Шпионская сага. История восемнадцатая. И жизни тоненькая нить...

      Дэймон бросил лопату и раздраженно сплюнул на землю. Едва закрылась крышка гроба, как под ней наступила тишина. Кристиан не бил руками и ногами, не кричал, не бился в предсмертной истерике, боясь агонии. Он просто замолчал. И его молчание бесило Дэймона, молчание и осознание того, что в этот раз Кристиан сделал его. Пусть и последний раз ценой собственной жизни. Чертов характер Рокье! Семейка все как на подбор! Что папочка, что… Дэймон перевел взгляд на занимающийся огнем сарай. Оттуда тоже не доносилось ни звука. Пока… Когда огонь доберется до нее…       — В дом! — Дэймон повернулся к «шкафу». — Надо делать ноги, пока «помощь» не пожаловала.       Скоро огонь будет виден издалека, общаться с пожарными желания не было. Да и откровенно говоря, не хотелось слушать крики горящей заживо Саши.        «Шкаф» коротко кивнул и, тоже бросив лопату на свежую насыпь, повернулся к дому. Дэймон направился за ним, бросив прощальный взгляд на могилу Кристиана. Несколько минут, и все будет кончено. Но только что состоявшаяся расправа отчего-то не приносила удовлетворения.       — Всегда не любил ступеньки, — хмыкнул «шкаф», вставая на самую нижнюю, — мечтал, чтобы в дом, как в офисах или торговых центрах, въезжать, как на…       Ох, не зря, не зря говорят: мечтайте осторожнее, мечты имеют особенность сбываться. Оторвав, словно лепесток от цветка, кусок забора, на участок влетел огромный черный джип. Словно тореадор быка, он поднял «шкафа» на капот и внес в дом. Дверь, даже не думая сопротивляться, сдалась на милость «железного коня».       Нескольких секунд оцепенения Дэймона хватило Максу, чтобы выскочить из машины, вмиг долетев до него, скрутить руки за спиной и в два щелчка застегнуть на них браслеты.       — Ты всегда их с собой что ли носишь? — выскочив из резко затормозившей второй машины, Леон сразу обернулся к горящему сараю. — Черт! — скидывая на ходу куртку, он бросился к пожару.       — Никогда не знаешь, когда могут пригодиться! — крикнул ему вслед Макс, но Леон уже не слышал его.       Дернув за наручники, Макс вытащил из-за пояса пистолет и приставил его к шее Дэймона, но тот и не думал вырываться или сопротивляться, словно ему было уже все равно. Он лишь смотрел в глаза Макса, и еле заметная усмешка на его губах перерастала в откровенно издевательскую.       Рон медленно вышел из машины и молча стоял, наблюдая за действиями друзей отца. Выскочивший из второй машины Жак бросился на помощь Леону — его попытки сбить пламя курткой потерпели крах почти тут же. Он было бросил взгляд в сторону песчаной тропинки, ведущей от сарая к дому, но рухнувший кусок крыши резко поменял его планы. Прикрыв лицо рукой, Леон с разбега вынес занимающуюся огнем дверь. Подбежавший Жак, тем не менее, пытался сбить огонь хотя бы возле двери, чтобы расчистить Леону путь к выходу.       Оливье, замерев, смотрел в сторону сарая, и когда из огненных ворот, пригибаясь от летящих сверху горящих щепок, Леон вынес Сашу, он вдруг вздрогнул и под округлившиеся глаза Макса и Рона подлетел к Дэймону. Вырвав его из рук ошалевшего Макса, развернул и с размаху впечатал лицом в капот машины.       — Где он?! — прижав его за шею к капоту, Оливье кричал, не замечая вздрогнувших Макса и Рона. — Сука! Говори! Где он?!       Задыхаясь, хрипя, Дэймон лишь смеялся ему в ответ.       — Он не стоит того! — Жак с трудом разжал руки Оливье, оторвав их от уже побелевшего Дэймона. Тот хрипло закашлялся, хватая ртом воздух.       