Любовь и ненависть

Вы знали, что ненависть может быть гораздо сильнее, чем любовь? Нет? Тогда с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента могу сказать, что Вы либо глупец либо мечтатель. Любовь — это не смешная жизненная шутка. Конечно сначала Вы всё равно, так или иначе «посмеётесь», но когда-нибудь поймёте, что смеются именно над Вами. Как раз эту жестокую «шутку» ощутил на себе восемнадцатилетний парень по имени Уолли Франкс; брюнет со слегка загорелой, покрытой веснушками кожей и смешинками в изумрудных глазах. За свою недолгую жизнь Уолли успел натерпется многого; жил на улице, потом в детдоме, а сейчас учится, подрабатывая при этом в не малоизвестной в то время мультипликационной студии «Joey Drew Cartoons» уборщиком. И вроде бы всё хорошо. Можно даже сказать, что это подарок судьбы. Жильё есть, работа тоже, зарплата не маленькая, да и коллеги его любят, чего ещё желать? Особенно парень сдружился с Норманом Полком и Генри. Позвольте мне немного рассказать и о них. Норман Полк — мужчина сорока пяти лет с карими глазами и грубоватыми чертами лица. Главный по освещению. Улыбчивый, но в меру строгий он всегда удивлял Франкса своим непоколебимым терпением и стойкостью духа. Мог спокойно выслушивать критику и не обижаться на колкости коллег. Он стал для Уолли большим, чем просто другом, а точнее можно сказать, что Норман заменил ему отца. Генри же парень двадцати трёх лет, юный и талантливый художник-мультипликатор. Брюнет с такими же, как у Франкса зелёными глазами, правда были они гораздо светлее, цвета свежей травы. Генри был для мальчика пожалуй лучшим другом в этой студии, да и вообще лучшим. По мнению Уолла так, как жизнь живёт Генри надо прожить и свою. Мужчина при любых обстоятельствах оставался оптимистичным, к нему тянулись буквально все в «Joey Drew Cartoons» и парнишка не был исключением. Вечно весёлый, он, казалось, совсем никогда не унывал и от того души приходящих мимо людей становились чище, а настроение резко улучшалось. Впрочем, остальные работники относились к Франксу не хуже, чем его близкие друзья. Все, кроме одного. И звали этого человека Сэмми Лоуренс, голубоглазый блондин двадцати семи лет. Мистер Лоуренс был причиной всех несчастий парня. Ещё с самого первого дня их знакомства, стало понятно, что эти двое ни за что не поладят. Для большинства в студии ничем не оправданная ненависть Лоуренса к Уолли была самым обычным делом. Блондин любил смотреть на всех свысока и показывать, какой он из себя, целый директор музыкального департамента. Поэтому, когда мистер Дрю сказал Сэму, что ему придётся следить за каким-то мальчишкой, тот явно не обрадовался. Франкс обычно прекрасно справлялся со своей работой. Полы всегда были начищенные до блеска, а только что протёртая мебель сияла без единой соринки, но, почему-то, когда приходил Сэмми, швабра уборщика валилась из рук, сам он поскальзывался на мытом полу и обычно больно падал на спину. Но кульминация конфликта началась, когда незадачливый брюнет начал терять ключи от кладовки. Это был какой-то кошмар! Уолли просто не понимал, куда они исчезают. Парень обычно клал их в правый карман своей рабочей формы, но к концу дня они от туда пропадали и, в последствии, находились в самых необычных местах… …мистером Лоуренсом! В первый раз Франксу и вправду было страшно потерять своё рабочее место из-за такой глупости, потому он искал эти ключи где стоит и где нет. Позже это стало настолько обыденным и неотвратимым, что брюнет перестал пытаться хоть как-то бороться с этим. С тех пор отношения двух парней стали ещё напряжённее. Сэм не скрывал своей