On the verge: between life and death

Рина лежала на кровати и, уперев глаза в потолок, пыталась мысленно заткнуть слишком разговорчивую Мирей. Призрак в край разошелся и теперь, почти молотя кулаками по плечам девушки, естественно, что никак не вредило Рине, кричала о безответственности девушки. А что Рина? Она ничего не могла сделать. В таком состоянии, уж точно. Девушка сползла с подушки, зарывшись носом в одеяло. Она не знала, чем ее пичкают, но почти все травмы прошли, оставив после себя только россыпь мелких шрамиков. Только кости на руке до сих пор выпиради, через первичную пленку, что вскоре должна была стать полноценной кожей. Чем дольше Рина находилась там, тем чаще ее посещали мысли о том, что пора бы удирать. Не известо, зачем ей вообще помогают, да и парень, который приходит к ней через день, ровно в двенадцать, не внушает доверия. Ну, сами посудите. Весь угрюмый, насупленный и молчаливый. Смотрит так, что мурашки по позвоночнику гуляют. Но больше всего отталкивало даже не это. На левой половине лица, протянувшись ото лба до скула, зиял огромный, уродливый ожог. Да и в принципе, весь вид парня был, мягко говоря, не привычным — ровно посередине головы волосы делились на два цвета, кроваво-красный и белый, словно седой. Но только бы это! Уникум был уникальным владельцем, насколько помнила Рина название, гетрохромии. Девушка вздохнула , переведя взгляд на настенные часы. Застонала и уткнулась насом в подушку, а призрак, присев на край кровати, принялась невесомо поглаживать черные волосы Рины. Дверь открылась, впуская гостя. Тодороки прошел к стулу, что стоял у больничной кровати и, сев, принялся молча смотреть на Рину, прожигая в её лбу мысленную дыру. Мирей, что носилась по палате, изредка поглядывая на брюнетку, резко остановилась за спиной Тодороки и, ухмыльнувшись, вцепилась тонкими, изящными пальцами в чужие волосы. Парень тряхнул голов, почувствовав легкое шевеление воздуха, но больше ничего. Обычным людям не дано в полной мере ощутить призрака. Именно поэтому Мирей, огромными усилиями, смогла сильно излохматить ранее причесаные волосы, вызвав на губах Рины едва заметную улыбку. Пусть злючка-колючка не нравилась девушке, но в нужные моменты, как вот в такие, призрак здорово поднимала настроения, совсем простыми действиями. И пусть Тодороки косился как на дуру, но наблюдать за тем, как волосы на макушке встают дыбом под умелыми пальцами Мирей — великолепное зрелище. Парень сощурился, краем глаза бросив взгляд в зеркало. Здесь явно творилась какая-то чертовщина. И пусть доктора, как один, уверяди, что пользоваться причудой Рина пока не в силах, хотя бы из-за лекарств, что добавляют в капельницы. Под такой дозой успокоительного девушка не сможет предпринять даже самые слабые попытки сопротивления. — Вот скажи мне, — неожиданно голос девушки вывел Тодороки из мыслей, привлекая внимание. Парень повернул голову, уставившись на брюнетку. — Ты ведь притащил меня, да? И из-за тебя меня тут, как-никак, держат, — Тодороки сдержанно кивнул, пока девушка зарыла бледную руку, оплетенную узором тонких синих вен, в волосы. — А тебе это зачем? Приходишь вот, и молчишь, — Рина сама не знала, зачем ей это. Видимо, анастезия не до конца выветрилась из крови, а поток мыслей был слегка заторможен. Девушка откинулась на подушку и зарылась носом в одело, не сводя взгляда с парня. Тот молчал, отзеркаливая взгляд девушки. Тодороки уже пытался навести справки на особу, лежащую сейчас перед ним, но девушки будто не существовало. Нигде не было абсолютно ничего. И это настораживало. Почему государство не знает о ней? Куда делась информация о девушке? Да и была ли вообще? В голове было слишком много вопросов и пока, к сожалению, выводы напрашивались печальные. Для девушки, прежде всего. Как-никак, а Тодороки нашел ее рядом со злодеями. И пусть девушку пытались убить — возможно, она стала доносцичей, или, быть может, главарь совсем полетел с катушек, что решил убить подчиненную. А так или иначе, только информации про злодеев было крайне мало. Однако, о существовании девушки знал только Тодороки и доктор, который, собственно и лечил девушку. Парень сам не знал, зачем помогает ей. Однако, наверное, в этом была его сущность. Пусть он и казался ледяной глыбой, но оставить девушку умирать в заброшенном доме на окраине города — далеко не геройский поступок. Девушка оказалась слишком хрупкой — когда донес до