***
Перерывы между шоу были совсем небольшими, поэтому каждый из свободных дней нужно было использовать на максимум. Шомины тренировки и мои занятия в университете отнимали очень много времени, из-за чего часы утекали, словно песок сквозь пальцы, но никто не собирался отчаиваться. Даже если в нашем распоряжении оказывались всего-навсего шестьдесят ничем не занятых минут, мы обязательно проводили их вместе, меряя шагами улицы родного города. В первый же день после возвращения Шомы из Осаки мы сидели в полюбившейся нам лапшичной, за тем самым столиком у окна. Пока я рассматривала, как солнце золотит прозрачный бульон рамэна, Шома сосредоточенно копался в своём рюкзаке. Спустя пару минут он извлёк из его глубин фуросики и неуверенно протянул его мне. Я непонимающе смотрела на узелок из бело-розовой ткани и ждала объяснений. - Это для тебя, - наконец произнёс Шома и ещё раз протянул мне подарок. Я приняла свёрток из его рук и благодарно кивнула. - Можно мне посмотреть, что там? – осторожно спросила я, снедаемая любопытством. - Конечно! Я хочу знать, понравится ли тебе… - от волнения Шома не знал, куда деть руки, поэтому принялся помешивать палочками лапшу, разбрызгивая бульон вокруг миски. Поглядывая на внимательно наблюдающего за моими действиями парня, я аккуратно разворачивала искусно завязанный узел. Шёлковая ткань фуросики сама по себе являлась настоящим произведением искусства: по нежно-розовому полю раскинулись головки изящных белых хризантем с кудрявыми лепестками, а между ними, будто снежинки, застыли в полёте крохотные белые мотыльки. Но то, что скрывалось под расписанным шёлком, заставило меня задержать дыхание от восхищения. - Это просто… волшебно! – от изумления все слова разом испарились из моей головы. Шома издал вздох облегчения, который постарался скрыть, и с довольной улыбкой сказал: - С твоей коробкой случилась… неприятность, - он замялся, подбирая слово, но лукавый взгляд выдавал, что это всего лишь на ходу придуманная причина, - поэтому я выбрал для тебя новую. Ты не сердишься за Китти? Я отрицательно покачала головой. С чего бы мне было сердиться, если взамен пластиковой детской коробочке для бэнто я держала в руках небывалой красоты коробку из натурального дерева. Рисунок на крышке изображал ночное небо с россыпью звёзд и тонким серпом молодого месяца в углу, и по этой космической синей мгле невидимый ветер гнал сияющие розовые лепестки. Я осторожно коснулась кончиками пальцев поверхности коробки, будто пересчитывая звёзды и лепестки, и ощутила приятную шероховатость ручной росписи. - Ты выбрал всё это сам? – я заглянула в искрящиеся радостью глаза Шомы. - Почти, - он одарил меня смущённой улыбкой и машинально дотронулся рукой до ночного неба, совсем рядом с моими пальцами. - Хигучи сенсей? – догадалась я, и получив утвердительный кивок, заметила,- у неё превосходный вкус. - Вообще-то у меня с этим тоже нет проблем, а сенсей мне только немного помогла. Шома посерьёзнел и свёл брови к переносице, но глаза под длинной чёлкой как и прежде лучились неподдельной радостью. - Ну ладно, ладно, - рассмеялась я, - значит, у госпожи Хигучи, как у сенсея, вкус безупречный, а у тебя, как у достойного ученика, он просто превосходный! - Договорились! Я продолжала крутить коробку в руках, рассматривая её со всех сторон, словно стараясь запомнить в мельчайших деталях. - Это так прекрасно, что у меня нет слов, - от восхищения я перешла на шёпот, будто мой обычный тон мог испортить эту чудесную вещь. - Только ведь моя Китти была из супермаркета, совсем простая и дешёвая, - замялась я, - а это – очень дорогой подарок… - Не