Оливье стоял, тяжело, прерывисто дыша, и вдруг стал крутить головой по сторонам. Вернувшийся Леон осторожно положил Сашу на траву, поданную Жаком куртку подложил ей под голову и пытался привести в чувство.       — Жива… — прошептал он, первым делом приложив палец к шее.       — Он?.. — Макс подошел к Оливье и тронул его за руку. Шальная безумная мысль пронзила его сознание. Вспомнились слова Джоанны, ее сон, возникающие то и дело в его сердце сомнения, так не хотелось верить… — ОН?!       Оливье перевел на него взгляд и вдруг, посмотрев куда-то Максу за спину, вздрогнул.       — Гнида… — не оборачиваясь на Дэймона, прошептал он и, словно спринтер, сорвался с места.       — Следи за ним! — Макс бесцеремонно швырнул Дэймона на землю рядом в ноги Леону. Оливье уже добежал до полоски обычной, на первый взгляд, перекопанной земли и схватил лежащую на ней лопату. Макс бросился к нему, Жак бежал рядом.       — У него всего несколько минут! — крикнул Оливье, не оборачиваясь на них, и начал быстро огромными порциями загребать землю. — И мы не знаем, как давно он там!       Лопат было всего две, но когда до Макса дошло, что имеет в виду Оливье, он бросился голыми руками откапывать того, кто сейчас умирал второй раз за последние пять дней. И в этот раз отчасти и от них зависело, придется ли им хоронить его уже по-настоящему. Вызвавший полицию и скорую Леон с замершим сердцем наблюдал за ними.       Когда лопата Жака глухо ударилась о дерево, второе дыхание открылось в каждом из них. Сжимавшие ручки лопат пальцы побелели от напряжения, сосредоточенное тяжелое дыхание и молчание… Увидев проглядывающую сквозь землю крышку гроба, все трое вздрогнули, замерли на мгновение и вдруг с еще большей, хотя куда уж больше, скоростью начали освобождать ее от земли. Низ еще был засыпан, а Макс уже соскочил в небольшую ложбину и стал острием лопаты пытаться вырвать гвозди в верхней части гроба. Спрессовавшаяся мокрая земля забила доски, крышка не поддавалась. Макс, не обращая внимания на содранные в кровь пальцы, сжав зубы, воевал с неудобным железным орудием.       Освободившие низ гроба от земли Оливье и Жак бросились помогать ему. Жак пытался открыть нижний замок, Оливье, судорожно осмотрев гроб, вдруг вытащил из кармана маленький охотничий нож. Обогнув Макса, он подбежал к «голове» гроба, нащупал соединение крышки с боковиной и осторожно поддел ножом. Деревянный стык скрипнул. Вены на руках Оливье вздулись от напряжения, но он не ослаблял нажим, пока дерево не треснуло, признавая поражение. В тот же момент прозвучало обоюдное «Есть!» Макса и Жака. Дрожащими, окровавленными, в занозах и ссадинах руками они втроем поднимали крышку.       Оливье и Жак понимающе отошли в сторону, когда срывающийся на рычание Макс протянул руки, чтобы забрать у этой чертовой деревяшки ее «содержимое»…       Все еще не веря своим глазам, он осторожно положил бессознательного Кристиана на траву под молчание замерших рядом Оливье и Жака, под крик «Папа!» Рона, под звук глухого удара. На секунду поднятые глаза уловили потирающего кулак Леона и стонущего рядом с ним Дэймона, из разбитого носа которого тонким ручейком текла на траву кровь.       Оливье поймал подбежавшего Рона, прижал его к себе, не понимая, это его так бьет мелкая дрожь или мальчика. Макс протянул дрожащую руку и вдруг замер, что-то среднее между рыданиями и прерывистыми вздохами вырывалось у него. Жак присел на одно колено и коснулся шеи Кристиана.

