Сказание о Луне и Солнце.

POV Исилиэль       «Леголас должен умереть», — эта мысль эхом отзывалась в голове, гнала вперед. Я рысцой бежала по лесной тропинке, держа руку на рукояти меча. Прошли те времена, когда бегать по лесным окрестностям было безопасно. Раньше солнце игриво пробивалось сквозь листву и освещало путнику дорогу, подталкивало в спину, веселило и поднимало настроение. Сейчас же его лучи едва-едва пробивались сквозь разросшиеся кроны, скованные паутиной. Уже не одну сотню лет восьмилапые создания тьмы поселились в этих краях, осквернив эльфийский лес.       «Леголас должен умереть.» Мы столько прошли вместе с лихолесским принцем. Дружбу, вражду… и даже тот поцелуй, что мы подарили друг другу в ночь перед его совершеннолетием. Я вспомнила, как счастье возносило меня до небес в тот вечер. Ведь я была уверена, что он влюблен в Тауриэль. А если не в нее, то тогда только в свой новенький тисовый лук. Много лет я скрывала свои чувства, пряча их за ребячеством и разного рода шутками. Поэтому когда он попросил меня стать его невестой, я могла лишь улыбаться и блаженно утопать в его сильных объятиях. А потом он предал меня, объявив на празднике совершеннолетия, что Анариэль его законная невеста.       Конечно же, он тут же получил отказ, ведь моя сестра знала, какую рану нанес мне лесной королевич. Ведь только накануне я взахлеб рассказывала ей о нашем поцелуе и предложении стать лесной принцессой. Но тот лишь невозмутимо поклонился и сказал, что будет добиваться расположения Анариэль. Возможно после того, как сестра решила, что я умерла от орочьего меча, то сдалась и согласилась выйти замуж за Леголаса. Много воды утекло с тех пор. С того дня мы больше ни разу не улыбнулись друг другу. Обида в скором времени переросла в какую-то показушную вражду. Многие эльфы даже любили толпиться вокруг нас, слушая, как мы поливаем друг друга самыми грязными и грубыми словами на всех известных Средиземью языках.       И только один вопрос не отпускал все эти годы. Сдавливая грудную клетку и перебивая дыхание. Зачем? Зачем мой лучший друг так поступил со мной? …Найти Тауриэль оказалось не так трудно. Потому что она упала на меня. Упала с верхушки раскидистого тополя, с жутким пронзительным криком. — Исилиэль!!! — закричала она, тут же вскочив на ноги. Медные волосы спутались, под скулой красовался багровый синяк, темно-зеленый камзол был весь в паутине. — Какого Балрога тебя понесло в лес одну?! — То же самое я могу спросить и у тебя, Тауриэль, — я придирчиво оглядывала ее на предмет серьезных ранений. — Вряд ли ты отправилась в проклятый лес на пикник. — Давай сойдем с тропы, пока она не догнала меня, и я все объясню тебе, — подруга схватила меня за рукав и потянула в черноту чащи. — Даже не собираюсь узнавать, кто такая «она», — буркнула я.       Я послушно направилась за ней, параллельно думая, что идти в самую чащу — верный способ стать чьим-нибудь обедом. Солнечный свет померк, скрывшись за могучими кронами, воздух наполнился влагой и запах сырости ударил в нос. Тауриэль продолжала пробираться через коряги и трухлявые пни, одновременно стряхивая свободной рукой паутину с лица. Вид у нее был серьезный, в глазах читалась свойственная ей решимость. — Тауриэль… -начала я, притормозив главу королевской стражи. — Я понимаю, что за пять лет пропустила много интересных новостей, но поясни мне, пожалуйста, с каких пор ты не слушаешься приказов Его Величества и бежишь в самоволку?       Тауриэль тяжело вздохнула и подняла на меня свои зеленые блестящие глаза. — Мне далось это решение тяжело, — она сжала губы в тонкую полоску и положила мне руку на плечо. Деревья печально шумели, нашептывая что-то так тихо, что невозможно было разобрать слов. — Мне нужно помочь этим гномам.       