ненависти и отвращения, и Уолл платил ему тем же. Но вот однажды произошло то, чего уборщик, ну, совершенно не ожидал. Лоуренс позвал парня в свой кабинет обсудить некие рабочие моменты. Вроде бы обыденная ситуация, скажете вы, но нет. Сэмми был человеком скрытным и то, что блондин позвал мальчика к себе поговорить наедине от о всех уже что-то да значило. Вот только что?.. Франкс довольно быстро очутился у кабинета директора музыкального департамента. Он особо не боялся Сэмми, но ладони вдруг стали потными, а резкое чувство повернуть назад давило изнутри. Но Уолли набирается смелости, стучит, и после раздражённого: «Входите», заходит. В кабинете композитора было тихо. Слишком тихо. Казалось, что в такой тишине можно сойти с ума, потеряться во времени и… творить. Да, уж, здесь всё было в стиле Лоуренса. От одинокого стоящего банджо в углу комнаты, до аккуратно сложенной стопки с тетрадями. Брюнет нервно вздохнул, что не смог скрыть от Сэма, и на удивление спокойно произнёс: — Вы, что-то хотели от меня, мистер Лоуренс? — Да. Прошу присаживайся. Композитор жестом указал на рядом стоящий стул и Уолли, слегка поколебавшись, всё же присел. Признаться, этот тон уже не на шутку испугал Франкса. Все работники студии прекрасно знали, если Лоуренс говорит вежливо и учтиво — жди беды. —Так о чём вы хотите со мной поговорить? — всё ещё недоумевая спрашивает парень, пытаясь вспомнить, что он сделал не так. Сэмми окинул уборщика взглядом полным презрения и вытащил что-то из ящика своего рабочего стола. — Узнаёшь? — композитор иронично ухмыляется. — Угадай, где я это сегодня нашёл? Уолли нервно сглатывает. Чёрт, он опять их потерял! Ну, и где же на этот раз? «Давай, Лоуренс, не томи. Где ты, блять их нашёл?!» Но в слух произносит совсем иное. — И где же вы их отыскали, мистер Лоуренс? Сэмми вновь внимательно разглядывает своего собеседника. Буквально прожигает парня своим ледяным, казалось бы безразличным взглядом, от чего Франксу становится не по себе. Тело пробивает мелкой дрожью, а на лбу появляется испарина. Он невольно отводит свои слегка испуганные изумрудные глаза в сторону. Повисает неловкое молчание, которое уже через минуту нарушает блондин. — Даже так. Ну, что ж если не хочешь — не говори. Зато я скажу, — Сэм ставит ударение на слове «я». — Они лежали в мусорной корзине. Той, что ближе всего к моему офису, — мужчина вновь скривился, намекая Уолли на то, что ему не приятен ни разговор, ни общество парня. — Ты можешь это как-нибудь объяснить? Лоуренс явно ждал исчерпающего ответа, но то, что сказал брюнет слегка его поразило. — Нет, я не могу ответить на Ваш вопрос… Нет? Простое «нет»?! Сэмми ждал чего угодно, но уж точно не такого простого ответа. В меньшей степени это было странно, в большей оскорбительно по отношению к блондину. Лицо композитора бледнеет, ладони непроизвольно сжимаются, в глазах горит лютая ненависть. Сэм еле держится, что бы не наброситься на парня, но в то же время понимает, что бессмысленная драка лишь усугубит ситуацию. Потому он из последних сил произносит: — Хорошо. Поговорю на эту тему с Джоуи. Может этот идиот наконец одумается и поймёт свою ошибку, — Лоуренс хотел было добавить «и ты тоже!», но то, что обычно называют шестым чувством уберегло его от этого. — А сейчас вон! Приём окончен. Под конец Сэмми растерял все остатки самообладания и говорил с Франксом в уже привычной для него манере. Уолли же бесшумно развернулся и, удаляясь из кабинета, пробурчал нечто похоже на: «До свидания мистер Лоуренс». Дверь за брюнетом с лёгким скрипом закрылась, оставляя музыканта наедине со своим гневом.

