***
Утро выдалось солнечным и морозным. В такую погоду всегда хотелось одеться потеплее, выбежать на улицу и играть в снежки до тех пор, пока не замёрзнут щёки, но Гермионе было не до этого. Стоило вернуться в Хогвартс, как на неё снова навалилось множество обязанностей. В первую очередь она составила отчёт и описала в документе всё, как было. Ничего не утаивая и не приукрашивая. Пусть Бруствер знает, что с Малфоем всё в порядке. В понедельник утром девушка отправила совой документ и направилась на пятиминутку старост. Как старшая по званию, она была обязана всё контролировать и за всем следить. Проведя еженедельное собрание префектов в понедельник утром, Гермиона приступила к корректировке графика дежурств, так как один из четырех простудился и лежал в лазарете с температурой. Она распределила дежурства по остальным старостам и во вторник утром разослала свитки совиной почтой. Помня, как были недовольны старосты в прошлый раз, гриффиндорка позаботилась о своём спокойствии. Тревог и забот ей и так хватает. Был полдень пятницы, и Гермиона планировала закончить со всеми делами как можно скорее, отправить Рону сову и приготовить вкусный ужин. Всё же девушка надеялась на встречу со своим молодым человеком, но тот практически жил в магазине брата по понятным причинам. С одной стороны, это обижало Гермиону — неужели Рон не хочет побыть с ней подольше, ведь Джордж не пятилетний ребёнок, которого невозможно оставить одного; а с другой, она прекрасно понимала ситуацию и искренне сочувствовала некогда весёлому старшему брату своего парня. Вскоре Рон прислал ответ. Прочитав письмо, Гермиона с досадой опустилась в кресло гостиной Гриффиндора. Он снова отказывал в вечере, объясняя серьёзностью проблемы с Джорджем — парень начал прикладываться к бутылке, и теперь его опасно оставлять одного, мало ли что может учинить волшебник в пьяном и подавленном состоянии. Гермиона бросила записку в огонь камина и пошла в лазарет. Она ещё в сентябре вызвалась оказывать помощь студентам с младших курсов справиться с послевоенным стрессом. Да, у Грейнджер не было квалификации колдопсихолога, но ей он был и не нужен. Ведь многим было необходимо просто выговориться. Мало кто из ребят мог сразу рассказать то, что их беспокоило, и Гермиона пыталась найти к каждому свой подход. Потихоньку ребёнок раскрывался, и девушка чувствовала сердцем, как тревоги и страхи уходят. Ей самой хотелось выговориться и вылить всю грязь, которая уже начала бродить внутри её души. Освободиться от кошмаров — вздохнуть полной грудью. Но выслушать её было некому. Она пыталась поговорить с Гарри, но тот сразу мрачнел, бледнел и находил предлог либо сменить тему, либо уйти вовсе. С Роном какое-то время Гермиона обсуждала наболевшие проблемы, но в большинстве случаев как всегда была просто слушателем. Бывали дни, когда она запиралась в ванной, включала душ на полную и плакала от переполняемой пустоты. Выплакав дежурную порцию слёз, Грейнджер выходила из душа, подолгу всматривалась в своё отражение в зеркале и убеждала себя в том, что она сильная, что она со всем справится сама, но как бы она себя не убеждала, в глубине души понимала, что долго ей так не протянуть, поэтому и вызвалась помогать другим. После был этот неожиданный Рождественский визит в Малфой-Мэнор и сам Малфой. С удивлением Гермиона заметила, что общение с бывшим слизеринцем её отвлекает, хотя кошмары никуда не делись. Они так и витали в её спальне, скалясь каждую ночь. В Малфое она видела малое отражение себя. Тот так же справлялся со всем сам, без поддержки и помощи. По большей части Гермиона призналась, что Драко досталось больше других. Он лишился всего, что для него было привычно и дорого с рождения, но находил причины улыбаться и шутить. Хотя, кто знает, может это его маска, а в душе он воет волком? Гермиона дала себе слово во всём разобраться и помочь бывшему сокурснику, чем сможет.***