Я думала, что после пятилетнего заточения в Дол-Гулдуре меня уже ничем невозможно удивить, но лихолесский эльф, рвущийся помогать главным врагам лесного королевства… — Ты когда-нибудь слышала о гоблинской лихорадке? — встретив ее удивленный взгляд, я продолжила: — Той самой, когда твое тело раздувает вдвое и кожа зеленеет и покрывается бородавками? Первая стадия — это бред. Похоже, ты заразилась, подруга.       Тауриэль закатила глаза. — Очень смешно, Исилиэль. У меня нет времени на подобные…ОСТОРОЖНО!!!       Я не успела понять, что произошло, как что-то сильное толкнуло меня в спину и придавило к земле. Пытаясь дотянуться до меча, я пыталась приподнять голову, но безуспешно. Это что-то еще сильнее впечатало меня в опавшую липкую листву. — Пусти ее, тварь!!! — я услышала, как Тауриэль натянула тетиву. Звук стрелы, разрезающей воздух, бешеный рев и хватка ослабла. Воспользовавшись моментом я тут же вскочила и резко развернулась, вытащив меч и встав в оборонительную стойку.       Между двумя раскидистыми тополями стоял огромный паук, метров десять в высоту. Стрела Тауриэль пронзила его мохнатый бок и, казалось бы, чуть-чуть ранила. — Это та самая «она»? — выдавила я, узнав в чудовище Вельзевулу — мать лихолесских пауков. Только эта древняя паучиха могла быть таких размеров и только она могла источать такую слепую ярость и тьму. Казалось, что солнце окончательно померкло и мрак, вылезающий из-под мохнатых лап монстра, сковал вековые деревья, точно цепями. — Да, мы случайно повстречались. И встреча оказалась не очень радостной, — дочь Леса натянула еще одну стрелу и замерла в ожидании.       Я внимательно окинула взглядом местность, оценивая обстановку и ища преимущества. Мы стояли на небольшой поляне, устланной влажными листьями. Вельзевула возвышалась точно гора. Ее двенадцать маленьких злых глаз были обращены к нам. Вокруг плотной стеной сомкнулись деревья: сквозь чащу убежать было невозможно, вступать в бой — тут же погибнуть от ядовитого жала под рыхлым брюхом. — От тебя пахнет Дол-Гулдуром, эльф, — прорычала паучиха, обратившись ко мне. Меня передернуло. Я знала, что у пауков безупречный нюх, но не думала, что за дюжину дней свободы так и не смогла смыть с себя орочью вонь. А смогу ли когда-нибудь? — Приветсвую тебя, Вельзевула, королева лесных пауков, — громко сказала я, многозначительно посмотрев на Тауриэль. Тянуть время и договориться — вот единственный план выжить. Глава стражи опустила лук. Я мысленно обрадовалась, что многолетние совместные тренировки научили нас понимать друг друга с полуслова. И этот навык не прошел за пять долгих лет, когда казалось, что прошлое перестало существовать. — Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии! — добавила я к приветствию. — Ты приветствуешь меня, эльф? — пророкотала паучиха. Тауриэль стиснула зубы, вновь приготовившись натянуть тетиву. — Приветствуешь после того, как вы убили множество моих детей три дня назад?! — последние слова она буквально прошипела. Я увидела как могучие лапы согнулись, приготовившись к атаке. — Твои дети нарушили договор, — процедила Тауриэль, снова вскинув лук. Я сжала меч покрепче и замерла в ожидании. «Как будто паучихе есть дело до договора трехсотлетней давности», — пронеслось в голове. — Они пересекли границу лесного королевства, прекрасно зная, чем это карается. К тому же они схватили 13 гномов, которые по праву принадлежали Его Величеству, потому что это произошло на нашей территории. — Какой интересный лучник, — внимание паучихи переключилось на Тауриэль. Это позволило мне медленно начать двигаться Вельзевуле за спину, чтобы быть готовой прыгнуть на нее и нанести