Идущая по грани или Сказки Зелёного Леса

      Сознание постепенно возвращалось к нему. Лаихенэлен убрала подрагивающие руки от висков менестреля.       Линдир блаженно вздохнул — ему было так неимоверно легко! С уничтожением духа-паразита всё встало на места. Он был чист. То, что якобы произошло между ним и Леголасом… Разум освободился от чар, и противоестественное влечение исчезло. Вернулись блокированная любовь к жене и дружеские искренние чувства к принцу. Он медленно открыл глаза. Она улыбалась тепло и ласково.       — Как себя чувствуешь?       — Я всё ещё ощущаю слабость, и голова немножко кружится… А так, вроде ничего…       — Прости, что приложила тебя в лесу. Но все увещевания и разговоры были бесполезны.       — Ничего. Всё в порядке, — улыбнулся менестрель. — Я был почти безумен… не осознавал, что делаю… Ты спасла мне жизнь!       Он едва знал её, но говорить ей «ты» — казалось сейчас естественным и правильным.       — Не осознавал? — во взгляде и голосе Леди сквозило сомнение. — Одну сторону вопроса ты прекрасно понимал.       Линдир немного помолчал, опустил глаза:       — Побег… Я не мог больше выносить такого падения, пагубного низкого желания! Не мог смириться… Тогда… стал помышлять об убийстве. Убить Леголаса! Самое страшное, что порой не понимал: мои ли это мысли… Когда он позвал меня, долго не мог решиться, всё же пересилил себя и откликнулся. Жившее во мне испугалось, и я подумал, что справлюсь! Потом… услышал голос Олвен… Они спорили и ругались. Было невыносимо, меня ломало, разрывало на части! Каждое их слово било, как молот. Пронзало насквозь… Всё помутилось, перемешалось! И это, сжавшееся во мне пружиной, вдруг стало одолевать, я готов был нанести удар! Убить!       — Но ты боролся и сдержался!       — Да, на краткий миг мне удалось. Бежать… бежать — и, что интересно, наше желание с тварью в тот момент было созвучно! Чуть позже я решил, если не могу справиться, то лучше сгину сам и покончу с тем, что внутри меня… Но ты знаешь…       — Знаю. А вот Леголас — нет. И он спросит меня. Желаешь ли объяснить сам? — Менестрель закусил губу, задумавшись на миг и отрицательно покачал головой. — Но объяснения не избежать.       — Будет лучше, если он придёт ко мне, кое-что зная.       — Хорошо.       — Что касается Олвен… Я осознавал, что причиняю ей жестокую боль, но разве я мог открыться? Всё, что мне оставалось — держать её подальше. Хотя я боялся и терзался тем, что она, в конце концов, может возненавидеть меня, но принц… Мысли о нём перекрывали всё! —Менестрель прикрыл веки. Пальцы скомкали покрывало. Из уголка глаза сползла одинокая слеза. — Я сильно обидел Олвен! Как взгляну теперь ей в глаза?       Леди положила руку ему на плечо:       — Она поймёт.       Он с надеждой посмотрел на неё. И вдруг порывисто приподнялся, вцепившись ей в руку:       — Скажи! Скажи, мне, что НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО! Леголас…       — НИЧЕГО. НЕ БЫЛО, Линдир! Морок. Наваждение. Не больше.       Сила её голоса и глаз удивительным образом подействовали на него, неся успокоение и облегчение. Он снова лёг и обмяк. А она продолжала держать его руку в своей.       — А образ маленького прекрасного мальчика, что ты явила мне, — спросил менестрель чуть погодя, — это… правда?       Леди улыбнулась широко и лучисто. Да, малыш с волосами как у Линдира и глазами Олвен был вполне реален.       — Ребёнок помирит вас окончательно.       — Ребёнок! — зачарованно произнёс Линдир, глаза его засияли.       Лаихенэлен кивнула: окрепнув, надежда перерождается в уверенность!       — А сейчас отдыхай. Впереди у тебя непростые встречи, но от того и не менее радостные.       Погрузив менестреля в сон, она удалилась.       Только вот самой аварэ отдохнуть не светило. Трандуил и Леголас с нетерпением ждали её.       Король самолично развёл огонь в камине своих апартаментов. Разлил вино.       — Где Олвен? — спросила Лаихенэлен, удобно расположившись с бокалом в кресле.       — С Морвен. И, вроде, спит. Бедняжка, вне себя от переживания. Леди напичкала её успокоительным. Благо Форлас постарался снабдить всем необходимым.       — Что ж, так даже лучше, — аварэ сделала хороший глоток.       Судя по всему, Трандуил уже успел кое-что рассказать принцу и не торопился с вопросами, а вот Леголас с трудом сдерживал нетерпение, сидел, напряжённо уставившись вглубь своего бокала.       — Скажи, с ним всё хорошо? Когда мне будет можно к нему? — Король бросил на сына недовольный взгляд, но тот проигнорировал его, устремив взор на Лаихенэлен.       — Линдир в порядке. Как только он очнётся, сразу пойдёшь, — отозвалась Леди.       Некоторое время они молчали, потягивая вино. Однако аварэ всем существом ощущала: они ждали, ждали от неё ответов, и не видела смысла томить. Трандуил почувствовал это первым.       — Мне всё более-менее ясно, но как же ты смогла пробиться к нему сквозь такой заслон?       Лаихенэлен, поиграв бокалом, устремила взгляд на огонь и начала несколько издалека.       — С самого начала я догадывалась, понимала, что с ним, но проблема оставалась: как помочь. Решение было подсказано буквально за несколько часов… Я выпустила девушку из вида, и, как оказалось, зря. Из разговора с Морвен и самой Олвен стало понятно, что та ревнует принца к своему супругу, и именно их натянутые отношения вызвали у меня тревогу. В беседах с ними, а ещё раньше с Леголасом, стал зарождаться некий план. Я узрела пути действий. И первое, что сделала: предостерегла супругу Линдира, и… тебя, Леголас, от желанной встречи с менестрелем.       Владыка озадаченно уставился на неё, а принц, который начал кое о чём догадываться, подпрыгнул как ужаленный:       — Ты сделала это специально! Значит, ты знала, что мы нарушим твой запрет?! Но ведь мы могли и послушаться! Я, кстати, долго колебался. Да и Олвен решение тоже далось непросто, она сама мне сказала. Мы могли разойтись мирно, или встреча у дверей вообще не состоялась бы, один из нас, увидев другого, просто бы ушёл и тогда…       — Конечно, я допускала такую вероятность, — ничуть не смутившись, продолжала Леди с небольшим нажимом в голосе. — Но чутьё не подвело меня, вы не поступили иначе… — Взгляд её стал виноватым: — Прости меня, мой мальчик! Я не подвергла бы вас с Олвен такой опасности, будь у нас другой выход! Хвала Эа, риск полностью оправдал себя. — Леди говорила, и Леголас понимал: иного выхода не было.       — Не понимаю, — нахмурился Трандуил, переводя взгляд с сына на Лаихенэлен, чувствуя некий подвох.       — А это как раз первая часть ответа на твой вопрос. Тварь в голове Линдира была под сильной защитой заклятия Тени, окружавшего её, словно панцирь. И просто так до неё было не добраться. Оно чувствовало меня и свою гибель, и всеми способами старалось увильнуть, спрятаться, затаится. Распря между Олвен и Леголасом спровоцировала сидевшее в менестреле. Заставило проявить себя, потратить силы на Олвен и принца. Тем самым разорвав и нарушив гибкую броню вражеского заклятия. В образовавшуюся «брешь» я и направила свои силы, расширив её, отправляя зов и видения.       — Что за видения? — спросил король.       Лаихенэлен улыбнулась.       — Во время визита Олвен, я кое-что узрела в ней: она беременна! Отправляя счастливые воспоминания и видения, я смогла дозваться до менестреля, вырвать его из бездны безысходности и глухого чёрного отчаяния. Образ будущего сына сыграл ключевую роль.       Владыка и принц переглянулись.       — Хорошо. Но у меня остаётся вопрос: чем вызвана такая реакция Линдира на меня? Леди устремила в племянника внимательный взгляд.       — «Все дело в одном воспоминании», — Леголас, конечно, понял, о каком именно воспоминании речь. — «Ты уверен, что готов это озвучивать при отце?»       Принц колебался, а потом решился и, заранее порозовев, согласно кивнул. Леди оценила его поступок. Понятно, он не хотел никаких недосказанностей. Пусть даже маленькая, давняя, столько веков хранимая тайна, станет известна отцу.       — Засевшая внутри тварь не могла подчинить Линдира себе, что и невозможно, однако путала и искажала настоящие мысли и воспоминания, — продолжала аварэ. — И действовала, уцепившись лишь за одно единственное. Когда ты нашёл друга, вы заночевали под большим дубом. Получилось так, что ты сам подсказал твари, за что следует уцепиться и, напустив наваждение, создать ложное воспоминание. Два юных эльфа на берегу пруда возле хижины, сбежавших с праздника и от гнева короля… Я желал бы, чтобы ты родился девой…       А потом… Руки принца, и отозвавшийся на его ласку менестрель…       Она не показала им всего, что узрела в голове Линдира — уж слишком это было отвратительно. Но и так стало понятно, что якобы произошло между этими двумя. Когда видение угасло, король встал, поставил свой бокал на стол и, заложив руки за спину, отошёл к камину. Во всей его фигуре чувствовалось напряжение. Леголас, бледный как полотно, сидевший, вцепившись в подлокотники, опустил голову и закрыл глаза. Возможно ли было бы такое наяву? Нет! Тысячу раз нет! Почему же стыд терзает его? Потому что полушутливое юношеское признание позволило врагу воссоздать такую неприемлемую грёзу, и Линдир пережил это, считая, что всё было на самом деле? А теперь узрел и отец! Как отнесётся он? Может Лаихенэлен и права, предупредив. Но что сделано, то сделано. Отец…       Несколько минут гнетущая тишина нарушалась лишь потрескиванием поленьев в очаге.       Леди молчала, предоставляя им судить самим. Она сделала всё от неё зависящее. Остальное уже касалось отношений отца и сына, и она не вправе вмешиваться. Оба прекрасно понимали, что последнее просто морок, обман. Ложь, воздвигнутая сгустком мрака и заклинанием врага с целью… Какой? Запятнать? Покрыть грязью? Совратить? А если не получиться, убить?! Что бы там ни было! Причинить зло и страдания! Любые возможные. И это удалось!       Трандуил также понимал, что Лаихенэлен не показала бы этого без согласия принца. Значит, Леголас всецело доверяется ему и рассчитывает на понимание и поддержку! А принц тем временем с опаской и тревогой ждал отцовской реакции. Могучие плечи короля чуть опустились и несколько расслабились, когда он сделал выдох.       — Благодарю за доверие, сын, — раздался его голос. Трандуил развернулся. Леголас поднял голову и увидел странные огоньки в глубине светло-зелёных глаз отца. — К счастью, того, что так мучило Линдира, не было на самом деле. Хотя, я слышал, такое случается среди людей… Единый знает, кому и какое обличье даровать. Мы все периодически подвергаемся искушению, но главное — что внутри нас, что мы сами несём в себе. В любом случае, я не стану осуждать ни тебя, ни его. Хвала Элберет, всё позади, и Линдир исцелён. Надеюсь, мы услышим его на Празднике, — искренний тон короля приободрил Леголаса.       — Благодарю, отец! — поднялся ему навстречу принц.       — Ты — МОЙ СЫН! — Трандуил положил Леголасу руку на плечо. — И хватит об этом!       Лаихенэлен улыбнулась, глядя на них. Что может быть лучше любви и понимания между родными, мира, покоя и доброй атмосферы, а именно такая и царила сейчас!       Оба повернулись к ней. Леголас шагнул к Леди и притянул её к себе.       — Благодарю тебя!       — Мой мальчик! — Аварэ поцеловала его в лоб и, а он снова крепко обнял в ответ.       — Я пойду, — сказал принц, выпрямляясь. С порога посмотрел на них, и загадочная улыбка тронула его губы. Кивнув, исчез за дверью.       Лаихенэлен, взглянув на Трандуила, приподняла бровь, мол, и что сие означает?       Теперь уже дрогнули уголки губ короля. Глаза заблестели:       — Ты сказала мне «да», и он рад за нас.       Только сейчас бесконечная усталость навалилась на неё всей тяжестью. Борьба за Линдира обошлась недёшево.       Трандуил пытался настаивать, чтобы она осталась у него, но Леди даже слушать не стала. Ни уговоры, ни сильные руки, ни жаркий, молящий поцелуй не остановили её. И только добравшись до своих покоев, она позволила себе, наконец, забыться сном. Да и выпитое у Трандуила вино способствовало этому.