Не все то золото...

Под вечер у него ужасно разболелась голова (не иначе, меняется погода), и хотелось одного — отдохнуть как следует, однако же, увидев Гурда, который быстрым шагом шел по коридору со счастливой улыбкой, не сходившей с лица, и никого не замечал при этом, Нушрок нахмурился, после чего тут же велел племяннику следовать за собой. Следовало уже давно поговорить с мальчишкой, поскольку только слепому не видно: с Гурдом происходит что-то непонятное. Вернее сказать, понять все эти перемены, произошедшие с племянником, можно легко, чего уж там, самому Нушроку тоже когда-то было двадцать лет. — Скорее всего, он просто влюбился в какую-нибудь прелестницу и навещает ее в городе, — на днях подтвердила его догадку Анидаг, когда Нушрок поделился с дочерью своим беспокойством за судьбу племянника. — В любом случае, — ответил он дочери, — мне не по душе, что он шатается бог знает где, и я не раз говорил ему, чтобы не терял бдительности. Кто знает, чем это может окончиться! — Не нужно так переживать, отец, — улыбнулась Анидаг, — он ведь уже не ребенок, а взрослый молодой человек. — Будто взрослые не делают глупостей! — проворчал Нушрок. — Вспомнить хотя бы его родителей! Ну, а если какая-нибудь бабенка вскружила ему голову, то и вовсе пиши пропало, не говоря уж о том, что в этом случае он может оказаться беззащитным перед врагами. — В таком случае, — задумчиво произнесла Анидаг, — вам и впрямь нужно поговорить с ним, предупредить… — Именно этим я и займусь в ближайшее время, — кивнул Нушрок. Он помолчал, внимательно глядя на дочь, покачал головой и, коротко вздохнув, решился задать Анидаг вопрос, который давно уже не давал ему покоя: — Анидаг, скажите мне, дорогая моя дочь, вас ведь беспокоит что-то еще? Вы в последнее время словно сама не своя. — Ничего, отец, — грустно улыбнулась Анидаг, — со мной все хорошо. Просто голова сегодня разболелась, вы не переживайте из-за меня, все пройдет. Нушрок улыбнулся в ответ, поцеловал дочь в лоб и вышел, подумав про себя, что непременно нужно поговорить еще и с зятем, поскольку состояние дочери с каждым днем беспокоило его все больше. Анидаг явно что-то мучило, она стала слишком задумчивой и печальной, практически перестала выходить из своих покоев, она быстро утомлялась и во время приемов, ссылаясь на усталость, спешила уйти к себе. Чем дальше, тем больше Нушрок испытывал беспокойство; не так давно он поделился им с зятем, но тот отмахнулся от него. — Глупости, господин Нушрок, не стоит быть столь мнительным. С моей супругой, вашей дочерью, все хорошо. Просто, я думаю, когда вы разговаривали с ней, она была не в духе. Последнее время она, знаете ли, очень часто бывает не в настроении! — усмехнулся он. — Вы поссорились? — прищурился Нушрок. — Разумеется, нет, — быстро ответил Нотирт. — Вы же знаете, у нас никогда не было и нет для этого повода. Все в порядке, не стоит переживать, поверьте мне! Разумеется, Нушрока это нисколько не успокоило, что-то здесь было не так, и следовало во всем разобраться. С другой стороны, он не хотел быть слишком уж навязчивым и мешать семейной жизни дочери и зятя, но и оставить без внимания тоже не собирался. В конце концов здоровье дочери для него не пустой звук, и он должен быть уверен, что с Анидаг все хорошо. И все же ему казалось, что главная причина кроется в другом: что-то разладилось в отношениях дочери и ее супруга. А тут еще и Гурд добавил Нушроку головной боли; мальчишка в последнее время тоже завел какие-то свои тайны, отсутствует чуть ли ни днями напролет, бог знает, где шатается, а ведь он не какой-нибудь простолюдин! Он — ближайший родственник королевской семьи, а кроме того, уже