удар. — От тебя пахнет страхом, эльф. Ты боишься, пытаясь спрятаться за ваш никчемный закон. Сейчас вы находитесь на моей территории, и ничто не мешает мне вкусно поужинать. — Даже тот факт, что Лилит находится в подземелье Его Величества Трандуила? — усмехнулась Тауриэль, но взгляд все еще продолжал быть ледяным и сосредоточенным. «Лилит?» — я непонимающе перевела взгляд на замеревшую вдруг паучиху. Через секунду Вельзевула взревела и рев ее разнесся эхом по притихшему перед закатом лесу. — Если вы ее тронете… убью… мерзкие эльфийские отродья… — слышалось сквозь неутихающий рев. На мгновение мне показалось, что это скорее начинает походить на плач. Отчаянный звериный плач. — Мы не тронем ее, как и обещали. Но твои мерзкие дети никогда больше не пересекут границу Лесного королевства. И ты будешь продолжать соблюдать договор, если хочешь, чтобы с Лилит все было хорошо, — отчеканила Тауриэль и опустила лук. — Убирайтесь с глаз моих, эльфийские отребья… — прошипела Вельзевула и в последний раз взревев, начала отступать в глубь чащи.       Когда ее тяжелые шаги затихли в темноте, я, наконец-то вспомнила, как дышать. — Что. Это. Было, — отрывисто спросила я, опускаясь на влажную листву. Кажется, я впервые со дня побега испытала настоящее потрясение. Огромная паучиха, которая могла растоптать нас одной лапой, даже не заметив, ушла в глубь чащи, оставив целыми и невредимыми. — Кто. Такая. Лилит. — Паучья принцесса, — отмахнулась Тауриэль, убирая стрелу в колчан. — Трандуил забрал ее около года назад во дворец. Это единственный способ хоть как-то контролировать пауков. — Интересно, оказывается, стало жить в Лесном Королевстве, — протянула я, чувствуя, что Тауриэль чего-то не договаривает. — Вы держите порождение тьмы в клетке для контроля над этой тьмой… А я думала, что наша эльфийская суть — это держаться света… — моя голова все еще гудела от недавнего удара об землю. — У нас нет выбора, дочь Луны. Тьма поглотила Зеленый лес, превратив его в Лихолесье. С одной стороны нас притесняет Дол-Гулдур, а с другой — армия гигантских ядовитых пауков, — отрезала Тауриэль, дав понять, что разговор на эту тему закончен, даже не начавшись.       Поправив колчан и откинув спутавшиеся волосы за плечи, дочь Леса продолжила путь. Я, все еще сбитая с толку, не спеша направилась за ней. — Ты со мной, Исилиэль? — бросила она через плечо. — Я думаю, что выбора ты мне уже не оставила, — с напускным недовольством пробурчала я. — Вперед спасать гномов. — Ты так говоришь, как будто сегодня утром не помогла им сбежать. — Ну вообще я помогала полурослику, который был с ними. Забавное создание, — ответила я, понимая, что глава стражи права. Если я сочла заточение гномов несправедливым, то почему Тауриэль не могла решить так же? Но рисковать жизнью, идя в одиночку через проклятый лес, ослушаться так горячо любимого ею Трандуила…       Тут я вспомнила, как спускаясь в темницы, случайно стала свидетелем милого разговора Тауриэль с одним из гномов. Может быть здесь дело вовсе не в несправедливости запрета Трандуила на возврат Эребора гномами? Может быть ей просто понравился один из гномов? — Быть такого не может, — шепнула я сама себе, направляясь вслед за подругой сквозь засыпающий лес. — Наверное это я подхватила гоблинскую лихорадку и начала бредить. Тауриэль скорее влюбится в орка, чем в гнома. — Что ты там шепчешь, дочь Луны? — откликнулась дочь Леса. — Да я просто думаю, в какой момент ты успела, как говорит ваш король, «тронуться умом».       Даже не видя ее лица, я почувствовала, как Тауриэль улыбнусь.       Тьма окутала лес. Ночь окончательно вступила в свои права.       