Я знаю твой секрет

Согласно статье одного европейского издания, которую я прочитала в Интернете несколько минут назад, Япония занимает одно из последних мест в мире по количеству заключённых на душу населения. Однако никто из европейцев не может с той же достоверностью утверждать, в чём может быть причина такого, на первый взгляд, успешного положения дел — в укладе жизни, культурных традициях или особой философии тюремщиков, которая сводится к одному единственному постулату: «Лишение свободы имеет своей целью внушить узнику чувство стыда, поскольку преступление равнозначно утрате нравственного чувства, что оправдывает своего рода очищение через страдания». Ясно было одно — жизнь за решёткой в стране восходящего солнца вовсе не сахар. И мой отец, содержавшийся в тюрьме на севере Токио под названием «Косуга», должен был до конца своих дней провести в подобных условиях. К нему-то я и ехала сейчас, подпрыгивая на заднем сидении такси всякий раз, когда машина наскакивала на кочку просёлочной дороги. Мне было нелегко решиться на эту поездку, но сидя возле регистратуры в больнице и рассматривая присланные Хотару фотографии, я поняла, что другого выхода нет. Поспешно распрощавшись с девчонками, в трёх словах объяснив, куда и зачем собираюсь, я заказала такси и поехала в Токио. Разрешение на свидание с отцом я получила через два часа после отправки моего заявления на электронный адрес администрации тюрьмы, что было равносильно чуду. Ибо если судить по форумам, некоторые родственники дожидались свиданий с заключёнными по несколько недель. Спустя час тряски по ухабам просёлочной дороги, такси вырулило на асфальтированное шоссе, и я вздохнула с облегчением. Как раз в этот момент мне позвонила Хотару. — Минако, привет! Куда ты собралась? Твои подруги сказали что-то про тюрьму в Токио, но я, если честно, им не поверила! — затараторила она, едва я успела сказать «Алло». — Я действительно еду в тюрьму «Косуга»… — Что?! Зачем?! — воскликнула моя подруга. — Хочу навестить своего отца… Только он может мне рассказать о той девушке на фотографиях… — Какой ещё девушке? — удивилась Хотару. — Ту, что я увидела на свадьбе и вечеринке… Длинные рыжие волосы, раскосые карие глаза… Мне кажется это мать или какая-то родственница Ятена… — Погоди-ка… — послышался настороженный голос Хотару. — А что это мать или родственница Ятена Коу делает на снимках из твоего семейного архива? И вообще, откуда ты взяла, что она связана именно с Ятеном? — Я видела её портрет в медальоне, который он потерял в штабе Секретов Смерти. Нару знает Ятена с детства, и опознать могла только эту девушку. Скорее всего, она тоже видела медальон. Тем более, если приглядеться, Ятен и эта рыжая очень похожи… Тот же разрез глаз, форма губ и носа… — Обалдеть! — воскликнула Хотару. — Но… кто она, как ты думаешь? — Я не знаю. Медсестра из регистратуры, с которой у моей мамы были дружеские отношения, совершенно не помнит эту девушку. Спрашивать Ятена смысла нет. Он больше не хочет меня видеть. А единственный человек, который может ответить на мои вопросы — это мой отец… — Ничего себе поворот! — присвистнула Хотару. — Минако… — начала она вкрадчивым голосом. — Что? В трубке послышался вздох. — Ты… надеюсь, ты помнишь, КАКУЮ теорию построила, относительно альбома Умино? О том, что убийца нашёл некий разоблачающий его компромат… — Конечно же, помню! — И ты до сих пор будешь утверждать, что Ятен не виноват в убийстве Нару и Умино? Я покачала головой. — Эти фотографии не доказывают причастность Ятена. Он мне сам говорил, что его семья мертва, кроме кого-то из её членов. Ятен не сказал кого, но эта оговорка многое объясняет. — Что, например? — Эта девушка однозначно из эльфов. И по какому-то странному стечению обстоятельств моя мать была бесплодной из-за перенесённой операции — видела заключение врачей в её мед карте… И я вот подумала… может, я тоже подкидыш, как и Ятен… Или она каким-то образом повлияла на мою мать… На фотографиях эта девушка выглядит невысокой и очень хрупкой, будто девочка-подросток… А теперь вспомни одну из важных улик, найденных в моём