OST: — Владимир Кузьмин — Симона (атмосфера метаний Коса)
Кос замечает, что перестал спешить на встречи с Кариной. Либо из-за того, что она стала постоянно отговаривалась от него занятостью в школе, либо дни наступили такие ненастные и причины легкого отчуждения просты. Космос мог бы долго гадать, почему они возникли, но азарт, прилипший к сыну профессора астрофизики, как сезонная осенняя инфекция, ослаб, стоило установиться в Москве январской стуже. О другой причине, которая, отметив день рождения, объявила, что уезжает к тётке среди учебного года, Кос размышлял всё чаще, но, зная её переменчивый характер, не брался судить о том, как менялось их общение. Хоть за него это пытались сделать другие.— Кос, чисто по-дружески… — Боровицкая тянет слова уклончиво. — Значит, уже по-дружески, Карыч? — Карина сама всё расставляет по своим местам. — Иначе с тобой не получается, — никакой романтики! — Никто и не говорил, что со мной всё просто, — Кос и сам для себя загадка. — А я же не зря пришла к тебе салатов после Нового года потрескать, — хоть один раз, но должна была Карина побыть вместе с друзьями Космоса. И подругой… — Зато с людьми нормальными пообщалась, а не с твоим дураком, который, блять, в «Электронику» рубится, — заразительный смех Коса захлестнул округу, а Карина обреченно закатила глаза. — Детсад, трусы на лямках. — Играет и играет пацан, я тебе вообще для примера рассказывала, — Карина надеялась, что Космос не заставит её об этом пожалеть. — А ты смотришь на Лизу так, что в зобу дыхание спёрло. Верно? — Слушай, давай я тоже предъявлю? — Космос не собирался ни с кем обсуждать Лизу. Слишком личный вопрос. — То я тебе не то курю, то я тебе не то говорю. Хер знает, какой у тебя там образец для подражания, но меня не стоит с этим сынком под один гребень ставить. Понимаешь или не понимаешь? — Неплохо сказанул, но делу хода нет. Выдохни, глянь на себя в зеркало, а потом осмотрись в своей комнате. Фотографию с девочкой красивой видишь? Её Лиза зовут? — рано или поздно, но следовало прижать Космоса к стенке. Для его же блага. — Так вот, Космос. Я могу сказать тебе, что у вас с ней одна на двоих болезнь. Поэтому, Кос, у нас всё по-дружески. Понял? — Ты точно на юридак собралась, психолог? — Космос не собирается возражать Карине. — А много ума не надо…
Все так хорошо знали его, читая, как открытую книгу, а Кос бы не желал, чтобы люди лезли туда, куда не следует. Холмогоров не покажет всему свету то, что его действительно беспокоит. Но пускай общение с Кариной медленно и верно изживало себя, поступить, как завещал дружок Пчёла, Кос не имел возможности по определению. Во-первых, Боровицкие дружны с его отцом, и Кос не собирался ронять их чувство уважения к Холмогоровым ниже достойного уровня. Во-вторых, Карина — неплохая девчонка, и никто не виноват в том, что их обоих клонит на другие высоты. Никто этого не скрывал, не делал к тому даже попытки. Хоть Космос отказывает себе в посторонней мысли. Нельзя играть с тем, что при ближайшем рассмотрении оказывалось материей крайне серьёзной, а с другой стороны — немыслимой. И терять покой Холмогоров не собирался, если то, благодаря чему он всем доволен, так называлось. Ну уезжает Лизка, но ведь приедет. Куда ей с подводной лодки? Сколько раз такое было? Уже не сосчитать, учитывая, что северные берега у сестрицы Пчёлы прописались в паспорте. Но в этот раз Кос не доверяет себе. В груди предательски стучало, будто Лиза умчит надолго, а не на две недели. Звонить не будет и «Айсберг» в подарок не привезет. Страдай, Космос! Ладно, это цветочки, а ягодки собирать Косу рано. И стоит он во дворе дома Боровицких, терпеливо дожидаясь Карину. Но она не торопилась к нему и выползла из подъезда медленно, очевидно не желая вести серьёзные разговоры. И Карина сразу же нашла себе развлечение, отвлекающее