Принятие неизбежного

      Акацуки сидел на полу в гостиной своей городской квартиры. Битый час он пытался воспроизвести от начала до конца выученное наизусть десять лет назад гитарное соло, но у него никак не получалось. Раньше этот рифф игрался безукоризненно, и повторить прошлый успех было делом принципа. Затык был в том, что парень целую вечность не брал в руки инструмент. Не имея практики, пальцы за это время стали дубовыми и плохо слушались.       — Еще раз, — он упорно шел к своей цели, мелодия никак не поддавалась. Акацуки остановился, достал сигарету из пачки на журнальном столе и закурил. Пачка, припрятанная в «неприкосновенный запас на черный день» пару лет назад, была почти на исходе. Он думал, что завязал с этой дрянью, но последние дни его нервы были натянуты так же туго, как струны на гитаре, и он сорвался.       «Два года в завязке. Тоже хороший срок… дурак», — подумал он, затянулся покрепче и почувствовал, как сигаретный дым заполняет остатки пустоты, еще не сжатой в нервный ком внутри него. В этот самый момент парень даже не подозревал, что теория принятия неизбежного работает и в отношении него тоже. Раздался стук в дверь, Акацуки лениво повернул голову и выдохнул дым через ноздри.

***

      Лука, стоя перед дверью его квартиры, поправила ворот блузки и одернула юбку. Девушка пришла во всеоружии — в руках были книги по испанскому языку, а в голове уверенность и готовность к разговору. Она не знала, что именно скажет, не стала придумывать слов заранее. Последнюю неделю почти все свои решения, она пыталась анализировать, и чем больше думала, тем глупее, в конечном счете, получался результат действий. По этой причине Лука собиралась поступать по ситуации. «Будь, что будет. Хуже уже некуда», — и постучала в дверь. Ответом ей была лишь тишина.       «Давай, Акацуки, открывай. Я знаю, что ты там!», — подумала блондинка, и постучала снова еще раз более настойчиво.       Дверь распахнулась, перед ней стоял друг в мятой рубашке и с гитарой в руке.       «Плохой знак», — Лука бросила на инструмент неодобрительный взгляд. Она знала о его особых отношениях с этой гитарой. Акацуки возвращался к ней в те моменты, когда ему было плохо. А еще девушка помнила его прошлый срыв десять лет назад и долгий период психотерапии.       — Привет! — попыталась быть дружелюбной Лука.       — Привет, — без эмоций ответил он. Блондинка встретилась с ним взглядом и растерялась. Нет знакомой глубины и тепла в этих карих глазах. В них не было ничего от Акацуки, только пустота. — Пройдешь?       — Да, — она вошла в комнату. В нос остро бросился табачный запах, по всей комнате были разбросаны нотные листы. Парень замер в проходе, ожидая от нее объяснений своего внезапного визита.       — Сегодня суббота, три часа, — Лука сделала ему подсказку, но понимая, что он никак не отреагировал на проведенную ею параллель, продолжила, — я пришла, чтобы позаниматься с тобой испанским, как договаривались, — она подняла руку, демонстрируя учебную литературу, словно белый флаг примирения. Кажется, взгляд его прояснился, и парень чуть улыбнулся:       — Ты все же не забыла.       — Не забыла, — тепло ответила она.       Акацуки достал свои книги, ребята сели за стол друг напротив друга. По началу, он никак не мог настроиться на обучение, Луке постоянно приходилось концентрировать рассеянное внимание друга на том или ином упражнении. Прошло полчаса, Акацуки втянулся в процесс и сосредоточился.       «Ну, слава Богу, наконец, это стало похоже на диалог», — подумала она.       — Знаешь, мне кажется, в испанском и итальянском языке есть много общего. Грамматика и лексика их очень похожи. Даже некоторые не правильные глаголы склоняются почти одинаково, — увлеченно рассуждал парень, — Но в то же время, есть довольно много различий. Например, в итальянском больше артиклей…       Блондинка внимательно наблюдала за ним.       — Слушай, Акацуки, — внезапно перебила она друга. Он оторвался от книги, которую держал в руке, и поднял на нее усталый взгляд из-под ресниц, — Если бы я спросила тебя сейчас, в силе ли твое предложение делать то, что нам хочется и не ставить рамки в отношениях, что бы ты мне ответил?       Акацуки вымученно глядел на нее какое-то время, пытаясь сообразить, какую новую изощренную пытку придумала эта женщина для него, но не найдя, в чем подвох, ответил:       — Если бы ты спросила меня об этом сейчас, я бы сказал: «Да, предложение силе».       — Понятно. Знаешь, наверное, сегодня я не смогу позаниматься с тобой испанским, — ответила девушка и начала расстегивать свою блузку.       Парень с неприкрытым удивлением и недоумением смотрел на то, как она неспешно разделывается с пуговицами, как все больше становится видна ее грудь в красивом кружевном белье, и, в конце концов, не выдержал:       — Да и черт с ним, — Акацуки с силой захлопнул учебник и швырнул его в сторону.       Оба импульсивно подались вперед. Их разделял целый стол. Лука решила идти к своей цели кратчайшим путем. Она рукой смахнула со стола все книги, встала со своего места, грациозно перемахнула через преграду и села на парня сверху.       — Прости меня. С сегодняшнего дня мне плевать, кто что скажет или подумает. Я буду делать только то, что хочу, — с чувством произнесла она, глядя ему в глаза.       — Ты убиваешь меня, — ответил он и впился жарким поцелуем в ее губы. Эта ласка была совсем не похожа на все предыдущие. В ней не было нежности и трепета, только страсть на грани исступления.       Девушка спешно стянула с него рубашку, их губы разомкнулись.       — Ах., — в уголке ее рта заалели капельки крови и скользнули тонкой струйкой по подбородку.       — Прости, я не сдержался, — возбужденно произнес Акацуки.       — И не надо, — прошептала Лука.       Парень поддался искушению, проведя языком по израненной коже, слизнул рубиновые капли и почувствовал терпкий вкус крови Луки, ранее не изведанный им, но так горячо желанный. Глаза обагрились дикой звериной жаждой, по телу словно прошел электрический разряд. Ее кровь была пределом его мечтаний. Акацуки запрещал себе даже думать об этом, он не питал пустых надежд, но сейчас девушка сама предлагала ему себя, всю без остатка. Он снова яростно впился в эти губы, ощущая на них вяжущее послевкусие, стремясь вобрать все до последней капли. Это сводило с ума, охмеляло разум, пробуждало в парне бесстыдство и дикие желания. Он никого и никогда в своей жизни не хотел так сильно, как ее. Будучи неразборчивым в связях, даже он понимал разницу между банальным сексом и близостью. Это без сомнения была близость, которой он доселе не испытывал. Близость с любимой женщиной, ответившей взаимностью. Он сорвал с нее уже расстегнутую блузку. Вставая со стула, не прекращая поцелуя, Акацуки приподнял ее за ягодицы. Лука поняла маневр и ухватилась за его шею. Он положил девушку спиной на стол и накрыл собой сверху. Его руки, подтянувшие узкую юбку вверх, обнажили ее бедра и широко развели их. Парень не стеснялся своих движений и уверенно ласкал любовницу, повторяя кончиками пальцев плавные изгибы, жадно вслушиваясь в сладкие стоны, срывающиеся с ее искусанных в нетерпении губ.       Нежные проворные ладони девушки блуждали по его разгоряченному телу и добрались до молнии на штанах. Штаны полетели ко всем чертям вслед за учебниками. Лука чувствовала, как сильно он возбужден. Она ощущала это не только в его члене, который стал твердым и был готов прострелить ее в любой момент. Само его отношение к ней в этот раз было иным. Он не играл с ней, не дразнил ее. В этот раз, Акацуки не контролировал ни себя, ни ситуацию. Парень сам изнемогал от нетерпения поскорее начать. Желание, потеряв голову, взять прямо на столе женщину, которую он боготворил. Желание раздирать изнутри вожделенное в самых сокровенных его мечтах тело снова и снова крепко, сильно и глубоко, обладать им и заставить кричать до хрипоты. Это желание стало невыносимым. Освободившись от последней преграды — нижнего белья, парень резко вошел в Луку и начал движение. Боже, он был готов умереть в эту секунду, раствориться в ней. Все вокруг потеряло смысл, кроме нее и этого момента. Девушка начала двигаться в такт, усиливая ощущения и еще сильнее распаляя его.       — Нет… Прекрати! — завопил Акацуки, Лука растерялась. Парень задергался в агонии, резко вышел из нее, гортанно застонал и взорвался горячей струей, изливаясь ей на живот. Его тело обмякло, дыхание было тяжелым.       — Уже? — в смущенном удивлении протянула она.       Он дрожал и молчал, переводя дыхание. Ему было неловко, что все закончилось так скоро. Акацуки всегда был хозяином своего оргазма, но не в этот раз.       — Ты коварная женщина, Лука. Одна капля твоей крови и я не в силах контролировать себя, — горько усмехнулся он, — Прости, что так быстро. Я знаю, что делать.       Парень чмокнул ее в лоб, скользнул вниз и развел чуть шире ее ноги. Его пальцы мягко коснулись ее там, где сейчас было так влажно и горячо. Приятные ощущения заставляли девушку трепетать от нежности, сменившей его пылкий напор в молниеносно закончившемся сексе.       — Тебе хорошо, когда я делаю так? — внезапно спросил он.       — Да, очень хорошо, — с улыбкой прошептала она, наслаждаясь его ласковыми прикосновениями.       — Сейчас будет еще лучше.       Лука широко раскрыла глаза и выдохнула от внезапного прилива возбуждения. Там, где только что была его ладонь, он касался кончиком языка. Эти новые ощущения! Перед глазами все поплыло. Прежде, чем девушка успела осознать происходящее, в нее решительно вошли два сдвинутых вместе пальца любовника во всю их длину.       — Ох! — Лука впилась ногтями в свои волосы и напрягла бедра, еще шире раздвигая их, устремляясь навстречу так мастерски и искусно берущим ее руке и языку. Его действия были просты, но они доставляли столько наслаждения. Наблюдая за реакцией ее тела, парень то настойчиво ускорялся, то замедлял темп. Ему стоило отдать должное — он был знатоком в этом деле. Фаллос, язык, рука — Акацуки одинаково хорошо орудовал всем.       Девушка внезапно напряглась, издала протяжный стон. Парень все понял, в этот момент его пальцы, что двигались сейчас внутри, стали пронзать ее резче и быстрее. Стон превратился в сладострастный крик. Накрывавшая Луку с головой внезапная волна оргазма, смывала безвозвратно остатки разума. Она прогнулась в пояснице и непроизвольно сомкнула колени, зажав голову парня. Когда хватка ослабла, он медленно завершил ласки. Акацуки поднял голову и посмотрел на нее с хитрой улыбкой, явно довольный собой.       — Сколько еще запрещенных приемчиков ты знаешь? — удовлетворенно спросила Лука, приходя в себя, и пытаясь унять дрожь в ногах.       — Есть еще парочка, — все так же хитро ответил он, — пожалуй, я покажу их тебе, но не все сразу.       Ребята засмеялись. Это было невероятно — просто наслаждаться друг другом. Через десять минут они вместе стояли под душем, когда Акацуки вдруг заговорил:       — Мне так хорошо с тобой. Как ни с кем не было.       Лука не поверила его словам, он явно лукавил. Она усмехнулась:       — Брось, Акацуки, серьезно, сколько женщин купилось на этот трюк?       — Честно? Нисколько, — улыбнулся он, попытавшись перевести все в шутку, — если серьезно, нет никаких других женщин. Больше нет, — он на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, — Знаешь, я делал в своей жизни вещи, которыми не горжусь — я пил до потери сознания; курил и глотал разную дрянь; спал с девушками, имен, которых даже не знал… Черт, мой отец узнавал из Инстаграма где и с кем я провел ночь, — парень горько усмехнулся.       — Да, я помню эти времена… — задумчиво протянула Лука и по коже побежали мурашки.       — Лука, я не собираюсь к этому возвращаться, — уверенно сказал Акацуки, — Я хочу быть только с тобой.       — Я знаю, — ответила девушка. Она не могла объяснить, почему и откуда. Она просто это знала, — Я хочу, чтобы ты взял меня еще раз. Прямо здесь.