Его окутывал аромат орхидеи. Манящий, сладостный запах её тела, он обволакивал и возбуждал. Открыв глаза, Драко оказался на кухне дома Гермионы. Он стоит к ней настолько близко, что может разглядеть на её радужках взрыв более тёмного, насыщенного карего оттенка. Не удержав себя, он прижимается ртом к её щеке. Кожа такая бархатистая, нежная и манящая, что перехватывает дух. Драко ощущает её тёплое дыхание шеей, и это заставляет продвинуться выше — к уголку её губ. Аккуратно, словно боясь спугнуть, он проводит кончиком языка по нижней губе, слизывая девичий судорожный вдох. Гермиона размыкает губы, ловя его поцелуй. Драко продвигает ладони по столешнице к её бёдрам, подхватывая под попку, усаживает на стол и впивается в такие манящие губы. Гермиона тяжело дышит, пальцами зарываясь в его волосы. Драко сжимает в ладони упругую грудь, она, не сдерживаясь, запрокидывает голову, тихо стонет, подставляя изящную шею. Кончики её волос касаются его руки на её пояснице, и, это невесомое прикосновение заставляет сильнее сжать её в объятиях. В голове набатом стучит «Моя, моя, моя». Драко, не теряя времени, опускается на тонкую шею, прямо к пульсирующей жилке, вдыхая аромат её кожи, проводит языком, слизывая запах, пытаясь запечатлеть её букет в себе. Его губы осторожно целуют кожу, пробуя на вкус, растягивая ее удовольствие. Еле слышимые стоны и частые вздохи показывают, что она неравнодушна к его действиям. А наоборот, еще больше запрокидывает голову в сторону и назад, открывая больше пространства для его ласк. Драко жадно целует ее шею, оставляя засос, свою метку на этом теле. Но, секунда, и он чувствует на языке сладкий привкус крови, ощущает, как она стекает тонкими струйками по подбородку, капая на хлопковую футболку Гермионы. Что-то идёт не так. Потому что он не слышит стонов и дыхания своей девочки. Он быстро распахивает глаза и забывает, как дышать. Его Гермиона замерла в нелепой позе: голова слишком сильно запрокинута на бок, из приоткрытого рта и шеи струится густая кровь, глаза распахнуты в немом ужасе. Он отстраняется и понимает, что укусил её слишком сильно, что он утратил контроль над зверем, и тот выплеснул всю свою неистовость на невинную девочку. Его девочку. «Нет! Нет-нет-нет!» Когти волка, впившиеся в талию и живот Гермионы, окончательно разрывают её, когда Драко отскакивает, пытаясь не причинить большего вреда. Гермиона в судороге с хрипом пытается вдохнуть, но живительный воздух не поступает в лёгкие, застревая в разодранной глотке. Девочка, его маленькая девочка сгибается безвольной куклой и с глухим стуком падает в лужу собственной крови. Драко соскальзывает на колени, бессвязно шепча что-то, не желая признавать реальность. Чайник на плите завывает, исходит жаром Ада, в котором будет веками полыхать Малфой за это убийство. За уничтожение невинной души! Драко дрожащими, по локоть в крови руками подхватывает свою девочку, вглядывается в остекленевшие глаза и не видит в них Её. Маленькую гриффиндорку, свою малышку! Она мертва и больше не дышит. Горестный крик застревает на уровне кадыка. Он утыкается в мягкие волосы своей крошки, вдыхает аромат шоколада и приглушённо воет, баюкая хрупкое тело. В тёмной холодной спальне раздался задушенный стон. Драко рывком сел в кровати, тяжело дыша. Он заметался в постели, судорожно шаря по смятым простыням, пытаясь отыскать её, но не находил. — Нет, нет, нет! — словно в бреду повторял Драко, комкая одеяло. — Я не мог, это не она, где же она, где! Заграбастав одеяло