от Космоса: уселась на мёрзлые качели и стала неспешно раскачиваться. Ноль внимания на странную серьёзность парня. Или отвлекающий манёвр? — Отвлекись немного, — просит Космос, притормаживая качели. — Разговор на миллион копеек? — Карина же весела, пускай и понимает, что скоро Кос что-то выкинет. Он может. — На миллиард, но я таких цифр не знаю, — Космос бы и рад всё свести к шутке, но не в этот раз. — Это тебе к Пчёлкину. — Тогда не говори, что это я нагруженная? — Боровицкой есть чем парировать Косу. Если он хочет откровенного разговора, то он его получит. — К чему ты в двенадцать дня примчался? Спешка? — Мне на Ленинградский бежать скоро, жду меня, — Космос постучал по циферблату наручных часов. — Но поговорить нам надо именно сейчас. — Дай угадаю, — Карина, сняв варежку, щёлкает пальцами и сразу же выдаёт: — Пчёлу и Лизу в путь собираешь. Кому ещё из твоих лыжи на север чистить? Я права? — Есть такое, — Косу ничего не остаётся — только согласиться с Кариной. — Я всегда их провожаю. Космос с трудом представляет, как начать разговор о том, что им с Кариной больше не стоит тянуть оборванную струну, изображая то, что было интересно в силу спортивного интереса. Не стоит лишний раз встречаться, понимая, что общие темы иссякают, а вот барьер в понимании одних и тех же вещей возрос, как гора Казбек. Не может Кос сказать и неосторожного слова, чтобы потом посыпать голову пеплом, укоряя себя в неосмотрительности. Он и так слишком часто страдал этим недостатком. — Я знала, что ты признаешь очевидное, Космос, — Карина легко раскалывает Холмогорова, продолжая смотреть на него совершенно беззлобно. — Номер раз, я ничего ещё не признаю, — отсекает Кос с налетом важности в голосе. — Мы не в прокуратуре на допросе. — А номер два какой? — задаётся вопросом Боровицкая. — Я ни о чем не жалею, но обиды ловить тоже не хочу, — Космосу не помешала бы пачка сигарет, которую он забыл в старой куртке, но если уж Карина не любит запах дыма, то один разок он стерпит. — Знаешь, ты права была, Карыч. У каждого норы свои. Ты вот в своей спряталась, а я другого хочу. Своего. На лице Космоса не осталось и тени радушного выражения, но Боровицкая смотрит на него, не тая искренней улыбки. Ей не скрыть того, что она рада его прямоте и честности. При всех своих привычках, часто доводящих Карину до недоумения, Кос не был на лжецом. Юрий Ростиславович должен этим гордиться. — Допустим, чтобы услышать тебя, я из своей норки и выбралась, — ради этого стоило прервать своё домашнее одиночество. — Какие обиды, Космос? Ты не юлил. Это важно. Я ценю твою смелость. — Серьёзно? — Кос переспросил. На всякий случай. Спрыгнув с качелей, Карина сложила в ладонях снежок и закинула его в обескураженного Космоса. Он не успевает среагировать, но Боровицкая, не допуская снежной бойни, по-приятельски треплет его крепкое плечо, надеясь, что выражение инопланетной физиономии сгладится. В чудо пацан поверит. — Нормально будет в твоей норе, Космос, — Карина понимает, какие чувства Кос боится озвучивать. — Нужно больше уверенности в себе и поступков, не доводящих до шума в ушах. Думаю, она оценит. Потому что ты ей не безразличен. — Не прикалываешься, Карыч? — Косу спокойнее, но слышать про взгляд со стороны… И на кого? На него и Лизку. Странно! — Подколы не по моей части, — скромно отшучивается Карина, — и, пожалуйста, не называй меня Карычем. Слух режет. Космос не может поспорить с Боровицкой. Не получилось из них пары влюбленных неразлучников, но никто не остался в непонятках. Можно перестать морочить голову себе и людям. Выдох. — А как же ты? — напоследок интересуется Космос. — Я тебя умоляю… Карина махнула рукой, предвидя, что от Громова не стоит ждать скорых реверансов. Мучилась ли она из-за этого? Отчасти. Готова ли выложить Космосу всё на духу? Нет. Ему не следует грузить