доме — кровавый отпечаток плетёных сандалий очень маленького размера… — Черт возьми! — выругалась Хотару. Она немного помолчала, как будто обдумывая что-то. — А если твой отец откажется рассказать тебе об этой девушке… — спросила моя подруга, наконец. — Ты же сама говорила, что вы не общались тринадцать лет. Что тогда? — Тогда придётся искать её самой! — Каким образом? — По украшению в виде звёздочки, которое принадлежит Ятену. На нём было клеймо мастера. Я тебе пришлю примерный рисунок, как оно выглядело. Может, пока я буду в Токио, ты попробуешь отыскать, откуда оно могло взяться? — Окей. Давай. Мне всё равно нечем заняться! Я нажала отбой и откинулась на спинку сидения. За окном всё так же проносился лес. Я достала из рюкзака блокнот, ручку и нарисовала клеймо с фамилией мастера, которое видела на медальоне. Я не была уверена в правильности написания иероглифов, поэтому сделала несколько вариантов, сфотографировала и отправила Хотару. Пусть развлекается. А сама прикрыла глаза, стараясь отключиться от всего. Однако это оказалось не так просто сделать — Ятен Коу вновь стал меня преследовать. Я скрестила руки на груди и почувствовала его прикосновение, будто моё тело нарочно запечатлело воспоминания о молодом человеке. Интересно, а с ним происходит то же самое? Думает ли он обо мне? Эти мысли не давали мне покоя, терзая всю дорогу. К тому времени, когда я стала подъезжать к Токио, наступила ночь. Мой телефон подал сигнал о том, что пришло сообщение. Я взглянула на экран. Номер был мне незнаком. «Что ты забыла в Токио?» — прочитала я, почувствовав, как заливается краской моё лицо. Вне всяких сомнений — это был Ятен. Я тут же набрала ответ: «Еду навестить отца. А что?» Воцарилось молчание. Телефон долго не подавал сигнала, и я уже решила, что разговор окончен, как вдруг спустя минут двадцать, вновь пришло сообщение: «Ничего. Будь осторожна». Во рту пересохло. Сердце забилось быстро-быстро. Он беспокоится обо мне? «Постараюсь. Спасибо», — написала я. А потом ещё добавила — «Спокойной ночи😚» Больше Ятен ничего не ответил, но всё внутри меня пело и звенело от радости. Может быть, между нами не всё ещё потеряно? Токио встретил меня настоящей карнавальной иллюминацией неоновых огней и снующими туда-сюда толпами японцев и туристов. Жизнь бурлила здесь даже в тёмное время суток, завлекая прохожих ресторанами и магазинами, открытыми двадцать четыре часа в сутки. Однако этот праздник жизни был сегодня не для меня. Моё такси припарковалось возле самого недорогого и невзрачного хостела в городе, где я должна была провести ночь. Стены в нём были тонкие, словно картонные. Лёжа на кровати в комнате, которую пришлось делить ещё с 3-мя девушками, я слышала, как на ресепшене работал телевизор, в душе капала вода, а в соседнем номере кто-то без умолку болтал по телефону. И даже когда всё вокруг стихло, я ещё долго лежала с открытыми глазами, всматриваясь в темноту. Предупреждение Ятена не выходило у меня из головы. Интересно, он что-то почувствовал или просто хотел быть вежливым? Ещё не было шести утра, когда я решила вылезти из постели. Утро встретило меня темно-серыми тучами и проливным дождём под стать моему настроению. Голова была тяжёлая, а ноги, как тряпичные. Внезапно я почувствовала, что не хочу никуда ехать. А тем более видеть отца, который, похоже, вообще забыл, что у него где-то во внешнем мире осталась дочь. Поверить в невиновность такого человека можно было только если выдать желаемое за действительное. Тем более куча прямых улик говорило о том, что это он убил маму… Может, бросить всё, послать к чёрту и жить дальше? Оставить мёртвых и их секреты. Просто вернуться в колледж и попытаться наладить отношения с Ятеном? Однако, несмотря на эту минутную слабость, я прекрасно осознавала, что пожалею, если убегу. Мне нужна была правда, чтобы спокойно жить дальше. И единственный способ получить ответы на все мои вопросы — поговорить с человеком, который не хотел меня знать тринадцать лет… Я просто обязана была это сделать! *** Тюрьма Косуга располагалась на севере Токио, на окраине квартала, где пересекалось