больницы, еле дышала. Да и врач вначале сказал, что шансов мало. Что моральное, что физическое истощение давали свои плоды, но Тодороки настоял на лечении. Может быть, поэтому он не мог поверить, что девушка из альянса злодеев? Ведь их главарь, так-то, не дурак. Кого попало не принимает. Рина все не теряла надежды на то, что Тодороки ответит ей. Но парень молчал, задумчиво оглядывая растрепанную макушку. Его холодный, цепкий взгляд прошелся по чертам лица, и парень мысленно отметил, что брюнетка очень сильно похожа на куклу — изломанную, но куклу. Пусть у края губ запеклась кровь, а на скуле налился синяк, но бледная кожа лица, покрытая мелкими ссадинами, имела мягкие черты, не смотря на острый взгляд темно-карих глаз. Тодороки поднялся ноги и уже собирался уйти, как ему в спину донесся, едва слышимый, почти не различивый смех. Парень обернулся на девушку, что, уставившись в пустоту, загадочно чертила на покрывале невидимые глазу узоры. Что примечательно, губы Рины были плотно замкнуты, а слабый отголосок смешка пронесся прямо над ухом, раздражая чувствительную зону. Парень едва заметно вздрогнул, спешно покидая палату. А Мирей, проводив гостя до двери, гордо усмехнулась. Не такой уж и непробиваемый, как казалось. У всех есть слабые места. *** — Ты и правда дура, — констатирует факт Мирей, пока Рина, вырвав из руки последнюю иглу, поднимается с кровати. — Не сидится на заднице ровно, да? — призрак издевательски тянет за короткие черные пряди, но оные, в итоге, только слегка вздымаются. Рина безмятежно продолжает шнуровать обувь — высокие, плотные сапоги, пока призрак мечется по палате. Когда с обувью становится покончено, девушка подходит к окну и распахивает оное. Свежий, ночной ветер бьет в лицо, насыщая изголодавшиеся легкие кислородом. В голове, как-то сразу, становится яснее, а мозг лихорадочно соображает. Медикаменты вмиг выветриваются из крови, пока Рина залезает на оконную раму, обхватывая выступы руками. Прыгать не высоко — второй этаж, а под окном кусты. Ступив ближе, девушка опускает одну руку, на пробу, удерживая равновесия. В крови вырабатывается слабый выброс адреналина — она делала подобное, и не раз. Но страх свернуть себе шею все равно присутствует — и поминай, как знали. Прочистив горло, Рина, под возмущения Мирей, отталкивается пятками и, сгруппировавшись, отправляется в короткий свободный полет. Посадка получается не такой мягкой, как хотелось бы, но девушка, поднявшись на ноги, отряхивается и спешно покидает территорию больницы. Ветер ощутимо гонит в спину, пока Рина старательно бежит. Мирей давно отстала — потом найдет, сейчас это не так важно. Где-то над головой вспыхивает молния, а через секунду округу наполняет раскат грома. Девушка уже ждет первые капли, но нет. Сухо. Дуэт молний и грома звучит еще несколько раз, прежде чем глубокая ночь вступает в свои права. А Рина ускоряет бег. Ошиваться в, позабытых Богом, районах не лучшее занятие. Девушка проскальзывает в проулок, когда на встречу, почти бегом, выворачивает нечто. Только понаблюдав за этим, Рина различает в куче дыма фигуру парня. Его всклокоченные, покрытые гарью, когда-то светлые волосы, торчат во все стороны, от зеленой олимпийки, лишившейся рукавов от слова 'совсем', столбом валит дым, а вены на руках вздуты на столько, что Рине кажется, будто они могут лопнуть. Парень замечает внимание и почти рычит, сплевывая. Рина, от греха подальше, хочет уже продолжить путь, как незнакомец, в секунды, оказывается непозволительно близко, впечатывая в стену. И брюнетка уже думает, что всё — доигралась, но тот раздраженно шипит и выглядывает из угла, сжимая кулаки. Рина заглядывает через плечо блондина, с опаской правда, хотя мысленно понимает, что тот не тронет. Хотел бы, уже тронул, покрайней мере. А вид открывается весьма и весьма интересный. Посреди улицы, сгорбившись на столько, насколько возможно, стоит существо, покрытое буграми мышц. Его кожа — темно-синяя, почти черная, ярко контрастирует с розовыми мозгами, что торчат из головы. Кажется, существу сняли скальп. Рину чуть дергает, когда ее взгляд опускается на руки существа. От кистей начинаются огромные ладони, на концах пальцев которых — острые когти. Такие же лапы пытались раздавить ей голову пару дней назад. Рина пятится назад, вплоть до того, пока спина, с остро выпирающими лопатками, не касается стены. Рина всерьёз жалеет, что не умеет проходить сквозь