***

Уолли было плохо. Морально плохо. В голове пустота, зато в душе море эмоций, половина из которых не знакома парню. Ведь есть ненависть. Она заставляет чувствовать всепоглощающее отвращение к тому или иному человеку. Хочется уничтожить не только человека, но и все, к чему он прикасался, что видит каждый день. В общем, фиговое такое ощущение. А есть любовь. Оно открывает перед человеком лишь лучшие качества человека, погружает в эйфорию. Хочется стать для любимого кем угодно, раствориться в нем, чувствовать движение каждой клетки. Это словно бесконечный ураган эмоций, который уносит всё дальше и дальше, в место, которое обычно зовут «раем». Казалось бы для Уолли всё очевидно. Он испытывает к Лоуренсу именно ненависть, но нет. Кажется здесь судьба сыграла злую шутку, ведь парень ощущал и то и другое. Создаётся вопрос: «Как?» Ответ предельно прост. Да, конечно, Франкс всей душой ненавидел блондина, но в то же время, что-то притягивало его к Сэму. Что-то, от чего бабочки порхали в животе от пламенных взглядов композитора, направленных, но не видящих юного брюнета. Что-то от чего швабра выпадала из рук уборщика, стоило Лоуренсу подойти ближе. Что-то, что так больно разрывало сердце от грубых слов, заставляя Уолли вновь и вновь по кусочкам собирать порваную в клочья душу. И наверняка можно догадаться, как он это делал… Алкоголь решает многие проблемы. Даже такое чувство, как любовь отойдёт на второй план, когда по телу разольётся приятное тепло, лёгкая слабость и почти незаметная часть гнева. А злиться было на кого. Хоть на весь этот чёртов мир. На Джоуи, который вовремя не выплачивает зарплату, на Сьюзан, которая буквально вчера пролила на него банку с чернилами, на Томаса, за то, что вечно подставляет Франкса и конечно же на эту блондинистую блядь. Брюнет невесело ухмыльнулся. Нет, мистер Лоуренс не какая-нибудь подзаборная шавка, а эстетически красивый мужчина имеющий чувство долга и собственного достоинства. Даже Уолли не мог представить Сэма пассивом, от чего становилось только хуже. Уборщик безразлично взглянул на часы. Ничего себе! Брови слегка приподнялись не скрывая удивления парня. Уже два часа дня, а значит время для обеденного перерыва. Все сотрудники собираются на первом этаже, чтоб потрапезничать, да и просто поговорить друг с другом. Все кроме Сэмми… Даже здесь он выделился! И всё же Франкс шёл по лестнице направляясь в зал для сотрудников студии, оставляя за собой ненавистный музыкальный департамент. Народу было не сказать, что очень много, но и не мало. Все что-то оживлённо обсуждали и в помещении стоял невыносимый гул. Кажется, брюнет даже начал понимать, почему Сэм не обедает со всеми… Чёрт, опять все мысли только об этом идиоте. Уолли огляделся по сторонам и найдя Нормана и Генри сидя за одним столом, направился к ним. Парни горячо о чём-то спорили, но увидев пришедшего, затихли. Первым нарушил молчание Генри, которому как раз таки чужды были все эти «неловкие молчания». — Ой, привет, Уолли, — поприветствовал лучшего друга аниматор. — Что-то случилось? В голосе мужчины проскальзывало искреннее волнение. Киномеханик тоже внимательно посмотрел на Франкса. В взгляде подошедшего читалось многое: и страх, и отчаяние, и, что самое странное — непонимание. Норман лишь качнул головой и, перед тем, как встать и уйти, сказал: — Кажется вам двоим стоит поговорить наедине… И вправду, уже через пару секунд мужчины и след простыл. А брюнет усевшись на место своего товарища тихо прошептал: — Я хочу обратиться к тебе за советом. Понимаешь, — начал Уолли свой рассказ. — Мне нравится один парень, — на этом моменте Генри чуть не подавился только что надкушеным бутербродом. — Но я абсолютно не знаю, что мне делать. Уборщик говорил так трепетно и невинно, что аниматора это не слабо задело. Генри всегда был доброй и отзывчивой