Не по сценарию

Я проснулась от неприятного ощущения стекания влаги по подбородку. И, действительно, коснувшись ладонью лица, с отвращением вытерла тонкую струйку слюны, тянувшуюся изо рта. Уф, мерзость! Недовольная из-за разыгравшейся после сна головной боли, затвердевших мышц шеи и неприглядного вида, с которым, очевидно, дрыхла, я нахмурилась и только потом открыла глаза. Моё тело было заботливо уложено на лавку, а под голову подсунута синяя спортивная сумка с мягким содержимым. — Чаглар… – прохрипела я осипшим после сна голосом. – Шевкат… Креативный директор отвлёкся от чтения иллюстрированного приложения газеты «Hürriyet» и бросил на меня беглый взгляд. — С возвращением в реальность, госпожа Дениз, – произнёс он. — Благодарю, – с трудом выговорила я, разминая затёкшую челюсть. – А где Чаглар? — Известно, где, – хмыкнул пернатый названый братец. – Пытается раздобыть билет. Я говорил, что будет немного сложно, но самоуверенность господина Эртугрула родилась впереди него. — Он собирался лететь хоть в туалете… – припомнила я, с трудом начиная соображать. — Пешком пойдёт, – хихикнул Шевкат, вновь утыкаясь длинным носом в цветастые страницы журнала. – Надо было поспорить с ним, что всё его голубоглазое обаяние не возымеет на представителей авиакомпании никакого действия. Если билетов нет – то их нет! — Не может быть, – я скользнула недружелюбным взглядом по самодовольному лицу господина Индюка. – Не может быть, чтобы все двести семьдесят с лишним мест в самолёте были раскуплены! Пиарщик красноречиво промолчал, тихонько посмеиваясь над своими мыслями. — Достал! – раздался восторженный голос Чаглара у меня над ухом. – Я достал! — Да, Маугли, – недовольно пошевелив усами, проворчал Шевкат. – Ты кого хочешь достанешь. Сверкая яркими глазами цвета моря, мой возлюбленный тряс зажатыми в руках бумажками. — Я достал, Дениз! – воскликнул он ещё раз и плюхнулся на свободное место рядом со мной. – Привет. Чаглар наклонился и с видом победителя, не обращая внимания на мой оторопевший вид, смачно поцеловал. — Билет? – спросила я, после того, как перевела дыхание. — Он самый! Цена, конечно, немного завышена, да и места остались только в самом хвосте салона. Все пассажиры прошли электронную регистрацию… — О, наш прогрессивный век! – между делом выдал индифферентную реплику креативный директор. Скосив на него один глаз, Чаглар подмигнул мне вторым, продемонстрировав отличное владение самым грозным оружием. — Строил, небось, кассирше глазки, – ревниво протянула я. — Держу пари, он сразу предложил расплатиться натурой, – вновь последовала колкость от Шевката. Я вскипела: — Чего ты прицепился к человеку?! — Да, ладно, Дениз, – Чаглар миролюбиво приобнял меня за плечи. – Остроты Усача далеко не первой свежести и не слишком меня задевают. А это самое страшное из возможных наказаний для него. Встряхнув журналом, креативный директор деланно углубился в чтение безусловно очень интересной статьи. — И главное, – добавил любимый, продолжая крепко обвивать меня руками, – что сейчас мы вместе и во время путешествия не расстанемся. Как только подошло время, и регистрация на рейс открылась, Шевкат погнал нас вперёд. Мы были готовы окунуться в стандартную суету, через которую проходят пассажиры любой авиакомпании: маетное стояние в очередях на личный досмотр, прохождение таможни и паспортного контроля. Пока искали номер стойки регистрации, Чаглар умудрялся абсолютно бессовестным образом щипать меня за различные выдающиеся части тела, прижиматься невзначай и вести себя вызывающе. Когда я, оскорблённая в лучших чувствах, пыталась воззвать к совести и, не добившись желаемого, хлопала по наглой пятерне, нахал искренне и весьма правдоподобно строил из себя обиженного. — Тебе жалко, что ли? – невинно шепнул он на ухо, поглаживая в очередной раз мою задницу, когда мы, наконец, обнаружили заветную надпись «Korean Air» на табло. Шевкат уверенно проследовал к пустовавшей стойке, над которой угрожающими буквами светилось:«Только для пассажиров бизнес-класса». — Ты куда? – удивилась я вслед удаляющейся спине, но пиарщик не счёл необходимым отвечать. Чаглар растерянно моргал, оглядывая то меня, то господина Индюка. Тот обернулся и нетерпеливо дёрнул плечом. — Дениз! Я подошла. — Паспорт доставай же, ну! — Шевкат? Мы что, летим первым классом? — Каким первым, Господи Боже? – закатил он глаза. – Бизнесом, то есть, престиж-классом по-корейски. Ты достанешь сегодня документ или нет? В наступившей тишине я извлекла