Не по сценарию

С одной стороны, это было крайне странно и непривычно видеть Чаглара постоянно перед собой, в интерьере своей квартиры, в повседневности своего существования. Я могла слышать его голос, видеть его глаза и прикасаться к нему тогда, когда мне этого только захочется. Я могла разговаривать с ним и слышать его глубокий, чуть хрипловатый смех. Это было настолько за гранью реальности, что соревновалось со всеми моими снами о нём по своей фантастичности. С другой стороны, его долгожданное и выстраданное присутствие в моей жизни воспринималось мной как нечто само собой разумеющееся, я так долго представляла его рядом с собой, что теперь не видела в этом ничего удивительного. Украдкой изучая его лицо, я ловила оттенки похожих чувств в блестящих зрачках его голубых глаз, в чудесной полуусмешке его губ, и когда наши взгляды пересекались, мы смущённо отводили глаза, тушуясь и одновременно недоумевая собственному смущению. Его прикосновения, иногда осторожные, иногда дерзкие, согревали, возбуждали, успокаивали, и этот вихрь чувств калейдоскопом проносился по моим венам, даря незабываемые, непередаваемые ощущения. Он был жаден к словам и проявлениям любви, и робко, но с долей хитринки глядя из-под бровей, шёпотом просил иногда повторить ему те заветных три слова, как будто не мог наслушаться, как будто все ещё не мог поверить, или же веря в это, просто хотел слышать, что любим снова, и снова, и снова… И я повторяла, получая в награду быстрый, робкий поцелуй в щёку либо в краешек губ, после которого Чаглар, как будто превозмогая себя, старался оторваться от меня, чтобы не лишиться контроля. А когда его губы задерживались на моих чуть дольше обычного, я чувствовала такую головокружительную смесь нежности и страсти, что у меня останавливалось дыхание, а ноги подкашивались сами собой. От одной мысли, что же случится, если однажды мы не сможем друг от друга оторваться, становилось невыносимо жарко и я старалась прервать полёт своей мысли на корню. Мы болтали ни о чём и обо всём на свете, обсуждая такие ничтожные мелочи, которые ничего не значат в жизни и из которых эта самая жизнь состоит, стараясь не затрагивать ни тему Барыша, ни его отъезд, ничего, что могло бы пошатнуть наш хрупкий, призрачный мир. Это было по-детски безответственно, немного глупо, но мы как будто сговорились не вспоминать ничего неприятного из нашего прошлого, которое ещё не совсем осталось позади. Я переоделась в джинсы и тунику, на ноги обула любимые кеды и победоносно выпрыгнула из спальни. Чаглар осмотрел менять ног до головы пытливым взглядом. — Мне так нравится, когда ты такая… — Какая? – улыбнулась я. — Не знаю, как сказать. Домашняя, что ли, но это не совсем правильное слово. Не такая «дива», как обычно. — Я дива?! – от удивления у меня отвисла челюсть. Уж чем-чем, а пафосностью в повседневной жизни я никогда не отличалась. Чаглар кашлянул и бросил короткий взгляд на мои «лодочки», валяющиеся возле входной двери, в которых я вчера заявилась на собрание с юристами. На их красной кожаной стельке золотыми буквами горело название неприлично дорогого обувного бренда. Я смутилась, опасаясь рассказывать Чаглару, что этими туфлями в частности, и всем образом в целом, я, в общем-то, пыталась произвести впечатление именно на него, и больше ни на кого другого. — Я могу быть разной, скажем так, – я пожала плечами, как будто удивляясь, что ему приходится такое объяснять. — Я знаю, я тоже могу, таково уж наше ремесло. Но я… Он замялся, подбирая слова. — Я хочу, чтобы со мною ты была настоящей. Ох. Сердце громко ударило меня куда-то под рёбра. Похоже, меня делает настоящей только он. Только он. — В 18 лет я носила спортивные штаны с каблуками и считала себя дико крутой, – решила я немного разбавить серьёзные темы. – Такая «настоящая я» тебя устраивает? Он зашёлся своим глубоким, обворожительным смехом и сгрёб меня в охапку, целуя в макушку. — Боже, женщина, я тебя обожаю! Я покраснела от удовольствия слышать это пусть и незапланированное, но такое восхитительное признание. — Но я всё-таки надеюсь, ты так больше не одеваешься? – с неподдельной озабоченностью во взгляде поинтересовался Чаглар. Я рассмеялась и легонько толкнула его в бок локтем. Его внезапные переходы от веселья к серьёзности и обратно заставляли мои глаза сверкать от смеха и неподдельного восхищения им. До встречи с Чагларом я не понимала, насколько важно мужчине уметь рассмешить меня, и как это на самом деле заводит. — Мы опоздаем, – ясный голубой взгляд моего гостя хитро блеснул. Я осознала, что немилосердно таращусь на него во все глаза и улыбаюсь, как дура. Дениз, пора уже тебе взять себя в руки, устало вздохнула я и, конечно же, продолжила пялиться. Трудно оторвать глаза от такого упоительного зрелища, как человек, заставляющий твоё сердце буквально выпрыгивать из груди, тебе улыбается. — Давай закажем такси, моя концентрация, как водителя, резко падает, когда ты рядом, – Чаглар невинно вскинул брови. — Как же мы тогда добрались до того несчастного кемпинга? – поддела я его. — Чудо Господне, не иначе. — Ты просто хочешь тискать меня в такси, признавайся, – я наставила палец на его декольте. — О, нет! Мой план раскрыт! – он горестно заломил руки. – Хорошо, теперь можно не скрываться. Я давно об этом мечтал, если тебе нужно мое признание. А