шоссе и железная дорога. Сами корпуса напоминали неприступный бастион, возвышавшиеся за двумя оградами — высокой бетонной и декоративной кирпичной с ажурными решётками, вид которых невольно заставлял отбросить все мысли о возможности побега. От этих казённых, серых стен веяло едкой безнадёгой и отчаяньем пауков в стеклянной банке, вынужденных бороться за своё существование в ограниченном и замкнутом мирке. Прежде чем я добралась до комнаты, где в отдельных кабинках, разделённых стеклом, заключённые встречались со своими посетителями, мне пришлось пройти личный досмотр и настоящий лабиринт коридоров, пахнущих хлоркой, а также бесчисленное количество открывающихся и закрывающихся дверей. Мне было не по себе от бесстрастных лиц охранников с приклеенными улыбками и невероятно вежливым обхождением: «Прошу сюда, госпожа», «Осторожнее, госпожа», «Пожалуйста, подождите здесь». Почему-то у меня сложилось впечатление, что эти люди могли владеть дубинками так же безупречно, как и умением держать себя, особо не меняясь в лице. Стараясь ни на кого не смотреть, я заняла свободную кабинку и не успела даже перевести дух, как в комнату для свиданий вошёл мой отец. Мои руки тут же похолодели, а по спине вниз пробежали мурашки. В целом он не изменился, если судить по фотографиям в молодости… Только чёрные волосы поседели и стали намного короче, а на лице добавилось морщин. В остальном же это был совершенно незнакомый мне человек, какой-то непонятной волей судьбы ставший моим отцом. Он сел на стул и коснулся рукой разделяющего нас стекла, как будто хотел потрогать мою щеку. А затем прикрыл свой рот, словно сдерживая рвущийся наружу крик. Когда отец вновь поднял на меня глаза, я увидела, как две крупные слезинки стекают по его лицу и падают на пол. — Господи, Минако! Ты… ты так похожа на… на Акихо! — выдохнул он, утирая слёзы. — Я… я даже представить себе не мог… что ты так выросла… — отец бросил взгляд на свои руки. — Я… запомнил её именно такой… Я задрожала. Да, действительно… Мы были очень похожи с мамой, если не брать во внимание мои длинные золотистые волосы. Я тоже запомнила её именно такой… — Я… я рад, что ты решила навестить меня, — продолжал говорить отец, глядя куда-то в сторону. — Все эти годы я не переставал думать о тебе… Здесь… здесь такое место, которое располагает к долгим размышлениям… «Почему же ты даже не попытался мне написать или как-то связаться?!» — хотела закричать я, но во время сдержалась. И вместо этого выдавила лишь вежливое: — Как у тебя дела? С тобой хорошо обращаются? Он натянуто улыбнулся, отчего в уголках глаз собрались лучики морщинок. — Тринадцать лет — это долгий срок, Минако, — вздохнул отец, качая головой. Я вдруг заметила, что она у него непроизвольно подрагивала, а взгляд долго не фокусировался на чём-то одном. — За это время в подобном месте понятие «хорошо» очень сильно видоизменяется, и ты уже не представляешь, что может быть по-другому… Человек может привыкнуть к самым нечеловеческим условиям, и, пока он жив, будет верить, что мир состоит из боли и воспоминаний… Я смахнула набежавшую слезинку. Господи! Внезапно мне захотелось его обнять, разрыдаться, выслушать и рассказать о своей жизни, которая прошла вдали от него… Чтобы он пожалел меня… Сказал, что ему жаль того, что произошло и всех этих лет… Я захотела этого так отчаянно сильно, как будто мне нужно было избавиться от прожигающего насквозь раскалённого ножа. Ведь теперь из нашей семьи в живых осталось только нас двое… Был ли на свете человек роднее, чем Сатоши Айно? «Чтобы стать по-настоящему родными, не обязательно иметь общие гены», — раздался в моей голове надменный голос Ятена. Но я постаралась отогнать это внезапное наваждение. — Кстати, о воспоминаниях… — выдавила я, вновь смахивая набежавшие слезы. — Ты помнишь, у нас был белый кот Артемис? — я засмеялась и покраснела, воспоминание далось мне нелегко. — У него ещё было такое забавное пятно на лбу, напоминавшее полумесяц… — Артемис… — прошептал он, глядя перед собой в пространство. — Да, наш кот. Я ещё воображала, что он умеет говорить, и показывала