***

      — Есть кто?       Он стоял, осматриваясь по сторонам. Густой туман вокруг не позволял видеть даже собственную вытянутую руку.       Последнее, что он помнил, были глаза Джоанны, блеснувшие дорогим теплым светом перед тем, как закрылись его. Он боролся, зная, что проиграет, все равно из последних сил сжимал пальцы не шее Дэймона, вырывался даже тогда, когда подоспевший «шкаф» скрутил его руки над головой и затянул ремнем.       — Саша!       Боль за дочь ударилась эхом о крышку гроба. Его взрослая маленькая девочка… Что ждет ее? Какую судьбу этот выродок уготовил ей? Накрывшая темнота вмиг погасила его пыл. Сердце эхом стучало в замкнутом пространстве его последнего пристанища. Он смотрел в темноту, слушая глухой звук падающей земли. Дыхание затихало, он был готов принять свою судьбу. Сжав руки в кулаки, Кристиан вспомнил их с Джоанной первую встречу, «У Альфредо», вспомнил каждый мост, каждую лавочку. Мороженое в «Бигуди» и лапшу из ларька в китайском квартале. Она была с ним всегда, даже когда ее не было рядом. Она всегда жила в его сердце и будет жить. Ее глаза, ее руки, ее улыбка останутся с ним навсегда. До последнего мгновения. Он унесет их с собой. Дышать становилось все тяжелее, совсем скоро он просто уснет.       Ее глаза… Это было последнее, что он запомнил, прежде чем закрылись его собственные.       — Есть кто? — он снова позвал, оглядываясь по сторонам.       — Чего орешь? — послышался знакомый голос за спиной. — Вечно от тебя столько шума…       Обернувшись, он увидел Его, сидящим на небольшом уступе, выныривающем из тумана. То, что еще секунду назад не было ни Его, ни уступа, Кристиана совсем не удивило.       — Привет.       — Ага. Еще скажи — давно не виделись.       — Не рад?       — Честно? Глаза б мои тебя не видели.       — Спасибо.       — Обращайся.       Кристиан подошел к нему.       — Можно? — кивнул на уступ.       — Валяй, — Он подвинулся, Кристиан сел рядом. — Ну… — после некоторого молчания Он повернулся и посмотрел на него, — и что ты здесь забыл?       — В смысле? — не понял Кристиан. — Вообще-то я…       — Умер? Ты бы определился, а? Я пять дней назад все ноги истоптал, ища тебя.       — Теперь уж точно.       — Уверен?       — Слушай, ты все-таки мне не рад.       — Ты всегда был догадлив.       — Есть в кого.       — Хамишь.       Туман плыл перед ними, то поднимаясь вверх, то рассеиваясь. В такие моменты даже можно было разглядеть то, что происходит внизу.       — О! Набежали… — как бы невзначай сказал Он. Кристиан проследил за направлением его взгляда и вздрогнул.

***

      Жак, ничего не сказав, убрал руку от шеи Кристиана, и этот молчаливый жест заставил Макса вздрогнуть, а Оливье еще крепче прижать к себе Рона. Осторожно потрогав тело Кристиана, Жак потянулся за телефоном.       — Жан! — после нескольких гудков его, судя по всему, собрались тактично послать, но Жак не был бы Жаком. — К черту твое совещание! — говорить и проверять Кристиана ему было неудобно, поэтому он включил громкую связь, положив телефон рядом. — Остановка сердца, даже при поверхностной пальпации как минимум два сломанных ребра, ушиб печени, нахождение в замкнутом пространстве без воздуха неизвестное количество времени, — короткий взгляд на часы, — не меньше семи минут.       — Это уже не ко мне, — хмуро ответил Жан. — Это твоя епар…       — Это Кристиан.       Звук чего-то упавшего, то ли чашки, то ли самого Жана на громкой связи прозвучал, словно выстрел.       — Массаж сердца нельзя, — Жак упорно пытался нащупать пульс на шее.       — Посмотри внимательно горло и низ гортани. Есть припухлость? — глухой голос собравшего себя в кулак Жана.       — Да. Черт…       — Пошел отек гортани.       Макс и Оливье молча стояли, сжав кулаки, Рон, уткнувшись в грудь Оливье, то и дело вздрагивал плечами. Леон, сидя возле Саши, шептал губами что-то одному ему известное.       — Необходимо срочно обеспечить доступ кислорода в легкие, — снова появился в трубке Жан. — Счет идет на секунды.       Жак лишь вздохнул, качая головой.       — Нож есть? — спросил Жан. — Главное, очень острый должен быть.       — Есть, — ответил Жак, принимая из рук Оливье его охотничий ножик, который тот уже вытер от земли всегда хранящимися в нагрудном кармане салфетками. Макс судорожно нащупал в кармане зажигалку.       — Хорошо. Осторожно, не спеши. Понимаю, звучит издевательски, но все-таки… Смотри, откуда пошел отек и возьми чуть ниже. Осторожно сделай небольшой разрез.       Жак, выдохнув, перекрестился и поднес потемневшее от огня лезвие ножа к шее Кристиана.

