Не важно, в какого именно Бога мы верим — католики мы, протестанты или буддисты. Важно другое: наша вера в добро, основанная на утверждении ценности жизни, на неприятии насилия и разрушения, на убеждении в том, что человек не имеет права унижать и оскорблять другого человека, не имеет права распоряжаться чужой жизнью.
© Энн Райс,"Мэйфейрские ведьмы»
***
Крыша высокого разрушенного офисного здания, как-никак, почти идеально подошла для более тщательного рассмотрения пылающего города. Марианна пытливо изучала искореженные, окровавленные и заваленные трупами улицы, ища Артура, то и дело облегченно вздыхая, когда, осматривая очередную гору трупов, она не находила в нем знакомой фигуры. В небе красной стрелой летала Серас, выискивая Интегру и указывая перепрыгивающей с крыши на крышу Марианне направление. Знакомые спокойные голоса Интегры и Артура раздались в паре сотен метров от них и, не сговариваясь, вампирши ринулись туда. По мере приближения к ним, Марианна отчетливо увидела окруживших их Искариотов и стоящего рядом Андерсона, с сомнением поглядывающего на это действие. Почти рядом с ними пролетел со своей армией предатель Максвелл, возомнивший себя правосудием, приговоривший к смерти жителей Лондона и чудовищ, разрушающих его. Серас, Марианна и Мира, спрыгнув с крыши, разметали часть Искариотов, окруживших и направивших оружие на глав организаций, и с насмешливо-воинственным видом прикрыли их собой, готовясь отражать любую атаку чокнутых фанатиков. — Какая встреча, Майклсон! Отрадно узнать, что все мои подозрения насчет тебя оказались правдивы. Ты действительно вампир, — Андерсон кивнул головой на клыки Марианны, готовые впиться Палладину в шею, и продолжил. — Виктория Серас, твои силы возросли немерено с нашей последней встречи. Облик твой схож с человеческим, но в глазах я вижу ад. — Да, отец Андерсон. Теперь я вас больше не боюсь! — звонко ответила Серас. Со стороны Темзы раздался гудок корабля, вместе с густым туманом донесшийся до них. Серас приоткрыла рот, вглядываясь вдаль. — Он вернулся, — прошептала Дракулина. Интегра улыбнулась, закурив очередную сигару. — Великолепно, конец уже близок, — издал смешок Андерсон. — Нам надо подняться на крышу. Папские войска и солдаты «Последнего батальона» встанут на площади, туда же и двинется Алукард. Марианна, — вампирша посмотрела на своего хозяина, — Ты готова? — Да, Артур, — тихо ответила девушка. Обхватив хозяина, вампирша оттолкнулась от земли и легко и плавно запрыгнула на крышу. То же сделала и Мира с Серас, которая держала Интегру за талию. Надо было перескочить еще несколько крыш, чтобы оказаться у площади, где напротив друг друга стояли войска. Все так же держа Артура, Марианна легко перескочила их, останавливаясь на одной из крыш, прямо над площадью, где вот-вот начнется грандиозная битва. Кровь взывала к ней, заставляя хищно раздувать ноздри, а вся ее истинная суть стремилась вниз к надвигающейся битве, чтобы рвать, крушить и убивать. — Смотрите! — крикнула Мира, указывая пальцем вдаль, где с неба с безумным выражением лица спускался Алукард, держа свои пистолеты наготове. — Вперед, Марианна! — скомандовал Артур, и вампирша, кивнув ему, прыгнула с крыши на землю, приземляясь на одно колено, под которым разошелся сетью трещинок и без того покореженный асфальт. Вампирша грациозно, подобно кошке, шла к тому месту где приземлился Алукард, хищно посматривая на крестоносцев десятого похода. Словив ее взгляд, один из солдат нервно зажмурился. Словно по велению волшебной палочки, в тот момент, когда она встала с Алукардом, в ворохе светящихся золотом страниц рядом с ними образовался Андерсон, скрещивая мечи, наподобие креста, а с висящего невдалеке флагманского цеппелина спрыгнул Капитан, с неизменным молчанием и посверкиванем фиолетового глаза подходя к ним. Четверка сильнейших стояла друг перед другом, окруженная крестоносцами Ватикана и вампирами «Милленума», словно ожидая чего-то. Марианна прятала глаза от Ганса, пытливо пытающегося поймать ее взгляд. Ей