Госпожа горных дорог

Пусть укроет цепи следов моих иней, Чтоб никто найти их не мог. Кто теперь прочтет подо льдом твое имя… Господина горных дорог?

      — Класс, прошу внимания!       Высокая сухопарая учительница стояла перед горсткой детей. Им всем было на вид лет двенадцать-тринадцать, и каждый с интересом смотрел на нее, словно ожидая откровений. Прежде они никогда не были так близко к Щиту, и пропустить лекцию теперь — верх глупости. Даже самые отъявленные бездельники ждали, что она скажет дальше.       — Взгляните сюда, — она махнула рукой себе за спину. — Это, как вы все знаете, Щит. Он непроницаем и непрозрачен. Даже не пытайтесь прикоснуться к нему! Никто не знает, что с вами произойдет. Некоторые сходили с ума или даже умирали… Лана! Вернись на место!       Лана, девчонка с белыми, будто бы седыми, волосами, тянулась к поверхности Щита, но строгий окрик учительницы помешал ей. Госпожа Пайпер всегда не одобряла самовольства. И все же Щит так манил своими причудливыми переливами фиолетового и лилового, так тянул провести по нему ладонью, узнать — какой он на ощупь? Гладкий, шероховатый?       — …позитивное объяснение Щита. За ним скрывается прекрасный, идеальный мир, который мы пока не готовы увидеть. Сначала необходимо избавиться от всех пороков и перестать грешить. Лишь тогда Щит исчезнет. После смерти все безгрешные люди попадают в рай, за Щит, и все должны стремиться туда.       Лана отвела глаза от учительницы и пораженно уставилась на переливчатый купол. Так значит, за ним — рай? И там можно будет встретить всех погибших? Лане очень хотелось убедиться в этом. Недавно у нее умерла бабушка. Вокруг слышались шепотки, видно, обсуждали слова госпожи Пайпер. Та прокашлялась и продолжила:       — Есть и другая версия о Щите. Он не дает злу проникнуть сюда, в наш дом, чтобы мы могли спокойно обучиться мирной и безгреховной жизни. Когда мы будем готовы, Щит унесет нас в другой мир, где мы сможем жить счастливо без таких ограничений. Но сейчас они необходимы! И в заключение я хочу сказать, что на самом деле неважно, кто прав. Важно то, что мы все должны стараться жить правильно и не грешить. Можете немного осмотреться, скоро приедут повозки.       Лане не хотелось верить в теорию о зле за пределами Щита. Нет, в ее воображении там находилось нечто прекрасное, такое, что она и представить себе не могла, а если пыталась, то выходил лишь свет — ослепляющий, яркий и теплый, он был повсюду и заполнял ее. За светом виднелись смутные очертания деревьев, переливы лилового и зеленого, а над головой — высокое, фиолетовое небо. Она не знала, откуда исходил бы тот самый свет, но это не имело значения.       Около самой поверхности Щита она остановилась, боязливо оглянулась, но госпожа Пайпер была далеко и стояла спиной, так что Лана сразу же успокоилась. Вновь протянула руку вперед и ощутила, как сердце забилось быстрее, а щеки вспыхнули. Ей предстояло коснуться запретного мира, иной вселенной, и это волновало не меньше, чем мысли о возможном цвете неба и слепящем свете.       Лана вдруг поняла, что теперь ее уже ничто и никто не сможет остановить. Ей было суждено сделать это и узнать… Она на миг закрыла глаза, вдохнула и пальцем дотронулась до Щита.       По ладони словно промчались и затухли маленькие вспышки света, а по куполу разошлись круги, как от камня на воде. Ничего особенного не произошло, и Лана уже хотела разочарованно отвернуться, как вдруг прямо перед ней Щит начал стремительно становиться прозрачным.       Она замерла, голова вмиг опустела перед невиданным зрелищем. Белая земля, по которой несется что-то вроде клубов белой же пыли. Вдалеке — странные очертания, похожие на громадные треугольники, только неровные. Ей подумалось, что они больше похожи на зубы. Но неба видно не было — только эти зубы, становящиеся все выше и выше.       Магия нового мира очаровывала, завлекала — Лане отчаянно хотелось сделать шаг за грань, потрогать, пощупать, услышать, увидеть, какого же цвета небо!.. Но Щит никуда не исчез, и стоило ей лишь шагнуть вперед и уже ладонью надавить, как ее отбросило на землю. Поморщившись, она заметила кое-что еще.       