не ребенок. И потому просто обязан понимать, что малейший промах может привести его к гибели, ведь считать, что у них совершенно не осталось врагов и недоброжелателей — просто верх легкомыслия. Нет, определенным образом пускать все на самотек нельзя, иначе, не дай боже, все может окончиться трагедией. Размышляя подобным образом, Нушрок шел к себе, когда столкнулся нос к носу с Гурдом, который, судя по всему, только что вернулся. Нушрок хотел было отчитать племянника, но тут он сам, первый, виновато потупившись, сказал, что ему нужно поговорить с Нушроком и сообщить ему нечто важное. — Так что же произошло? — спросил Нушрок, когда они с Гурдом пришли к нему в кабинет и устроились в креслах у камина. — Понимаете, — начал Гурд, усаживаясь поудобнее, — тут такое дело… Вы, конечно, прежде всего спросите, где я был, и я вам признаюсь честно, что здесь… — … замешана женщина, — усмехнувшись, закончил за него Нушрок. — Я не ошибся? Гурд пожал плечами и кивнул. — Ну и кто же эта таинственная незнакомка? — заинтересованно взглянул на Гурда Нушрок. — К чему такая таинственность, если только твоя возлюбленная… она — дама не слишком знатная, ведь так? Гурд снова кивнул, глубоко вздохнув при этом: — Так. Но это еще не все. Понимаете, главным образом, дело в том, что она замужем. — Час от часу не легче! — проворчал Нушрок. — Ты почти как твои родители, они тоже вынуждены были прятаться, скрывать ото всех свои отношения, тайно встречаться, даже ребенка родили можно сказать тайком. А теперь и ты пошел по той же дорожке? — Но что мне делать? — обреченно вздохнул Гурд. — Знали бы вы, как мне тяжело! Ведь… и это еще не все! — Что ты еще умудрился натворить? — насторожился Нушрок. Гурд поспешно опустил глаза и быстро проговорил: — Это жена Алиса — Аглови. Нушрок не нашелся, что ответить, он пытался собраться с мыслями: с одной стороны, он опасался худшего, Гурд мог связаться с какими-нибудь проходимцами, проиграться, а результате от него потребовали бы каких-нибудь секретных сведений, или же просто огромную сумму денег, а интрижка с замужней дамой — это в некотором роде даже естественно для его возраста. А с другой стороны, он, кажется, сказал Аглови? Уж не та ли это ушлая девица, что путалась с Абажем и шпионила для него; неужели Алис женился именно на ней? И самое главное, Гурд ведь считает этого человека своим другом, а наставить рога человеку, которого ты уважаешь, и к которому хорошо относишься — можно представить, как тяжело мальчишке, все-таки он не бессовестный чурбан, поэтому нетрудно догадаться, что он страдает. И все же, что бы там ни было, стоит предупредить его. — Что мне теперь делать, господин Нушрок? — тихо произнес между тем Гурд, по-прежнему не поднимая глаз. — Ведь Алис мой друг! Я не хочу обманывать его. Нушрок встал, обошел свое кресло, подошел к Гурду и положил руку ему на плечо. — Мне кажется, — твердо сказал он, — ответ очевиден. Если тебе дорога дружба с этим человеком, и если ты хочешь сохранить хорошие отношения с ним, тебе придется расстаться с этой женщиной. И сказать откровенно, другого выхода я лично не вижу. — Но я люблю ее! — воскликнул Гурд и тоже поднялся на ноги. — Я без нее жить не могу! — В твои годы всегда так говорят, — улыбнулся Нушрок. — Нам кажется, что это — любовь на века, а потом… проходит время, и становится ясно, что это была ошибка. Вспомни своего родного отца, Гурд, ведь он наверняка считал, что любит Акшугял, но потом он встретил мою сестру и понял, что все, что было раньше — осталось в прошлом. — А вы? — тихо спросил Гурд и поднял глаза. — Что я? — переспросил Нушрок. — Вы же полюбили свою жену сразу и на всю жизнь, разве