***
Когда логик говорил Электре о том, что замена повреждённой линзы – это весьма непростой процесс, он ничуть не преувеличивал. Попробуй вставь себе вслепую нужные детали так, чтобы они оказались на местах, а потом ещё и работали! Ещё и с такими когтями. Но спустя некоторое время окуляр всё-таки был починен. В конце концов, Шоквейв не первый раз заменял себе линзы, да и вряд ли последний, поэтому сейчас, убрав от головы кабели, с помощью которых производился ремонт, учёный тщательно провентилировал и активировал оптические сенсоры. Сначала изображение привычно пошло рябью, фокус не хотел браться, а цвета и вовсе искажались, так что пришлось десептикону уделить время и на то, чтобы стабилизировать работу линзы. Благо, что настройки были выведены автоматически – хоть с этим не возникло проблем. «Доставила же ты мне хлопот, Электра…» — мелькнула в мощном процессоре мимолётная мысль, и Шоквейв, мигнув окуляром, повернулся, глянув на фемку. Она лежала на платформе, заключённая в блокираторы, и находилась во временном стазисе – учёный не хотел рисковать. Когда он отвлёкся в операционной, мнемохирург смогла выхватить момент и нанести удар кабелями. Только это помогло меху совсем не лишиться окуляра, а отделаться повреждениями внешней и, возможно, второй линз – соверши Электра свой выпад с помощью манипулятора, всё могло быть куда хуже. Но для самой фемки всё и так было плохо. Вопреки ожиданиям Элы, этот десептикон прекрасно ориентировался и без окуляра, в чём её убедил точный и хорошо поставленный удар дулом тяжёлой пушки поперёк хрупкого корпуса. Шоквейв отлично рассчитал силу, намереваясь только хорошенько приложить свою ассистентку, а не выбить из неё Искру, но фемка всё равно едва не вылетела в перезагрузку. Всё-таки стоило ей учесть тот факт, что она решила атаковать не абы кого, а учёного фиолетовой фракции… Дальше – дело техники. Мех просто кабелями скрутил мнемохирурга, пока она пыталась прийти в себя, и саданул её сильным разрядом тока, что быстро вывело системы из строя. Да, против лома нет приёма – Электра последний раз царапнула щупы когтями и обмякла, вылетев в перезагрузку. Какая же она всё-таки нелогичная. — …Шоквейв? Учёный вышел из задумчивости и качнул шлемом. Надо же, уже пришла в себя. Видимо, стазис, поставленный на таймер, автоматически сменился офф, а там и онлайном. — Почему я опять прикована к платформе? — Фемма скривилась, подёргав манипуляторы. — Что случилось? У меня весь корпус болит… Шоквейв? О, Праймус, не молчи же ты, шлаков десептикон! И у тебя энергон выступил… Мех опустил взгляд: из повреждённой клинками брони стекали крупные капли топлива, напоминая о необходимости произвести ремонт, и тут же падали на пол с характерным звуком. Заметив это, Шоквейв далеко не научно высказался по этому поводу у себя в голове и отошёл к столу, по пути аккуратно снимая с прессовой секции верхние пластины брони. Электра наверняка сильно повредила протоформу, всадив свои лезвия в стыки, и теперь на места разрывов придётся накладывать швы, а разрезанные магистрали соединять обратно, не говоря уже о проводах, что придётся и вовсе заменить. Так себе удовольствие. Ниже среднего. — Шоквейв? — снова позвала учёного Электра, но ответа не последовало. — Шоквейв! — Замолчи. Ты мешаешь мне. Фемка возмущённо полыхнула сиреневой оптикой и отвернулась, но десептикон этого видеть не мог. Да и не считал нужным – сейчас всё его внимание было сосредоточено на устранении аккуратных разрезов, оставленных в протоформе лезвиями мнемохирурга. — Может, тебе помочь? Шоквейв отложил инструмент, которым до этого соединял края повреждённой оболочки корпуса, и опёрся манипулятором на стол, опустив голову. Сейчас бы позволять этой особе чинить то, что повредила она же, когда Электра орн за орном умудряется нарушать чёткий график и порядок в работе учёного… Ну уж нет. «Отчётливо просматривается необходимость в устранении данной фем. Наблюдения за состоянием, определённым диссоциативным расстройством личности, на фоне проекта «Предакон» больше не могут продолжаться. Причина: непредвиденные повреждения; торможение работы; низкий, но вполне