Не все то золото...

— Сам не знаю, зачем я согласился увидеться с тобой, — недовольно проворчал Гурд, глядя на плачущую Аглови. — Я так тебе благодарна! — она всхлипнула и осторожно дотронулась до его руки. — Мне нужно было… поверь, очень нужно поговорить с тобой! — Думаю, ничего нового ты все равно не скажешь, Аглови, но все же, раз ты так настаивала, изволь. Я здесь, и я тебя внимательно слушаю. Аглови взглянула ему в глаза и глубоко вздохнула; Гурд терпеливо ждал, когда соберется с духом и заговорит. Судя по всему, ей требовалось набраться сил и привести мысли в порядок, прежде, чем начать свою исповедь, ради которой она много дней подряд умоляла позвать Гурда. С самого первого дня, когда стало известно, какую роль Аглови сыграла в той грязной истории с волшебным зеркалом, Гурд возненавидел эту женщину. Ему казалось, что он спал, и вот, наконец, очнулся от долгого кошмара. Он клял себя за то, каким дураком он был, когда поверил в искренность чувств Аглови, ведь любому же понятно: ей от него был нужны лишь деньги да положение в обществе. Еще бы, ведь она всего-навсего жена управляющего зеркальными мастерскими, тогда как Гурд — родственник самой королевы и родной племянник первого министра. Гурд был так зол, что ему иной раз казалось, если Аглови приговорят к смерти, то он лично придет посмотреть, как приговор будут приводить в исполнение. Пусть же она увидит его презрение и поймет, что глупо было надеяться на жалость. Однако же, король не торопился выносить Аглови смертный приговор, а тут еще в провинции произошел мятеж, и его величество вместе с маршалом Ргитом отправились в поход. К счастью, мятеж был подавлен, а его зачинщик убит. Что же касается госпожи Акшок, если так можно выразиться, идейной вдохновительницы этого пресловутого мятежа, то она была схвачена. Ее незамедлительно доставили в столицу и отправили прямиком в Башню смерти, где она должна дожидаться суда и приговора. Впрочем, любому было ясно, что суд и приговор для этой женщины — всего лишь формальность. К сожалению, заседание суда откладывалось, поскольку случилось еще одно несчастье: маршал Ргит был серьезно ранен при невыясненных обстоятельствах. Как Гурд понял из разговора господина Нушрока с королем, Нелют каким-то образом пробрался в палатку маршала Ргита и выстрелил в него в упор. Солдаты, вбежавшие на шум, тут же убили вероломного Нелюта, однако же маршал был серьезно ранен, и доктора, увы, лишь разводили руками, говоря, что остается лишь одно — надеяться на чудо. Тем не менее, когда войско вернулось в столицу с победой, его величество тут же распорядился позвать к маршалу Ргиту лучшего королевского лекаря. Тот, осмотрев раненого, сказал, что рана весьма серьезная, кроме того, господин маршал потерял много крови, но все же, при должном лечении и, если богу будет угодно, скоро он пойдет на поправку. А посему, досточтимому королевскому семейству, в полном составе явившемуся проведать раненого, лучше всего будет оставить его одного, дабы не утомлять лишний раз. Маршал, к слову, к тому времени уже пришел в себя, хотя и был очень слаб. Он попросил оставить его наедине с господином Нушроком, сказав, что им нужно поговорить. — Нет, нет, — тут же воскликнул лекарь, — даже и не просите, господин Ргит! Вам нужно отдыхать и набираться сил. — Я… должен… должен тебе рассказать! — прошептал Ргит, взглянув на Нушрока. — Конечно же, ты мне обязательно обо всем расскажешь, — отозвался тот, — как только тебе станет лучше. — Он… не стрелять пришел, ему не нужно было… он не мог. А я давал слово… даже если, он свое нарушил, я… но… не в этом дело! Не стрелял… я… Маршал не договорил и, закусив губу от боли, откинулся на подушки. — Мне кажется, — повернулся король к лекарю, — нам и впрямь лучше уйти, оставить его в покое. — Именно об этом я и говорю, ваше величество! — согласился врач. — Пойдемте, господин Нушрок, — позвал его величество, — ему нужен покой. Вы же слышали, что сказал врач. — Нет, не уходи! — еле слышно попросил маршал. — Тебе действительно лучше пока отдохнуть, — кивнул Нушрок, аккуратно сжав ладонь маршала, — а завтра, когда тебе станет лучше, я снова приду к тебе. Однако, на другой день маршалу стало хуже, он впал в забытье и целый день провел без сознания. Врач лишь разводил руками и, пряча глаза, повторял лишь одно: — Я не всесилен, господа, все, что от меня зависело, я сделал, но, увы, рана слишком тяжелая! — Мне так жаль господина Ргита, — грустно