натурой, поэтому тут же попытался помочь своему другу. — Я считаю, что тебе нужно быть самим собой. Милым мальчиком, готовым ко всем трудностям жизни, — начал давать советы брюнет, на первый взгляд похожи на ненужную болтовню. — Поэтому лучше просто подойди к этому человеку и расскажи о своих чувствах. «Ах, если бы всё было так просто…» — про себя подумал Уолл. — А кто кстати твой возлюбленный? — Как бы невзначай спрашивает художник. — Наверняка очень красивый, добрый и отзывчивый парень, раз понравился такому невинному мальчику, как ты. Признаться, Франкса очень раздражало, когда его делают наивным. Он далеко не такой, как кажется на первый взгляд. Брюнет может не только лучезарно улыбаться и обидчиво хмурить бровки, но и разбить ебало тому, кто не достойно к нему относится… …да и матерится умеет не хуже Лоуренса, не маленький. Чёрт, опять он! Но всё же для Генри, как для лучшего друга, он делал исключение. Уборщик попытался скрыть волнение на лице маской безразличности и ответил: — Нет, ты слегка не угадал. Но ты знаешь этого человека, как никто другой. И вновь правда. Аниматор прекрасно знал Сэма ещё с ранних лет. Они, можно сказать, вместе «открыли» эту студию: Генри, Сэмми и Джоуи. К слову, Джоуи — это ещё один аниматор и в добавок неплохой писатель, раз сам сочиняет сюжеты к мультсериалам. А ещё и вечно недовольный и орущий мужик, но не в этом суть. Брюнет познакомился с Лоуренсом ещё в младшей школе, ходили в один класс, позже и в одну художественную школу, только Генри учился на художника-аниматора, а блондин на композитора. «Почему именно эти профессии?» — спросите вы. — «Ведь в мире есть столько занятий связанных с этими искусствами!» А всё потому, что друзья ещё в школьные времена договорились о создании мультипликационной студии. И вот мечта стала явью. Но жизнь обошлась немного по другому, и хозяином студии стал мистер Дрю, поклявшись, что не спалит здание. Сейчас работая в собственноручно открытой студии, они создают (пока что) малоизвестные мультфильмы про весёлого танцующего дьявола и его друзей. Вот только один безумно счастлив, каждому дню проведённому здесь, а второй ненавидит свою жизнь, по большей части из-за свой работы, а что ещё печальнее из-за Уолли. Про Джоуи же, Франкс ничего особо сказать не мог. Мистер Дрю был человеком не общительным, но влиятельным. Работу свою не любит… кажется. Похоже в «Joey Drew Cartoons» его держат только деньги. Да и чаще всего из его кабинета слышалась нецензурная брань. М-да, такая работа способна вытрепать нервы даже самому стойкому человеку. — Хм, даже интересно, — задумчиво, но в то же время игриво произносит Генри. — Этот человек работает в нашей студии? Ответом послужил слабый кивок. — Может быть Норман или Томас? Хотя они староваты для тебя… Или же Шон, например? А может быть Джоуи… Да нет, слишком противный хрен… Хэй, приятель, почему ты так странно смотришь на меня?! Уолли сидел весь красный. Аниматор говорил громко и его размышления слышали все работники студии. Откуда-то раздавались короткие смешки, кое-где даже звуки осуждения. «Чёрт, ну почему ты так орёшь?!» — Франкс дёрнул друга за рукав рубашки и прошептал: — Не здесь. Генри, как ни странно, мгновенно замолчал и отправился за брюнетом к выходу из зала. Парни шли провожаемые долгими взглядами присутствующих. Художник до сих пор не понял, кто же этот таинственный незнакомец, что так понравился этому «ангелочку», потому пожалуй это была единственная причина по которой он петлял за уборщиком по коридорам, пока они не нашли дверь. Франкс осторожно открыл её и вошёл в крошечное подсобное помещение, жестом приглашая аниматора пройти за ним. В этой комнатке царил полумрак, но находчивый паренёк видимо уже не раз бывал тут. Он достал из кармана своей зелёной формы коробочку со спичками и зажгя одну направил