вероятный уровень опасности…» — выдал неожиданно процессор логика, заставив меха задуматься над тем, стоит ли его научный интерес к этой фемке тех «жертв», что он терпит при каждом взаимодействии с ней. Выходило, что всё-таки нет. Так и не ответив на предложение Электры о помощи, Шоквейв выпрямился и взял новый инструмент. Больше не обращая внимание на то, что окружает его, мех быстро и качественно залатал свою повреждённую протоформу и вернул на место броню. Всё это время мнемохирург молча наблюдала за десептиконом, пока в её Искре и процессоре творилась настоящая борьба самых разных чувств и мыслей. Внешне это было совершенно незаметно – только оптика время от времени тускнела или полыхала ярким сиреневым пламенем, но на самом деле Электре хотелось не то кричать, не то смеяться. Да, ситуация с раскрытием убийцы брата сильно подкосила и без того не очень стабильную психически личность, поэтому, когда логик подошёл к платформе, фемка невольно дёрнулась. — Я не собираюсь причинять тебе вред, — равнодушно заметил Шоквейв, скользя взглядом по корпусу мнемохирурга. Не собирается. Пока что. — Но и отпускать тебя тоже было бы крайне нелогичным поступком с моей стороны. Особенно если учесть то, что произошло в операционной. Эла судорожно забилась в блокираторах, прогон воздуха её моментально нарушился, заставляя фемку задыхаться. — Шоквейв, что бы я ни сделала, я не хотела этого! — сбивчиво произнесла ассистентка меха. — Мне было страшно, мне было плохо, мне было больно… Ты просто не представляешь, что творилось в моей Искре. Не представляешь, Шоквейв! — Бесспорно, тут ты права. — Десептикон едва заметно кивнул. — Потому что я не страдаю ДРЛ. Это и объясняет то, что мне тебя не понять. Но… — Алый окуляр многообещающе сверкнул, и Электра вновь ощутила, как под броню проникают скользкие и липкие щупальца чистого ужаса. — …Я очень постараюсь исправить это и вникнуть в тайны твоего процессора. — Надеюсь, не буквально?.. — Фемма даже невольно всхлипнула. — Я не мнемохирург, в отличие от тебя, — мигнул окуляром Шоквейв, иначе расценив этот вопрос, предполагающий пытки. — Я ограничусь теми способами, которые знаю. И они не содержат в себе прямого вмешательства в процессор объекта исследования. Но не хотелось бы тебя обнадёживать, Электра… Если придётся – то, поверь, я смогу вскрыть и твой головной блок. — И мой?.. — Да. — Десептикон наклонился к пациентке и намного тише, но не менее холодно добавил: — И твой. Точно так же, как я вскрыл головной блок того автобота, что вместе с твоим братом был отправлен ко мне на допрос. Электра дёрнула манипуляторами, заключёнными в блокираторы, но даже не почувствовала боли в повреждённых запястьях. А мех невозмутимо продолжал: — Как ни странно, некоторые моменты я всё-таки вспомнил – просто они были весьма незначительные, поэтому не представляли для меня интереса и были сокрыты в дальних блоках памяти. Среди таких эпизодов – ознакомление с кратким, скажем так, досье на твоего брата. — Шоквейв мигнул линзой, наблюдая за реакцией фемки. — Так я узнал его позывной – Сплитмайнд – и то, что у него и правда была сестра. Да, тебя я по-прежнему не помню, но не думаю, что это столь важно. — Коготь учёного коснулся шрама на лицевой Электры. — Для меня эта информация была пустым звуком. Я просто делал свою работу, не думая о том, что убиваю твоего брата. — Хватит… — Весьма иронично, ты не считаешь? Я ведь даже не думал о том, что вообще убиваю. Деактивация пленника для меня есть способ получения необходимой информации, не более того. — Шоквейв, пожалуйста… — Кроме всего этого в моей памяти отчётливо сохранился лишь фемский крик, преисполненный ужаса и боли. — Учёный непривычно мягко погладил пациентку когтем по щеке, из-за чего Эла, однако, сильно рванулась, как от прикосновения чего-то невероятно горячего и неприятного. — Полагаю, то был твой крик? Если ты утверждаешь, что мы пересекались, то было бы логично предположить такое: завершение допроса, деактивация твоего брата, тут появляешься ты, видишь всё это… — Хватит! Не надо! Прошу тебя, перестань!!! — Больно, должно быть. Да, Электра? Мнемохирург