Paradise Lost

      Время начало тянуться мучительно долго словно смола, не давая никак прийти в себя. Меня терзали всепоглощающие отчаянные мысли о бесполезности, медленно затмевая нежелание сдаваться. Под влиянием адреналина даже самая сильная боль уходила на дальний план, играя где-то в за кулисе. По-моему, я даже успела забыть о том, что у меня есть какие-либо раны, молясь, чтобы слух побыстрее вернулся и я смогла сориентироваться, куда двигаться и что делать дальше. Всё вокруг говорило о том, что мне пришёл конец, но в то же время внутри теплилась надежда — любой довод о кончине то опровергался, то укреплялся с двойной силой. Глубоко внутри я искала столь желанной поддержки в самой себе, чтобы выстоять и не поддаться отчаянию.       Руки невольно сжимали комья снега вперемешку с камнями, растапливая его. Холодные капли, вытекающие из кулака, морозили пальцы и навевали неприятные воспоминания семилетней давности, когда я умирала на холоде и даже не надеялась на помощь извне. Также, как и сейчас, я металась между борьбой и смирением, жизнью и смертью.       «Всё не может закончиться именно сейчас, так ведь? Или я здесь только для того, чтобы отвлечь внимание для кого-то другого, кто сейчас куда важнее в этой миссии, и меня бросили на произвол судьбы? Может, это всё же не конец, и я всё ещё вольна вершить свою судьбу? От меня вообще хотят, чтобы я боролась, или ждут, когда я паду?»       Сомнения нападали раз за разом, разрушая мотивацию жить. В поле зрения попал не спеша идущий Кью, который уверенной и размеренной походкой демонстрировал своё превосходство. Лукавая улыбка не сходила с его лица, и, похоже, он был глубоко убежден, что со мной всё кончено и я больше не встану без влияния его способности — игрушка перед его наполненными жестокостью глазами заблаговременно принадлежит ему. Постепенно помимо оглушающего писка я начинала слышать и тихое напевание, убедившись в том, что в его планах не «устранить меня и побыстрее», а «наиграться вдоволь и оставить умирать». Этот ребёнок определённо достоин роли безжалостного палача во время конца света.       Мои пальцы отчаянно тянулись к пистолету, что одиноко валялся посреди обломков кирпичей, однако дотянуться до него не представлялось возможным — граната нанесла гораздо больший ущерб, чем я полагала. Бессилие никак не хотело покидать моё тело, как бы я ни боролась, в отличие от оглушения, которое готово вот-вот исчезнуть.       — Ну вот и всё! Хочешь узнать, что такое кошмар наяву? — приободренно воскликнул Кью, за которым расстилалась ненасытная снежная буря. Кажется, взрыв его никак не задел, и он находится в добрейшем здравии, от чего я даже поникла — очень хотелось, чтобы удача наконец встала на мою сторону. Но есть ли смысл надеяться на неё, когда все карты против?       — С радостью, — пальцы невольно дрогнули от нежелания принять жестокую реальность и смирения с угрозой собственной жизни. Кровь в венах начинала яростно бурлить то ли от отчаяния, то ли от гнева. В мыслях возникла и начала покручиваться только одна навязчивая фраза, не дающая покоя ни на миллисекунду: «Умирать — уж точно не сейчас и не сегодня».       Проиграть ребёнку, будучи и с вооружением, и со способностью? Ну уж нет. Такого позора я в жизни не сыскала бы, и испытать на себе уж тем более не хотела, независимо от того, под чьим руководством нахожусь. Уголки губ невольно потянулись вверх, игнорируя всё вокруг — и страшного врага перед собой, и изнеможение, и суровые погодные условия.       Только дотронься, и я тебя уничтожу.       Осознание того, что у меня есть лишь один шанс, не только взращивало силу внутри, но и добавляло ощущение азарта — игра с неравными условиями и с одним шансом на победу, где стоят на кону не деньги и статус, а жизнь, несомненно будоражила. Наблюдая за происходящим, я надеялась, что помощь извне к нему или опоздает, или не придёт вовсе, что ставилось под сомнение из-за расстояния, которое враги могут в один миг сократить и обнаружить нас при помощи тепловизоров. Или это вообще не его союзники, а кто-то другой, и угроза существует для обоих?       