паспорт из сумочки и протянула креативному директору. Обернувшись, заметила, что Чаглар пристроился в хвост довольно длинной очереди, стоявшей к остальным стойкам регистрации, открытым для пассажиров эконом-класса. — Зачем ты это сделал, Шевкат? – негромко поинтересовалась я. — Сделал что? Не знаю, как ты, а я чертовски устал днями и ночами выискивать по всему Стамбулу капризных актрис. Хочу нормально выспаться и вкусно поесть. Может, это у меня единственные оставшиеся радости в жизни? — Почему не сказал раньше? — Чтобы ты начала вопить, как полоумная, о том, как это дорого, и зачем я это сделал? Нет уж, увольте! Я привык летать с комфортом, могу себе позволить. Или ты бы надоумила господина Чаглара наскрести по карманам на престиж-класс, и я всю ночь слушал ваше воркование. Да меня бы укачало на взлёте и не отпустило сутки, клянусь! Вот же индюшачья натура! Я надулась, как барсук, и демонстративно отвернулась в сторону. Улыбчивая девушка приняла багаж и выдала посадочные талоны. К этому моменту господин Эртугрул едва-едва продвинулся на полшага вперёд в длинной очереди. — Только не говори, что будешь его ждать, – пропыхтел Шевкат. — А вот и буду! – возмутилась я недовольным тоном. – Или я должна проникнуться избранностью пассажирки престиж-класса и, задрав нос повыше, сделать вид, будто с ним незнакома? Креативный директор страдальчески впился взором в Чаглара, тот махнул, мол, идите, не ждите. — Я потом вас найду, – крикнул мой возлюбленный и послал воздушный поцелуй. Стайка девушек, стоявших в очереди на несколько человек впереди него, оглянулась и оживлённо зашушукалась. Настроение у меня испортилось окончательно. — Чтоб на тебя упал камень размером с твой престиж… – пробормотала я под нос. Шевкат сделал вид, что не услышал. Мы прошли по зигзагу искусственного коридора, огороженного синими лентами на хромированных столбцах, миновали личный досмотр, при котором у меня пищало непонятно что и где. Пиарщик с довольной ухмылкой прошёл через рамку металлодетектора с первого раза. Он терпеливо ждал, пока девушка в строгой форме отвела меня в сторонку и осмотрела ещё раз. — Вы – Дениз Байсал, – произнесла она тихо и без особого восторга, констатируя факт. Не зная, как правильно реагировать на данную реплику, я кивнула. — Здорово, – внезапно улыбнулась сотрудница службы безопасности и пропустила меня. — Так и знал, что ты закоренелая нарушительница предполётных правил, и на тебя тут заведено особое досье, – не унимался господин Индюк, когда мы вновь воссоединились. — Надеюсь, то, что я безропотно терплю тебя столько времени, зачтётся мне на том свете. — А вот это действительно шуточка «так себе». Ставлю тройку, да и то, только по знакомству. Пойдём, нас ждёт лаунж. — Что еще за лаунж-маунж? – насторожилась я. — Зал ожидания для пассажиров престиж-класса, Дениз. Не делай удивлённое лицо, будто не знаешь. — Нет уж! – моё возмущение дошло до крайней точки кипения. – С нами Чаглар, понимаешь, с нами вместе! Не веди себя, словно мы летим вдвоём! Шевкат состроил плаксивую гримасу: — Пока этот достопочтенный господин отстоит очередях, я успею выпить чашечку элитного кофе, посидеть в массажном кресле, принять перед дорогой душ. — Душ? – встрепенулась я. — Думаю, в баре найдутся дольки лимона и хороший чёрный чай, – продолжал искуситель. — Полагаешь, – мои глаза сощурились сами собой, – я променяю Чаглара на душ и чай с лимоном? — Душ, чай с лимоном и массажное кресло, Дениз. Ни один человек на планете не может сравниться с этим божественным набором. Мы неторопливо шли по галерее зоны вылета, мимо магазинов с парфюмерией, кафешек, залов ожидания и, наконец, остановились возле деревянных дверей с надписью «Primeclass Lounge». Я демонстративно уселась на свободное место в череде кресел рядом со входом в вип-зал. — Останешься здесь? Окей, до встречи, – бессовестный не предпринял малейшей попытки вновь попытаться уговорить меня. Впрочем, я не подала виду, что расстроена или огорчена, ведь это было правдой. Отвернулась и стала высматривать Чаглара в двигающейся по галерее толпе. Мои глаза вскоре устали от постоянно мельтешащих в непосредственной близости людей, и я зажмурилась. Господина Эртугрула всё ещё не было. Мне захотелось пить, и крамольная мыслишка закралась голову: посетить вип-зал исключительно для того, чтобы испить целебной влаги, не поддаваясь на чрезмерные излишества в виде массажа и душа? Наверняка, я успею сделать это до появления Чаглара после таможенного досмотра