Кто-то стремительно приближался к ней, он становился все больше и больше, пока не перерос саму Лану, и тогда она смогла рассмотреть существо. Оно походило на собаку, только черты казались более острыми, дикими и угловатыми. Глаза горели желтым, звериным огнем. А на боках чудища — два птичьих крыла.       Лана испуганно отшатнулась от странного пришельца, забыв на мгновение, что Щит не пропускает никого. Она выдохнула, когда морда с торчащими клыками оказалась прямо перед куполом — не верилось, что такой монстр не сможет попросту прокусить или проломить лапой барьер.       Через один удар сердца Лана с ужасом заметила, как чудище легко проходит за Щит и идет к ней. Она отшатнулась, упала и поползла назад, не отрывая взгляда от пасти с изогнутыми клыками. Отец рассказывал, что нападающей собаке нужно смотреть в глаза… но что делать, если эта собака размером с лошадь?!       Лана решила последовать совету отца и усилием воли подняла голову.       Страх почему-то отступил.       Животное шагнуло еще пару раз, остановилось ровно над Ланой и коснулось ее лба мокрым прохладным носом.       В этот же миг в голове Ланы вспыхнул яркий, обжигающий, режущий свет, и она потеряла сознание.       Она очнулась на своей кровати. Спокойствие и гармония — вот что наполняло ее в те несколько минут, что она лежала, ни о чем не думая. Из соседней комнаты послышались голоса, но Лана не смогла разобрать ни слова, только поняла, что речь идет о ней и что говорят родители с госпожой Пайпер.       Через какое-то время зашла заламывающая руки мать и присела рядом с Ланой. Они молча глядели друг на друга, и Лана сама поняла, что учительница все рассказала родителям и что мать хочет услышать объяснения.       — Мам… Я… — лгать не хотелось, но Лана не знала, как передать свои чувства. — Я просто должна была это сделать… Понимаешь? Должна…       — Глупости, — покачала головой мать и нахмурилась. — Тебе же сказали — нельзя! Что здесь непонятного? Почему должна?       — Я не знаю, — ответила Лана и отвернулась к стене. Видеть переполненное негодованием и недоумением лицо было слишком тяжело.       — Госпожа Пайпер проследит, чтобы такого больше не повторялось, — напоследок сказала мать и хлопнула дверью.       Но Лане больше всего на свете хотелось, чтобы вышло иначе. Она обещала себе, что когда-нибудь опять выберется к Щиту и попытается заглянуть за него. Теперь это желание занимало ее всю и вытеснило все прочие помыслы. Больше не было ни учебы, ни помощи родителям, ни сверстников.       Только яркий, белый свет и странное крылатое существо, похожее на собаку. Волк, — вдруг всплыло в ее сознании. Откуда пришло это слово? Из забытья? Но почему она не может вспомнить ничего больше? Там были эти странные треугольники-зубы? Горы, — подсказал голос. Лана силилась вспомнить еще, но так и не смогла.       На следующее утро Лана вспомнила, что решила пойти к Щиту и еще раз его коснуться. Но подумала, что это было бы самой большой глупостью в ее жизни. Что нового она там увидит? Все те же странные горы. Они ни капли не изменятся за один день, нет. Разузнать бы только, что там с волком… Может, родители знают?       — Мама, — Лана, уже одетая, выглянула из-за двери и посмотрела на мать. — Скажи, куда делся тот волк?       — Что такое волк? — спросила она, резко обернувшись.       — Ну… тот монстр, что напал на меня, — поправилась Лана. — Такой большой, крылатый. У Щита. Он прошел сквозь Щит.       — Там не было монстров, милая, — мать нахмурилась, подошла ближе и коснулась лба дочери. — Здорова… А, тебе он, верно, привиделся! Ты лежала в обмороке и тогда увидела его.       — Но он коснулся меня! — запротестовала Лана. — Коснулся носом, а потом я проснулась здесь!       — Оставь эти глупости, — сказала мать и всучила ей в руки маленькую книгу. — Вот то, что должно волновать тебя. А теперь иди на занятия.       