было больно. С Капитаном ее связывало то время в Польше сорок четвертого, когда отец Артура послал ее туда разобраться с Майором. Посмотрев на его руки, которые были готовы схватиться за оружие, она невольно вспомнила, какими они могут быть ласковыми, когда он проводил ночи с ней. И сколько бы она сейчас не говорила себе, что он враг, она отчетливо понимала, что он все же до сих пор дорог ей. Девушка мотнула головой, избавляясь от от ненужных сейчас воспоминаний и мыслей. Она ждала приказа Артура, так же, как и стоящий рядом Алукард приказа Интегры. Главы «Легиона» и «Хеллсинга» взирали на все это с крыши, охраняемые Серас и Мирой. — Вампир Марианна, моя слуга, я приказываю тебе уничтожить войска Ватикана и «Миллениума»! Окрась их одежды кровью, не щади никого! Отомсти нашим врагам за пролитую кровь невинных людей! Все ограничения сняты! — Артур затих, закуривая сигарету. В руках Марианны заблестела магическая серебряная цепь, сковывающая ее руки, с печатями Соломона на них, которая разлетелась на звенья, рассыпавшиеся серебряной пылью. В это же мгновение, по приказу Интегры, спали печати с Алукарда, и Андерсон атаковал их, но Марианна, страшно закричав, подобно зверю, без особых усилий схватила Палладина и отшвырнула от себя. Она возвращалась в свой настоящий облик: костюм из латекса заменился угольно-черным платьем с длинным шлейфом и двумя разрезами по бокам, открывающими ноги. Казалось, что вампирша окутана во тьму, клубившуюся у ее ног. И без того длинные волосы опустились до колен, напоминая змей, извивающихся в смертельном танце. Прекрасные глаза наполнились бездонной чернотой, среди которых сверкали кристаллами глаза; вздувшиеся багрово-синие вены расползлись под глазами и на лбу, делая ее лицо устрашающе-демонически, а кончики белоснежных острых клыков виднелись из-под верхней губы. Марианна снова закричала, и огромная стая воронов появилась из неоткуда, ринувшись к ней, закружившись вокруг нее, защищая от автоматных очередей напуганных крестоносцев и вампиров. Алукард, трансформирующейся в потустороннюю субстанцию, также был подвержен обстрелу, который не наносил ему никакого урона, а лишь заставлял смеяться. «Они так напуганы, что забыли о друг друге и стреляют в нас», — ухмылка Марианны стала еще шире. Взмахнув рукой, она отправила в небо воронов, стая которых приобрела очертания человеческого кулака, и, опустив руку, Марианна ударила живым «кулаком» по войскам Ватикана, ломая их строй и заставляя бросить оружие, чтобы стряхнуть озлобленных птиц, выклевывающих им глаза и кусочки плоти. Уклоняясь от очередной очереди, Первородная напала на небольшой отряд вампиров, разрывая их на куски и жутко, гомерически смеясь, швыряясь кусками тел в остальных. Замызганная кровью, яростно носящаяся по площади, она представлялась стоящему на крыше Капитану самой прекрасной богиней Войны и Смерти, с которой не могла сравниться Кали, Эрешкигаль или Хель. Он желал ее, вспоминая бессонные ночи с ней, когда каждое его движением отдавалось в ней сладким стоном, а нежные губы шептали его имя. Марианна отшвырнула одну из припаркованных машин, которая полетела в солдат Ватикана, придавив их. Из легковушки потекла кровь, и с голодным рычанием вампирша упала на колени, припадая к багровым ручейкам, слизывая их с асфальта. Из живой субстанции, некогда бывшей Алукардом, вылетели игральные карты фрика из Бразилии, с которым Носферату дрался на крыше. Карты со свистом полетели в толпу вампиров, снося им головы и отрезая конечности. Показался мушкет Рип ван Винкль, и ее волшебная пуля, прочертив зигзаг, попала крестоносцу в шею, срывая голову. Марианна отчетливо видела, как субстанция Алукарда пришла в движение. В ней можно было разлить души тех, кого он поглотил. Связанные между собой, они напоминали отвратительное нечто, ведомое волей Алукарда. «Алукард освободил души… Река смерти…» — Марианна зачарованно наблюдала за этим. Засмотревшись, вампирша не заметила фриков-вампиров, целящихся в нее. Пули с чавкающим звуком