***

      — Как они?..       — Там оказались? — Он достал, словно из шляпы фокусника, две карамельки. — Будешь? — протянул одну Кристиану, тот покачал головой, не сводя глаз со стоящих на земле людей. — Как хочешь. Вот повезло же некоторым, какой рассудительный, спокойный хозяин. Ни хлопот тебе, ни проб…       — С кем пил на этот раз? — перебил, не поворачивая на него головы, Кристиан.       — Я попросил бы! Молочный коктейль с небесной пылью, приправленный…       — Так с кем?       — Твой Жак умничка, ты знал об этом?       Кристиан улыбнулся. А то… Переманить Жака пытались и центральная экспертиза, и Интерпол, и даже Международное бюро судебной медицины. Но старик был верен ДГСЕ.       — Мы просто сообразили на троих: я, его ангел и японца. Тот ни хрена нас не понимал, конечно, главное кивал и все сделал, как надо. Так Жак просек, что в машинке скелет и пепел не от тебя. Ну, а дальше все зависело от ума твоих ребят. Признаю — не подкачали.       Кристиан покачал головой. Я не знаю слова «невозможно», я знаю слово «трудно» — так говорили про его ребят.       — Так что… Не знаю уж, что ты там себе надумал, но вали-ка ты отсюда… Зря что ли ребята мозгами кипели без сна двое суток? — Он посмотрел на пустую деревяшку от своей карамельки. — Точно не будешь? — протянул ему вторую.       — Спасибо… — улыбнувшись, повернулся к нему Кристиан.       Он усмехнулся и легонько толкнул его в плечо.       — И нечего тут место занимать, самому тесно… — пробормотал с улыбкой, разрывая фантик второй карамельки.

***

      Казалось, даже дубы перестали шуметь. Время замерло. Жак осторожно приставил острие ножа и сделал небольшой разрез.       — Хорошо было бы вставить какую-нибудь трубку, — Жан словно видел все действия своего коллеги, через громкую связь давал рекомендации.       Рон вдруг отпрянул от Оливье и полез в висящий на спине рюкзак, достал оттуда коробку сока, оторвав трубочку, протянул Жаку:       — Пойдет?       Жак коротко кивнул и медленно, аккуратно вставил трубку в сделанный им разрез.       — А теперь осторожно, помни о сломанных ребрах, вдохни в трубку.       Жак наклонился и сделал то, что велел Жан. И вдруг сначала еле заметно, а в следующую секунду уже более уверенно, грудь Кристиана дрогнула и приподнялась. Робкие улыбки тронули замершие лица мужчин.       — Я высылаю вертолет, — улыбка проскользнула и в голосе Жана, прежде чем он отключился. Затаив дыхание, все наблюдали за Кристианом и не услышали мягкое шуршание шин.       Леон встревоженно подскочил, увидев выходящего из машины человека. Проводил взглядом, не решившись, однако, ни остановить, ни последовать за ним.

***

      Вдох откликнулся болью в грудине, ребра знакомо сжались. Жив… Вернулся… Открыть глаза оказалось задачей не менее сложной, чем ожить, но когда Кристиан смог это сделать, то грешным делом подумал сначала, что, может, ошибочка вышла, он все-таки умер, и ему явился ангел.       Ангел поправила рыжую копну волос, присела рядом. Ошарашенные Макс и Жак отодвинулись, уступая ей место. Рон, улыбнувшись, присел около нее, уткнувшись в руку. Все смотрели на нее, готовые принять любую реакцию, принять и помочь. Но помощь, причем скорая психологическая, требовалась сейчас скорее им.       — Я знала.       Джоанна наклонилась и, уткнувшись в шею Кристиана, вдохнула запах жизни, любви и земли.        «Спасибо…» — улыбнулся Кристиан, смотря в небо на проплывающее мимо облако.