Исключительные

Погода с самого начала дня была дождливой. Крупные капли, бьющие по стеклу, оборвали чуткий сон Люциуса. Великое трио ветра, дождя и грозы исполняло прощальную мелодию уходящего лета. Но наступающая осень в жизни маленького Малфоя обещала быть самой необычной и волнующей. Ведь совсем скоро его ожидает первый учебный год в школе волшебства. От этих мыслей крохотное сердечко начало стучать все сильнее, а по телу пробежала приятная дрожь от предвкушения чего-то очень хорошего. Эти мысли, на мгновение мелькнувшие в голове, заставили рот Люциуса расползтись в улыбке. Не привыкший долго нежиться в мягкой постели, он ступил ногой на прохладный пол и направился в ванную комнату. Холод в ногах окончательно пробудил мальчика. Слева от сверкающей дверцы из красного дерева на черной бархатной вешалке аккуратно висел костюм. Белая отглаженная до идеального состояния рубашка и серебряная жилетка с брюками того же цвета, на которых отчетливо проступала прямая линия стрелки. Костюм напомнил о визите гостей сегодня утром. В поместье Малфоев часто были посторонние люди. Друзья, коллеги отца по работе, просто знатные волшебники уже не удивляли Люциуса, а стали просто обыденностью. Малфой давно знал об исключительности своей семьи, и все эти многочисленные визиты только доказывали, что с его фамилией считаются важные особы. Отпустив взглядом свой костюм, Люциус прошел в просторную ванную. Босыми ногами он почувствовал еще большую прохладу, будто этот холодный дорогой черно-серый кафель на стенах и на полу высасывал из него последнее тепло. Но, даже несмотря на это, ему нравилось все вокруг. Нравилась холодная цветовая гамма, окутывающая всю комнату, большая керамическая ванна с золотой каймой, которая выделяется на общем фоне. Все было идеально. Его взгляд коснулся квадратного зеркала, у которого он и остановился. Светло-серые глаза, прямо под белоснежными аккуратными бровями. Волосы Люциуса были такого же цвета. Они спадали водопадом на маленькие плечи и, несмотря на недавнее пробуждение, выглядели достаточно ухоженно. Мальчику не потребовалось много времени, чтобы привести себя в порядок. Прямиком из ванны он прошел к костюму, чтобы непременно его надеть. Через двадцать минут его ожидает завтрак в компании семьи Блэков. Отец всегда очень уважительно относился к Сигнусу. Их связывали годы дружбы и общие «дела» (как он всегда выражался). Люциус просто не мог опоздать ни на минуту. Это может показаться невоспитанным, невежливым и, еще хуже, может вызвать неодобрение отца. Только надев костюм полностью, мальчик спохватился об отсутствии своих туфель. Он искал под кроватью, в шкафу, за тумбочкой, но тщетно. Это уже начинало его злить. Он нагнулся, чтобы еще раз посмотреть под своей кроватью, как вдруг тишину потревожил вошедший в комнату домовой эльф. — Добби, где мои выходные туфли?! — воскликнул он, бросая на эльфа злобный прожигающий взгляд. Одного вида маленького существа хватило, чтобы у Люциуса зачесались руки что-нибудь в него бросить. Домовик попятился назад, ожидая это действие, но нашел в себе силы ответить. — Добби всего л-лишь забирал их, чтобы начистить до блеска. Хозяину не понравилось бы надевать пыльную обувь, — он смотрел своими огромными глазами, уже заблестевшими от слез ужаса, одновременно прижимая острые уши к морщинистой головке. Достав пару обуви из-за спины, продолжил: — Блестят… Пожалуйста, не ругайте Добби. Добби хотел как лучше. Выхватывая обувь подобно добыче из хрупких рук бедного эльфа, Люциус кинул: — Тупой, глупый эльф, когда-нибудь ты останешься без своих лопухов, которые смеешь называть ушами! Убирайся отсюда! Не успел он закончить, как Добби схватился за лицо руками и помчался прочь, надеясь, что хозяин не услышит душераздирающие всхлипы. «Ничего нельзя доверить этим домовикам. Из-за него я получу выговор», — подумал маленький Люциус и со всех ног помчался в столовую, надеясь появиться там до прихода гостей. Открывая дверь, мальчик еще лелеял надежду, что не опоздал. Но через мгновение его взгляд облетел большой зал и приметил за столом больше