Ставка на жизнь

«Не думай и все. Я уже пятнадцать лет не думаю. А будешь думать – жить не захочется. Все, кто думает, несчастные». С.Довлатов. Моросящий дождь с самого утра напоминал жителям столицы, что жаркое лето давно закончилось. Приближаются холодные деньки. Деревья сбросили листву, и о вчерашнем солнечном дне ничего больше не напоминало. Прохожие торопились забежать в уютное кафе или скрыться в подъезде, чтобы переждать дождь. Лишь малыши, надев резиновые сапоги, прыгали по лужам, прячась под яркими зонтами. Говорят, что от плохого настроения в дождливую погоду спасает уборка. Это средство лучше всяких мыльных опер, которые можно смотреть только сидя с большим ведерком мороженого. Подпевая солисту группы Dead by April, Виктория протирала пыль с маленьких статуэток и фотографий. Девушка настолько была увлечена занятием, которого старательно избегают подростки, что не сразу услышала, как по квартире разнеслась звонкая трель. Оставив на столе полироль и убавив музыку, Олькович поспешила впустить незваного гостя. Придерживая перебинтованный живот, она сделала глубокий вдох, прежде чем открыть дверь. Рана, прежде не напоминавшая о себе, начала нарывать. Стараясь не обращать на неё внимания, Вика распахнула дверь и в ту же секунду её лицо исказила усмешка. - Очень смелый поступок, - стоя в дверях, бросила колкость в адрес Коваленко Виктория. - Пустишь? Она отошла в сторону, позволяя мужчине пройти в квартиру. Вика закрыла дверь и проследовала за Егором, который уже хозяйничал на кухни, делая себе бутерброд и заваривая крепкий черный чай. - Вызвал уже своих коллег? – делая акцент на последнем слове, поинтересовалась блондинка и подошла к окну. Как бы странно это не показалось, но во дворе по-прежнему было спокойно. ОМОН не был вызван бравым майором ФСБ. Шестое чувство подсказывала блондинке, что у Егора уже было за что засадить и Вику и Сашу. - Я не для этого сюда пришел, - отправляя в рот кусочек сыра, ответил Егор. - Интересно, для чего же? - Чтобы спасти тебя, - брови Виктории выгнулись в изумление. Егор оставил чашку на столе и, взяв девушку за руки, посадил напротив себя. – Ты ведь не сказала Гордееву кто я, значит, у меня еще есть шанс тебя спасти. Я знаю, что на нём уже висят два доказанных убийства. Он сломал твою жизнь. Неужели этого мало для тебя, чтобы понять, что это за человек? – Егор старательно всматривался в глаза девушки, которые она упорно отводила. С первого дня появления Александра Николаевича в её жизни она мечтала, чтобы судьба ей улыбнулась, и они поменялись ролями. Чтобы теперь в её руках была его жизнь. Чтобы он, наконец, понял какого это быть марионеткой в руках опытного кукловода, который все время дергает за ниточки, принося боль. Наконец, она дождалась этой заветной минуты, когда сможет восстановить справедливость, пусть и таким необычным способом. Ведь если бы не Саша со своим желанием власти и Глеб был бы жив… и не было бы этого ужаса в её жизни… Руки девушки стали ледяными. Логика была отключена жаждой мести. - Что ты хочешь от меня? – глаза Виктории стали похожи на две льдинки, а в голосе стали отчетливо слышаться металлические нотки. - Просто не говори Гордееву кто я такой, и тогда всем будет хорошо. - Всем? – переспросила Виктория, - а что ждем меня за такую помощь? Срок скостят или относиться просто будут немного человечнее, скажем, упустят момент с «выбиванием» показаний? - Нет, - Егор покачал головой, он уже все просчитал. - Ты будешь проходить как свидетель. На тебе ведь нет крови, - то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Коваленко. В его душе все еще теплилась надежда, что он сможет изменить жизнь девушки, которая просто стала заложницей обстоятельств. Не понимая одного, что он хочет просто стать новым кукловодом для Виктории. Возможно не таким жестоким, но таким же немного сумасшедшим, как и Александр Николаевич. Виктория не стала ни отрицать, ни подтверждать последнюю фразу майора. Вместо этого девушка, улыбнувшись, подлила кипятка в почти пустую чашку Егора. Глеб стоял под холодным душем. Капли стекали по накаченному телу молодого человека. Однако температуру воды он не чувствовал. Все тело по-прежнему как будто горело, глаза слезились от едкого дыма, а картинка горящего дома никак не стиралась из сознания молодого человека. Прекрасно зная, куда он идёт, Лобов никак не мог ожидать, что однажды под его личным контролем будут убивать близких людей. Нежные прикосновения рук любимой заставили вынырнуть его из воспоминаний. Едва прикасаясь губами, Вика оставила невесомые поцелуи на его шее. Глеб чувствовал, как Олькович прижималась к телу молодого человека, как затвердели её соски, как по коже пронеслась волна трепета то ли от ледяной воды, то ли от тех чувств, что переполняли её сердце. - Твоя одежда пропиталась дымом, - заметила девушка, - где ты был? - На пожаре… - Ммм… - промурчала Виктория, протягивая руку к крану и прибавляя горячей воды,- что же горело? - Дом родителей Жени по заказу Гордеева, - достаточно громко произнес Лобов. Он развернулся к своей невесте, и только сейчас она увидела его глаза, полные ужаса, непонимания, сострадания и жестокости. Вика не знала что сказать, вместо слов Лобов достаточно грубо впился в ё губы поцелуем, совершенно не заботясь о чувствах своей возлюбленной, заводя её руки за спину и прижимая к холодному кафелю, ему надо было сбросить напряжение…