и паспортного контроля. Крадучись, словно совершала постыдный поступок, я поднялась с места и открыла двери лаунжа. Предъявив привилегированный билет на входе, очутилась в просторном помещении с несколькими зонами отдыха, баром и шведским столом. Зал был отделан лакированным светлым деревом, повсюду стояли мягкие кожаные диванчики и кресла. За стеклянной перегородкой в конце зала находились душевые, массажный и косметический кабинет. — Неплохо, – вырвалось у меня. Я взяла в баре самообслуживания бутылку и, поразмыслив, прихватила ещё одну – для Чаглара. Креативного директора нигде не было видно, должно быть, в данную минуту он нежился в долгожданном массажном кресле, жмурясь от удовольствия, словно морж на солнцепёке. Осмотревшись вокруг, я собралась уходить, как вдруг боковым зрением заметила подошедшую девочку лет шести. Она смотрела на меня во все свои огромные серые глаза. Я присела рядом и сказала: — Привет. — Я видела тебя по телеку, – без предисловий заявила малышка, смешно тряхнув пшеничными кудрями. — Разве родители разрешают тебе смотреть сериалы? Дети должны смотреть сказочные мультфильмы. — Ты тоже сказочная, – ничуть не смутилась девочка, – похожа на принцессу Жасмин из мультика про Алладина. У тебя есть Алладин? — Есть, – созналась я. — Это потому, что ты очень красивая, – поделилось дитя жизненной мудростью. – Но грустная. Почему ты грустишь? — Мне немного страшно, потому что я заболела, – осторожно сказала я. — Ветрянкой? – уточнила опытная мадам. — Что-то вроде того. — Не бойся, ты обязательно выздоровеешь. Жасмин и Алладин не могут расстаться из-за ветрянки. Пока я колебалась, рассмеяться мне или разреветься, за девочкой пришла её мама. — Нур! Вот ты где, проказница! Я везде ищу тебя. — Я разговаривала с принцессой Жасмин, мама, – объяснило непонятливой родительнице сероглазое чудо и ускакало прочь. Выйдя из вип-зала, я опять окунулась в шумную и пеструю атмосферу зоны вылета. Побродив по галереям, разглядывая сувениры и прочие интересности, почувствовала, как моя сумочка истошно завибрировала. — Алло? – громко произнесла я, пытаясь перекричать шум вокруг. — Дениз, – голос Чаглара был одновременно и далеко и, будто очень близко. – Ты где, Дениз? — Рядом со входом в «Primeclass Lounge». Видишь синюю вывеску? — Вижу. Сейчас буду. Когда он подошёл, пальцы наших рук переплелись, а его губы целомудренно коснулись моей щеки. — Я раздобыла воду, - сказала я, протягивая бутылку. — Спасибо. Я проголодался, ты, наверное, тоже. Пойдём слопаем по бургеру! Видя, как загорелись его глаза, я рассмеялась. Мы расположились в кафе неподалёку от нашего гейта, я смотрела на весело жующего Чаглара, и на душе становилось спокойно и легко. — Что? – встрепенулся он, перехватив взгляд. - Я испачкался? Ты улыбаешься. Я помотала головой, спрятав лицо в ладонях. — Нет, не испачкался. Спасибо, что ты такой… такой же, как прежде. Его челюсти на секунду замерли, а потом снова продолжили интенсивно работать. — Не понимаю, о чём ты, - пожал плечами Чаглар и хулигански подмигнул. По громкой связи объявили посадку на рейс, у гейта образовалась очередь, а нам оставалось только сидеть и ждать. Спустя полчаса господин Индюк, разомлевший после всех вип-процедур, выплыл из лаунжа. — Я пойду, – поднялся с места Чаглар. — А мы? – встрепенулась я. — А вас пригласят на борт в последнюю очередь, чтобы ваши элитные тела не пострадали в давке, – усмехнулся мой возлюбленный. — Именно, – величественно кивнул Шевкат. — Мы будем рядом, – шепнул Чаглар на ухо, – я всегда буду рядом с тобой, любимая. Он поцеловал меня в губы, нежно, словно успокаивающе. Пиарщик закатил глаза и нарочито громко вздохнул. — Я люблю тебя, – шепнула я Чаглару на прощанье, и он направился к зоне посадки. У выхода обернулся и сложил ладони сердечками. — У меня передоз вашей мимишности, – съехидничал Шевкат. – Я был наивен, предполагая, что выдержу всё без ущерба для собственной психики, но, кажется, не рассчитал силы. — Хватит изображать сухаря и буку, названный братец, – я широко улыбнулась, наблюдая, как высокая фигура Чаглара двигалась к «рукаву», ведущему в самолёт. – Я знаю, что в душе ты хрупкая фиалка. Не держи это в себе, выплесни наружу нерастраченную нежность. Чаглар послал последний воздушный поцелуй и скрылся из виду. — Цени это, Дениз, – произнёс Шевкат, скрыв ухмылку в усах. – У тебя есть то, ради чего стоит продолжать бороться за жизнь. — Я буду бороться, – с уверенностью ответила я. – Буду бороться до конца.