вам с мамой волшебные фокусы с его участием… Ты помнишь, он исчез… незадолго до той ночи… — я собралась с силами. — О, папа! Ты ведь этого не делал, правда? Внезапно отец дёрнулся, как будто от укуса и его лицо застыло, напоминая посмертную маску. — Я бы никогда не причинил Акихо вреда… — он отвернулся. — Лучше бы я умер сам… — Ты же хочешь отсюда выйти? — Конечно… — Тогда расскажи полиции, что случилось на самом деле! — я достала из кармана, распечатанные накануне фотографии, которые мне прислала Хотару. — Вот, посмотри… Ты узнаёшь эту женщину? Это… это ведь она была в нашем доме? Я посмотрела ему в глаза и невольно вздрогнула. Отца нельзя было узнать — ярость и ненависть исказила черты его лица. Кожа посерела, рот искривился, а глаза налились кровью. Внезапно он подскочил со своего места, опрокинув стул, и бросился на меня, но встретив преграду в виде разделяющего нас стекла, с силой стукнул по нему руками. — Ах, ты дьявольское отродье! — заорал он, молотя по стеклу руками — Ты притащилась сюда затем, чтобы совать мне в лицо фото этой ведьмы?! — Я… папа, зачем ты так? — Заткнись! Ты — сосуд для демона! Мерзкое отродье! Это ведь из-за тебя Акихо умерла! — бушевал отец. В это же мгновение дверь в комнату свиданий резко отворилась, и я увидела трёх охранников, вооружённых дубинками. Они устремились к отцу, повалили его на пол, пытаясь надеть на него наручники. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Находясь в ужасном припадке безумия, отец метался по полу, словно разъярённый зверь, бормоча молитвы вперемешку с ругательствами. — Сука! Тварь! — кричал он. — Жаль, что я не прикончил тебя в ту ночь! Это всё из-за тебя! Акихо умерла из-за тебя! Злые духи прокляли нашу семью! Ко мне тут же подошёл один из охранников и помог встать. — Вам нужно уйти, госпожа, — участливо сказал он. — Так будет лучше для вас и для заключённого Айно. Он не в себе, вы же видите… Я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, но мне всё равно пришлось слушать глухие удары дубинок по телу моего отца. Наконец, обессиленный, он позволил охранникам заковать себя в наручники и увести, словно безвольную марионетку, у которой отрезали ниточки. Перед тем как за ним захлопнулась дверь, отец поднял на меня своё разбитое лицо и пьяно ухмыльнувшись, сказал: — Хорошо, что ты вспомнила Артемиса, Минако. Он ведь никуда не пропал. Это ты сделала. Ты убила своего кота. А я закопал в саду под кустом сирени то, что от него осталось… *** Я заснула в такси, а проснулась оттого, что машину резко дёрнуло, а затем послышался звук скрипящих тормозов. — Что случилось? — испуганно спросила я, глядя в нахмуренное лицо таксиста. — Не знаю, — пробурчал он, вылезая наружу. — Похоже, что мы на что-то наехали…. Я обхватила себя руками и вжалась в сиденье. Только этого мне не хватало! После неудачного свидания с отцом я хотела только одного — как можно скорее попасть назад в колледж и, наконец, выспаться. Вся эта сумасшедшая поездка вымотала меня морально и физически. Хотя чего я ожидала? Мой отец оказался настоящим психом, мечтающим меня убить — об этом давно предупреждала и Катарина, когда я спрашивала её о нём. Добиваться от подобного человека правды или чего-то вразумительного было глупо. Однако, несмотря на произошедшее, я всё же узнала, что отношения рыжеволосой женщины и отца были мягко говоря натянутыми. Он ненавидел её, хотя она была запечатлена на многих важных событиях семьи Айно — свадьба, праздники, вечеринки… «Он ведь никуда не пропал. Это ты сделала. Ты убила своего кота. А я закопал в саду под кустом сирени то, что от него осталось…» Я вдохнула и прикрыла глаза. Неправда. Я бы никогда не причинила вред Артемису! Он появился у нас ещё котёнком, когда я была совсем крошкой. Надо ли говорить, что этот кот значил для всей семьи и особенно для меня… — Эй, девушка! Похоже, дальше мы не поедем! — воскликнул таксист, вырывая меня из размышлений. — А что случилось? — спросила я, высовываясь в окно. — Мы наехали на какую-то штуку с шипами. Проколоты все четыре колеса. Мне придётся вызывать эвакуатор. Вам проще дойти пешком… Я