попали в нее, заставляя вскрикнуть от боли. Зло зарычав, Первородная на вампирской скорости встала и одним резким движением оторвала одному из них голову, а другому вырвала сердце. С отвращением отбросив от себя орган, девушка побежала в сторону Алукарда, раскидывая противников по дороге. Души, выпущенные из Алукарда, поднимались из багряной реки, напоминая зомби, ведомых чужой волей. Одна из таких масс поднялась и, выпустив подобия щупалец, обрушилась на потерявших строй крестоносцев, разбившихся на отряды. Река двигалась по площади, растекаясь в улицы и закоулки, поглощая вампиров и крестоносцев. «Этого не может быть! Невозможно! Как такое может быть?!» — кричал Максвелл в микрофон, находясь в бронированном джипе, прикрепленном тросами к вертолету. Марианна прижалась к стене, остановившись. Подняв голову, она посмотрела на Максвелла, представляя все казни, что она сотворит с этим извергом, приговорившем к смерти миллионы ни в чем не повинных жителей Лондона. Из кровавой реки душ поднялись секиры и пики, и вампирша смогла увидеть войска казанов и янычар. — Так вот почему тебя так сложно убить, Алукард. Теперь ясно, почему ты не умираешь. Сколько душ ты в себя вобрал? Сколько же в тебе жизней? — тихо выговорила Марианна. И, словно в ответ на ее вопрос, из Реки Смерти показались неистово ржущие кони с закованными в латы всадниками, гордо несущих на своих копьях багровый флаг Валахии. — Армия Господаря Валахии… Своих же солдат, своих же вассалов, своих же подданных! Ты никого не пощадил, Чудовище! Дьявол! Дракула! — кричал в ужасе Максвелл. Марианна, сфокусировав вампирское зрение, увидела знакомые очертания в багровой тьме и, не веря своим глазам, побежала прямо на него. Лязганье тяжелых лат — и хрупкое тело Марианны было прижато к холодному металлу, а руки, что схватили ее, нежно перебирали волосы на затылке. — А вот и моя девочка, — Дракула приподнял голову девушки за подбородок, всматриваясь в немного искаженные ее истинной сущностью черты, но отнюдь не портящие ее в глазах Графа. — Ты прекрасна. — Мой Князь, — шептала Первородная, наслаждаясь прикосновениями бывшего Господаря Валахии. Наклонившись к ней лицом и обдавая холодным дыханием, мужчина со всей страстью впился в ее губы, сминая в голодном поцелуе, сжимая тело в объятиях, наслаждаясь теплом любимого создания. — Моя, только моя, — губы вампира очутились на шее девушки. — Я помню, — Марианна схватила его за руку и провела пальчиком по ладони, где когда-то он разрезал ее, дабы дать обет верности и преданности маленькой Марианне. — Я больше никогда тебя не отпущу, любовь моя, — Дракула нежно, почти по отечески коснулся губами лба, оставляя легкий поцелуй. Сделав пассы руками, то простирая их над собой, то опуская, вампир полностью высвободил валашскую армию и направил ее на врагов. Марианна наблюдала, как Река Смерти, состоящая из поглощенных Дракулой войск, крестьян, аристократов и даже монашек лавиной обрушилась на крестоносцев и вампиров, протыкая их насквозь копьями, обстреливая арбалетами или просто разрывая на куски. Первородная восхищенно рассматривала мертвых с чуть приоткрытым ртом и невесомо скользнула пальчиками по покрытой жесткой щетиной щеке своего Князя. Граф улыбнулся, снова припадая к ее губам, словно к чаше Грааля. — Я люблю тебя, Марианна, — в первый раз признался вампир, лаская любимую. — Я тоже люблю тебя, мой Князь, — ответила девушка, прижимаясь к холодным доспехам, касаясь пальчиками эфеса массивного меча. Дракула, продолжая поглаживать Первородную вампиршу, направлял свою Реку Смерти, уменьшая численность врагов в геометрической прогрессии. — Стреляйте! Стреляйте! Под нами ад! — кричали с вертолетов Ватикана, открывая огонь по мертвым. Марианна, хмыкнув, подняла руку, проговаривая заклинание на латыни: — Astop momentum! Лопасти вертолета все медленнее и медленнее работали, пока и вовсе не отказали. Потерявший управление вертолет рухнул вниз, прямо на своих, взорвавшись. — Великолепно! — восхитившись, заметил Дракула, смотря