Лана не стала возражать и в недоумении вышла из дома, даже не заметив, что не выпила свой утренний отвар трав. Почему мама не знала о волке? Госпожа Пайпер что, не сказала ей? Но опять — почему? Нужно спросить у остальных, кто там был. Они-то наверняка заметили!       Ни один ее знакомый ничего не видел. Более того, часть из них вообще сочла ее сумасшедшей, хотя на уроках их обычно учили, что осуждать других грешно. Правда, на этих уроках многие вообще не слушали… В любом случае, Лана и сама уже всерьез начинала думать, что поехала крышей. Быть может, это действие Щита на нее.       Узнать правду она могла только одним способом. Снова пробраться к Щиту и коснуться его. Если волк придет — то она либо окончательно сошла с ума, либо никто больше просто-напросто не может его увидеть.       Сразу после занятий Лана помчалась в конюшни — можно было попытаться раздобыть лошадь и выбраться из города. Да это, собственно, единственный путь. Пешком было бы слишком долго, два часа туда и два обратно как минимум (она жила в самом центре), мать точно оторвала бы ей голову за такие самовольства. А так можно было бы просто сказать, что она еще немного погуляла с друзьями. У нее всегда было много друзей.       Конюх по имени Трик был ее неплохим приятелем, несмотря на разницу в возрасте — ему было аж шестнадцать, и он казался ей жутким стариком. На ее счастье, именно он присматривал за лошадьми в этот день. Лана сразу пошла к нему.       — Привет! — она улыбнулась и приобняла его. — Ты тут один?       — Пожалуй, если не считать коней, — усмехнулся Трик. — Чего надо? Я слышал о вчерашнем случае. Ты случайно не к Щиту собралась?       — Как ты угадал?.. — спросила она. — И откуда знаешь?       — Да так, слухи дошли, что какая-то дурочка пыталась прорвать Щит и упала в обморок, — Лана нахмурилась на слове «дурочка». — Кое-кто из суеверных клялся, что ты чуть не вызвала конец света.       — Что за чепуха?! — вырвалось у нее. — Ничего я не вызывала! Мне просто было интересно.       — Да верю я, верю, — отмахнулся Трик. — Мне-то что об этом рассказывать? Если хочешь знать, я вообще не верю во всю эту чушь про Щит. Мы просто тут заперты, как в клетке, вот и все. Может, снаружи кто-то сейчас смотрит на нас и смеется. Или он разводит нас, как мы — кур.       Еще недавно Лана бы начала яростно возражать на такие кощунственные слова. Как же так? Всю жизнь их учили, что Щит — святой, что обязательно нужно верить и не грешить, иначе рая не видать… Но после этого случая все изменилось.       — Трик… Когда я коснулась Щита, он стал прозрачным, — Трик, несший охапку сена, замер. — Там было что-то странное. Не похоже на рай. И на зло тоже. Просто… белая земля. И как будто белая пыль на земле. А еще там были громадные треугольные зубы на горизонте. Потом пришел огромный монстр, похожий на собаку, только с крыльями. Он коснулся меня носом, а потом я очнулась дома. Эти зубы зовутся горы, а монстр — волк. Все говорят, я сошла с ума. Мама — что причудилось. А я не знаю… Ты веришь мне?       — Это звучит безумно, ты знаешь это? — Лана кивнула, хотя Трик и не мог этого видеть. — Это звучит безумно, и потому похоже на правду. Сама посуди. Тот, кто запер нас здесь — наверняка псих. И только псих мог бы придумать огромные зубы и крылатую собаку.       — Я хочу убедиться. Ты дашь мне лошадь? — спросила Лана.       — Да. Только непременно мне все расскажи потом, хорошо?       — Конечно, — снова кивнула Лана.       Этот разговор принес ей огромное облегчение и надежду, что она еще не совсем сумасшедшая. Почему-то никто не мог убедить ее до конца, что все эти горы — лишь иллюзия, а волка никогда не было. Но после слов Трика все встало на свои места. Она не знала причины. Не знала, почему так доверилась ему, пусть он и опирался на ее же слова. Может, она сама хотела верить в монстра и зубы.       Проезжая на лошади через город, Лана осматривалась и надеялась, что никого из знакомых по пути не встретит. Друзья — те ладно, промолчат. А вот взрослые — те непременно донесут матери и отцу, и тогда жди хорошей взбучки. Ей строго-настрого запрещали ездить верхом. Лане это казалось странным. Зачем тогда их вообще учили ездить, если все равно нельзя?       