых «близких»,Чхве СынХён, он же Топ. Квон распахнул дверь и недовольно прищурился. Пьяное тело под ногами не сулило совершенно ничего хорошего. То, что СынХён именно пьян в стельку, не вызывало никаких сомнений — мощнейший перегар просто сбивал с ног. Оставлять такой компромат на лестнице было нельзя, поэтому Джи сунул мобильник обратно в карман и потащил бессознательную тушу коллеги внутрь. Чхве оказался на удивление тяжёлым и абсолютно нетранспортабельным, поэтому, плюнув на попытки довести его до комнаты в конце коридора, принадлежавшей СынХёну, Квон впихнул его в свою. Заплетающимися ногами Топ зацепился за порог, и, падая, пролетел по инерции несколько шагов, рухнул на кровать, утягивая за собой Джи. -Хён, какого хрена, — недовольно взвыл Квон, пытаясь выпутаться из-под придавившего его тела. Чхве разлепил глаза и настороженно вгляделся в лицо перед собой, постепенно расплываясь в злой ухмылке. -Ещё только тебя не хватало, — гоготнул он, с трудом выплёвывая слова непослушными губами, — отличный финал дерьмового вечера. -Хён, выпусти меня. Мы поговорим утром, сейчас нужно спать. -Поговорим, ага. Как всегда, блестящий лидер выскажет своё недовольство и отчалит. Великолепно. И она такая же. Вы все уходите. Я, знаешь, я думал, что нашёл, что избавился от наваждения. Думал, что она поможет забыть. Но вы все такие. Все. Чуть что — и исчезли в тумане. А я? Куда мне? А просто никому не нужен я. Вам хватает самих себя, чтобы любить. Что ты, что она. Самовлюблённые. А для меня места нет. Кому нужен такой? — СынХён расхохотался едко и злобно, но Джиёну показалось, что в глазах Чхве блеснули слёзы. Рассмотреть внимательнее не получилось, потому что Топ откатился в сторону и затих, уткнувшись лицом в подушку.       Брезгливо осмотрев разворочанную грязную постель, СынХёна, который, видимо, добирался домой ползком, свою перемазанную домашнюю футболку, Джи быстро переоделся, завернул грязное постельное бельё комом поверх храпящего одногруппника и тихо вышел за дверь. Сегодня он поспит в комнате Чхве, а то к утру можно так надышаться — похмелье замучает, объясни потом менеджеру, что не верблюд. Но уснуть в чужой кровати оказалось не так уж и просто. В голову лезли дурацкие мысли о том, что стоит пойти проверить как там этот пьяный оболтус. Или с утра попробовать выяснить у младших что произошло, почему СынХён так упился. И что вообще за «она»? Проворочавшись почти до рассвета, Джиён всё же беспокойно заснул.