в охапку, Драко стал баюкать его, в подобии Гермионы из сна, не веря, что он действительно мог сотворить такое. Она была настолько реальна, его Гермиона. Она была так отзывчива на его ласки, она доверяла ему, а Драко так с ней поступил. Со злостью откинув простыни, Малфой что есть силы, вцепился в волосы, уткнулся в согнутые колени и приглушённо завыл. То, чего страшился больше всего, он увидел как наяву. Он чувствовал тепло её тела, сладость её губ и дыхания. Её стоны, о Мерлин, её стоны. Тихие, робкие, застенчивые. А потом всё перевернулось; его будто выдернули из огня страсти и окунули в полымя отчаяния со скоростью падающего метеорита. Он даже не заметил, как перевоплотился рядом с ней, как прокусил её горло и вонзил острые, как бритва, когти в её тело. Такое хрупкое и податливое тело. — С*ка! Зачем ты это делаешь?! — вскрикнул парень, начиная бить себя кулаком по голове. — Я не вынесу этого снова! Я покончу с собой! Какое-то время зверь не отвечал. — Я сказал, отвечай! — зарычал не своим голосом Драко. … это не я. — послышался обескураженный рокот зверя. — Это твои страхи, я к ним не причастен. — Не лги мне, бесовское отродье! Ты заставил меня смотреть, как будешь её убивать, рвать на куски, наслаждаться вкусом её крови! — взвыл Драко, не обращая внимания на горячие слёзы бессилия, стекающие по его лицу, смешиваясь с потом. — А меня заставишь на всё это смотреть, да? Я буду заперт в собственной голове, когда ты будешь убивать мою Гермиону?! Драко практически не слышал своих слов из-за грохочущей в висках крови. Всё, что он говорил, было по наитию, бездумно и не осмысленно, но одна ясная мысль всё же сформировалась в его затуманенном кошмаром мозгу — ему была дорога Гермиона. Почему? Как? Он пока и сам не знал. … я не желаю ей зла! — взорвался волк. — Я порву любого за неё! Любого! Я не позволю упасть с её головы ни единому волоску, за слезинку готов стереть в порошок! — вопил волк, высушивая его мозг своим рокотом. — Я всего лишь желаю держать её подле себя! Всегда! Иметь доступ к её телу постоянно! Как и ты! Знать, видеть, чувствовать, что она только моя! Драко прерывисто вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. — Обещай мне, что не причинишь ей вреда, и не обратишь её, — волк молчал. — Я. Сказал. Обещай! — с расстановкой сквозь зубы прошипел Драко, утирая пот и слёзы с лица исходящей дрожью ладонью. … я её не трону, — тихо подал голос волк. — И не обратишь! — Драко начало колотить. — Поклянись! … клянусь. — Скажи мне, что ты её не обратишь, не позволишь ей страдать так же, как страдаю я! … я не стану её обращать. Услышав заветные слова, Драко сполз с постели и на ватных ногах направился в душ. Ему было необходимо привести себя в порядок, ведь уже через несколько часов наступит суббота.***
— Ну что, приступим к разговору, Малфой? — сказала Гермиона, как только появилась из камина и отряхнула одежду от остатков золы. Драко лишь кивнул, боясь раскрыть рот. После событий раннего утра он до дрожи боялся хоть как-то намекнуть на свое явно нестабильное состояние. Гермиона расположилась в том же кресле напротив камина, в той же тёплой и уютной комнате. Она специально сегодня не взяла список вопросов, зная, как они раздражают Малфоя. Он же сегодня выглядел… неплохо. Он постриг волосы и побрился, одет был в чёрные брюки и белую рубашку; но в остальном не отличался от того Малфоя, который нанёс ей неожиданный визит. Снова неестественная бледность, синяки под глазами и этот чуть безумный взгляд. Она опасалась его, но больше не боялась. Уверенность придавала волшебная палочка, спрятанная в рукаве кардигана, в котором она пришла. Гермиона решила не наряжаться в офисную одежду. Зачем весь