Объясни мне.

      Примирение над новыми обстоятельствами давались мне с трудом. Старскриму тоже. Мы оба были к этому, а именно к появлению ребёнка, не готовы. Не готовы, да и пока если честно нам хватало других забот. Мы это и сказали Мегатрону в надежде на то, что он оставит нас в покое, но... Но Мегатрон даже и не собирался нас оставлять в покое. И это крайне выводило Старскриму из себя. Вот и сейчас, когда все казалось закончилось, он был выведен из себя. И мне приходилось его утешать, и он временно успокаивался, но проблема в том, что временно.       Сейчас мы сидим дома и думаем над тем, как решить нашу проблему, которая судя повсему начала переростает на новый уровень. Старскрим скривился и задумчиво уставился в потолок с интересом глядя на него, будто бы в нем скрыты ответы на все проблемы, которые одним словом поставили нас в тупик, и которые с каждым часом начали давить на нас, а точнее на него с новой силой. Нужно было что-то сделать, нужно было что-то предпринять. — Я так больше не могу! — прошипел он, кусая губы, чувствуя захват паники. — Мы должны, что-то предпринять, — отвечаю я, прикрывая рот руками, кусая губы.       Старскрим сразу же моё кусание губ заметил, и цокнув языком, покачал головой. Я даже вскрикнуть не успела, как он демонстративно залез сверху и нагло ухмыляясь принялся целовать мне щеки. Я стала пунцово малиновой и робко смущенно отвернулась, уставившись в спинку дивана, на котором мы уютно сидели. Немного позже.       Всё же пропажа и интересное исчезновение Саундвейва нам не давала покоя. Я начала беспокоится за связиста, который пропал месяц назад. Старскрим тоже не мог примерится с пропажей связиста, который за ним присматривал с раних лет. Сам темноволосый этого не показывал, однако ж каждое его действие, каждое нервное движение показывало то, что он никак не мог забыть и выкинуть из головы пропажу Саундвейва, который в свою очередь был очень дорог и важен его отцу.       Решив, что применение пропажи связиста подождёт, а появление ребёнка так тем более Старскрим двинулся в особняк Мегатрона, дабы кое-что для себя выяснить. Встретили его крайне недобрым и крайне раздраенным взглядом. Пришлось заплатить секретарша, чтобы та молчала, и чтобы не мешала ему. Да это были деньги на букет цветов, которые очень сильно любит Мей, и которые были дорогие, но молчание секретарши, Эйрахнид было дороже сейчас всего. Дело в том, что Мегатрон не особо любил, когда Старскрим приходил к нему сам, и очень сильно ворчал, а это было неприемлемо. Поскольку Мегатрон сам вызывал сына к себе и понескольку часов отчитывал за нарушение личного пространства.       С трудом достигнув своей цели, Старскрим вошёл внутрь и оторопев, поежился от холода и закрыл нос рукой, дабы не чихнуть. Было очень зябко, пыльно и холодно. Будто бы никто и не убирался. Но почему? К сожалению времени не было на то, что искать причины такого слоя пыли и такого холода. Нужно было спешить, чтобы успеть, чтобы суметь найти хоть какие-то зацепки и вернуться домой, где его уже ждали.       Обнаружив какую-то странную и в то же время помятую книгу Старскрим взял её в руки и поспешно удалился, не забыв вернуть преждний вид комнате связиста. Всё прошло весьма гладко и весьма хорошо, чему мужчина был не сказанно удивлён и поражён одновременно. Ведь обычно, когда он так проникал домой, а точнее в особняк его ловили и подолгу отчитывали, но не теперь. Теперь все было по-другому Старскрим, сам не понимал почему именно, но чувствовал, что скоро это выяснит. И это ему очень сильно не нравилось. Увлеченный тягостными мыслями он отправился домой, где намеревался изучить книгу, которая лежала на тумбочке, одиноко собирая пыль...

***

      Саундвейв уже со всем примерился и смиренно глядел в стену. Теперь уже не оставалось никаких сомнении, что Мегатрон благополучно нашел ему замену. Ведь он обманул, предал Мегатрона. Сидел на двух стульях одновременно. Он хотел быть полезным, хотел помочь делу десептиконов, но не представлял, что все выйдет именно так, что все его действия будут иметь весьма ужасные последствия. Десептикон прикусил губы и сглотнув, продолжил смотреть в стену. Фоллен обманывал, но связист не слышал, не ощущал этого. Он продолжал быть и на стороне Мегатрона своего старого, но лучшего друга, и на стороне Фоллен одновременно, даже и не подозревая чем все это именно окажется. Как теперь быть Саундвейв не знал, но он по-прежнему надеялся на милость Фоллен, хотя уже полностью смирился с проблемой предателя.       С каждым днем Фоллен становился все злее, а желание покончить с Праймами усилилось с каждым днем. Ненависть и месть в перемешку с яростью впилось в его сердце, не оставив ничего яркого и светлого. Покуда существуют автоботы мир не будет играть никакой светлой роли в жизни Фоллена. Ненависть переросла в злость, а чувства собственного мнения стало пульсировать в теле и разуме главного лидера десептиконов. Мегатрон так и не догадывался, о том, что на самом деле происходит. Никто кроме Саундвейва не знал, и не узнает. Уж Фоллен приложил к этому руку.       Следующие дни для Саундвейва становились сложенее, а тоска по осабняку Мегатрона, по дому, становилась невыносимие. Этот вонючий и ужасный подвал никак не мог повлиять на Саундвейва и мед тем, связисту приходилось в нем сидеть, поскольку он понимал, что провинился, как и перед Мегатроном, так и перед Фолленом, который в свою очередь не мог терпеть предателей,но к своему внуку относился с любовью и лаской. А тот будучи подростоком постоянно лгал отцу и деду и сбегал из под их носа, только связист знал куда и зачем?       Глубоко вздохнув и прижавшись сильнее к стене Саундвейв устало потёр глаза и прикусил губы от рвущейся наружу боли. Стало больно и обиднее, а злость на себя заглушила все живое внутри. Из-за побоев Фоллена Саундвейв никак не мог спать спокойно поскольку все тело неслыханно ныло, а в ушах все гудело. Головные боли стали довольно-таки частым явлением, и чувства предательства стали поистенее не выносимыми. Однако Саундвейв смирился, глубоко и отчётливо. Он предатель, он ничтожество, он жалок. Фоллен был прав. Теперь Мегатрон не захочет даже его и видеть, как только узнает правду. От этих мыслей пришла очередная головная боль, от которой связист очень тихо, да взвыл. До этого он пытался хоть, как-то игнорировать боль и все, что с нею связывало, но не теперь... Теперь её просто так не проигнорируешь и не избавишься. Тошнота вновь подступила к горлу, а в глазах опять помутнело. Саундвейв судорожно вздохнул и на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться.       К сожалению все стало ещё хуже и тошнотворнее. Сдерживать себя оказалось слишком сложно, поэтому связист не выдержал и заскулил, морщась от боли. Да он терпел, да он пытался противостоять, да он старался, что есть силы заглушить боль и все, что с нею связано, но не мог. И теперь смирившись с происходящим он выл, выл и скулил. Вскоре темнота заплясала перед глазами и Саундвейв замолк кусая губы, прижался к стене плотнее. Ему хотелось быть рядом с лордом Мегатроном и служить ему веру и правдой, но после того, как он предал, речи о доверии быть не могло, а боль с новой силой ударило по голове Саундвейв от чего его тонкие пальцы, вцепились в ладонь...