Но удача была с ней в этот день, и по пути Лана видела лишь незнакомцев. Вскоре она выбралась из города и продолжила двигаться вперед. Выбрала ту же дорогу, по которой еще вчера ехала в повозке на лекцию о Щите — госпожа Пайпер говорила, что это самый короткий путь. С другой стороны все взрослые возделывали поля или занимались какими-нибудь другими делами. Лана не особо вникала в это. Их пока учили только безгрешной жизни да всяким домашним делам.       По-дневному светло-лиловый купол над головой закруглился и уперся в землю. Лана спешилась, привязала лошадь к дереву поблизости и быстрым шагом дошла до Щита. Она не знала, то ли это место, где она стояла вчера, а жаль. Однако выбора ей не давали.       В этот раз было не так страшно, как в первый. Но вместе с тем ушло и чувство волнения, предвкушения — касание превратилось из открытия неизведанного мира в обыденность. Пусть даже и было это один только раз. Точнее, даже не так. Лана поправила себя — касание теперь казалось необходимостью, а не предназначением. Не судьбой.       Она протянула руку вперед и дотронулась до Щита. В ответ снова разошлись круги, стирая фиолетовый, и Лана вновь смогла увидеть зубы… нет, горы. Нужно было называть вещи своими именами. Жаль только, первая пришедшая в голову кличка прилепилась, будто смолой, и никак не желала отставать. Это слегка портило впечатления. Удивительно, как всего лишь название может испортить ощущения от прекрасного.       Волк снова пришел, но на сей раз Лана его уже не боялась. Она сама хотела бы выйти навстречу, но Щит не пускал ее. В уголке сознания вспыхнула мысль — это не навсегда. Лана не знала, откуда это, пока не взглянула в насмешливые глаза зверя. Каким-то образом она поняла. Это именно волк прислал ей мысли, как и те два новых слова. А на уроках их убеждали, что никто не умеет говорить, не произнося слов. Какая наглая ложь.       Пусть это и была только вторая их встреча, Лана уже почему-то считала волка своим другом. Она хотела только узнать его имя — какой же это друг, если ты и назвать его можешь не иначе как волком? Глупость какая-то. Если их там много, вдруг подумалось ей, вряд ли он зовет ее среди своих «человек». Лана тихонько прыснула. Столь многое можно было бы спрашивать о нем и думать, а она рассуждает о такой ерунде.       Волк — она готова была поклясться! — улыбнулся и коснулся ее носом. Перед тем, как провалиться во тьму, успела подумать только, что так и не узнала, мягкая ли его шерсть на ощупь. А еще как его зовут.       Здесь же она очнулась и с тревогой посмотрела вокруг себя. Судя по цвету неба, времени прошло не очень-то много — час от силы. Щит снова стал непрозрачным, как и раньше, и она подавила искушение коснуться его опять. Что-то подсказывало, что ничего не случится.       Лошадь продолжала пастись и пощипывать травку, помахивая хвостом. Лана отвязала ее, вскарабкалась в седло, мысленно поблагодарила Трика за подходящую ей по росту лошадь и направилась к городу, размышляя о произошедшем с удивительным для нее самой спокойствием.       Значит, ей в тот раз не почудилось. Придумать насмешливого или улыбающегося волка она бы точно не смогла никогда в жизни — порой ей не хватало воображения даже придумать подходящую фразу. А уж приделать собаке крылья… Осталась одна загадка. Почему волка увидела только она?       Вот только видение она снова не запомнила. Сказать уверенно могла лишь одно — там вновь был тот самый яркий, жгучий свет, даже не свет — сияние. Это слово всплыло в ее голове, как вчерашние два. А за ним появилось еще одно. Снег. Та белая штука на земле звалась снег. И Лана почему-то готова была поклясться, что она жутко холодная и скрипит под ногами.       Трик удостоился лишь короткого «спасибо», а на вопрос, что же там такого произошло, Лана ответила, что ничего особенного, развернулась и ушла, почти не осознавая своих действий. Трик провожал ее недоуменным взглядом. Верно, гадал, что могло произойти у Щита. Да разве такое можно объяснить?