себя выдуманной проблемой Карины. — Не умоляй, а рассказывай, — Кос не считал себя великим советчиком, но диагнозы некоторым дуракам ставил без проблем. С собой только всё было сложнее. — Не волнуйся, Кос, — Карина даёт понять, что обсуждать личное с Холмогоровым не будет. — Со мной всё будет хорошо. Это точно. У каждого своя нора. Нет, не очень приятное слово. Небо! У каждого своё небо. И если Космос воображает своё алмазное, которое ловит в глазах Лизы, то Карина не спешит делать поспешных выводов, чтобы судить… Какое оно? Её небо… — Рад, что мы поняли друг друга, — радостно заключает Кос, а выражение его лица всё ещё смешит Карину. Будто бы сегодня состоялся самый важный разговор о жизни и судьбе. Или просто Космос не хотел её обидеть. Из-за этого внутри у Боровицкой возникает запоздалое чувство благодарности. — Ты бы сейчас в зеркало видел себя, честное слово, — Карина не скрывает лукавой улыбки. — Морда-кирпич! И до Космоса наконец-то доходит, что выглядит он нелепо. К нему подкатывает волна облегченного смеха. Разобрались. И от этого на душе зелено. — Не надо мне экзаменов, я своё уже отчитал, — Космосу не хочется вспоминать про рутинную зубрёжку. — Лучше буду раздолбаем. — Дураком не будь, — произносит Карина куда серьёзнее. — Это самое главное. — Да кто ж меня знает? — Кос сам себе ребус. — Ладно тебе, — загадки Космоса больше не касались Карину, но она готова его выслушать, если однажды снова придётся. — Посмотрим лет через десять, кто мы и что мы… — Может, раньше, — говорит Кос с нескрываемой самонадеянностью. — У тебя наполеоновские планы, — Карина бы подарила Космосу треуголку, однако решила оставить эту проблему той, для которой они близки и понятны. — Не отрицаю… Вспомнит ли Боровицкая этот разговор? В момент, когда Кос, размахивая удалой лапой, прощается с ней, торопясь на вокзал, Карина не думает об этом. Они беспечны, у них ни гроша за душой и почва под ногами далека от коренных основ, но, ловя дыхание юности, эти беззаботные юноши и девушки имеют право на свой стремительный полет…***
Лиза не ощущает холода, прячась от снегопада за широкой спиной Холмогорова. Она искренне любит зиму, потому что, как говорил её папа, зимой происходят хорошие события. И настроение зимой у Лизы всегда хорошее, как бы другим не нравились бесконечные снега, и на лице лучисто сияет улыбка. Пускай у Космоса настрой по всем параметрам напряжённый, потому что в Ленинграде, по его заверениям, ей делать нечего. Мало ли, что школу прогуливает (беда невелика), так ещё в Москве ли себе дел найти не может? Или Коса тревожит нечто иное? То, чему Лиза пока не может дать названия. Не хочет лезть другу в душу, не думая о том, что уже давно там была. Тихой поступью. Снегом. Взглядом. Нет, Павлова ещё решительно этого не понимает. И боится понимать. Привязываться окончательно. — Точно уверена, что ехать надо? — Космос смахивает с розовой щеки Лизы нечаянную снежинку, наблюдая за её глазами-блюдцами. — Опять отговаривать будешь? — Лиза знает, что хочет Кос, но пойти у него на поводу не может. Билеты куплены, Ёлка ждёт. — Что за еврейская манера отвечать вопросом на вопрос? — Космос ругал себя за то, что вёлся на уловки Лизы. И решил для профилактики отчитать её. — Так, Кос, чтобы ты знал, — Лиза не забывает напомнить про свои корни. — У меня бабка на половину эстонка. Почти заграничная штучка. Хоть Прибалтика — не заграница. — Да хоть эфиопка, — суть для Космоса не поменяется. — Тебе, красивая, нравится меня злить. — Передохнешь недельки две, — есть же в отъезде Лизы и плюсы. — Ты с хулиганами в своём Ленинграде не водись, — Космос решил сделать полезное наставление. — Тебе же в Москве одного меня хватает? Хватает. И Пчёлу везде с собой таскай. Зачем-то он едет с тобой? — Ага, прям так, как ты своего мехового зверя выгуливаешь, — выслушав