It's over, we're still alive... that's really all we can ask for

Словно молящийся, который нуждается в причине, Словно охотник, ожидающий сезона Я был там, но я всегда уходил, Я жил, но я никогда не дышал. Я надеялся на знаки, Я стремился подняться выше. Чем больше я блуждаю, тем меньше боюсь, И чем больше я достигаю, тем больше я угасаю. Тьма прямо передо мной, Она зовет, и я принимаю вызов. (Rise Up! - Imagine Dragons) *** В суде против него выступали выжившие жители Шерборна, рассказывая о его сговоре с северянином. И это... Возможно, это и стало последней каплей. В тот самый момент он сломался. * Не смотря на то, что Хемунд не мог и представить, что такое возможно, после трех дней пыток признал, что отрекся от Бога и поклонялся языческим идолам. * Он сбежал. Унося едва ли больше, чем свою жизнь, убив нескольких человек, с которыми однажды сражался бок о бок. Внезапно пришло осознание - ему некуда идти. Бог, возможно, и не покинул его, но покинули все остальные. * У входа в лагерь поднялся шум. Добравшись туда, чтобы узнать, что происходит, Ивар увидел священника. Изломанный и избитый, он едва держался на ногах. Из его руки торчал обломок стрелы, еще один был в ноге. Лицо, покрытое порезами и ссадинами, казалось мертвенно бледным. Послышались сердитые голоса охранников, отказывавшихся его пропускать. Встав рядом с ними, Ивар осматривал Хемунда ничего не выражающим взглядом. - Что тебе нужно? - прозвучал короткий вопрос. - Мне больше некуда идти. И затем священник рухнул на землю. Будто все силы покинули его. Будто всё, чего он ждал, это увидеть Ивара. И сейчас, в руках викинга, он ощущал себя в достаточной безопасности, чтобы позволить себе прекратить бороться. * Все многообразие увечий на теле священника открылось Ивару, пока доктор заботился о мужчине. Определенно, его пытали. Некоторые места выглядели так, будто их прижигали раскаленным железом. И в Иваре закипела ярость. У них не было права. Никакого права. Прикасаться к тому, что принадлежало ему. Если кому-то и было позволено клеймить Хемунда и жечь, то только Ивару. Но даже он никогда не делал этого. Потому что священником нельзя завладеть. Даже без сознания мужчина выглядел измучено. Ни капли облегчения не отражалось на его лице. Будто-бы прошедшие недели были нескончаемым сражением. Будто он до сих сражается. Будто сломано не только его тело, но что-то еще, очень важное. - Что ты сделал, священник? - прошептал Ивар, касаясь щеки лежащего без сознания мужчины. * - Ты очнулся, священник? - спросил Ивар, когда пришел навестить его в очередной раз. Он склонился над ним так близко, что дыхание касалось его лица. Открыв глаза, мужчина осматривал мир. Его лицо выражало явственное сомнение в том, где он находится и какое место оказалось бы предпочтительней на этот раз. Облизав свои пересохшие и искусанные губы он коротко кивнул юноше, перед тем как произнес глухим, севшим голосом: - Ивар... - Ты будешь жить, - в попытке ободрить сказал Ивар, - как ты, возможно, и предполагал. Ты даже сохранишь глаз. Хотя, должен признать, он выглядит ужасно. - Буду? - было ответом. Хемунд больше не смотрел на Ивара, он ни на что не смотрел, совершенно застрявший во времени и пространстве, не видящий ничего вокруг. И опять, Ивар задумался о случившемся. Что могло сделать это со священником? Хемунд не выглядел так, будто мог ответить. * Пять дней спустя, Ивар стремительно зашел в палатку Хемунда. Он кивнул священнику, который пораженно смотрел на него. Тот почти всегда выглядел пораженно, когда бы не прерывали его мрачные грезы. Будто боле он не слышал приближающегося Ивара еще за километр. - Итак, у