***

- Евгения Борисовна, вам просили передать, - мужчина протянул конверт хозяйке. После того как Женя затеяла в доме ремонт, вся прислуга была уволена. Лишь по настоянию супруга семейное гнездо Гордеевых по-прежнему охранялось. Одно из немного мест, где Саша мог отдохнуть – дом и там он хотел себя чувствовать в полной безопасности, как бы не протестовала его любимая, все-таки он был главой семейства. - От кого? – откладывая в сторону журнал о новых тенденциях в мире дизайна, поинтересовалась Гордеева у охранника. Признаться, Женя была удивлена. Получать конверты от неизвестного адресата было плохой приметой в их семье. В этой запечатанной белой бумаге могло оказаться все что угодно: начиная от письма старой знакомой и заканчивая ядом от «доброжелателей». - Курьерская служба. Евгения забрала конверт и поднялась в спальню. Это было одно из немногих мест, куда ещё не дошел ремонт. Женщина устроилась на большой круглой кровати, включила ноутбук и вставила флешку. Ей не пришлось долго ждать, видеопроигрыватель загрузил файл, и на экране появилась картинка, от которой у Жени все внутри похолодело. В своем кабинете за письменным столом из красного дерева сидел Александр Николаевич. Картинка была нечеткой, зато слышно было все прекрасно… - Они сегодня едут на дачу, за город, самое подходящее время для того, чтобы их убрать. Проводка там никакая, так что дело закроют за отсутствием состава преступления, - в голосе Александра было что-то незнакомое Евгении, что-то чего она раньше не замечала или не хотела замечать. За десять лет брака она не замечала того чудовища, который жил в её супруге. – Возьми кого-нибудь с собой, сам не марай руки. - Зачем их убрать? Может, обойдемся другими мерами? – собеседника мужа Женя не видела, но голос был слишком знаком. Друг – именно так его называл Саша, друг, который снимал их встречу и собирал компромат. Удар, которого не ожидала Евгения. - Иначе территорией так и будет продолжать править Карпов, которого будет поддерживать отец Женьки, - Саша закурил, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, - я буду ждать новостей. Глеб ничего не ответил, запись закончилась, а вместе с ней закончилась счастливая и беззаботная жизнь Евгении Борисовны. Вряд ли наступит тот день, когда она сможет посмотреть в глаза человеку, который приказал убить родителей собственной жены. Не было в душе Гордеевой ни ненависти, ни злости на Александра. Пустота – это было самое точное описание тех чувств, что испытывала женщина. Карточный домик не выдержал порыва ветра, а семейная лодка разбилась о скалы лжи. Где в этом мире справедливость? Замок, который они вдвоем строили, оказался разрушен. Не осталось ничего. Иллюзия любви, иллюзия семейной жизни – всё это улетучилось, остался лишь горький осадок воспоминаний…