нет? Нушрок вздохнул, вспомнив Азокертс, грустно взглянул на Гурда и кивнул. — Вот видите, — улыбнулся Гурд, — значит, все-таки может быть так, что это не ошибка, а настоящее чувство? И я просто уверен, что это — именно оно, я не могу жить без моей Аглови. Я хочу, чтобы она получила развод, и стала моей женой, иначе, не видать мне покоя до конца жизни. — Значит, — пожал плечами Нушрок, — тебе придется пожертвовать дружбой. Вряд ли Алис простит тебе то, что ты увел у него любимую женщину. Я бы, во всяком случае, такого не простил, уверяю тебя! Даже самому близкому другу, даже родному брату. И подумай сам, если завтра ты предпочтешь кого-нибудь еще, или она бросит тебя, то с чем ты останешься? Совсем один у разбитого корыта? — Но если я откажусь от нее, она будет считать, что я ее предал! — Она останется со своим мужем, собственно, так велит долг, — отрезал Нушрок. Гурд в очередной раз глубоко вздохнул и ничего не ответил. — Кроме того, — продолжил Нушрок, — имя этой женщины мне не внушает доверия. — О чем вы? — насторожился Гурд. — О ее прошлом. Спроси у нее как-нибудь, чем она занималась до своего замужества, с кем жила и что делала? — Я не понимаю, — тряхнул головой Гурд, — Аглови — честная женщина, до замужества она трудилась от зари до зари, чтобы заработать на хлеб. — Где же она добывала себе пропитание? — ехидно осведомился Нушрок. — Я не знаю, на что вы намекаете, — мгновенно вскинулся Гурд, — но я уверен: все это пустые наговоры! — Тогда, — вздохнул Нушрок, — я умываю руки, ты мне сейчас все равно не поверишь, твоя страсть ослепила тебя. Но дам один совет: поговори с королевской кухаркой, ты же должен знать эту женщину, она — родная сестра твоего друга. — Тетушка Аксал? — удивленно моргнул Гурд. — Именно она. Расспроси ее, думаю, она о многом может рассказать. — Для начала я все-таки поговорю с его величеством, — пробормотал Гурд, — и узнаю, как моя Аглови может получить развод без лишних проволочек. Что ж, извините меня, господин Нушрок за доставленное беспокойство, я, пожалуй, пойду. — Иди, — кивнул Нушрок. Он долго смотрел на закрывшуюся за Гурдом дверь, размышляя обо всем, что он только что услышал. Разумеется, он не намерен оставлять это дело просто так, необходимо приставить к оборотистой дамочке верных людей, дабы те выяснили о ней всю подноготную. И если, не дай бог, она хоть как-нибудь замешана в том, что поддерживает связи со старыми знакомыми Цертиха (а ведь их осталось не так уж мало), и связалась с Гурдом, чтобы навредить ему и всей его семье — Нушрок не завидует этой несчастной. Черт возьми! Нужно было еще тогда посадить ее в подземелье, сейчас было бы меньше хлопот! Громкий стук в дверь прервал его размышления, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Прости, что я так поздно! — возвести генерал Ргит, войдя в комнату. — Я пришел проститься. — Ты собрался уезжать? — удивился Нушрок, увидев, что его старый друг явился к нему при полном параде, будто собирался на смотр войск. — Или объявлено наступление? — Нет, — вздохнул Ргит, — я… еду к себе в имение. До дальнейших распоряжений. Словом, это можно считать отставкой и почетной ссылкой. — Ты что, пьян?! — вскричал Нушрок. — Отнюдь, — вздохнул Ргит. — Таков приказ его величества. — Значит, Нотирт лишился рассудка! — продолжал горячиться Нушрок. — Что на него нашло? — Как тебе сказать… — замялся Ргит, поспешно опуская глаза. — Так. — Нушрок прикрыл поплотнее дверь, запер ее на ключ, чтобы никто не мог помешать, а затем жестом пригласил Ргита сесть. — Выкладывай, — взглянул он генералу прямо в глаза, — что за кошка пробежала вдруг между тобой и моим зятем? О чем еще я не знаю, черт побери?!