нас был интересный разговор с посланником Короля Этельвульфа, - начал Ивар, усмехнувшись. - Он хочет тебя вернуть, и очень сильно. Чтобы сжечь заживо. - Каков был твой ответ? - кривая улыбка, которая только на половину скрывала напряжение и настоящий ужас перед перспективой вернуться обратно и быть отданным в руки Этельвульфу, появилась на лице Хемунда. Быть переданным как отбившийся скот. В положении, где он даже не мог сражаться. Разве он не знал, что Ивар никогда бы не сделал это с ним? Что лучше бы убил его своими руками, по крайней мере - с мечом в руке. Священник поморщился, пытаясь сесть. - Что ж, он сделал мне очень хорошее предложение, - пожал плечами Ивар. - И у меня нет ни малейшей идеи, почему ты пришел ко мне. В конце-концов, между нами нет никакого союза, - его зубы сверкнули в улыбке. - Понятно, - реакция показывала, в насколько плохом состоянии находился Хемунд, что не был способен разглядеть правду сквозь действия Ивара. - Я не собирался злоупотреблять твоим гостеприимством. Мне предельно известно, что у меня нет на то права. Это было решением, принятым... - он нахмурился, сжимая челюсти. - Я не... Ивар перебил его: - Назови одну причину, почему ты заслуживаешь мою защиту. Хемунд сидел в молчании. Затем промолвил: - Это разозлит Этельвульфа. Ивар засмеялся: - Недостаточно хорошо. Игра с пустой оболочкой его священника, который казалось был сломан на всю жизнь, не доставляла ни капли удовольствия. Что сотворило это с ним? Предательство, насколько мог судить Ивар. Как иронично. - Скажи мне, священник. Ты все еще веришь в своего бога? - Бог не оставил меня, - упрямый ответ. - Да. Возможно. Но почему он не спас тебя? - Это не его работа. Он спасает мою душу. Мое бренное тело не имеет значения. - Тогда хорошо, - пожал плечами Ивар. - Следовательно, я не вижу вреда в твоем возвращении королю. Вздох, фактически задушенный вздох, который он был не в состоянии контролировать. - Ну же, - будто бы по секрету сказал Ивар, самодовольно кивая Хемунду. В молчании священник непонимающе посмотрел на него. - Хемунд, - сказал Ивар почти нежно, - неужели ты правда веришь, что можешь выйти отсюда без мольбы? Давай. Умоляй меня. Умоляй сохранить твою жизнь. И грубым, измученным голосом, который звучал совершенно неестественно, голосом, который просачивался под ногти и кожу, заставляя чувствовать эту боль, произнес: - Пожалуйста, Ивар, не отдавай меня ему. Убей сам, но не отправляй обратно. Ивар посмотрел на него в изумлении: - Ты думаешь, что смерть от моих рук будет милосердней? - Да, - незамедлительно, без условий и поправок, ответил священник. - Ты хочешь, чтобы я проявил милосердие, - задумчиво произнес Ивар. Он шептал слова, которые так часто слышал, когда священник раньше молился. - И не дай мне упасть в руки врага моего... Ты собираешься молиться мне? - Хемунд посмотрел на него удивленно. - Молись мне, - повторил Ивар. Хемунд замер. Еще раз встретил взгляд Ивара, а потом закрылся в себе. Смиряясь с судьбой, он выглядел так, будто уже мог чувствовать огонь под своими ногами. - Ты скорее сгоришь заживо, чем будешь молиться идолам, так? - почти искренне удивившись, спросил Ивар. - Твой бог, должно быть, счастлив иметь кого-то, кто его так сильно любит... Хоть ты и отрекся от него, разве нет? Этельвульф сказал мне это всего лишь после трех дней пыток. Хемунд склонил голову, и стыд пятнами расцвел на его лице. - О, это правда... - смакуя эту маленькую победу, сказал Ивар; сидя рядом с ним, он притянул голову Хемунда к своей груди. - Я не верну тебя Этельвульфу. Этельвульф преподнес ему неожиданный подарок своей глупостью. И пусть предпочтительнее