фигур, чем обычно на завтраке. «Глупо было полагать, — подумал Люциус, — что такой важный человек, как Сигнус, и его семья смогут позволить себе опоздание». Несмотря на то, что пол в этом зале был черный, а вся мебель имела холодные темные или светло-серые оттенки, было удивительно светло. Панорамные окна по всей длине стены пропускали достаточно света с улицы даже в такую пасмурную погоду. «Все идеально и лаконично. Именно так, как и должно быть», — подумал Малфой-младший. Абраксас подошел к сыну. Его походка изящная и в тоже время уверенная, как у льва, ступающего по своей земле. Несмотря на улыбку на лице, его величественный взгляд с ноткой недовольства уколол Люциуса. Мальчик хотел быть идеальным сыном своего идеального отца, и этот конфуз никак не вписывался в данное понятие. Он опустил глаза и еле заметно съежился. — Люциус, ты меня разочаровал своим опозданием. Нельзя заставлять наших гостей ждать. Впредь, я надеюсь, этого не повторится, — он легонько приобнял сына за плечи и направил к его месту за столом между собой и матерью. Эти слова, сказанные так тихо, что никто, кроме них, не услышал, для Люциуса были, как порез на пальце от нового пергамента. Для ребенка, который старается всегда все делать исправно, они звучали, как гроза на улице. Он всегда боролся за похвалу отца, но, к сожалению, получить упрек было куда легче. Мысленно поругав себя еще десять раз, он поднял поникшую голову. Мирцелла Малфой посмотрела на сына своими чистыми голубыми глазами, цвета ясного летнего неба, и все негодование мальчика испарилось в одно мгновение. Он знал, что для матери не важно, опаздывает Люциус или нет. Важно, что он здоров и сидит в нескольких сантиметрах от нее. Ее любимый сынок. На противоположной стороне стола располагалась семья Блэков. Сигнус Блэк был очень высоким мужчиной. Даже сидя на стуле, он выделялся своими габаритами. По возрасту примерно такой же, как и Абраксас Малфой, которому недавно стукнуло тридцать семь. Но в ширину он был больше в полтора раза, а в длину на две трети головы выше него. Хотя, стоит заметить, что Абраксас был около ста восьмидесяти сантиметров роста. Волосы Сигнуса, цвета мокрой земли, были завязаны в хвост и дальше волнами опускались до лопаток. Глаза темно-карие. Они напомнили Люциусу о шоколаде, который ему дает иногда мама после обеда. Между Сигнусом и его женой Друэллой разместились три дочери. Мальчику уже довелось с ними познакомиться. Правда, это не мешало ему всегда удивляться, как в одной семье могут родиться такие абсолютно разные дети. Самая старшая из них — Беллатриса Блэк. Внешность этой четырнадцатилетней девушки завораживала маленького Люциуса. Ее волосы были еще темнее, чем у отца. Всегда кудрявые и непослушные, даже когда собраны в хвост, как это было сейчас. «Если в них поселится мышь, никто же не узнает, верно?», — задал он сам себе немой вопрос, на который знал уже точный ответ. Глаза Беллатрисы имели почти черный цвет. Они горели огнем. Люциус не знал, как это можно объяснить. Девушка всегда смотрела в глаза. Ее бесстыдный взгляд, казалось, обладал такой силой, что мог испепелить объект своего взора. Ну или пленить, делая из человека раба, способного выполнить любое пожелание хозяйки этих чудесных глаз. Беллатриса смотрела, а взгляд ее так и шептал тихо на ухо: «Я знаю все твои секреты». Она улыбалась несдержанно. Улыбалась так, будто узнала истину, которую не знает никто, сидящий за этим столом. Люциус понял, что слишком долго смотрел на нее, немного съежившись от этой мысли. Он поспешил сместить свой взгляд на другого человека. Слева от Беллатрисы сидела Андромеда Блэк. Она была на два года младше Беллы и вела себя куда сдержанней, что вызвало уважение мальчика. Ему нравилось достойное поведение людей. Это знак хороших манер, думал он. Она натянуто кривила рот в подобии улыбки, а ее карие-золотые глаза выглядели отрешенно. Девочка была погружена в свои мысли, совершенно не замечая происходящего вокруг. За все время их знакомства он успел обмолвиться с ней только парой словечек. Однажды во дворе поместья