стены, потому что вслед существу идет тот самый седоволосый парень, однако теперь по всему его телу, включая лицо, прицеплены кисти рук. И черт бы побрал воображение девушки, когда она представила, что этот псих отделяет руки от своих жертв. Горло сдавил ком, когда она подумала, что ее руки тоже могли быть там. Парень рыкнул, бросив на Рину краткий взгляд и, сузив ярко-оранжевые глаза, бросился из переулка, пока девушка, кое-как приняв устойчивое положение, озиралась по сторонам. Участвовать в чем-либо ей совсем не хотелось и Рина, найдя взглядом выбитое окно на первом этаже дома, ухватилась за внешний подоконник. Хватит с нее всего. Девушка вцепилась в пластмассовую основу, уперев ноги, согнутые в коленях, в стену. Оттолкнулась и, подтянувшись на руках, скользнула в пропахший плесенью коридор. Рина сморщилась и, пригнувшись от внезапно раздавшегося грохота, выглянула в окно. Впрочем, за стеной другого дома не было видно ничего и Рина, бросив бесполезные попытки, медленно двинулась в глубь коридора. Туда, где, по ее внутренним ощущениям, находился выход. Темнота все сгущалась, поэтому спустя каких-то пару метров, девушка двигалась чисто интуитивно, наощупь. Благо, под ногами не было ни коробок, ни кирпичных блоков. А ведь раз она чуть не сломала руку, когда пыталась вот так вот пройтись по многоэтажке ночью. Чудом обошлось. Рина продолжала двигаться до тех пор, пока не увидела в конце коридора, за очередным поворотом, окно и свет, льющийся из него. Стекло, на удивление, было цело. Поэтому, найдя железную, тонкую балку, что согнулась, то ли от чужих стараний, то ли от веса плит, что ранее на ней, возможно, лежали. Кусок металла оказался вполне увесистым и девушка, замахнувшись, полоснула им по стеклу. И, естественно, хрупкий материал, не выдержав нагрузки, с характерным треском разлетелся. Что не удивительно, по краям рамы остались острые куски, но странный шорох, донесший через толщу стен одной из комнат, не оставлял времени. Руки и ноги в кровь, но Рина выкарабкалась, приземлившись на одну согнутую в коленке ногу, раздирая тонкую кожу. Забыв о ранах, девушка потерялась в ночной темноте, растворяясь в пустынных улицах. Это явно был слишком тяжелый день. *** Когда Рина открыла глаза, то обнаружила над собой лицо маленького мальчика, что, наклонив голову и присев на корточки, смотрел прямо на нее. Рина провела рукой по лицу, смахивая остатки сна, когда заметила, что зрачков в глазах мальчика нет. Черт. Еще детей призраков ей для поного счастья не хватало. — Ты меня видишь, — мальчик прошептал одними губами, когда девушка приняла сидячее положение и, приложив пальцы к вискам, принялась тереть кожу. — Где я? Почему меня никто не слышит? — ребенок, чуть ли не задыхаясь в слезах, кинулся к Рине, но руки призрака, пока еще не научившегося управлять своей силой, прошли насквозь женской головы, а ребенок резко отшатнулся, в страхе уставившись на свои руки. — Эй, не бойся. Я не кусаюсь, — Рина усмехнулась, потерев шею. — Черт, и где Миру шатает? — сама девушка, мягко говоря, не умела общаться с детьми. Хотя, если строго посудить, Рина вообще ни с кем не могла нормально общаться. Что сказать? Девушка привыкла к тому, что единственной постоянной собеседницей были Мирей. — Что со мной не так? Я не помню, что случилось, — мальчик прикрыл лицо руками и готов был зареветь, но резко распахнул глаза. Рина приподняла уголок губ. Призраки не плачут. Девушка подошла к мальчику и, проведя рукой перед чужим лицом, привлекла внимание. — Жди здесь. Я найду Миру, и она все тебя объяснит, ладно? — Рина, как могла, дружелюбно улыбнулась, но, судя по всему, получилось плохо. Ребеной попятился, но, прислонившись к стене, послушно сел, ожидая таинственную девушку, которую представили как 'Миру'. Удовлетворенно кивнув , Рина нашла выход из старого, одноэтажного дома, наконец выходя на улицу. Ветер ощутимо перебирал прядки волос и холодил руки. Рина поежилась, пытаясь понять, в какую даль ее занесло на этот раз. Местность была знакома, однако, определить свое точное местоположение Рина не могла. — Беги! — над ухом прошелестел голос Мирей, которая, обхватив щеки своими тонкими пальцами, одними потоками воздуха заставила повернуть голову. На перекрестке, застыв, явно не на долго, стоял Тодороки. Его руки медленно покрывались ледяной коркой, пока в голове Рины , большими, ярко-красными буквами зияло всего одно слово. Блять.