было бы, чтобы священник пришел к нему по своему собственному выбору, но Ивар научился быть более реалистичным. И все-таки заслугой стало другое... он был единственным, что у Хемунда осталось. В свой самый темный час священник искал его. * И в ту ночь Хемунд плакал. Ивар смотрел, как льются горькие слезы из-за разочарования, отчаяния и ярости. И, возможно, из-за облегчения. Осознавая, что эта часть его жизни закончилась, к счастью... или же нет. - Ты больше ничему не принадлежишь, не так ли? - спросил Ивар, садясь на кровать напротив того места, где сидел с поднятыми коленями священник. - Я хочу убить его, - с обжигающей уверенностью сказал Хемунд, давясь слезами. - И мы убьем, - Ивар погладил его по ноге. - Ты и я, вместе. * - Я думаю, ты заслужил случившегося с тобой, - кривая, но не ядовитая улыбка появилась на лице Ивара. Задушенный смешок. Улыбка, словно кривая гримаса, будто таяла восковая маска: - Я знал, что ты так скажешь. Но правда в том, что Ивар так не думал. Какое право было у христиан? Священник всегда оставался им верным. Не колеблясь ни секунды. Вся преданность, которую просил Ивар у Хемунда, была отдана недостойному королю. * В нерешительной, неуклюжей заботе Ивар невесомо провел пальцем по руке с наложенной шиной. Внезапно священник повернул голову. И Ивар встетил взгляд пронзительных, ясных глаз. Он замер, сдерживая желание убрать руку прочь, чтобы не показать свою слабость. Глаза священника наполнились чем-то похожим на горе и благодарность. Ивар наблюдал, как Хемунд тяжело сглотнул и отвернулся, пряча собственное бессилие. - Не нужно так стараться, - нежно повторил Ивар слова, сказанные в Шерборне. * Ивар поднял взгляд на Этельвульфа: - Ты нанес вред тому, что мне очень дорого. Настолько дорого, что ты не в силах представить. - Значит, я был прав насчет этого проклятого еретика, - нервически прыснул Этельвульф. - Я был прав все время. - Так, значит, до сих пор ты даже не был уверен? - в смятении сказал Ивар. А затем засмеялся: - Ты глупый, глупый человек. Челюсть Этельвульфа подрагивала. - Ты делал ставку на это. Теперь, каковы твои условия? Широкая улыбка послужила ответом. - О, мне не нужна сделка. Я всего-лишь хотел сказать, что собираюсь тебя убить. И что ты не вышвырнул бы меня из твоей любимой страны, даже предложив мне руку собственной дочери. - Вы оба сгорите в аду. Снова надменно расхохотавшись, Ивар подметил: - Ну, я думаю, все мы должны где-то гореть. * Сев рядом с Хемундом, Ивар начал бритье; лезвие ножа скользило по коже мужчины так же, как часто скользило раньше. Их старинный танец. - Ты пощадил меня, снова, - заговорил Хемунд. - Это то, что я обычно делаю, - не отрываясь, ответил Ивар. - Я обязан тебе всем. - Мне хочется, чтобы ты был в долгу передо мной не больше, чем раньше. - Примешь ли ты мое уважение вместо этого? Танец лезвия резко прервался. - Думаю, что да. И твой нож тоже, как-только ты поправишься. Ивар осторожно приподнял нож, огибая свежий шрам, но все же священник вздрогнул. Он никогда не делал этого прежде. Ивар даже не мог представить, что был на такое способен. - Если бы я мог ранить тебя, сделал бы это раньше, - скорее нежно, чем раздраженно, сказал Ивар. - Я знаю. Почему ты думаешь я пришел к тебе? - Потому что ты знал - я не отвернусь от тебя. - Потому что я надеялся, что ты не отвернешься от меня. - Ты был уверен. Увидев меня, ты в то же мгновение в изнеможении рухнул на землю. - Потому что я верю тебе, даже если ты мне не доверяешь. - Я никогда не давал тебе причины мне не верить. - Да, не давал. * Не смотря на то, что тело восстанавливалось, священник больше не был