этот пафос и разделение, если они общаются как «старые друзья». Драко не сводил с Гермионы пристального тёмного взгляда. Как только она вышла из камина, комнату заволокло ароматом орхидеи и шоколада. Захотелось немедленно подлететь к ней, схватить в охапку, зарыться в её шею и не отпускать. Волк внутри завывал от такой перспективы. … давай, сделай это! Начни с дивана и продолжишь в спальне! — мурлыкал зверь. — Представь, как она будет выгибаться под тобой, царапая спину, умолять не останавливаться! От таких мыслей и настолько ярких картинок у Драко пересохло в горле. Он сухо сглотнул и прикрыл диванной подушкой вздыбленный пах. — Закрой рот, — задушено промямлил он. Гермиона закинула ногу на ногу, расслабленно откинулась на спинку кресла и задала первый вопрос: — Так, расскажи, чем ты занимался всю неделю? — Гермиона подхватила прядь волос и начала бездумно накручивать её на палец. Этот манящий для Драко жест не давал сконцентрироваться на вопросе. Так хотелось самому пропустить меж пальцев блестящие прядки, запустить обе руки в волосы и почувствовать их тяжесть. — Малфой! — позвала его Гермиона. — Ты меня слышишь? — Прости, что? — стряхивая мо́рок, переспросил Драко. Гермиона немного смутилась, но повторила вопрос: — Чем ты занимался всю неделю? — О, ничего особенного. Всё как всегда. Первые два дня просто отсыпался, затем, в среду и до середины четверга просидел в библиотеке, наводя порядок в разгромленных секциях после обыска. К слову, только сейчас руки дошли. Все предыдущие дни был несколько занят. Кровавые обряды требуют тщательной подготовки. Ну, ты знаешь, — неопределенно махнул он рукой. — Невинные жертвы, черные свечи, серебряные ножи. Гермиона улыбнулась этим словам. Он снова шутил. Это хорошо. Но странное чувство её не покидало, Драко говорил тихо и отрывисто, резко переводил дыхание, и, когда выдыхал воздух через нос, его лицо немного искажала гримаса боли, словно ему было тяжело дышать. Он хмурился и закрывал глаза, хоть и улыбался. — В пятницу, — продолжил он, — во всё горло пел гимн Шотландии, расхаживая по залам Мэнора. На этих словах Гермиона запрокидывая голову, рассмеялась в голос. Какое это было потрясающее зрелище! Её улыбка, сияющие глаза и звонкий, заливистый смех — музыка для его ушей. … о моя девочка, смейся чаще, маленькая моя! — мурлыкнул волк. — Смотри какая у неё изящная шейка, так бы и вылизал каждый дюйм! Драко непроизвольно дёрнулся. В голове всплыл недавний кошмар: её кровь, изодранная шея, стеклянные мёртвые глаза и безвольное сломанное маленькое тело… «Нет! Только не это! Она жива! Жива! Она передо мной, дышит и смеётся». Малфой закрыл глаза и сделал медленный вдох. Когда Драко поднял веки, то увидел встревоженный и внимательный взгляд девушки. Через силу он заставил себя улыбнуться. — Голова немного болит с утра, — пояснил он. — Почему бы тебе не принять зелье или воспользоваться заклинанием? — тут же спросила Гермиона. — Не хочу давать дополнительного повода нашим доблестным Аврорам появляться тут и проверять, почему я использовал излечивающее заклинание. Может, я тут кого пытаю, и у него разболелась голова? А это страшно мешает узнать мне у него подробности. — Какие? — удивилась девушка. — Например, где у него зарыт ключ от банковской ячейки, — пожал плечами Малфой. — Сама видишь, мне не хватает пары галеонов — на чай домовику оставить. Гермиона снова рассмеялась. Несмотря на кошмарную ситуацию, он хорошо держался. Отсмеявшись, девушка перевела взгляд на журнальный столик. — О, тебе тоже прислали это приглашение? — явно удивилась она. — Малфои как и прежде остаются желанными гостями на высоких праздниках. И день рождения Министра является как раз очень удобным поводом