вылезла из такси и огляделась. Стояла тёплая весенняя ночь. Однако, несмотря на лунный свет, нельзя было не признать, что в данный момент мы застряли посреди мрачного леса, а вокруг не было ни души. — Пойти одной? Да вы шутите! — выдохнула я, содрогнувшись от этой мысли. — Мы недавно проехали указатель и сейчас находимся на территории Джубан. Если пойдёте по дороге, никуда не сворачивая, то выйдете к колледжу через минут двадцать. Но если боитесь, можете подождать эвакуатор со мной… Хотя я не знаю, когда он может приехать… Я покосилась на спущенные колеса такси, а затем на утыканную саморезами цепь, которую таксист положил рядом. — Что это такое? — удивилась я, рассматривая цепь. Мужчина задумчиво почесал затылок. — Если бы я только знал! — фыркнул он. — Но из-за этой штуковины мне придётся раскошелиться на ремонт! Так что вы решили? Останетесь здесь или пойдёте до колледжа? Я задумалась. Перспектива просидеть в такси пару часов пугала сильнее, чем двадцатиминутная прогулка по тёмному лесу. — Наверное, всё же мне лучше добраться до колледжа самой. Тем более у меня нет никакого багажа… Таксист кивнул. Я расплатилась с ним за поездку, выслушала извинения за причинённые неудобства и побрела вдоль дороги. Поначалу мне было немного боязно, особенно когда такси осталось далеко позади. Однако с каждым шагом моя уверенность росла. Ночной лес больше не являл собой загадки. Я слышала стрекотание сверчков, крики ночной птицы и шуршание в зарослях. Но всё это теперь представлялось, как часть жизни лесных обитателей. Тем не менее в какой-то момент я почувствовала, что не одна. Это было знакомое ощущение, которое я уже испытывала в стенах колледжа и когда шла навестить Хотару в домике доктора Томо. Кто-то наблюдал за мной, но я никак не могла понять откуда. Сердце учащённо забилось, и я ускорила шаг. Где-то справа хрустнула ветка. Я вздрогнула и уже хотела перейти на бег, как внезапно у меня в рюкзаке зазвонил телефон. Знакомая трель посреди ночной тишины рассеяла мой страх и привела в чувство. — Привет, Хотару! — выдохнула я в трубку. — Я так рада, что ты мне позвонила! — Привет, Мина! — весело отозвалась моя подруга. — Ты уже подъезжаешь? — Не совсем… Тут случилась одна неприятность с такси и мне пришлось идти пешком… — Ничего себе! Может, тебя встретить? Я оглянулась вокруг. Чувство опасности ушло также неожиданно, как и появилось. Чёрт! Всё же я слишком впечатлительна! — Нет, не стоит… Я буду на месте через минут пятнадцать… — Пятнадцать? — спросила она, хихикнув. — Ну, тогда я успею тебе рассказать то, что узнала про медальон! — Хорошо, я слушаю. — Помнишь клеймо, которое ты мне прислала? — Да, конечно! — Так вот, оказалось, что это клеймо мастера Мецумори. Его лавка находится в городке близ Джубан не далеко от больницы, где лежала твоя мама и декан Сайто. Сам господин Мецумори уже умер, но дело ведёт его сын, который хранит все расходные книги отца и имеет даже свой собственный сайт, где можно сделать заказ на ювелирные украшения. Так вот, уникальный заказ на два медальона в виде звёздочки с двумя портретами на эмали поступил от мисс Оливии Какю двадцать лет назад. — Два медальона? — удивилась я. — Да. Хозяин лавки сказал мне, что это обычная практика покупать парные вещички для своей половинки. — А кто такая Оливия Какю? — А вот это самое интересное! Я позвонила своей знакомой, той, которая проходит стажировку в полиции, и она выяснила, что мисс Какю — студентка по обмену из колледжа Джубан… Но я не успела дослушать её. Позади меня хрустнул гравий. Я повернулась в то самое мгновение, когда на мою голову обрушился удар, успев заметить, как темнота налетела на меня, сбивая с ног. Я выронила телефон, здорово ударившись лбом о камень. И тут же не давая мне опомниться, чьи-то руки сомкнулись вокруг моей шеи и сильно сдавили горло. Отчаянно ловя ртом воздух, я попыталась сбросить навалившуюся на меня фигуру, но силы были не равны. Из-за полученного удара я совсем ослабела, позволяя тьме отнимать мою жизнь. Сознание помутнело, как будто на глаза накинули чёрную пелену. Я больше ничего не видела, ощущая