прежним. Ивару казалось, будто у него что-то украли. В своей жизни ему многое хотелось уничтожить, но никогда - излечить. За исключением, возможно, своего собственного тела, еще в глубоком детстве. Но кого он обманывает? Он и сегодня пытается излечиться. * - Я хочу убить Этельвульфа, - произнес Хемунд, не отрывая взгляда от огня. Лицо его было искорежено в беспомощном, не находящем выхода гневе. - Но в то же время, я не могу. Не могу противостоять их грехам, когда грешу сам. Не могу пойти и зарезать моих собственных людей... Даже если Этельвульф больше не мой король, он все еще помазанный Богом. - Честно говоря, я сомневаюсь, что твой Бог имеет к этому отношение, - усмехнулся Ивар. Слабый вздох. - Даже если так, при побеге от моих рук пало достаточное количество моих же людей. Взять на себя еще больше, пусть и ради мести, я не могу. - Если не из-за мести, то ради чего? - Только для защиты. Всегда - только для защиты. - Возможно, убив Этельвульфа, ты оградишь от той судьбы, что настигла тебя, других людей? - предположил Ивар. * Священник оставался непоколебимым в своем решении. Хотя сейчас он все-равно был не способен сражаться, но Ивар видел, что ему хотелось. И Хемунд тоже это знал. И, казалось, это сжирало его изнутри. Ивар часто замечал, как он в бессилии, пытаясь что-то отыскать, смотрит в направлении лагеря англичан. Словно не понимая, как он мог здесь оказаться. Продолжая кампанию против Этельвульфа, Ивар захватил еще несколько опорных пунктов. Священник, с переломанными конечностями, сухой, болезненно серой кожей, выглядя так же надломлено, как Ивар часто чувствовал себя все эти годы, оставался в лагере. * Несколько недель спустя, в мучениях, раздутый до неузнаваемости, погиб Этельвульф. От укуса пчелы. - Этот твой бог, возможно, имеет к этому отношение! - заликовал Ивар. - Достаточный знак для тебя? Следующие слова Хемунда, сказанные мгновенно, застали Ивара врасплох. - Мы можем вернуться в Каттегат? В недоумении Ивар смотрел на мужчину. - Да, можем, - и не смог подавить вырвавшийся тихий смешок. - Почему ты смеешься? - Мне казалось, что Англия мой дом больше, чем Каттегат. И теперь с тобой происходит все то же самое, только наоборот. Но не печалься слишком сильно, священник. Разве ты не был по-настоящему самим собой в Каттегате? * До Каттегата они добрались без препятствий, погода сопутствовала им. Беспричинное счастье охватило Ивара, когда его братья решили остаться. Каттегат, в конце-концов, их дом, и, определенно, они поехали не из-за него. Но все же, братья и священник были здесь, с ним. И поэтому Ивар был таким довольным, каким не был долгое, долгое время. * Но, конечно, не все встало на свои места. Со священником не все было нормально. И, не смотря на то, что все внешние признаки его тяжких испытаний растворились настолько, насколько это было возможно, ему не становилось лучше. Хемунд снова мог стоять на ногах. Сломанные кости его пальцев зажили, а на теле появились новые шрамы, которые Ивар видел довольно часто, когда решал самостоятельно его омыть. Мужчина выглядел почти так же, как и раньше. Если бы не глаза, в которых лихорадочно метались призраки прошлого. В его действиях больше не было цели; с ним случилось то, что случается с человеком, потерявшим смысл своего существования. Он больше не знал, ради чего сражаться. - Не хочешь потренироваться, священник? - предложил Ивар почти в отчаянии. - Тебе нужно возвращать силы. Я уверен, Бьёрн потренируется с тобой. - Нет, Ивар, - раздался безжизненный голос, - я не хочу тренироваться. * В гневе Ивар ударил его по лицу, а священник просто позволил ему это сделать. Даже не покачнувшись, все