дороже твоей заботы обо мне, - мягко оборвал меня Шома. Налюбовавшись звёздным небом, мы наконец вернулись к остывшей лапше и обсудили прошедшее шоу. Про себя я отметила, что Шома не очень любит говорить о том, что касается его работы. Никаких рассказов о том, сколько из запланированных прыжков удалось сделать, со скольких пришлось упасть, насколько слаженными были общие номера с другими участниками… Ничего, что касалось технической части - только его чувства, ощущения и эмоции. Это было именно то, чем ему действительно хотелось поделиться со мной, а для меня – единственное, что было по-настоящему важно. - Я всё забываю спросить, как твоя нога? – неожиданно спросил Шома, когда после лапшичной мы бродили по набережной и ели наше любимое мороженое. - Да я уже и забыла про неё, - беспечно махнула я рукой в ответ, - даже на физкультуре не болит. А почему ты спрашиваешь? - Просто беспокоился, - Шома неопределённо пожал плечами, но было очевидно, что он что-то недоговаривает. - И всё? – с подозрением спросила я. Спустя непродолжительную паузу, он наконец признался в истинной причине своего вопроса: - На самом деле, нет, - Шома шумно вздохнул, осознавая, что конспиратор из него так себе, и неуверенно продолжил, - я просто хочу взять тебя на утреннюю пробежку на этих выходных. Ох, этот застенчивый взгляд исподлобья, сквозь вуаль вьющейся чёлки! Взгляд, который вроде бы умоляет, но не оставляет шансов для отказа. - Вообще, это плохая идея, - отрезала я, слизывая каплю мороженого с вафельного рожка, - если с моих слов про физкультуру тебе показалось, что я имею какие-то способности к спорту, то это далеко не так. Тебя неизбежно ожидает разочарование и срыв тренировки. - Я просто хочу, чтобы ты составила мне компанию, потому что бегать одному скучно, - хвостик от рожка исчез у Шомы во рту. Он оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть с пальцев подтаявшее мороженое, и я едва успела поймать его за руку, прежде чем он вытер бы её о джинсы. - С кем же ты бегал до меня? – достав из рюкзака пачку влажных салфеток, я протянула одну парню. - С Ицуки,- незамедлительно ответил Шома, - но сейчас его нет, а мне очень нужна компания. Ты согласна? Скажи «да», пожалуйста! Уно умоляюще сложил руки у груди и не давал мне сделать ни шага до тех пор, пока я не сдалась. Позже выяснилось, что Ицуки никуда не уезжал. Более того, он никогда не ходил на пробежку вместе с братом, потому что любой компании тот предпочитал наушники и одиночество. Но ничего этого я ещё не знала, когда в субботу утром рыскала по сонному дому в поисках своих кроссовок. - Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должна убить тебя прямо сейчас, - в дверях моей спальни в коконе из одеяла появилась разбуженная шумом Мегуми. - Шома ждёт меня в парке через полчаса, - я смахнула с лица растрепавшиеся волосы и вернулась к яростному перетряхиванию шкафа. - Отличный аргумент,- согласилась сестра, опускаясь на кровать за моей спиной, - но почему в семь утра и что, ради всего святого, ты пытаешься отыскать в этой чёрной дыре, куда безвозвратно засасывает все вещи? - Ищу кроссовки, которые ты мне подарила, потому что мы идём на пробежку, и… Ты не знаешь, где они могут быть? Я обессиленно упала лицом в груду сваленных на полу вещей, которые до этого аккуратно висели на плечиках, но заслоняли мне обзор внутренностей шкафа, поэтому в спешке были безжалостно содраны с вешалок. Кроссовки, которые никак не желали находиться, Мегуми подарила мне на прошлое Рождество. Сестра, с момента моего рождения взвалившая на себя тяжёлую ношу моего развития и воспитания, пыталась