***
Ани не было уже 8 часов и Кате в голову лезла мысль, что её оставили здесь навсегда. Полностью обнажённую, скованную и беззащитную. Но вдруг она услышала, как парадная дверь открылась. Ей на секунду показалось, что это пришли её родители, что весь этот ад закончится и она забудет этот день как страшный сон. Но это была Аня, которая тащила с собой дорожные сумки, которые всячески звенели. Катя всё также сидела на полу. Миска была опрокинута, так как она не умела пить без рук. Половина содержимого миски было на ней, а вторая половина - была вокруг неё. —Какая же ты всё-таки неряшливая. На счёт моего опоздания: мне пришлось задержаться, мои родители потеряли меня и не могли дозвониться, но я сказала, что заигралась со своей новой подружкой. И ещё одна из причин, по которой я не была так долго - это новая вещица. Уверена, она тебе понравится - доставая что-то из сумки, сказала Аня. Она достала металлический ошейник, на котором было выгравировано слово "Картавенькая". Он предназначался явно не для собаки, так как был больше обычного ошейника. На нём было два замка, которые закрываются разными ключами. Катя до сих пор не могла поверить, что она собирается одеть это на неё. *Как она вообще узнала, про это? Я же очень хорошо скрывала свою картавость* — промелькнула мысль у Кати в голове. —НА ПОМОЩЬ! ПОМОГ...ГЛМГХ... — непроизвольно закричала Катя. Аня быстро взяла тот же кляп, который оставила и запихнула его в рот Кате. Она откуда-то достала повязку на глаза, которая была похожа на спальную маску, и одела на её глаза. —Это была очень, очень плохая идея — с частичкой радости в голосе, сказала Аня — ну всё, что ты будешь делать - не важно, ибо у меня есть ещё довольно много дней, чтобы наиграться с твоим телом. —Отныне, я для тебя Госпожа Анна. Если ты - будешь медлить или сопротивляться с выполнением моего приказа, повышать на меня тон или обращаться ко мне на ты - то тебя будут ждать жестокие наказания. Уверена, ты не захочешь знать какие. - повелительным тоном произнесла Аня - Ты меня поняла? Катя была в ступоре и просто сидела. Аня дала ей пощёчину. У неё потекли слёзы. —Перестань ныть. Меня этим не возьмёшь. А теперь снова - Ты меня хорошо поняла? — произнесла, без доли шутки, Аня Её рабыня кивнула. —Ты должна помнить из наших прошлых переписок, что я злопамятная. Если забыла, то я напомню — сказала её госпожа, голос которой чуть-чуть отдалился. —Знаешь, - продолжая говорить со своей подружкой - ты не знала, что всё так обернётся, назвав меня шлюшкой. Но чтобы ты запомнила, что так поступать не следует - я сделаю кое-что похуже. Аня подошла со спины и провела чем-то по её попке. Она поежилась от того, что поняла, что сейчас будет. И моментально последовал первый шлепок. Катя громко застонала. Затем второй, третий... После десятого раза у Кати потекли слёзы. Но Аня не хотела останавливаться. Попка Кати уже была вся в царапинах и следах от хлыста. После двадцатого раза она отключилась.***
Катя очнулась на кровати. Было уже утро и оно могло быть добрым, если бы не одна проблема. Она попыталась расправить руки, но она поняла, что на ней какая-то рубашка, похожая на смирительную, с огромным вырезом на груди, который полностью оголяет её. Она поняла, что лежит полностью голая и попкой к верху. Она была без одежды, но укрыта своим одеялом. Её пятая точка горела после вчерашнего дня и когда она начала вспоминать фрагменты вчерашнего дня, то она простонала, но кляп частично заглушил её звуки. На ней висел вчерашний именной ошейник. Он был прикован к одному из задних изгибов кровати, где обычно она кладёт голову, когда спит. Её ноги были прикованы к передним изгибам кровати, которые находились по углам, из-за чего у неё было очень плохое предчувствие. Когда же она осознала всю ситуацию - то попыталась слезть с кровати, но её попытки были тщетны и она лишь изгибалась в разные стороны. Рядом с ней на кровать села Аня. У неё была яичница на тарелке, но она явно не собиралась кормить её. Она выложила еду на её красную попку и начала резать ножичком. —Если хоть один кусочек упадёт с твоей попки - то ты пролежишь в таком положении два дня. Почему два? Потому что весь сегодняшний день ты будешь лежать, а я буду с тобой играть. Ты ещё не полностью наказана, так как ты вчера отключилась, если не помнишь. А теперь, если ты не против, я позавтракаю. Подумаю, стоит ли тебя кормить. После этих слов Аня начала завтракать, деля яичницу на маленькие кусочки очень медленно, доставляя боль своей нижней. Но Катя знала, что должна лежать и не шевелиться, ведь будет только хуже.