еще поразительно контролируя свое тело, несмотря на недавние тяжелые ранения - он стоял. Если кто и потерял равновесие, то только Ивар, обеими руками вцепившийся Хемунда. - Если ты собираешься продолжать в том же духе, - давясь желчью, хрипел Ивар, - почему не позволил Этельвульфу убить себя? Это была бы достойная смерть, - язычник отпустил мужчину и раздраженно подернул плечами, все еще не опуская злобного взгляда. - Я взял тебя, потому что думал, что ты хочешь жить. Если и была грань, ее только что стерли в пыль. Раздались холодные, резкие слова, первые подлинные эмоции за столь долгое время: - Откуда тебе знать, что я чувствую? Что ты можешь знать о потере всего, что было дорого? Хемунд не стал ждать ответа на свой вопрос, моментально потеряв интерес к разговору. Взгляд затуманился, и горе охватило его снова. Равосильно попыткам устроить пожар в лесу глубокой зимой, подумал Ивар. Слабая искра, гаснущая мгновенно. * - Я хочу трахнуть тебя, священник, - произнес Ивар. Он сказал это, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию, помимо холодной отстраненности. Тем не менее - это было правдой. - Я разрешаю. Если это то, чего тебе хочется. - А что насчет тебя? - Мне больше не хочется ничего. - За исключением мести. - Да, за исключением неё. А затем, горящее пламя отразилось в глазах священника, и он, в конце-концов, поцеловал Ивара. Хемунд жалел о том, что не убил Этельвульфа своими собственными руками, понял Ивар. Затем он отстранился, и всё закончилось. * - Там, в лесу... - произнес Ивар, - почему ты трогал меня? - Я больше этого не знаю. - Так очень легко говорить, - Ивар нажал на его лоб указательным пальцем, давя до тех пор, пока священнику не пришлось отклонить голову назад. - Придумай что-нибудь получше. - Что именно ты хочешь услышать? * Ивар был в отчаянии. Не знал как помочь священнику, не понимал, почему он вообще хотел ему помочь. Мужчина потерял то единственное, что притягивало Ивара к нему. И все же, Ивар не мог отпустить, не потерял интерес. В ужасе он понимал, что, возможно, это и была любовь. Хотеть человека, даже если он больше не является самим собой. * И Ивар сделал то, что сработало в первый раз: подослал одного из своих людей, чтобы оскорбить Хемунда. Назвать его жалким. Слабым. Даже не мужчиной больше. Рычание вырвалось из горла Хемунда, когда он бросился на человека, разбивая костяшки в кровь об его лицо, пока наконец Ивар с победоносной ухмылкой не подозвал людей, чтобы оттянуть его до того, как он забьет челоека досмерти. Хемунд отбивался, и, казалось, был в ужасе от самого себя. * Священник не знал, что делать, не ведал, что с ним теперь произойдет. Он никогда и представить не мог, что его будут гнушаться собственные люди, а собственная церковь - презирать. Ему казалось, что он будет сражаться за веру до самой смерти. Когда-то это дарило спокойствие и смысл. Но теперь не осталось, ни смысла, ни спокойствия. В то же время, был Ивар, который спас его, несмотря на то, что он этого не заслуживал. Этот человек стал определяющим в его жизни. Человек, который никогда не лгал, не обманывал и не шел на компромиссы. По крайне мере не с Хемундом. И он подумал, что в конце-концов у него нашелся ответ на вопрос, который он так долго искал. * - Я трогал тебя в лесу, потому что хотел тебя, - сказал Хемунд. - Но больше не хочешь, - начал Ивар. - Ты очень противоречивый, мой священник. - А ты такой прямой? - внезапный, злой ответ. - Ты говоришь загадками! Насмехаешься! Ты отталкиваешь прочь, когда хочешь притянуть ближе! Ивар был почти в шоке от внезапно вспыхнувшей ярости, когда все последние недели священник