таким образом приобщить непутёвую младшую к спорту. Она выбрала неплохую тактику, решив заманить меня в спортзал восхитительно белыми воздушными кроссовками на розовой подошве, и я почти попалась на эту удочку. Я уже приобрела очередной бесполезный абонемент в фитнес-центр, как выяснилось, что к кроссовкам у меня нет подходящей формы, а без достойной огранки нечего и думать о том, чтобы носить этот бриллиант от Асикс. Покупка той-самой-идеальной-формы откладывалась, появлялись всё новые обстоятельства, время шло, и в итоге кроссовки бесследно исчезли из моего шкафа. - Откуда же мне знать, куда ты выбросила дорогущий подарок от любимой сестры, - движением Супермена, отбрасывающего за спину свой плащ, Мегуми скинула с себя одеяло и присоединилась к поискам, не переставая при этом ворчать на меня. Спустя пять минут наших совместных усилий на пороге появились заспанные родители, прибежавшие на доносившиеся из моей комнаты звуки возни. - Я думала, к нам забрались воры, и даже разбудила папу, а это вы подняли такой шум с утра пораньше! Что, в конце концов, тут происходит? Мама потуже затягивала на талии пояс халата и сердито смотрела на царящий в спальне хаос, а папа отчаянно зевал, привалившись к стене, и судя по всему всё ещё досматривал свой сон. Если бы это были не мы с сестрой, а настоящие воры, проку от него было бы мало. - Мамочка, ты не видела мои новые кроссовки? – у меня совсем не оставалось времени, чтобы обращать внимание на её суровый тон. - Те белые, красивые, с сеточкой, на которые я потратила кучу денег, а эта разиня их ни разу не надела, да ещё умудрилась потерять, - уточнила сестра. - Конечно, видела. Они так и стоят в обувном шкафчике в прихожей с самого Рождества. Я даже чехлы с них не снимала, чтобы не пылились. Сестра гневно сверкнула глазами и прошипела: - Скажи спасибо Шоме за то, что он в очередной раз спас тебя от неминуемой гибели!Поднять весь дом с ног на голову вместо того, чтобы сразу посмотреть в прихожей, где обуви, собственно, самое место! И почему вы не оставили её в больнице? – последний вопрос Мегуми был обращён к растерянным родителям. - Так в чём же всё таки дело? Будьте так любезны объяснить старикам, чем вызван сей переполох?- Папа наконец проснулся и весьма заинтересовался происходящим. - Уно-сан позвал это чудо на пробежку, поэтому она чуть полы не вскрыла в поисках кроссовок, - пояснила сестра, заставив меня чувствовать себя смущённой идиоткой, которой я на самом деле и была. - Уно-сан, как я посмотрю, любитель ранних подъёмов, - веселился папа, помогая засовывать одежду обратно в шкаф. «Ранних подъёмов и кроссовок», буркнула мама, заправляя мою постель. - Ты даже не можешь представить, до какой степени всё наоборот, - разуверила я отца, - просто брат Шомы уехал по делам, и теперь ему не с кем тренироваться. - Я что, проспал момент, когда ты стала мастером спорта по бегу? – папа удивлённо изогнул бровь и хитро посмотрел на меня. - Просто пожелайте мне удачи! – я мягко подтолкнула родных к двери и кинулась переодеваться в одолженный у Мегуми спортивный костюм.***