на свою графиню, с кровожадностью в глазах уничтожая еще один вражеский вертолет. Марианна громко рыкнула, увидев вертолет, несущий трибуну архиепископа. — Максвелл! — проследив за ее взглядом, произнес Князь и, управляя душой Рип ван Винкль, выпустил волшебную пулю, сбившую вертолет и трибуну, падающую вниз, прямо в гущу Реки Смерти. — Надеюсь, твои зверушки доставят ему много славных минут, — мстительно прошипела Первородная. — Не сомневайся, любовь моя, — заверил ее Носферату. Река Смерти сделала свое дело — очистила город от вампиров и крестоносцев, оставляя их разорванные тела на улице. Марианна и Дракула стояли посреди площади, усеянной кольями и нанизанными на них солдатами Ватикана. Пепел и дым от огня поднимался в небо, оставляя после себя разрушенные от взрывов строения и асфальтовое покрытие. К ним медленно шли Интегра с Артуром и Мира с Серас. Вампиры преклонили колено перед хозяевами. Шлейф платья Марианны и ее волосы развевались по ветру, спутываясь с плащом и волосами Дракулы, словно еще больше намекая на их единство. — С возвращением, графиня! — поприветствовал ее Артур. — Спасибо, граф, — Майклсон поднялась с колена. Интегра также обратилась к Дракуле, на что последний поблагодарил ее и также встал с колен. — С возвращением, господин, — пропищала Серас. Стоящая рядом с ней Мира кинулась обнимать Марианну, за что была стиснута в объятиях Первородной. Чего-то испугавшись, Серас спряталась за Интегру и, осторожно выглянув из-за нее, сказала: — Господин, а когда вы усы отрастить успели? Усы, — несколько довольно произнесла последнее слово Серас. Дракула протянул руку к испуганной этим Серас и потрепал ее по голове, вызвав удивленный взгляд. — Серас, моя Виктория Серас, — мягко произнес он. Так и стояли они: Марианна напротив Артура и Миры, а Дракула напротив Интегры и Серас. Лишь ветер струился вокруг них. Раздался воинственный клич Андерсона откуда-то сверху, и, подняв головы, все увидели летящего на Марианну и Дракулу Паладдина, в ворохе страниц Библии с мечом в руке. Оттолкнув из-под удара Марианну, Граф вытащил из ножен меч и направил его в сторону отца Александра. Мечи столкнулись, образовав искры, и увернувшийся Андерсон приземляется в паре метров от улыбающегося Дракулы. — Рад тебя видеть, заклятый враг. — Мы посланники Господа нашего, мы вершители божественного правосудия! Мы искореняем глупцов, намерявшихся дерзнуть против его воли, — пафосно изрек Палладин, окружая себя ворохом магических страниц, нападая на Дракулу. Мечи с оглушительным звоном столкнулись. Давно поняв, что с помощью этих страниц Андерсон перемещается в пространстве, Марианна подняла руки, прокричав: — Insendio! — заклинание огня сработало и страницы Библии загорелись ярким пламенем, превращаясь в пепел. Увернувшись от удара Дракулы, Андерсон отскочил, вставая в боевую стойку и готовясь нанести новый удар. — Я восхищаюсь твоей смелостью, ибо ты не убаялся меня! Попробуй убить меня, заклятый враг, попробуй вонзить штык в мое сердце, как пятьсот лет назад, как сто лет назад! Окончи мое краткое пребывание меж двух миров, мой заклятый любимый враг! — Сам знаю! — прохрипел Андерсон в ответ Дракуле. Отразив удары друг друга, они разошлись, и Андерсон, сделав пас рукой, швырнул в вампира клинки, намереваясь пронзить его. Раздались выстрелы, сломавшие клинки, и из багрового тумана появились пистолеты Алукарда, а после и сам он. — Пули из македонского серебра с ртутным сердечником. Порох марвеловский NNA9, длина тридцать девять сантиметров, вес шестнадцать килограмм, калибр — тринадцать миллиметров, — с довольной улыбкой похвастался Алукард. Взбешенный Андерсон набросился на него, нанося удар своими штыками, но Алукард ловко увернулся, выстреливая Искариоту в руку из «Шакала». Новый удар Андерсона пришелся по нескольким мертвым, а Граф отпрыгнул на возвышение, ставя свое мертвое войско перед Андерсоном. Используя пули Рип ван Винкль и карты Денди, он серьезно ранил католика, насмехаясь над ним. — В чем дело, католик? Вот