ходил словно одна медленно кровоточащая, незаживающая рана. - Но не с тобой, - ответил Ивар, - с тобой я почти болезненно откровенен. * После этого они разговаривали снова, как в самом начале, когда Ивар все еще мог доверять. И он не знал, знаменовало ли это возвращение прежнего доверия. Священник сказал, что верит ему, и это могло быть правдой. Должно было быть. Прошедшие месяцы им приходилось полагаться друг на друга снова и снова, не важно, по собственной воле, или же по необходимости. * - У меня был друг, - рассказывал Ивар, - мой единственный друг. Словно отец. Он покинул меня. Он понимал меня, когда другие не понимали, и даже он не любил меня достаточно сильно, чтобы остаться. Его жена, его дочь, мой отец - они были его семьей. Меня было недостаточно. - Нельзя строить свою жизнь, основываясь на любви людей, которые на нее не способны. - Поэтому у тебя есть твой бог? Потому что он всегда будет любить тебя? - Да. - Мне не нужна любовь того, кого нет рядом. - Да, не нужна, - сказал Хемунд мягко. - Твои братья любят тебя. Ты должен согласиться с этим теперь. Фрейдис любит тебя. - Ты настолько тщеславен, священник? - Ивар усмехнулся. - Тебе нужно, что бы я сказал это вслух? Тебе понравится услышать меня признающим, что это твою любовь я хочу? Хемунд тихо засмеялся: - Ты молод. Ты найдешь кого-то еще. - А ты нет, - Ивар взъерепенился. - Подумай об этом, священник. Где ты найдешь такого, как я, снова? Хемунд фыркнул: - Это, определенно, правда. И впервые Ивар не воспринял это как выпад против его деформированного тела, зная, что подразумевалось нечто большее, чем то, что можно увидеть глазами. * - Сражайся за меня, - сказал Ивар. - Может быть, ты можешь верить в меня? Если у тебя не осталось ничего больше. - Я пытаюсь, Ивар. Я пытаюсь. * Широкая улыбка появилась на лице Ивара, когда он нашел священника, тренирующимся с Бьёрном. Тяжелый груз упал с его плеч. Затем, закончив, Хемунд подошел к Ивару, разминая пальцы его когда-то сломанной руки. - Это не проходит так гладко, как могло бы, - заявил он небрежно, будто не случилось ничего необычного. - Что заставило тебя изменить свое решение? - спросил Ивар. - Я решил не умирать, - ответил Хемунд, и один уголок его губ дернулся в улыбке, взгляд снова был твердым. - Не знаю, когда это случилось. Мне начинает казаться, что Бог хочет, чтобы я находился здесь. - Не буду с этим спорить, - ответил Ивар, не в силах сдержать улыбку. * А затем священник сражался за него снова. Вернувшись с битвы, он выглядел, будто что-то в нем встало на свое место. Первый шаг на длинной дороге был сделан. Снова поднимая меч, чтобы запечатлеть поцелуй на его эфесе, Хемунд смотрел тяжелым взглядом. А потом задумчивое выражение на его лице медленно сменилось расслабленной улыбкой. * После битвы они сели вместе у огня, держа в руках по чашке эля. - Ты бы хотел себе такой? - спросил Ивар, протягивая ему один из золотых браслетов. - Но почему? - спросил Хемунд в удивлении. - Потому что я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь своим. Потому что ты не раб. И возможно, мне просто хочется верить, что ты не собираешься снова уйти. - Я не уйду. - Слова ненадежны. - Такова их природа. - Так ты возьмешь его? - Я думаю, сначала мне нужно его заслужить, - ответил Хемунд, сжимая, держащую браслет, руку Ивара. * Священника не ранили снова, и отпала необходимость сидеть у его кровати, мимолетно касаясь, что служило поддержкой Ивару не меньше, чем священнику. И все же, Ивар иногда это делал. Рука на плече. На бедре. Позволить себе положить руку на грудь мужчины, собиравшегося отправиться на битву. Обхватить рукой его шею. И