- Оставь меня, дай мне умереть вон на той скамейке! Я замедлила бег, схватившись за бока и переставая понимать, в каком именно месте у меня болит, потому что по ощущениям болело всё, включая кончики волос. А между тем, счётчик шагов свидетельствовал о том, что мы не пробежали и километра. - Не в мою смену, - засмеялся Шома, который продолжал двигаться, наматывая круги вокруг меня. - Бежим, бежим! Я решил тебя сильно не нагружать для первого раза, поэтому нам осталось всего-то два километра! - Что?! – из моих округлившихся глаз готовы были брызнуть слёзы отчаяния, - ещё два?! Мне кажется, мы пробежали уже двадцать! Можно я подожду тебя тут? Я просто тихо полежу где-нибудь на травке, никому не мешая, пожааалуйста… - Нельзя, - Шома взял меня под локоть и увлёк за собой, из-за чего мне пришлось перебирать ватными ногами быстрее, чтобы не упасть, - я куплю тебе молочный коктейль, когда закончим. Шома-кун уговаривал меня так ласково, словно я была капризным ребёнком. - Я что, зря убиваюсь тут, чтобы выпить жирный сладкий коктейль и аннулировать свои достижения? – я хватала ртом воздух после каждого произнесённого слова, но всё равно чувствовала, как клетки мозга начали потихоньку отмирать от недостатка кислорода. - После пробежки можно, - заверил Шома, всё ещё придерживая меня за локоть из опасений, что я рухну прямо на дорожку. Я же перестала думать о чём-либо кроме того, как от его прикосновения горит под тонким трикотажем моя кожа. - …открывается углеводное окно, и в это время нужно съесть что-то питательное, например, молочный коктейль. В нём и углеводы для восполнения энергии, и белок для строительства мышц, - в моей голове снова включился звук, и я смогла услышать конец сказанной Шомой фразы. Новость о том, что можно без последствий употребить любимый напиток, подбодрила меня и, к удивлению Шомы, я даже прибавила темп, чтобы поскорее получить свою награду. Мы направлялись в кафе, чтобы позавтракать и выпить обещанный мне молочный коктейль, когда в нескольких метрах от нас я увидела группу девочек. Им было не больше шестнадцати, и по тому, как внезапно они оживились, я поняла, что сейчас будет. Разгорячённый от бега Шома снял свою тонкую ветровку, чтобы завязать её вокруг бёдер, и не замечал ни приближающихся девочек, ни меня, отставшую от него на пару метров. Отправив в пустоту очередной вопрос, он оглянулся, пытаясь отыскать меня взглядом, но не успел ничего сказать, как девицы окружили его со всех сторон. Шома стоял, явно сбитый с толку и раздосадованный такой неожиданной встречей, но терпеливо улыбался в объективы многочисленных телефонов, пока поклонницы отщёлкивали селфи с кумиром. Я же робко примостилась на край скамейки в тени раскидистой глицинии и наблюдала за происходящим, ощущая себя лишней. Мне снова казалось, что в этой цепи я была каким-то ненужным звеном. Спустя несколько минут, когда вихрь из школьниц наконец умчался в другой конец парка, Шома вернулся ко мне. Он весь был натянут, как тетива лука, а от привычной робости и мягкости не осталось и следа. Я впервые видела, как он злится, и это открытие меня поразило. Не испугало, не оттолкнуло, а именно поразило, потому что мне открылась новая грань его загадочной личности. Это было чем-то вроде перехода на новый уровень, как в его любимых видео-играх. - Почему ты ушла? –задал он короткий прямой вопрос, не дающий возможности увильнуть от ответа и скрыться за пышностью пустых витиеватых фраз. - Не хотела мешать, - я пожала плечами, и съёжившись под его пристальным взглядом, добавила, - а ещё не хотела, чтобы слухи какие-нибудь пошли. Шома помолчал, глядя себе под ноги и зарываясь ладонью в растрёпанную копну волос, нежный румянец стекал по щекам к шее, создавая удивительный, пугающе-прекрасный контраст с грозовой чернотой красивых глаз. Наконец он поднял голову и внимательно посмотрел на меня, читая в моём взгляде что-то, понятное только ему, а затем медленно и чётко произнёс: - Никогда так больше не делай. Не отводя глаз от его взволнованного лица, я послушно кивнула в ответ, ощущая, как его смелое «никогда» оглушило меня и вплелось в бешено скачущую нить пульса.