судорожно выгнулась. На платформе остались хаотичные и глубокие борозды от тонких когтей, но Электра даже не замечала, что продолжает царапать то, на чём лежит. Корпус её прошила дрожь, после чего фемка протяжно и громко, до сбоев в голосовом модуле, закричала. — Зачем… Зачем ты причиняешь мне такую боль? — захрипела Эла, когда крики стихли, а Искра потребовала излить всё, что накопилось в ней. Найдя взглядом помутневшей оптики неподвижную фигуру учёного, мнемохирург сжала когти на металле платформы и продолжила: — Чего ты хочешь добиться этим? Ты отнял у меня всё, что было дорого мне, ты отнял всё, что было у меня… Ты просто уничтожил меня, Шоквейв… Что ещё можно сделать со мной? Что? Что?! Лучше бы ты тогда деактивировал и меня! Электра снова поперхнулась воздухом и судорожно, хрипло стравила всё, что застоялось в вентсистемах. После этого втянула новую порцию через воздухозаборники и начала вырываться ещё яростнее, чем до этого. Было слышно, как хрустят оковы и лопается металл на запястьях, роняя на платформу капли тёплого топлива. — Я любила тебя! Хотела разделить с тобой твою Искру, заполненную непроглядным мраком! Пыталась вернуть тебе то, что делает каждого из нас не просто грудой металла, а живым существом! — кричала фемка, больше не сдерживая омывателя, струящегося по светлой лицевой. Но крики её быстро сменились на болезненный шёпот: — Но ты всё испортил. Всё, Шоквейв… Абсолютно всё. Учёный немного приподнял антенны, по-прежнему равнодушно всматриваясь в сиреневые линзы. Порой понять, с какой стороной личности Электры он имеет дело, было непросто, но особо сильно логика это не трогало. — Твоя проблема в том, — глухо отозвался мех, — что нелогично было пытаться изменить то, на что повлиять ты не в силах. Я не собирался меняться только потому, что ты хотела того. Мне это не было нужно. Удивительно, как ты ещё не поняла такой простой истины. Электра заглянула в окуляр этого десептикона, и ей всё стало ясно. Он помнит. Помнит всё. И никогда не забывал ничего. Просто что-то сделал с процессором, дабы избавить себя от необходимости обращать на тот эпизод своего актива больше внимания, чем ему бы хотелось. — Наконец-то. — Шоквейв почти безэмоционально хмыкнул, из-за чего создавалось жуткое впечатление, будто это сделал не он, а кто-то другой. — Было бы странно и нелогично, если бы ты и сейчас не догадалась обо всём. Мнемохирург уронила голову обратно на платформу и устремила пустой взгляд в потолок. С пару кликов в помещении стояла давящая тишина, а потом Шоквейв поймал себя на мысли, что слышит смех. Тихий, приглушённый, такой, казалось бы, искренний и беззлобный, но из-за того невероятно нездоровый и даже жуткий. Электра смеялась. Смеялась, осознав свою связь с этим монстром. Смеялась, потому что всё ещё любила его, там, где-то глубоко под толстой коркой ненависти и обиды. Смеялась, признавшись себе в том, что настолько очарована его тёмной Искрой, что даже простила ему убийство родного и единственного брата. Простила, но не забыла. Смеялась. Ведь ей было плохо. Смеялась. Ведь ей было больно. Смеялась. Ведь он знал об этом. — Ты отвратителен, — хохотала Электра, а омыватель продолжал капать на платформу. — Ты настоящее чудовище, Шоквейв! Ты бесподобен! Ты так часто сводил… сводил меня с ума… что смотри – у тебя получилось сделать это! — Вновь начав задыхаться, мнемохирург, продолжая истерично смеяться, смогла сломать один блокиратор и принялась царапать свои грудные пластины и шею. Теперь Эла практически хрипела. — Это не просто ДРЛ, дорогой… О, нет… Это что-то другое. Ты поставил мне неверный диагноз. Ошибся… Всё-таки ошибся! Ведь мой диагноз – ты! Шоквейв подвинул кабелями кресло и сел, расслабленно откинувшись на его мягкую спинку. Кажется, учёному тоже хотелось смеяться.***