вздохнула Анидаг. Все семейство сидело в малой столовой за завтраком, но никому кусок в горло не шел, все были подавлены и молчаливы. — Это ужасно! — согласился Гурд. — Подумать только, он был таким храбрым, столько лет верой и правдой служил нашему королевству. И вот — такая нелепая гибель! От руки какого-то негодяя! — Гурд, — покачав головой, одернула его Анидаг, — господин Ргит еще не умер. — Да, — вздохнул король, — но, кажется, надежды никакой не осталось, ты же знаешь, что сказал врач. Это лишь вопрос нескольких дней, и нам придется с этим смириться. — Он мой лучший друг, — тихо проговорил Нушрок, — с юных лет мы были вместе; Ргит спас мне жизнь, а теперь… Анидаг встала из-за стола, подошла к отцу и погладила его по плечу. — Пока еще рано отчаиваться, отец. Вдруг ему станет лучше. — Даже если и не станет, — пожал плечами Нотирт, — то, как говорят, на все воля божья. — Он хотел мне о чем-то рассказать, — задумчиво протянул Нушрок. — Это явно как-то связано с тем, что произошло, — кивнула Анидаг. — Что он говорил? Будто не стрелял в Нелюта? — Ну, это и без того известно, — пожал плечами король, — стреляла стража. Они открыли огонь уже после того, как Нелют предпринял попытку убить господина Ргита. Нушрок чуть прикрыл глаза, припоминая: — Ргит сказал, что будто бы Нелюту не было нужды убивать его. «Он не за тем пришел», — таковы были его слова. — Что бы это могло значить? — удивился Гурд. — Мне кажется, он бредил, — отозвался король. — В таком состоянии это более чем естественно. — Тем не менее, все очень странно, — продолжала между тем Анидаг, — выходит, маршал Ргит был уверен в том, что… Нелют не стал бы его убивать? — Глупости! — отрезал король. — Впрочем, нам остается только ждать, что маршал все же придет в себя, и тогда мы узнаем, что он имел в виду. — Дай бог! — вздохнула Анидаг. Гурду показалось несколько странным, что Нотирт был будто бы… доволен тем, что маршалу стало хуже. Во всяком случае, он, в отличие от Нушрока, совершенно не переживал и не выказывал беспокойства по поводу состояния господина Ргита. С другой стороны, кажется, его величество с господином маршалом никогда особо не ладили, король ценил господина Ргита, как талантливого военачальника, но и только. Господин же Нушрок знал маршала Ргита с давних времен, некогда они оба служили в гвардии, потом вместе сражались бок о бок с Цертихом и его сторонниками, так что понять состояние Нушрока можно легко, не каждый день приходится терять близкого друга. Гурд тяжело вздохнул: да, ему, как никому другому, это было известно. Он изо всех сил старался гнать от себя подобные мысли, но все же в глубине души ему было жаль Аглови. Пусть он жестоко разочаровался в ней, но несмотря на всю боль, что она ему причинила, время от времени Гурду казалось, что он по-прежнему не равнодушен к ней. Может быть, стоит поговорить с Аглови, выяснить до конца их отношения, ведь как там ни крути, ее тоже ждет обвинительный приговор, и вполне возможно, они больше не увидятся… Ближе к вечеру Гурд направился в лазарет навестить Яло. Дело в том, что третьего дня девушка поранила ногу. Они втроем качались на качелях в саду, весело шутили, смеялись, болтали о различных пустяках. Потом Оля рассказала, как несколько лет назад она отдыхала в каком-то «пионерском лагере». Из ее объяснений стало понятно, что так у нее на родине называется пансион для юношей и девушек вроде самой Оли, куда они приезжают поправить здоровье. Так вот, там, в этом пансионе, Оля с друзьями придумали забаву: кто дальше прыгнет, раскачавшись перед этим на качелях. Яло тут же загорелась этой идеей, заявив, что сию же минуту, играючи, оставит их с Гурдом. Оля рассмеялась, сказав, что у Яло нет шансов. Ну, а закончилось все печально: Яло неудачно приземлилась, ударилась и подвернула ногу. Врачи осмотрели девушку и решили, что некоторое время ей лучше будет полежать спокойно, дабы нога побыстрее прошла. — Главное, — уверял врач, — не напрягайте ногу, сударыня. Сейчас мы вам приложим лед, вы полежите спокойно несколько дней, и все пройдет. — Какая я неуклюжая! — расстроилась Яло. — Ничего, — утешила ее Оля. — не переживай, Яло, все будет хорошо. Я останусь здесь, с тобой. Так тебе не будет скучно. Гурд пообещал, что станет часто навещать своих подруг, а заодно и приносить им новости о том, что происходит в королевстве. — Мне хочется поскорее узнать, поймали ли этого вероломного Нелюта, — сказал Оля. — Сразу же беги к нам, как