Мысли замолкли ровно в тот момент, когда Кью остановился в двух шагах от меня и присел на корточки, надменно улыбаясь. Мальчишка не намеревался вот-вот схватить меня и начать пытать при помощи дара, нет — его умиротворению в данный момент можно было только позавидовать. Выжидает, хочет поиздеваться, или активация происходит другим образом?       Буря не утихала, словно отделяя пространство вокруг нас от остального мира. Будто не давая увидеть кошмар и ужас, которые творятся во всём городе, защищая от леденящего душу зрелища, как родная мать. Пальцы яростно впивались в каменистые обломки, находя в них утешение — такие жёсткие и в то же время хрупкие, разваливающиеся на кусочки и покрываемые снегом. Белое полотно таяло под руками, образовывая мокрые разводы, а кровь отпечаталась на потрёпанной взрывом ткани — любой человек при желании сможет найти тебя по следам, если не пройдёт достаточно времени и снег не заметет улики. Повезёт намного меньше, если маленькие капли крови будут сопровождать весь путь, ведя врага прямиком к тебе.       Метр до горла, два метра до пистолета — глаза отчаянно цеплялись за врага, стараясь выискивать малейшие колебания, которые укажут на слабости и откроют возможности для выживания. Если я коснусь его, сможет ли он активировать свою способность раньше меня, и тем самым выиграть, завладев моим разумом? Сделает ли шаг назад, если я намерюсь задеть его первее? Сыграет ли против него плохая физическая подготовка и возраст?       — Раны не оставят ей шанса, а бежать отсюда некуда. Надеюсь, Мафия припозднится, и я успею наиграться, — прозвучали самонадеянные мысли Кью, которые вселили в меня крохотный огонёк надежды. Кажется, мальчишка не понимает, что кровоточащие раны необязательно должны быть глубокими и смертельными, и то, что я не двигаюсь, не означает, что я не смогу это сделать, когда он потеряет бдительность. По крайней мере, именно эти мысли давали мне мотивацию бороться до последнего. Но… кто же был вдалеке и бросил гранату?       — Ты не боишься меня? — с ноткой удивления спросил Кью, ожидая, что я буду содрогаться от страха и молить о пощаде, как это делали все беззащитные, с кем ему приходилось встречаться. Стоит ли притвориться напуганной, чтобы он потерял бдительность и я смогла воплотить свой план в реальность? Стоит ли вообще наигрывать эмоции, чтобы не спугнуть «дикого зверя»?       — А ты не видишь? — посчитав, что резкая смена настроения была бы слишком подозрительной, я решила гнуть свою линию до конца, в надежде, что мальчишка не сочтёт это за угрозу, если он сможет почувствовать таковую вообще, — Я не боюсь. Боятся лишь те, кто тебя не понимает и не хочет понять. Послушай…       Заглядывая наперёд, я старалась проникнуться его предполагаемой историей и поставить себя на его место, чтобы сыграть роль недостающего ему человека — друга, который хочет помочь и поддержать, а не врага, которого нужно изнурить и уничтожить, насладившись вкусом крови. Мне хотелось донести, что в этом мире есть лишь один человек, который действительно хочет его понять, и этим человеком являюсь я. Думая об этом, сквозь режущую боль в лопатках, я продолжила говорить.       — О тебе слагали легенды в Портовой Мафии, но никто кроме верхушки не знал, существуешь ли ты на самом деле. Думаю, это грустно, находиться постоянно в изоляции, — всматриваясь в задумчивое лицо Кью, я аккуратно, но уверенно подбирала слова, чтобы у меня появилась возможность выбраться из чертовски невыгодной ситуации живой.       Я тревожно поглядывала краем глаза в сторону, откуда, предположительно, издавались приближающиеся голоса. Испытывая на себе давление быстро утекающего времени, я надеялась, что смогу быстро склонить Кью на свою сторону, чтобы определить для себя дальнейший план по выходу из воды сухой. Вера в положительный исход стала ещё меньше, особенно после того, как мальчишка резко переменился в лице.       — Ты никогда не поймёшь то, что пришлось испытать мне! — повысил тон Кью, за секунду сменив надменность настоящей злостью. Его лицо исказилось от душевной боли, которая, казалось, не покидала его всю жизнь, проведённую в холодной, тёмной клетке, — Ты всю жизнь находилась среди людей и тебя никогда не использовали как вещь, которой можно запугать! Никогда не избегали, не пытали — ничего!       