Я подняла голову вверх, но густая листва помешала мне увидеть Луну. Но все равно я уже ощутила прилив сил, который посылала мне небесная мать.       Я шла за подругой, смотря ей в спину. Интересно было бы побывать в темницах Трандуила. Сколько интересных пленников там, возможно, собралось. Паучья принцесса по имени Лилит (не думала, что у кого-то из них, кроме матери пауков есть имя), сын Азога Осквернителя Маухур. При мысли о последнем, я почувствовала как екнуло в груди. Я надеялась, что темницы Лесного Королевства не убьют в нем тот лучик человеческого света, который я успела разглядеть. Дети нежелательных соседей — отличный шантаж. Интересно, поддерживает ли Леголас своего отца? По мне так шантажировать детьми, пусть даже вражескими, — дело бесчестное.       Погрузившись в свои невеселые мысли, я даже не заметила, как деревья стали понемногу редеть. Запах рыбы и эля начали кружить вокруг и щекотать нос. Озерный город был уже недалеко. Тауриэль ускорила шаг, но вдруг резко остановилась. Прислушавшись, я втянула носом воздух. Запах гнили развеял веселые ароматы Озерного городка.       Орки.       Вой варга подтвердил мои догадки. Через секунду шестеро черных теней отделились от деревьев и без разговоров бросились в атаку. Мы лишь успели встать спиной к спине и обнажить клинки. Я была уже готова занести меч для очередного удара, как один из орков упал, сбитый чьей-то стрелой. Остальные в замешательстве забормотали на темном наречии и замотали головами в поисках лучника. Через мгновение он сам показался, выйдя из древесной тени.       «Какого черта ему не сидится?» — тут же подумала я. Сердце снова начало пропускать удары, а на языке уже крутились отборные синдаринские ругательства.       Леголас Трандуилион выпускал стрелу за стрелой, приближаясь к нам. Еще трое орков упали замертво, пока вой варга не разорвал ночной сумрак в клочья. Через секунду белоснежный монстр выскочил из ночной чащи, явив миру себя и своего хозяина. Оцепенев от ужаса, я встретилась взглядом с Азогом Осквернителем. Пять лет ада пролетели перед моими глазами, голова закружилась, и я малодушно вцепилась в локоть Тауриэль. Та, мягко разжав мою руку и заправив меч за пояс, снова зарядила лук стрелой. — Повеселимся, — шепнула она мне. И я мысленно с ней совершенно не согласилась. Азог и веселье — понятия несочетаемые. — Дочь Луны взять, остальных убить, — его рык громовым раскатом пронесся по лесу. Казалось, что мое сердце остановилось.       Я замерла, в ожидании атаки. Орки замерли, в ожидании атаки. Мне кажется, я слышала, как бьется сердце Тауриэль, перебивая мое. Вдруг Азог резко развернулся и метнул блестящий в темноте топор в сторону Леголаса. Услышав чей-то крик, я не сразу поняла, что кричу именно я. Леголас стремительно отскочил в сторону, выпустив стрелу, но промахнулся. Орки, не дожидаясь команды главаря, снова перешли в наступление.       Отражая удар за ударом, я краем глаза следила за Леголасом. Тот кружил вокруг белого варга, путая, отвлекая его на себя и выпуская стрелы. Тауриэль вступила в схватку с двумя орками сразу. Через мгновение один из них упал, судорожно тянувшись к шее, проткнутой ее книжалом.       Я же очень сильно уступала противнику в росте. Мне кажется, что я помнила этого орка. Не он ли иногда приносил мне сгнившее мясо на ужин? Вооруженный увесистой палицей, он размахивал ей из стороны в сторону, мешая мне сделать выпад и нанести удар. В очередной раз пригнувшись и пропуская над головой эту железную колдобину, я все же успела выставить меч вперед. Черная кровь брызнула на камзол, запачкала лицо. Даже не успев издать ни звука, орк навалился на меч, придавив меня своей тушей. — Беру свои слова назад, — Тауриэль, видимо расправившаяся со своими противниками, спихнула убитого орка ногой в сторону. — Хватку ты, все же, подрастеряла, — она протянула мне руку. Я поспешно вскочила и, коротко кивнув подруге, резко развернулась в сторону Азога. Леголас все еще кружил вокруг варга выпуская в него стрелы.       