пламя на фитилёк свечи. Комнатка в мгновение ока озарилась ярким светом. Огненный язычок качался из стороны в сторону грозясь с минуты на минуту потухнуть. — Ну, что? Теперь уверен, что нас никто не услышит?! Высказывание брюнета было явной насмешкой, которую Уолли успешно проигнорировал и вновь лишь утвердительно кивнул. Повисло молчание, которое прервал Генри со своим: «Ну же, не томи!» — Понимаешь это довольно сложно объяснить, как наверное и понять, — начал уборщик. — Но мне нравится, нет не просто нравится. Я могу с уверенностью сказать, что люблю человека по имени… Сэмми… Лоуренс… О Господи, за что?.. Аниматор ожидал многого. Признаться мужчина даже думал, что предметом обожания своего коллеги является он сам, но… Лоуренс? Этот ворчливый, грубый, вечно злой, холодный музыкальный директор? Нет. Вздор! Наверняка очередная пустяковая шутка. Но, стоп. Перед ним не Норман, а Уолли ненавидит чёрный юмор. Значит правда… Горькая правда. Как? Почему?! И ещё куча других не менее волнующих вопросов всплыли в голове художника. Франкс, видя замешательство своего друга поспешно добавил: — Хах, забавно не правда ли?! Глаза брюнетов встретились. Уолли смотрит на Генри с жалостью и грустной улыбкой на лице, а вот его собеседник наоборот нахмурился. — Если это была шутка, то поверь мне, не смешная… — наконец выдаёт художник. — Я не шучу, — слабоватым голосом подтверждает свои слова Франкс. — К сожалению. Молчание. Одно из тех самых, что так ненавидит Генри, но он молчит. Уборщик тоже молчит. Ни один не может прервать затянувшуюся паузу. Тихо. Даже слишком. Слышно лишь потрескивание огонька свечи. Почему-то эта тишина напомнила пареньку о недавнем разговоре с объектом его обожания. Сэмми не смотря ни на что, выглядел чудесно. Прямая осанка, чинный взгляд, скулы, очки, которые, к слову, безумно ему шли. Мистер Лоуренс казался Уолли одновременно таким нежным и таким грубым, доступным, но в то же время ужасно далёким, терпеливым и неимоверно раздражительным. Невероятный, разносторонний человек имеющий не малый талант. Иногда брюнет ловил себя на том, что буквально заслушивается работами своего босса. Блондин ведь играл безусловно хорошо. Стоило его пальцам прикоснуться к клавишам фортепиано, как тут же по всему музыкальному департаменту разливалась приятная иногда весёлая, а иногда немного грустная мелодия. Частенько Франкс и сам подпевал этим песенкам, да и не только он… Из раздумий его вывел голос товарища, который был явно взволнован и обескуражен такой новостью: — Ну и давно ты… — аниматор на мгновение замолчал, обдумывая правильное завершение фразы. — …любишь его? Эти слова дались мужчине с трудом, как, впрочем, и ответ коллеги. — Около двух-трёх месяцев, не больше. — Ясно… Генри отвёл взгляд и, зачем-то, принялся с интересом разглядывать узор на досках и тщательно переваривать информацию. — …Раньше это не так сильно ощущалось, но последние две недели… — внезапно начал Уолл. — Перед Сэмми я чувствую себя, как на ладони. И как-бы я ни старался, он всё равно может прочесть меня, как раскрытую книгу, но даже не пытается, и я очень признателен ему за это… Парень закончил так же неожиданно, как и начал. Художник смотрел на друга с пониманием и некой братской любовью. Внезапно в голову Генриха пришла одна очень необычная идея. — Уолли, хочешь я помогу тебе завоевать сердце этой бездушной твари?! Франкс подумал, что мужчина шутит, но он говорил на полном серьёзе, хоть и улыбался. В сердце мальчика крошечной птичкой затрепетала надежда. Он всегда доверял своему товарищу, так почему бы сейчас не принять его помощь? — Да. Но мистер Лоуренс не бездуш… Генри не дал досказать эту мысль. Все эти глупые оправдания на счет Сэма было слишком подло слушать из уст уборщика. Пусть блондин сам докажет то, что достоен Уолли. И художник даже знает как…