показать, что оправданный Пожиратель достоин быть среди других волшебников. И как удачно, что он богат. Он не откажется поделиться частью своего состояния в пользу пострадавших от его действий. — Малфой, — строго одернула его Гермиона. — Ой, прости, — картинно закрыл он рот рукой. — Конечно же не его, оговорился, от рук тех, на ком тоже были Метки. Кто наверняка пытал, убивал, грабил. А оправданный он и есть оправданный. Он же не хотел, только намеревался. А за намерения у нас не сажают в Азкабан, — парень все больше распалялся и забывался в своем гневе. — Все строго в рамках закона. Постоянный контроль, ограниченная магия и внеплановые обыски. На всякий случай. От злости он руками разорвал подушку. Пух и перья разлетелись по полу. Драко не выдержал, согнулся в кресле и зарылся пальцами в волосы. Гермиона молча слушала эту внеплановую исповедь. Было и так ясно, что бывший сокурсник в ярости и отчаянии. Как она ему может помочь своими разговорами? По ее мнению они только вредят ему. Она встала с кресла и подошла к парню. Опустившись перед ним на корточки, она положила ему руку на колено. — Малфой, ты прав. — В чем? — поднял он на нее безумный взгляд. — Тебя никто ни в чем не обвиняет. Ты ничего никому плохого не делал. Ты под сывороткой правды давал показания. Ты пытал других Пожирателей. Это совсем другое. И те, кому надо, это знают. А другие просто зубоскалят. Так было и будет всегда. Как будто раньше, до всего этого, было иначе. Ты же Малфой, о вас всегда судачат и сплетничают. Одной больше, одной меньше. Не принимай это так близко к сердцу. Как раз наоборот. Ты должен появляться в обществе и показывать всем, что ты все тот же гордый наследник богатейшей семьи магической Британии, и ничто тебя не сломает. Что все пустое. Люди видят то, что хотят видеть. Если ты им будешь показывать, что тебя затравили, то они будут еще больше на тебя наседать. Вымещать злость за твоих предков и родственников на тебе. Не позволяй им этого. Ведь ты не такой. — А какой? — юноше хотелось услышать от девушки, что она на самом деле думает о нем. — Ты гордый, сильный, властный, умный. В тебе больше нет того пустого самомнения. Ты сам себе хозяин, никто не довлеет над тобой. Ты свободен. Не связан никакими условиями и условностями. — Да неужели? — перебил ее Драко. — Ограничение в магии по-твоему условности? — Просто ты это так воспринимаешь. Ты ждешь, что тебя постоянно осудят и посадят. Но это не так. И Гарри, и я этого не допустим. Мы же не просто так рядом. Мы защищаем тебя. — А кто вас защитит? — против воли вырвалось у парня. — От кого? — Неважно, — закрыл парень глаза. — Мало ли на земле уродов. «И я один из них». — Будем решать проблемы по мере их поступления, — заключила девушка. Драко молчал. — Эй, — потрясла она его за ногу. — Ты услышал меня? Ты пойдешь ведь на этот прием? — Не знаю, — выдавил из себя парень, — я все еще уверен, что мне там не будут рады. — Я буду, — твердо сказала Грейнджер. Юноша недоверчиво посмотрел на сидящую перед ним девушку. — Драко Малфой, я буду рада видеть тебя на этом дурацком приеме в пятницу, — подтвердила она еще раз свои слова. Слизеринец закрыл глаза и застонал. — Малфой, что-то не так? — взволнованно спросила Гермиона. Драко не отвечал, он замер в одной позе и, казалось, не слышал вопроса. Гермиона повторила ещё раз, но он не отреагировал. Подавив внезапную вспышку страха. Она протянула руку и осторожно прикоснулась к его плечу. Драко исходил едва заметной дрожью. — Эй, что с тобой? Драко вздрогнул, выпрямился и схватил девушку за запястье. Резко притянув ее к себе, он усадил гриффиндорку на колени. Гермиона на миг растерялась, но быстро взяла себя в руки и свободной рукой