Несколько из них даже смогли пробить толстую шкуру, покрытую густой шерстью. Азога, казалось, забавляла эта картина. Леголас был все еще жив, только потому что бледный орк хотел повеселиться на славу. Когда стрелы закончатся, варг просто разорвет лихолесского принца.       Ярость подступила к горлу, превратившись в неприятный ком. А еще говорят, что я тронулась умом. Со стороны Леголаса это даже не риск, а беспросветная глупость. Впервые за день я потянулась к луку за спиной. Варг кружился, мешая мне целиться. Луна, дай мне меткости, прошу.       Моя стрела как раз попала Азогу в здоровую руку, и тот завыл. Забыв про Леголаса, он оскалил пасть и, спрыгнув с варга, кинулся в мою сторону. Зверь бросился на Леголаса, Тауриэль кинулась к нему, лихорадочно выпуская стрелы в взбесившуюся тварь. Их схватка все отдалялась и отдалялась от меня. Варг намеренно гнал эльфов в сторону Озерного города, не давая ни единого шанса приблизиться ко мне. Боль в затылке, в глазах помутнело — орк впечатал меня в дерево со всей силы и прижал к горлу руку-обрубок, где, начиная от локтя, красовался здоровый острый нож.       «Почему меня все сегодня пытаются куда-нибудь припечатать», — пронеслось в помутневшей голове. — Вот мы и встретились дочь Луны, — прорычал орк, шумно втягивая воздух носом. — Как я скучал по твоему запаху. Аромату, который так приятно смешивается с запахом страха. — Пусти меня, — процедила я, чувствуя как неописуемый ужас сковывает ноги. Я не вернусь в Дол-Гулдур. Лучше я умру прямо здесь, но не вернусь больше в этот ад. — И это все что ты можешь мне сказать, — Азог наклонился так, что его плоское лицо поравнялось с моим. Он приложил здоровую руку к моей груди. — Как сильно бьется твое сердце, эльф, — в его желтых кошачьих глазах загорелся недобрый огонек. Не в силах бороться с собой я задрожала, словно лист. Перед глазами стояли бесконечные пытки, что я выносила в подземельях Дол-Гулдура. — Я еще раз предлагаю пойти со мной добровольно. Не как пленница и даже не как гостья, — в его глазах загорелось знакомое мне желание. Я и раньше видела это в его взгляде. Но орк ни разу не прикоснулся ко мне, как к девушке. Лишь избивал, ломал кости и снова избивал, растворяясь в своем садистическом удовольствии. — Ты жалок, орк, — прошептала я, борясь с паникой. — Я вижу как ты мечтаешь обладать мной, но, видимо, начальство не позволяет меня тронуть, не так ли?       Азог зарычал, прижав нож к моей шее еще сильнее. Вскрикнув, я почувствовала, как кровь начала капать на воротник камзола. — Ты никогда не сможешь обладать мной, Азог, — прохрипела я, понимая, что разжигаю в нем не только похоть, но и великую ненависть. — Азог Осквернитель не осквернит дочь Луны. Лучше дай мне умереть.       Тот оскалился, приблизившись ко мне вплотную. Когда он заговорил его плоские синие губы касались моей щеки. — Да, ты права, лунная девчонка. Пока что я не могу тебя трогать. Но как только мой хозяин получит то, что ты скрываешь, он отдаст тебя мне. А когда ты надоешь, я кину тебя варгам и буду смотреть, как они будут разрывать тебя, обнаженную и такую прекрасную, на части. Обязательно сделаю это в полнолуние, чтобы Луна все отчетливо видела. И умирала от того, что не может тебе ничем помочь.       Судорожно вдохнув воздух, я закрыла глаза. Луна, дай мне сил пережить сегодняшнюю ночь. Оказавшись в цепкой хватке огромного орка, который был в двое больше и сильнее меня, я ничего не могла сделать. Я слышала рык варга и звон оружия. Видимо в лесу скрывались еще орки, и Леголас и Тауриэль вынуждены отбиваться от них, не способные подступиться ко мне. Луна, прошу, помоги мне. Пришли мне спасителя или дай умереть.       