оно, чудовище, перед тобой. Но сможешь ли ты его убить, если у тебя шанс? Один из тысячи, или десяти тысяч из миллиона, миллиарда? Из сотни триллионов? — Да пусть хоть один из центелиона, мне хватит, — ответил Андерсон, злобно сверля противника. Марианна с восхищением наблюдала за раненным Андерсоном, собирающимся продолжать схватку. Хоть в прошлом они часто сталкивались, но она всегда втайне уважала его. — В чем дело, христианин? Я перед тобой! Твое тело изранено, твоя рука сейчас отвалится. Что ты ты будешь делать? Ты пес или человек? — Какая разница, вампир. У меня есть еще одна рука. Хватит разговоров! Иди сюда, иди на встречу смерти. Быстрее, быстрее, — Андерсон схватил зубами за рукав почти оторванную руку, перекидывая в здоровую меч. Раздался приглушенный рукавом крик Андерсона, и, идя вперед неумолимым тараном, желая добраться до вампира, отец Александр разрубал мертвецов, расчищая путь. Почти добравшись до Алукарда, он был остановлен здоровяком, который, схватив его здоровую руку, начал ломать, а на него уже неслась валашская конница. Как божье чудо, грянули выстрелы, подкашивая мертвое войско, и голова силача, держащего Андерсона, была разрублена катаной пополам. — Идиоты, что вы здесь делаете? — заорал на пришедших к нему на помощь Искариотов и двух воспитанниц: Хенкель и страдающую раздвоением личности Юмиэ. Сплюнув сигарету, Хейнкель заорала в ответ: — Мы не можем позволить себе вернуться в Ватикан! Если вернемся — перестанем быть Искариотами! Станем лишь мешками, набитыми кровью и мясом! — Глупцы, смерть затуманила ваш разум! Сегодня лимб будет переполнен. Хорошо, за мной! Пора отправляться в Ад! Следуйте за мной и славьте Господа нашего! Аминь! Армия Иуды Искариота во главе с Андерсоном побежала на армию мертвых с ухмыляющимся Алукардом, стоящим на возвышении. Марианна наблюдала, как раненные Искариоты, подобно мусульманским террористам, взрывали себя и окруживших их монстров, освобождая дорогу для Андерсона, который все же добрался до Алукарда, упав на колено от боли и усталости. — И вот ты стоишь передо мной, ты смог, Искариот. Другого я и не ждал, Александр Андерсон! — восторгался Алукард. Отбросив мечи, святой отец Ватикана вынул из внутреннего кармана продолговатую деревянную коробочку, держа ее перед собой. — Ты не единственный, кто обладает оружием массового поражения, — сообщил Андерсон. — Так вот она какая, твоя «козырная» карта, — Марианна, уже вернувшись в свое привычное одеяние из латекса и держа в руках «беретты», чувствуя, что эта коробочка несет в себе нечто страшное, встала рядом с вампиром. Андерсон с силой сжал коробочку, отчего поверхность пошла трещинами и разломалась, оставляя в руках гвоздь. — Гвоздь святой Елены, — узнала Марианна, — последний кусочек чуда. — Истинно так! — закричал Андерсон, намереваясь вогнать древнюю реликвию в свое сердце. — Не делай этого, Александр! — отчаянно воскликнула девушка. — Неужели ты сам хочешь стать чудовищем?! Пускай и чудовищем Бога… Бессмертной игрушкой в руках высших сил! — Все едино, если посмотреть, — добавил разозленный Алукард, — разница лишь в том, что я чудовище отрицающее Бога, а ты станешь чудовищем на его службе! С помощью крупицы чуда, ты сам хочешь стать крупицей чуда. Ты хочешь вывести нашу битву на новый уровень? Став чудовищем вроде меня, ты признаешь, что у тебя не хватило сил быть человеком. Чудовищ должны убивать люди. Остановись, не становись чудовищем, не становись мной! — Я всего лишь штык, несущий божественное возмездие. Я должен был родиться грозой, божьим чудом, силой природы. И если вонзив в себя этот гвоздь я таким стану, то так тому и быть, — непреклонно ответил Андерсон, целясь себе в сердце. С размаху отец Александр вонзил в свое сердце гвоздь. Алые капли крови упали на разломанный асфальт, а из раны гибкими щупальцами стали прорастать терновые ветви. Грозившаяся оторваться рука моментально зажила, слегка дымясь. — Андерсона больше нет, — тихо зашептала Марианна. Перед ней и Алукардом стоял Терновый Монстр.