Блэков, завидев, как Люциус обрывает лепестки ромашек, Андромеда начала безумно вопить что-то вроде: «Еще раз я увижу, как ты обрываешь эти живые цветы, я так же оторву все твои ресницы до единой и сожгу!» Это напугало мальчика, и он понял, что лучше с такой серьезной особой не связываться. Его взгляд переместился на младшую сестру. Нарцисса родилась годом позднее самого Люциуса. Самое удивительное, что ее волосы были белые, как молоко, а глаза светло-серые, как у Малфоя. Сначала известие о белокуром ребенке Блэков порождало массу слухов, но людям надоело выдумывать истории скверного содержания, и теперь они просто удивляются данному феномену. Стоило Люциусу заглянуть в ее глаза, как Нарцисса сразу отвела взгляд, ее фарфоровые щечки налились румянцем. Поток мыслей прервал бархатный голос отца: — Чудесная нынче погода, не правда ли? — с иронией он начал беседу. За окном как раз прогремела гроза, что придавало его словам еще большей комичности. — Да уж, весьма сомнительное у тебя видение хорошей погоды, Абраксас, — продолжил Сигнус, — в такую погоду только дома и сидеть у горящего камина, закинув ноги на кушетку и читая пророка. — И это, друг мой, весьма правильный вариант проведения досуга. Кстати, и как нынче обстоят дела в мире? Никаких происшествий? — Абраксаса заинтересовала эта тема, что было видно по его горящему взгляду. Сам же он последние пару недель газет не читал и дома находился редко. Появилось много дел на работе, и он проводил там большую часть своего времени. Это печалило мальчика. Но еще больше Люциуса расстраивало, что отец не говорил ничего о своем роде деятельности. Только то, что это очень важно для мира волшебников. В голову ребенка приходило много мыслей на этот счет. Самая объяснимая — это то, что его отец ловит плохих волшебников, тем самым спасая хороших. Когда он поделился с матерью о своем предположении, та только улыбнулась своей самой теплой улыбкой и кивнула головой, добавив: «Пожалуй, ты прав, Люци». — Никаких происшествий. Уже несколько месяцев все спокойно. Ни одного ограбления, нападения и уж тем более убийства, — пояснил Сигнус. Люциусу даже показалось, что глазами он передавал отцу еще больше информации, чем словами. — Похоже на затишье перед бурей? — с другой стороны мальчика послышался мелодичный теплый голос матери. Непонятно, что в этих словах было смешного, но Беллатрису очень развеселила последняя фраза. Она даже издала звук, похожий на смешок, прямо перед тем, как поймала тяжелый взгляд своей матери, заставивший ее опустить уголки губ. Но ненадолго. Ровно до того момента, как в зал нескончаемой цепочкой начали входить домовые эльфы с красивыми полными тарелками. Всего пара минут, и на черном деревянном переливающемся столе не осталось даже сантиметра свободного места. Плотный завтрак пошел всем только на пользу. Настроение всех членов застолья приподнялось, что поспособствовало раскрепощению девочек. Они уже более открыто разговаривали между собой, а Нарцисса даже несколько раз хихикнула после того, как Андромеда ей что-то прошептала на ушко, при этом искоса глядя на Люциуса. Мальчик мигом залился краской от возмущения и теперь сливался с долькой помидора, зависшей на его вилке. Не стоит объяснять, почему ему это было не по душе. Малфой-младший, в отличие от детей Блэков, не веселился со всеми. Ему было интересно, о чем говорят взрослые. Он внимательно следил за отцом, пока тот не решил, что пора осуществить цель столь раннего визита и не уединился с Сигнусом в своем кабинете. Люциус понимал, что этих людей связывает гораздо больше, чем просто дружба. Ему хотелось подслушать под дверью разговор мужчин, но снова голос в голове: «Это невоспитанно! Отец бы так никогда не сделал». Голос оборвал эту сомнительную идею за долю секунды. — Дорогой, почему бы тебе не пригласить девочек в игровую? — голос мамы словно вуалью окутал мальчика. Идея была и правда хорошая, поэтому дети не стали долго ждать, а направились в игровой зал сразу. Женщины между тем остались решать свои вопросы и делиться советами по достижению прославленного женского счастья.