адскую пульсацию в голове. Неужели я умру так глупо? А ведь Ятен меня предупреждал… Он ведь предупреждал… Звук быстро удаляющихся шагов прозвучал, как сквозь толщу воды. Больше я ничего не услышала. Но ощутила, как чья-то рука погладила мою щеку. Внезапный приступ паники включил инстинкт самосохранения, и я принялась отбиваться от нападавшего. — Мина! Мина, прекрати! Это же я! Он крепко обхватил моё тело, стискивая в объятиях. В то же мгновение в моих глазах прояснилось, и я увидела перед собой испуганное лицо Ятена Коу. — Ч-ч-что с-случилось? — прошептала я. — Это я должен спросить. Похоже на тебя напали, но я спугнул его. Вывернувшись из его объятий, я попыталась сесть, но меня замутило, и я вновь повалилась на дорогу, засыпанную гравием. — Мина, что с тобой? Тебе плохо? — обеспокоенно воскликнул Ятен. — Я… я… — попыталась сказать я, но слова застряли в горле. Мне хотелось заплакать, но я не могла и просто смотрела на Ятена, полными ужаса глазами. Молодой человек вновь обнял меня, и я тут же прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, словно маленький ребёнок в поиске утешения. От него приятно пахло чем-то сладким и таким родным. Я вдыхала этот запах, чувствуя, как его руки стискивают меня всё сильнее, будто хотели передать мне своё тепло и уверенность. — Подожди, я сейчас… С этими словами молодой человек поднял меня на руки, словно пушинку, и понёс в сторону леса. Он бережно опустил меня на мягкую траву, прислонив к стволу могучего дуба, чтобы мне было удобно. Ятен снял со спины рюкзак и достал из него знакомую мне склянку с бальзамом Матери Мира, которым он тут же намазал мою шею и лоб. Затем он вытащил пластиковую бутылку воды, добавил туда немного бальзама, встряхнул и протянул мне. — Вот, выпей, — сказал Ятен, поднося бутылку к моим губам. — Если у тебя есть внутренние повреждения, то это поможет всё восстановить… Я сделала глоток и тут же почувствовала, как жидкость обожгла мне горло, а рана на лбу стала пульсировать, будто её прижгли калёным железом. — Чёрт! — выругалась я, закашлявшись. — Выпей ещё, — скомандовал молодой человек, вновь поднося бутылку к моим губам. Я послушно сделала глоток. — Спасибо, — поблагодарила я его, чувствуя, как горячее, пульсирующее тепло растекается у меня по телу, заставляя сердце биться сильнее. Одно только присутствие Ятена вселяло в меня чувство безопасности. Я верила… нет, знала, что пока он рядом всё будет хорошо. Он покачал головой и отвернулся. — За это не благодарят… Я… сделал то, что должен был… — И всё равно я обязана тебе жизнью… Повинуясь внезапному порыву, я подалась вперёд и поцеловала Ятена в щеку. Он вздрогнул и резко развернулся, глядя на меня с раздражением. — Что ты делаешь? — Просто благодарю тебя… — Ты в курсе, что это может быть опасно?! — зашипел Ятен, сверкая глазами. — Конечно, — кивнула я. — Но это же просто поцелуй… Молодой человек выругался и осторожно взял моё лицо в свои дрожащие ладони. Не отпуская меня, он наклонился и коснулся губами моих губ. Сначала неуверенно, а потом, осмелев, со всё возрастающим пылом. Возможно, мне следовало бы оттолкнуть его и убежать. Но я этого не сделала, потому что слишком долго ждала подобного момента. Моё сердце колотилось, как ненормальное, дыхание сбилось. Я отвечала ему со всем пылом, на который была способна, вложив все свои чувства и жар моего сердца в этот поцелуй. Мы целовались долго и жадно, опаляя друг друга своим дыханием, пока мир вокруг не исчез и я не почувствовала, что его руки стали гулять по моему телу, провоцируя знакомую лихорадку. Я застонала и в тот же миг волшебство исчезло. — И опять ты соврала, — пробормотал молодой человек, отстранившись от меня. — Это был НЕ ПРОСТО поцелуй… — Тогда почему бы нам не продолжить? — заявила я, заглянув в его зелёные бездны. Это была настоящая провокация — ставить вопрос таким образом, прекрасно осознавая что за этим последует. Но так уж вышло, что в этот самый момент ни мой здравый смысл, ни его ненависть к Кунциту Сайто больше не стояли между нами. Лицо Ятена озарила улыбка, и в ней читался только один ответ «Да!».