вовремя упёрлась ему в грудь, не позволяя притянуть себя ещё ближе. — Что ты делаешь, Малфой, отпусти, — настойчиво пыталась она достучаться до него. Но Драко продолжал держать ее крепко, обнимая ее тело, сковав ее руки. Боли она не чувствовала. С такого расстояния Гермиона увидела его потемневшие глаза с расширенными зрачками. Испытав чувство дежавю, девушка ещё раз дёрнулась, но бесполезно. — Пусти меня, — потребовала она. — Подожди, — прохрипел Драко, — подожди еще минуту. — Нет, Малфой, отпусти, иначе у нас будут проблемы, — она пыталась вразумить его, но не получалось. Выражение лица Драко было каменным, на лбу появилась испарина, как и в тот раз. Драко, чуть сжав её тело, еще чуть-чуть приблизил девушку к своему лицу. Теперь она ощущала его дыхание на своих губах. От такой наглости у неё пропал дар речи. — Бо́льших проблем, чем сейчас у меня уже не будет. Пожалуйста, Гермиона, не дергайся и дай прийти в себя, — он почти умолял её. Волк вгрызался в мозг, требуя ещё большей близости. Но как бы Драко ни пытался сопротивляться — ничего не получалось. Он словно был под воздействием сильнейшего Империуса. Какую же он совершил ошибку! Нужно было вообще перенести встречу на другой день или отменить вовсе, сославшись на отравление. «Да, я отравлен тобой». — вторил зверь мыслям Драко, наслаждаясь девичьим теплом. Драко молился всем богам, которых знал, о том, чтобы волк не натворил бед его руками, чтобы не тронул её! — Я не причиню тебе вреда, пожалуйста, — девушка не шелохнулась, и Драко предпринял попытку аккуратно поцеловать ее губы. Едва слышно он прошептал: — Не заставляй меня применять силу. Гермиона вся задеревенела. Он был сильнее её во много раз, и, чёрт возьми, палочка была спрятана в том рукаве, который держал Малфой. Видя его решимость и мольбу одновременно, Гермиона рискнула. Она сделала шаг навстречу, зажмурив глаза, и задержав дыхание, она осторожно прикоснулась своими губами к его щеке. Чувствуя напряжение Гермионы, Драко перехватил её руку чуть выше и нащупал палочку. Быстрым движением вынул её из рукава. На миг Гермиона похолодела, как же она без оружия, а что если Малфой зайдёт дальше? — Не волнуйся. Палочка будет лежать рядом на кофейном столике, — Малфой отложил волшебный атрибут туда, где Гермиона могла бы её взять, только лишь вытянув руку. — Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, просто… давай посидим вот так. Мне так спокойней, — он положил одну её руку себе на плечо, уткнулся в шею. Шумно втянув воздух, обхватил обеими руками за талию и затих. Обескураженная Гермиона забыла, как дышать. Малфой! Её! Обнимает! В довершении ко всему произошло и вовсе невероятное! Она. Сама. Его. Поцеловала. Это нонсенс, шок, караул! Что делать? Что-ей-делать?! Девушка попыталась прислушаться к своим ощущениям и с паникой поняла, что ей комфортно, не было отторжения, брезгливости или отвращения, нет, было спокойно. Она чувствовала размеренное дыхание на своей груди, чувствовала, как он едва ощутимо поглаживает её спину большими пальцами. Она не могла определить, сколько времени они так просидели. Она так просидела. Шея стала затекать, позвоночник ломить, правую лопатку начало покалывать от напряжения. Ей было необходимо расслабиться или встать и размяться, но она не могла сделать ни того ни другого. Во-первых — не знала, как поступит Малфой, во-вторых — он держал её очень крепко, но дискомфорта, как такового своими объятиями не причинял. — Малфой... Драко медленно оторвался от её шеи и взглянул на неё тёмными глазами. Губы были вытянуты в тонкую полоску, в напряжённом лице ни кровинки. — Могу я попросить тебя об одолжении? — Драко переместил руку с талии на её плечо, пробираясь по шее