наставление дяди Космоса, Лиза готова согласиться с тем, что в Ленинграде такого хулигана она не найдёт. Ей нужен неповторимый оригинал. — На голове. — Привязалась ты к этому пиздецу… — патетически тянет Кос. — Писцу, — уточняет Лиза. — Не помню я, — главное, что шапка меховая и натуральная. — Что у предка в шкафу было, то и взял. — Труп бедного животного, — Лиза не унимается. — Ладно тебе, поговорили и хватит. Нас хватятся, а Пчёла без меня уедет. — Пусть едет, — Космос бы с удовольствием оставил Лизу в Москве. — Тебе мою Ёлку не жалко? — Сама ты ёлка колючая, — иногда Кос мучался из-за того, сколько у Лизы иголок. — Но мне другой не надо. — Подлизывайся ещё тут, котяра, — Космос напрашивается на комплименты, но пока Лиза смолчит. — Слава Богу, что не клоун, — Космос рад, что его повысили до котяры. А кошек Лиза любит. — Но цирковое по тебе рыдает… — Не дождутся! Они стоят почти посредине перрона, сцепив руки, и Лиза может снова поклясться, что не чувствует холода. То ли искусственная шубка дает тепло, то ли приближается весна, то ли… высоченная фигура Космоса закрыла её от всего, а руки у него всегда теплые. Хорошо! Но надо вспомнить то, что несет ей сегодняшний день. В родном городе их с Витей ждёт тётка, а Кос останется здесь, в Москве, и встретит их через две недели, как и договаривались. — Твою дивизию, Лизка! Кос! — Пчёлкин запоздало окликает друга и младшую сестру, вспомнив, что ещё немного и поезд придётся догонять. — Три минуты осталось! — Не горлань, а то петуха выпустишь, Пчёл, — остерегает брата Лиза. — Жмите на педали, пока не дали, — настойчиво напомнил о времени Саша. — Ладно, братцы, бегите, а мы позвоним, как на место припрёмся, — бросает Пчёла вместо слов прощания. — Отдохните там!.. С небес к суровой матери-земле возвращает Пчёла, прервавший свой увлеченный разговор с Филом и Сашкой. Лиза видит, что Витя, закинув пачку «Астры» в карман, прыгает в поезд. Время поджимает. Недолго думая, Лиза коротко целует Космоса в щёку, а после смущённо расцепляет руки, стараясь не смотреть в его синие глаза. Также быстро попрощавшись с остальными друзьями, Павлова скрывается вслед за братом. Её путь лежал в Ленинград, и, признаться честно, она очень скучала по Ёлке. Собственная реакция на близость Лизы заметно озадачила Космоса, а когда мягкие девичьи губы коснулись щеки, его охватил приятный и трепетный шок. Кос так бы и простоял в блаженной прострации, но из оцепенения выводят друзья, поочередно задевающие мех на его шапке. Если они ржут, как кони на выгуле, то значит, ему не показалось. Лизка когда-нибудь сведёт с ума, но Космоса не запугаешь! — Ну, Косматый, приплыл, — ставит доктор Белов однозначный диагноз. — Выбор сделан? Я так и думал. — Ага, по самые помидоры, я ж знал, что буду свидетелем, — соглашается с Сашей Валера, — но фиг с вами, будете выпендриваться ещё, а сейчас бы чайку. Не весна. — Идите вы со своими прогнозами! — Космос ревниво охраняет своё личное от чужих глаз. — А чего покраснел, рак вареный? — уже спокойнее спрашивает Фил. — Холодрыга чертова, — не любит Кос холода. — В твоей-то шляпе, Д’Артаньян ты хренов? — Саша оглушительно ржёт над Космосом. — Отвалите, а?.. — Космосу не по себе. Одному бы остаться, а не слушать этих недобитых артистов. — Не нагнетаем, Сань, — Валера понимает, что к Косматому лучше и вправду не лезть. Он в своём домике спрятался. До возвращения Лизы его лучше не будить. Если бы Кос умел читать мысли, то убедился бы, что Филатов редко ошибается. И как-то неверно, что поезд на Ленинград покидал пятый путь. Тревожно, но Космос помнил, что две недели должны пролететь быстро. Всё будет так, как и раньше. Или… Влип? Осознание посетит его позже, а пока Космос снимает с головы шапку, над которой вечно потешается Лиза, и, откинув затылок назад, глубоко вдыхает зимнюю стужу. Пронимает…