Голос Кью отозвался эхом в моей голове, застряв в черепной коробке и нарастая с каждой секундой. Сердце ёкнуло от услышанного, и перед глазами появился тёмный туман, который со скоростью света перенёс всё внимание на ужасающие воспоминания о пережитом после того, как я оказалась в заточении. По рукам распространилась мнимая острая боль от лезвия, которым вычерчивают чёртову библию, а шея затекла от шприца, который снова впился в кожу и впрыснул яд. Казалось, что тело вспомнило куда больше, чем осталось в голове на самом деле, и все страдания смешались в однородную массу в одно время, вызывая неприятное передергивание мышц. Всё то, что я так усердно старалась закопать внутри себя, настигло вновь с огромнейшей силой, заставив окунуться в воспоминания прошлого с головой, однако в реальность меня вернули чужие голоса, которые стремительно приближались. Подавив выступившие внутри эмоции, я снова взяла контроль над собой, чтобы решать реальные, а не моральные проблемы. В конце концов, умерев снаружи, жить внутри я тоже не смогу.       — Это так, — решив не спорить о том, кому пришлось тяжелее и не доказывать свою правоту, я соврала, стараясь игнорировать бушующие в глубине души чувства, чтобы поторопиться и не оказаться против трёх, а то и более врагов, — Но…       Перестав слушать меня уже через полсекунды, Кью отвернул голову в сторону, встретив невозмутимым взглядом трёх остановившихся вооружённых людей, которые взяли под прицел военных винтовок нас обоих, держа дистанцию в четыре метра.       Осознав, что данную экипировку я не встречала ни у одной из известных мне сторон, я осмелилась предположить, что союзниками Кью эти люди быть не могут, и на проклятом перекрёстке встретились как минимум три вражеских организации. Холод, пронизывающий из-за снега до самых костей, отступил на фоне новой опасности в виде неизвестных, которые почти сумели вывести меня из строя до этого при помощи гранаты. Получается, эти люди не только хорошо вооружены, но и умеют вести тактический бой, что не свойственно эсперам с разрушительными способностями, которым, как минимум, не нужен первый пункт.       — Не двигаться! — выкрикнул один из них, протянув правую руку к микрофону, что был вставлен в ухо. Нажав на маленькую красную кнопку, он продолжил, — Босс, найдены вооружённая девушка и ребёнок с куклой в семистах метрах от точки взрыва. Жду указаний.       Я без труда сделала вывод, что они напрямую могут переговариваться со своим лидером, который из тени даёт указания, а это значит, что помимо хорошей подготовленности к данным условиям, они могут получать приказы свыше, что является огромной проблемой. В отличие от них, у меня не было таких привилегий: ни хорошего вооружения, ни связи, ни защитной экипировки, и это ощущалась так, будто я должна заколоть дракона до смерти обыкновенной палкой.       Сердце отскакивало от груди и было готово пробить рёбра в ожидании приговора, который вот-вот огласят лидеру группы, однако время тянулось, а заветных слов так и не было слышно.       — Чт… я не понимаю. Вас обрывисто слышно… — проверяя устройство на наличие неполадок, нажимая на кнопки, его вид стал встревоженным и растерянным, что свидетельствовало о сбое в системе, которая не раз отрабатывалась в прошлом на учениях. Опустив руку от устройства, он, быстро взяв себя в руки, продолжил, — Связь пропала — кто-то установил глушилки. Действуем в соответствии с регламентом.       — Убиваем их и дело с концом, — заявил грубым голосом второй член команды, не желавший тратить время на бесполезных, как показалось бы многим, людей, коими являлись ребёнок и девушка. Сердце ненароком сжалось от возможности отрицательного исхода из-за какой-то мелочи — мнения всего лишь одного человека, что может изменить ход событий. В голову врезались мысли, что очень хочется избавиться от всякого давления со стороны и вернуться к первоначальной миссии, а то и дальше — домой, где я никогда не знала Достоевского и не было никаких забот, кроме ежедневной работы.       — Они могут что-то знать. Хватайте обоих.       