только станет что-нибудь известно, Гурд, — попросила его Яло. — Со всех ног примчусь, — заверил он их. Он как раз направлялся к Оле и Яло, дабы сообщить им последние новости о здоровье маршала, как его остановил человек в форме тюремного надзирателя. Он обрадовался, сказав, что он ищет именно господина Гурда, поскольку должен передать ему, что Аглови вновь принялась умолять навестить ее. Гурд тяжело вздохнул, кажется, эта негодяйка не успокоится. Что ж, раз она так настаивает, он пойдет к ней и, как говорится, поставит вопрос ребром: пусть она навсегда прекратит всякие попытки помириться с ним. Да, ему жаль ее, но увы, сделать уже ничего нельзя. Она — преступница, и даже если бы он хотел помочь ей, то не смог бы. Аглови изменилась: она похудела и подурнела; щеки ввалились, некогда густые, блестящие волосы потускнели, глаза были воспалены и покраснели, очевидно, она много плакала, размышляя о своей печальной судьбе. Когда ее привели в комнату для свиданий, сердце Гурда дрогнуло, стоило ему увидеть свою бывшую возлюбленную. — Аглови… — хрипло проговорил он. Молчание слишком затянулось, нужно было прервать его, поэтому Гурд решил заговорить первым. — Да, я знаю, что стала некрасивой, но это… все это мне по заслугам. — Так что ты хотела мне сказать, Аглови? — с трудом справившись со своими чувствами, проговорил Гурд. — Прежде всего, я хотела попросить у тебя прощения за то, что жестоко обманула тебя. Я всех обманула! Но я понимаю, что это бессмысленно. — Ну, раз ты сама все понимаешь… — Но теперь все это уже не имеет никакого значения. Скажи, ведь совсем скоро меня будут судить, да? — Его величество вернулся в столицу, так что… это вопрос нескольких дней. Аглови зябко поежилась и обхватила себя за плечи: — Мне так страшно! — прошептала она. — Что со мной будет? — Господин Нушрок говорит, что скорее всего, тебя ждет длительное тюремное заключение. — Это хорошо! — Аглови вздохнула с облегчением. — А где госпожа Акшок? — В Башне смерти, насколько мне известно. Впервые за все время губы Аглови тронула улыбка, а глаза радостно заблестели. — Есть, — воскликнула она, — есть все же на свете справедливость! Послушай Гурд, — она вдруг схватила его за руку и что было сил вцепилась ледяными пальцами в его ладонь, — я должна сказать… я молчала, потому что боялась эту женщину! Пока она была на свободе, она была способна на все. Ты не представляешь, как она меня унижала, постоянно втаптывала в грязь, говорила, что я всю жизнь буду служить ей. Если она прикажет мне соблазнить кого-либо, я обязана буду это сделать. Если скажет убить — я должна пойти и лишить человека жизни. И я не могла ослушаться ее, потому что она покончила бы со мной. В итоге так и вышло: я оказалась здесь за покушение на жизнь королевы. Хотя идея с зеркалом принадлежала… Господи! Гурд, прости меня, умоляю! — Все это мне давным-давно известно, Аглови. И… ты знаешь, не нужно плакать: что произошло, то произошло. Я вижу: твое раскаяние искренне. Не скрою, я очень зол на тебя, но теперь… мне кажется, я готов простить тебя. — Гурд, — лихорадочно зашептала Аглови, — они с самого начала были в сговоре! Передай своей сестре, что ее жизнь все еще в опасности, скажи господину первому министру, пусть он смотрит в оба. Если госпожа Акшок схвачена, она теперь не опасна, но очень может быть, что он постарается, как это говорят? — замести следы. — О чем ты, Аглови? Кто он? — Его величество. Один раз я случайно услышала их разговор. Он приезжал к госпоже Акшок в особняк, где она жила после изгнания из дворца. Я приехала, как она мне и велела, дабы отчитаться о том, что я… что мы с тобой вместе. — Аглови опустила голову. Спустя пару минут, она, переведя дух, продолжила. — Я приехала раньше, и случайно застала их вместе. Они разговаривали в гостиной. Акшок говорила, что зеркало — это верный способ. Рано или поздно оно освободит его величество от обузы. Она так и сказала: «Ты освободишься, больше тебе не придется тащить этот крест!» Король ей ответил, что такой умной и хитрой женщины свет не видел, и он без ума от нее. Я испугалась и убежала, если бы они прознали про то, что я все слышала… они бы от меня мокрого места не оставили. Если бы госпожа Акшок была одна, я бы, возможно, как-нибудь попыталась бороться с ней. Но за ее спиной стоит сам король! Потом начался этот кошмар: ее величество сразила смертельная болезнь, а госпожа Акшок радовалась этому. Она мне постоянно говорила о том, что скоро