И спаситель пришел.       Все произошло так быстро, что я, упав на траву, лишь схватилась за горло и нащупала небольшой порез. Подняв голову, я окончательно потеряла над собой контроль и заорала в приступе ужаса.       Огромная паучиха ударом мохнатой лапы отбросила от меня Азога. Вельзевула выпустила огромное жало на конце которого уже собрался зеленоватый яд. — Тыыы… -прошипела она. — Как ты посмел войти в мой лес… Азог Осквернитель… «С каких пор это твой лес и почему вы… вы же, вроде, порождения тьмы, а, значит, должны быть на одной стороне?!» — я непонимающе переводила взгляд с Вельзевулы на Азога и обратно.       Подобрав потерянный в листве меч, я медленно начала отступать в чащу в надежде сбежать. Но вдруг одна из задних лап паучихи оторвалась от земли и снова впечатала меня в дерево. Меч со звоном отлетел в сторону.       «Да сколько можно…» — я, ударившись в очередной раз головой, еле поборола в себе приступ тошноты и, поддавшись головокружению, обмякла, безвольно повиснув на мохнатой лапе. — Убираааайся отсюдаааааа, — продолжала шипеть паучиха. Сквозь уплывающее сознание я увидела, как Азог попятился. Впервые в жизни я увидела в его глазах страх. — Убираааайся Осквернитель… убирааааайся, пока жив…       …Мне кажется, что на какой-то момент потеряла сознание. Потому что, вернувшись в реальность, я поняла, что лежу на земле, а паучиха нависла надо мной, изучая меня всеми своими двенадцатью глазами. — Ты дочь Луны, — она не спрашивала, а констатировала факт. Видимо, паучиха слышала пламенные речи Азога. — Азог… -прохрипела я, обводя глазами поляну. Но бледного орка уже и след простыл. Неужели Азог кого-то боится? Впрочем, гигантскую паучиху невозможно было не бояться. — Осквернитель трусливо бежал из леса, эльф, — выплюнула Вельзевула, все еще нависая надо мной, и огромное жало застыло в нескольких сантиметрах от моего лица. — Мои друзья… Леголас… — Я не видела твоих друзей. Битва увела их из леса в сторону Озерного города, дочь Луны, — пророкотала паучиха и вдруг убрала жало. Я выискивающая глазами меч, удивленно затаила дыхание. — Ты умрешь дочь Луны, но не сегодня. Ты нужна мне живой. — И что же ты хочешь от меня? — Я отпущу тебя. Но ты вернешь мне мою дочь. Ты вернешь мне Лилит.       Опешив, я уставилась на паучиху. — Кто сказал, что я не убегу сейчас с концами, как только ты отпустишь меня?       Вельзевула закряхтела и как-то странно залаяла. Я не сразу сообразила, что паучиха рассмеялась. — Ты вернешься, эльф. — С чего бы? — Ты вернешь мне Лилит. Ты вернешь мне мою дочь. А я расскажу, зачем ты нужна Азогу Осквернителю. Я расскажу тебе, что хочет получить его хозяин. Потому что я знаю, что за магия в тебе сокрыта. Я знаю, о чем он говорит. Клянусь Луной. ********       Когда я открыла глаза, чьи-то сильные руки прижимали меня к себе. Я чувствовала чей-то учащенный стук сердца и вдыхала сладковатый аромат чьей-то кожи, отдававший сандаловым деревом.       Леголас нес меня на руках. Я слышала приближающуюся музыку. Я слышала как мы приближаемся к Озерному Городу.       Однако принц крайне благороден, раз вернулся за мной и сам понес меня. Впрочем, он никогда не бросал раненых солдат на поле боя. Не обольщайся, Исилиэль. Возмножно, Тауриэль заставила принца вернуться после того, как последний орк был убит.       Главное, что он жив. Пусть он и предал меня в прошлом, но я не дам ему погибнуть. Будущее можно изменить. Я это знаю. Старая Нерданель это знает. Я изменю твою судьбу, мой бывший друг. Клянусь Луной.