теперь, поторопись. Ты даже не представляешь объём тех шуток и издёвок, который польётся на нас от Пынар, если мы опоздаем. Ты готова полчаса слушать перечисление тех причин, которые могли нас задержать? О, нет, я была не готова. Мы, наконец, покинули мою квартиру и разместились на заднем сидении остановленного Чагларом на шоссе жёлтого седана с шашечками на дверях. — Я просто обниму тебя, можно? – услышала я на своей шее горячий, влажный шёпот, и судорожно кивнула. Его руки обвили мои плечи и я уютно устроилась в этих всепоглощающих объятиях. Большим пальцем правой руки он выводил замысловатые узоры на моей спине, а его губы время от времени легонько касались моих волос. На самом деле, я хотела лишь одного. Чтобы эта поездка длилась вечно. Ничто не длится вечно, Дениз, напомнила я себе, когда мы подъехали к открытому, живописному ресторанчику на набережной. Ярко-красные тенты в мелкую белую полоску трепыхались на ветру, а плетёные столики под навесами были почти пусты. Вход под укрытие украшал вьющийся куст, разросшийся по всему периметру крытой площадки, усеянный крупными алыми бутонами. — Никогда здесь не была, – произнесла я, невольно любуясь открывшимся зрелищем. Из-за столика, располагающегося у дальнего края площадки под навесом, вскочила стройная фигура в белой рубашке и джинсах и приветливо замахала нам рукой. — Сестрёнка! – выдохнул Чаглар, обнимая Пынар. — Чудесно выглядишь, – восхитилась я, рассматривая её лицо, будто светящееся изнутри. — И на то есть причина, – сверкнула белозубой улыбкой Пынар. – Но, обо всем по порядку. Она провела нас к своему столику и подождала, пока услужливый официант раздаст нам тоненькие книжечки меню. — Как вы, ребята, дошли до жизни такой?! – нетерпеливо выпалила сестра Чаглара, едва дождавшись, пока официант отойдёт от нашего столика. Её драгоценный брат хрюкнул куда-то в рукав и отвернулся. — Что ты имеешь в виду, – с готовностью спрыгнула я в эту ловко завуалированную яму-ловушку. — Вы находитесь друг от друга в считанных сантиметрах, а иногда и вовсе соприкасаетесь телами, и при этом не сбегаете на другой конец планеты, крича и размахивая руками. Что происходит? Чаглар снисходительно приподнял бровь и повернулся ко мне. — Теперь ты видишь, кто меня воспитывал, и в кого я такой? — Я и раньше не имела ни малейшего сомнения, в кого ты такой. Но тебе не удастся полностью перекинуть ответственность за свой ужасный, скверный, отвратительный характер на милашку Пынар. — Что-о-о? – Чаглар обиженно засопел, а его сестра расхохоталась во весь голос. — Я просто млею от одного вашего вида, - отсмеявшись, произнесла она. – А если уж послушать ваши перепалки… — Двое на одного – не честно, – Чаглар воинственно скрестил руки на груди. — Жизнь вообще несправедливая штука, – пожала плечами я. — Согласен, – кивнул он. – Иначе за какие такие заслуги мне досталось бы такое сокровище? Я хотела было возмутиться тем, что он вновь насмехается надо мной, но не уловила и тени издёвки в его словах. Чаглар бросил на меня быстрый взгляд, а затем смущенно отвёл глаза. Я густо покраснела. — Эм-м… Так, дети мои. У меня есть для вас небольшая новость, – кашлянув, попыталась разрядить обстановку Пынар. Я с трудом заставила себя переключить всё внимание на то, что она говорила. — Какая? – спросила я, отпивая свой некрепкий чай из стакана. Чаглар лукаво прищурился. О чём бы ни пошла сейчас речь, определенно, нет, совершенно точно, этот господин был в курсе всего! Я посмотрела на него и невинно захлопала ресницами, с удовлетворением наблюдая, как он растерянно сглатывает в ответ. Не одному ему можно безнаказанно строить мне глазки! — Ладно, на самом деле, новость большая, – выдохнула Пынар. – Огромная просто новость. Я выхожу замуж! Хор наших с Чагларом голосов слились в один нестройный вой или визг, но всё же больше походил на пьяный ор взбудораженных котов. — О-о-о, – неслось с моей стороны. — А-а-а, – вторил мне Чаглар. Мы бросились на счастливую, раскрасневшуюся невесту, которая уже после нескольких минут наших крепких обнимашек стала довольно ощутимо от нас отбиваться. — Задýшите! Задýшите! – вопила Пынар. – Если мне так и не удастся примерить мое свадебное платье от Эли Сааба, я вас прикончу! — Наконец-то Синан решился, – проворчал Чаглар, отпуская сестру. — Так, ты… Ты обо всём знал, что ли? – запинаясь, проговорила его сестра. — Нет-нет, – поспешно поднял вверх руки заговорщик. – Я понятия не имел! Пынар перевела взгляд на меня и я отрицательно покачала головой. — Ах, ты обманщик! — Клянусь! – завопил Чаглар, уворачиваясь от пластиковой книжечки меню, которую раз за разом обрушивала на него меткая рука сестренки. – Он всё нервничал, всё спрашивал, как да что… Я просто направлял его робкие порывы сделать тебе предложение. — Так ты у нас в этом эксперт?! – нанесла Пынар последний удар по макушке брата и решила отдышаться. Я брызнула неосмотрительно набранным перед этим в рот чаем в разные стороны и, закашлявшись, спешно замахала руками на них из стороны в сторону, мол, не обращайте на меня внимания, ребята, занимайтесь своим делом. — Раздавать советы всегда легко, – проворчал Чаглар, укоризненно смотря на хохочущую сестру. — Итак, дети мои, с нетерпением жду вас на своей свадьбе, – Пынар довольно обвела нас сияющим взглядом. – Мы знатно повеселимся, я вам скажу.