Всё-таки порой Шоквейв отступал от своей логики и делал не то, что соответствовало бы ей, а то, что ему действительно хотелось. Именно поэтому мех не лишил Искры Электру, когда процессор выдал оптимальный вариант для решения всех проблем – просто устранить их источник. Будучи ещё на Земле, логику доводилось изучать самую разную литературу людей. Пусть ему они казались довольно примитивными, некоторые достижения вполне смогли зацепить гибкий ум учёного фиолетовой фракции. Тогда-то Шоквейв и узнал, что в чём-то его раса имеет схожести с этими белковыми организмами: например, их мозговая деятельность напоминала работу процессоров кибертронцев. Отдалённо, но это так. А самое интересное – расстройства личности тоже можно было сопоставить. Пусть на Кибертроне формеры с подобными нарушениями встречались крайне редко, Электра была ярким примером того, что всё-таки такое не было невозможным. Единственная проблема – полностью одинаковых расстройств однолинзовый мех так и не выявил. Даже ДРЛ, как свежий пример, у формеров имело свои особенности, причины возникновения, свойства и прочее. Из-за этого Шоквейву было сложно изучать Электру. Тем более не имея при этом соответствующего профиля: всё-таки учёный – это не психиатр и не психолог. Но научный интерес и тяга к экспериментам и наблюдениям взяли своё. Когда Эла в очередной раз попалась в блокираторы, до этого умудрившись повредить учёному окуляр и корпус, десептикон решил для себя определить, что именно является «провокатором» для смены личностей пациентки. Ведь, если так прикинуть и вспомнить то, что он узнал на Земле, для этого необходим своеобразный толчок, причина. И Шоквейв, методом проб и ошибок, смог найти то, что влияет на переход одной части личности к другой: это деактивация брата Элы. Скорей всего, пережив сильную искровую травму, мнемохирург не смогла её отпустить и «отделила» в отдельную часть себя, чтобы оградить свою адекватную сторону от страданий и боли. Так её исходная личность подверглась неосознанному расщеплению надвое: одна часть вполне себе неплохо смогла продолжить актив дальше, доминируя в большинстве случаев, а вторая, обречённая функционировать прошлым, зациклилась на причинённой Шоквейвом боли, ненависти и мести. — Значит, это не более чем способ защиты, — пришёл к логичному выводу учёный, стуча когтями по столу в своём кабинете. — Эдакий метод ограждения себя от травмирующих психику переживаний. Что-то вроде: «Я не испытала этого ужаса, а вот она – да. Я не хотела калечить тебя, а она – хотела. Я забыла о том, что ты убил моего брата, а она – нет». Хм, весьма интересно. Шоквейв поднялся с кресла и откинул в сторону датапад с заметками. Электра открыла для себя не всю правду: мех и в самом деле ничего не забыл, а лишь скрыл те файлы, которые хотел, но, вопреки догадкам мнемохирурга, «проявить» всё и сразу не мог. Для этого требовалось время. Сейчас для себя Шоквейв открыл только то, что с Электрой он и правда был довольно близко знаком когда-то, порой ремонтировал у неё корпус и – да, стал палачом для её брата. Для чего он сам прибегнул к вмешательству в свой процессор и кто ему с этим помог – пока было покрыто мраком. Как, впрочем, и большинство мелких, но важных деталей. Одно было ясно, как орн – он провернул всё это не просто так, а чтобы больше к этому никогда не возвращаться, но Электра вернулась в его актив и пошатнула столь продуманный и, казалось бы, безукоризненный план учёного. Шоквейв качнул шлемом, и все туманные мысли тут же рассыпались, оставив его уставший процессор в покое. Мех шумно провентилировал и неспешно покинул свой кабинет, чтобы вернуться к своей пациентке и там решить, что же с ней делать. Хотя… Нет. Не к пациентке. К объекту исследований. Лечить он её не собирается и не собирался. Только изучить. Только пополнить свой опыт. Ничего более. Подходя к нужным створкам, десептикон собрался уже набрать код снятия блокировки, как совершенно случайно заметил на стене рядом царапины. Увеличив изображение, чтобы не подходить, Шоквейв смог прочитать одно единственное предложение, выведенное явно фемским когтем на старокибертронском:«Я доберусь до тебя, Шоквейв»
Учёный с лёгким раздражением рыкнул мощными вентсистемами и одним махом ввёл соответствующий код в строку панели управления. Железные двери разъехались, и перед алым окуляром открылось пустое помещение. Сбежала. Эта фемка снова сбежала. «Что ж… Теперь мысль избавиться от неё мне не кажется такой уж нелогичной…»