вверх, отчего по спине Гермионы побежали тёплые мурашки. Она кивнула. — Называй меня по имени, Гермиона. Повисло молчание. Девушка не отрывала изумлённого взгляда с его тёмных и в то же время спокойных глаз, снова кивнула. Драко же, как только почувствовал плечом прикосновение ее тёплых пальцев, молниеносно среагировал. Точнее волк за него это сделал. Он боролся, Мерлин, как же он боролся с внутренним дьяволом, который уже почти подчинил его себе. Когда Гермиона не стала вырываться из его объятий, то это было просто нечто для самого Драко и волка в частности. Она практически ничего не весила, было так приятно чувствовать её тело на себе, вдыхать уже ставший родным аромат. Он сграбастал её в охапку, прижал к себе и уткнулся в шею. Собрав последние крохи воли, Драко держал себя в руках, сдерживая волка, который облизывался и урчал в экстазе. А после ее поцелуя, невесомого, как перышко, а затем и менее легкого прикосновения, мозг парня практически отключился. … о, силы небесные, какая же она нежная! Моя малышка, моя девочка! Поцелуй её в ответ! Как мужик! Стяни с неё майку и прикоснись к её груди! Сними с неё эти нелепые маггловские джинсы! Почувствуй нежность ее бедер! Ласкай ее внутри! Доставь и себе и ей это удовольствие! Ну же! Давай! Дай мне её! Сейчас же! — возбуждённо рокотал волк, посылая картинки одну развратнее другой. Но Драко сдерживал себя, как только мог. Поначалу он дышал спокойно и умеренно, позволяя себе поглаживать хрупкую спину Гермионы. Но стоило чудовищу запросить то, что Драко не в силах ему дать, начал вдыхать воздух урывками, напрягшись всем телом, сдерживая ненасытного демона. Чтобы ни в коем случае не сорваться, не наброситься на девушку, не утопить ее в своей страсти, в своем желании. «Что тебе ещё нужно, исчадие ада, вот она, рядом, живая, тёплая, сладкая…» … мне она нужна вся! Без остатка, понял! И ты мне дашь её сейчас! Возьмёшь то, что принадлежит мне! — Драко, — робко подала она голос. Он прикрыл глаза, наслаждаясь звуками её голоса, произносящего его имя. — Что с тобой, ты болен? — Драко, не открывая глаз, отрицательно покачал головой; снова уткнулся носом в шею и вздохнул полной грудью, — ты принимаешь какие-то зелья? — не унималась его девочка. — Давай поговорим об этом в следующий раз, хорошо? — приглушено прошептал Драко, обдавая её ключицы и шею горячим дыханием. Это вызвало новую волну мурашек, и Гермиона поёжилась, мазнув при этом изгибом плеча по губам Драко. Тот на мгновение напрягся, задержал дыхание и резко расцепил руки. — Гермиона, тебе пора, — задушено прошептал Драко, аккуратно поднимая её со своих колен. Ничего не понимая, Гермиона вскочила на ноги, подхватила волшебную палочку со столика и отошла на пару шагов. — Что произошло? — спросила она, смотря, как Драко быстро поднимается из кресла и отходит, опирается о стену, стоя спиной к ней. — Всё в порядке, просто тебе пора идти, — едва слышно ответил Малфой. — Увидимся в следующее воскресенье, и я всё тебе объясню. — На приеме, — возразила она. — Обещай. — Хорошо. Увидимся на приеме, — согласился он. Сражаться с самим собой уже не было сил, и он был способен согласиться на что угодно, лишь бы она поскорее ушла. Гермиона в нерешительности переступила с ноги на ногу, развернулась и исчезла в зелёном пламени. Драко вздохнул полной грудью и упал на колени. Казалось, вся энергия покинула его. — Танур. С громким хлопком рядом с хозяином появился домашний эльф. — Хозяин Драко вызывал Танура? — Сколько зелья осталось? — Пять склянок, сэр. — Подготовь одну, и держи её завтра при себе. Я могу позвать тебя в любой момент. — Хорошо, Господин, — учтиво поклонился эльф. Драко поднялся и на дрожащих ногах побрёл в спальню.