Мысленно понадеявшись, что их пытки я смогу пережить и они будут не хуже, чем в проклятом подвале, я доверилась ситуации и не стала проявлять какое-либо недовольство, ведь хуже ситуации быть уже не может: находиться в груде осколков бетона с многочисленными ранами и ссадинами прямо перед могущественным эспером с возможностью контролировать разум, да ещё и рядом с тремя военными из неизвестной организации — надо определённо постараться, чтобы влипнуть в такое, и сотворить почти невозможное, чтобы выбраться отсюда живой. Вероятно, следует временно отступить и дать сделать сопернику свой ход, чтобы накопить силы и ход событий поменял направление — по крайней мере, так поступил Фёдор, размышляя над шахматной доской этим утром.       Двое из трёх членов группировки, после оглашения командира, поспешили небрежно схватить меня за локти, чем вызвали у меня новую волну паники и борьбу с собой — в этот раз, чтобы не оказать сопротивление и случайно не дать отпор. Доверившись ситуации, я смогла избежать ответной реакции и меня рывком потянули вверх, вытащив из-под одеяла в виде груды камней и снега, что успел её припорошить. Новая резкая порция боли охватила мои мышцы и связки, отчего я непроизвольно прошипела, зажмурившись. Свисая вниз без единого движения словно кукла, я пыталась вернуть себе холодную голову, чтобы обдумать дальнейший план по своему высвобождению. Однако, услышав ругательство со стороны, все мои мысли канули в небытие.       Грубо взяв Кью за запястье и потянув, неизвестный в форме моментально одернул руку, не сдержав красноречивых фраз от потрясения и самого настоящего ужаса, в то время, как мальчишка не выглядел испугавшимся. Наоборот — в его глазах виднелся ликующий, кровожадный огонёк, чего не смогла скрыть ухмылка на лице, ведь на перчатке военного были видны небольшие, хаотично разбросанные дыры, из которых лениво, словно летний ручей, текла алая кровь. Обратив на это внимание сквозь свисающие алые локоны, выбившиеся из общей длины, я тут же перевела взгляд на место, до которого дотронулся мужчина.       Мелкие иглы, торчащие сквозь ткань верхней одежды, стали причиной многочисленных ранок в кожном покрове и ловушкой одновременно, от чего меня ненароком передёрнуло, ведь это значит, что шипы поранили и Кью, хотя он даже не поморщился от боли. Искренне веря, что колючая проволока расположена на его теле не просто так, меня посетило мимолётное облегчение — коснись я этого, и пути назад бы точно не было.       После появления на шее военного темно-фиолетовой отметки в виде человеческой ладони, кукла, что находилась в руках Кью, стала издавать адские звуки, похожие на смех самого Дьявола. Леденящий душу хохот отражался от стенок сознания, блуждая по нему и возвращаясь в свою прежнюю точку — реальность, вызывая мурашки, которые распространились по всему телу. Не дав вовремя прийти в себя, Кью разорвал игрушку, активировав проклятье.       Из-под шлема мужчины виднелись стекающие к подбородку чёрные, словно дёготь, слёзы, что означало обречённость этого человека, ведь вернуться самостоятельно в сознание он уже никогда не сможет. Немного покачиваясь, проклятый внезапно тронулся с места и побежал в сторону своих напарников, чем вызвал незамедлительную реакцию командира — вмиг бросив мою руку, он поднял автомат и рефлекторно, без колебаний, нажал на курок и выстрелил прямо в голову, избавив своего человека от мучений. Когда тело рухнуло на припорошенный снегом асфальт, окрасив его в алый цвет, военный взял на прицел и Кью, что в это время довольно ухмылялся.       — Это защита от злых людей! Детей нельзя… — внезапно голос ребёнка оборвался и сменился на душераздирающий крик, что сопроводился жёстким падением на колени. Рефлекторно схватившись маленькой ручонкой за запястье, Кью попался в свою же ловушку — шипы, что находились под его одеждой, впились в ладонь, что пыталась пережать сквозную рану от пули. Кукла, выпавшая из рук Кью прямо в кучку снега, окрашенного кровью, замолкла также неожиданно, как и начала смеяться буквально минуту назад.       Перед глазами всё пронеслось с невероятной скоростью, заставив зрачки сузиться. Картина передо мной окрасилась в кроваво-красный, дополняя её истошным криком, внутри которого затаились не только боль, но и чувство предательства вкупе с испугом. Я была шокирована и в то же время изумлена жестокостью военных, что без колебаний, машинально прострелили ребёнку руку. В голове сразу возникла мысль — шутить они не станут. Если дело дойдет до угроз, вероятно, их реализуют, и неважно, кем ты являешься — женщиной, ребёнком или стариком.       