Хемунд понимающе улыбался. Не говоря ему ничего. Что можно было сказать? Все карты были раскрыты. И если впервые в жизни Ивар пытался за кем-то ухаживать - так тому и быть. За его действиями не стояло даже никакого намерения. Просто удержаться было невозможно. * Это случилось во время их последнего похода против Харальда. Хемунд готовился идти в бой, еще раз проверяя доспехи. И тогда это произошло. Священник повернулся к Ивару и поцеловал его. А затем, он засмеялся на одно мгновение, перед тем как пропасть среди остальных воинов. И Ивар поклялся, когда Хемунд вернется, то он... он... трахнет его, или будет молить быть оттраханым, или... Ивар почувствовал как уши покраснели, а во рту пересохло. Он осторожно прикоснулся к губам. Это что еще такое? Священник заплатит за это... Но пока, все что Ивар мог, это беззвучно проклинать его. И, о да, шло сражение, на котором ему нужно было оставаться сосредоточенным. * И священник вернулся. И прошел в палатку Ивара. И Ивар приготовился напасть на него, или сказать что-то злое, когда Хемунд начал снимать свою броню. Вскоре за ней последовала вся его одежда. Одну вещь за одной, он стоял, сбрасывая одежду на пол, спокойно и будто-бы между прочим. Затем, он встал там, перед Иваром, безупречный, красивый и опасный, каким и всегда был. Лицо все еще измазано кровью, в то время как остальное тело было чистым, защищенным броней и одеждой, только усеянным шрамами, которые Ивар так хорошо изучил. - Я твой, Ивар, - сказал мужчина. * Позже. Единственный воин прокладывал себе путь через поле боя. Выпрямившись во весь рост. Меч все еще был обнажен. Произнося несколько слов то тут, то там, когда проходил мимо тел павших, принося смерть. Фигура, забрызганная кровью, приближалась к Ивару. Замысловатые узоры, которыми, казалось, сама война раскрасила лицо священника и его доспехи, виднелись издалека. Подойдя к Ивару, он вложил в ножны свой меч. - Поцелуй меня, - последовала требовательная улыбка. Мужчина коротко усмехнулся и наклонился к сидящему парню. Грязной, пыльной, измазанной в крови рукой, в которой так долго держал меч, что она стала горячей, он взял Ивара за лицо. И накрыл его рот, размыкая губы юноши, углубляя поцелуй. - Скажи, священник, думаешь что-нибудь из этого случилось бы, прими твои люди тебя обратно? - Нет, Ивар. Я так не думаю. - Мне нравится, когда мы честны друг с другом. - Тебя это так беспокоит? - спросил Хемунд. - Раньше, - ответил Ивар правдиво. - Но затем я понял, что ты любишь меня. И меня не волнует как это произошло. * Два года спустя. Снова в Англии. - Ты будешь сражаться за меня? - Ивар вскинул брови. - Ты обещаешь не убивать крестьян и священников, если они будут молить тебя? - О, ты полагаешь, что можешь сейчас выдвигать условия? - Да. Ивар закатил глаза, дозволяя себе пойти на поводу. Людям это не понравится. Но когда он волновался об этом? - Как так, внезапно станешь сражаться против собственных людей? - Так или иначе, ты захватишь город. Я по крайней мере смогу убедиться, что это будет быстро и с минимумом кровопролития. - Очень разумно. Мне остается только согласиться. * Они вернулись через, возможно, месяц, когда прибыли посланники короля. Они хотели говорить с Хемундом. - Епископ Хемунд, - обратился к нему посол, - король Альфред хочет принести Вам извинения за своего отца, и хочет чтобы Вы сражались за него... - Нет. - Что? - Нет. Я не вернусь. Передай это своему королю. У меня есть свой собственный. И лишь ему я служу. *** Давай, позволь мне лучше узнать тебя, Дай ещё один шанс, чтобы я показал, Нет, я не подведу тебя, Потому что я могу стать тем самым. (Be the one - Dua Lipa)