сама сядет на трон. А после… — Что ты несешь?! — воскликнул Гурд. — Ты сама-то себя слышишь, Аглови? — Я говорю правду! — Аглови рухнула перед ним на колени, закрыла лицо руками. — Не могу больше молчать, Гурд, эта тайна словно выжигает меня изнутри! Если бы все вернуть назад, я не стала бы вести себя, как дура, не впуталась бы в это дело! Я хотела все рассказать господину первому министру в тот раз, когда он меня допрашивал, но… я была так напугана, у меня все перепуталось в голове… Кроме того, он разозлился, вышел из себя, узнав, что я чуть было не убила его дочь. Я просто не успела ему ничего сказать! Потом, когда осталась одна в своей камере, все думала… и поняла, что вы должны знать! — Ты снова лжешь, Аглови! Да как тебе хватило совести придумать такую дикость?! — Это не ложь! — заплакала она. — Я говорю правду, Гурд, клянусь тебе невинной жизнью, что я ношу под сердцем, все, что я сказала — правда! — Хватит, не желаю больше слушать этот вздор! Ты, кажется, на все готова, лишь бы выйти сухой из воды. Но у тебя ничего не получится, дорогая! Не слушая больше рыданий Аглови, Гурд позвал надзирателя и велел ему увести заключенную. Надо же быть таким дураком, — без конца ругал он себя все время, пока шел из подземелья, — поддался жалости, и к чему это привело? Нахалка Аглови решила обвести его вокруг пальца, напридумывала глупостей, наивно полагая, что он поверит ей и вытащит из тюрьмы. Да что она себе вообразила? И что она там плела? Будто бы зеркало королеве подсунул ее же собственный муж, да кто в здравом уме попадется на эту удочку? Всем известно, как Нотирт любит Анидаг, они много лет живут душа в душу, кроме того, его величество так переживал за супругу, когда она болела. Нет, все это глупые выдумки Аглови, которая вертится сейчас, точно уж на раскаленной сковородке, дабы избежать сурового наказания за все свои делишки. А тут еще госпожу Акшок арестовали, кто знает, о чем она может поведать, вдруг она знает об Аглови нечто такое, что окончательно ее утопит? Гурд сжал ладонями виски, у него разболелась голова. Может быть, все-таки рассказать обо всем господину Нушроку? Конечно, не стоит обращать на глупую Аглови внимания, но все же… Господин Нушрок был у себя в кабинете вместе с его величеством, они сидели за столом и вполголоса обсуждали детали завтрашнего суда над госпожой Акшок и Аголови. — Что с тобой, Гурд? — смерив его взглядом, спросил Нушрок. — У тебя такой вид, — подхватил Нотирт, — словно ты повстречался с приведением. — В некотором роде, — отозвался Гурд, — так оно и было. — Что ты хочешь сказать? — не понял Нушрок. — Я был в тюрьме, виделся с Аглови. — Ах, вот оно что, — усмехнулся Нотирт. — Она мне столько всего наговорила! — Еще бы! — кивнул Нотирт. — Держу пари, умоляла простить ее, поскольку она невиновна, а еще, конечно же, клялась тебе в любви. — Вы угадали, — улыбнулся Гурд. — Но она сказала еще кое-что. — Что же именно? — пожал плечами Нушрок. — Да ты садись! — он указал Гурду на кресло. — Дело в том, — начал Гурд, — что она… Он не договорил, поскольку в ту же самую секунду дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ворвался растрепанный лекарь. У него был такой вид, словно его подняли с постели в спешке, и он не успел привести себя в порядок. — Ваше величество! — закричал он. — Все… — и тут же осекся, увидев Нушрока и Гурда, воззрившихся на него с недоумением. — Что произошло? — строго взглянул на него Нушрок. — Думаю, дело серьезное, раз вы позволяете себе врываться сюда, точно в трактир. В чем дело? — Там, — лекарь вздрогнул, и поспешно отвел глаза в сторону, как и всегда, не выдержав пристального взгляда первого министра, — господин маршал… он… — Что? — вздрогнул Нушрок. — Он пришел в себя, — не поднимая глаз, проговорил лекарь. — Слава богу! — обрадованно воскликнул Нушрок и порывисто поднялся на ноги. — Нет! — одновременно с ним воскликнул побледневший вдруг Нотирт. — Этого не может быть! Однако, Нушрок не услышал или не обратил внимания на это восклицание, он вышел из-за стола и быстрым шагом направился к дверям. — Я сейчас же иду к нему, — на ходу бросил он. — Конечно, — через силу улыбнулся Нотирт, — я тоже скоро присоединюсь к вам, — сказал он и тут же без сил опустился на стул. Гурд, пожав плечами, направился вслед на Нушроком. Уже на пороге он обернулся: Нотирт неподвижно сидел на стуле, закрыв лицо руками, а лекарь так и стоял перед ним, уставившись в пол, не смея поднять взгляд.