Одной рукой свисая вниз, я чувствовала, как кровь почти полностью оттекла к телу, оставив за собой неприятный холод. Постепенно приходя в себя из-за постороннего крика, я старалась оценить ситуацию, чтобы придумать план по своему высвобождению и выбрать наиболее удачное время для действий, однако все мои мысли вмиг испарились, когда к моему лбу было грубо приставлено дуло автомата от военного, что продолжал держать меня.       — Выкинешь какой-нибудь фокус — умрёшь на месте, — грубо проговорил он, едва не вдавливая в меня огнестрельное оружие, чем вызвал немало боли от ушиба и самую настоящую злость, что пронизывала до самых кончиков пальцев. Безотрывно смотря в спину командира, я наблюдала, настигнет ли Кью участь погибшего и получит ли он по заслугам, обезопасив всех от своего присутствия, однако лишь через секунду я поняла, что наиболее подходящего момента уже не будет, ведь моя способность не может останавливать время и действовать полноценно более, чем на одном человеке.       Не дожидаясь момента, когда командир обернётся и испортит весь план, я использовала дар, заставив военного встать смирно по струнке и отпустить всё, что находилось у него в руках. Под влиянием гравитации я опустилась на колени, судорожно хватая в воздухе также упавший автомат, чтобы не шуметь раньше времени, однако военный заподозрил неладное и резко обернулся, застав меня врасплох. Казалось, что время притормозило ход событий и всё начало происходить как в замедленной съёмке, будто лениво наблюдая, кто же покинет этот мир первым.       Сходу прицелившись в голову командира, я смогла лицезреть те же, но более отточенные опытом действия с его стороны, дуло которого яростно блеснуло на свету, так и норовясь прервать моё существование. Рефлекторно нажав на курок, прозвучало два одновременных выстрела с разных сторон, за которыми последовали отдача в плечо и раздражающий писк в ушах, сопровождающие падение бездыханного тела на землю.       Я была удивлена сделанному вдоху, ведь была уверена, что вражеская пуля прошьёт мне череп — но нет. Убедившись, что на теле точно нет никаких новых повреждений, которые были скрыты под влиянием адреналина, я оглянулась и лицезрела на колене зачарованного сквозную кровоточащую рану, которая находилась в нескольких сантиметрах от моей головы. С облегчением выдохнув, я посмотрела на жизнь новым, отрезвленным взглядом, ведь ещё миллисекунда, и я бы точно проиграла.       Сквозь писк в ушах я смогла расслышать мелодию музыкальной шкатулки, которая вызвала тёплые детские воспоминания, согревающие душу на лютом морозе. Все они казались абсолютно другой реальностью, что была вырвана из сказки — никого и ничего из знакомых людей и мест не осталось, в отличие от памяти о них, которая исчезнет вместе со мной. От этой мысли я почувствовала тяжесть в груди, что стала толчком к прокручиванию всех произошедших событий, которые привели всех именно к этому мгновению — перекройке мира и последней партии в борьбе за книгу.       Победитель здесь будет только один.       Прикинув, сколько времени осталось до окончания действия способности, я бросила взгляд на Кью, который, всхлипывая, испуганно наблюдал за происходящим словно заяц, загнанный в угол. Кровь, что вытекала из сквозной раны на предплечье, целиком окрасила рукав в тёмно-красный, ясно давая понять, что её обладателю выжить самостоятельно будет очень тяжело, если не оказать первую помощь. Наконец-то и у меня появился выбор, что же делать дальше — допросить военного, убить всех, помочь или просто сбежать, игнорируя всё, кроме приказа Достоевского?       Вероятно, всё уже было продумано до мелочей, и эта ситуация лишь тому подтверждение — по итогу я выжила, ведь Фёдор умеет грамотно распоряжаться своими пешками. Всё-таки, не будь у него таких способностей, он бы не стал затевать полномасштабную войну и уж тем более отправлять меня на невыполнимые миссии. Вновь доверившись кукловоду, я приняла решение…