***
Внезапный стук в дверь прервал ход мыслей Ханабусы. Он был уверен — убийца — дворецкий! И ему очень не терпелось подтвердить свои догадки. Минуту назад его увлекал новый интересный рассказ. В последнее время Ханабуса практически каждую ночь был занят исследованиями по превращению вампира в человека. Научное наследие, которое оставил после себя Канаме-сама, воистину поражало своим величием. Никому до него не удавалось продвинуться так далеко в этом вопросе, и Ханабуса чувствовал, что он должен продолжить то, что начал изучать Канаме-сама, должен завершить дело Чистокровного. Ради этого он отказался от всех научных проектов, которые предлагал ему исследовательский институт и с головой погрузился в волнующую тему. Успех или неудача решат, возможно ли будет вернуть Канаме-сама к жизни. Сейчас Ханабуса отдыхал от ночного мозгового штурма, увлекшись чтением…детективного рассказа. Не то, чтобы он был любителем жанра, просто один известный автор отправлял ему прочесть свои новые творения, перед тем как пустить их в печать. — Кайн-сан, вы действительно думаете, что мое мнение будет компетентно в этом вопросе? Я совсем ничего не понимаю в детективах, — смущенно протянул Айдо. — Друг мой, если гений не догадается кто убийца, рядовой читать и подавно измучается до самой последней страницы, — отвечал ему отец его лучшего друга. Так Ханабуса стал литературным критиком, поддавшись на грубую лесть. По правде говоря, с каждым новым рассказом эта роль нравилась ему все больше, Кайн-сану стоило отдать должное. После нескольких десятков правок от Айдо в первых работах, он научился держать в напряжении даже гения. Так вот, в ту самую минуту, когда важная мысль об убийце дворецком была в эпогее, на пике обдумывания, в дверь постучали. Парень разочарованно прервал свой анализ, поплелся к двери и открыл ее. За дверью стоял Кайн…младший с весьма озадаченным лицом. Ханабуса слегка опешил, увидев друга — мало того, что такое выражение лица ему было не свойственно, так еще и само его присутствие в бодром духе в столь ранний час было весьма необычным событием. Обычно в это время его можно было застать в постели какой-нибудь красотки, с которой он зажигал всю прошедшую ночь. Об этом же факте говорила и его одежда — на нем был парадный костюм, тот самый, в котором он ушел вчера на прием Юки Куран, рубашка чуть измята, верхние пуговицы небрежно расстегнуты в привычной для Акацуки манере. Дома он не ночевал. — Ханабуса, я буду гореть в Аду, — прошипел он и быстро зашел в комнату, не дожидаясь ответа. — И тебе добрый день, — чуть помедлив, ответил Ханабуса. Дверь закрылась, — Что ты сделал? — Я переспал с Лукой, — вымученно протянул он, рухнул в кресло и невидящим взглядом уставился в стену. — Ты, что? Это шутка такая? — кузен улыбнулся. Он явно не спешил верить в правдоподобность этих слов. Он слишком хорошо помнил их детские розыгрыши, когда они подшучивали друг над другом. Это стало их доброй традицией. Только вот чем старше они становились, тем больше остроты взрослели вместе с ними, часто становились совсем не смешными, а скорее вгоняли в краску. Во всяком случае, объект подшучивания. Вот и сейчас, Ханабуса ждал момента, когда Акацуки выдаст себя, подаст хоть какой-то признак, что все это дураций развод, но рыжеволосый парень все так же сосредоточенно сверлил взглядом стену. В этот момент Ханабусу начал накрывать смысл сказанного. — Акацуки, это мерзко! Ты…. Что?! Попроще то барышни не нашлось? — возмущению Айдо не было предела. Не то, чтобы он очень беспокоился за честь Луки. Скорее за душу своего кузена, которую тот, похоже, продал Дьяволу прошлой ночью. — Слушай, хватит меня отчитывать! Она сама меня попросила об этот, ясно? — воскликнул Акацуки. — Да, конечно, а ты не смог отказать даме и любезно согласился… Что?! — Ханабуса вытаращил на друга глаза, а после задумчиво добавил, — Похоже многое произошло после вашего отъезда с вчерашнего приема… Что случилось? Акацуки уже и думать забыл про этот глупый прием. Казалось, он был так давно и, в свете прошедших событий, с трудом вспоминался. — Ну, в общем…- и он поведал кузену все, что произошло с ним прошедшим вечером, замолкнув лишь на моменте интимных подробностей в спальне за закрытыми дверями. — И-и? — разочарованно протянул Айдо. Он явно рассчитывал на продолжение рассказа, но кузен отчего-то тянул. Это было странно для него, ведь обычно все, что касалось женщин — было его абсолютной стихией и он мог говорить с братом на самые откровенные темы без какой-бы то ни было неловкости, но сейчас он как будто был смущен. — И-и все было! — воскликнул он. В следующее мгновение, словно осознав смысл сказанного только что, он прикрыл глаза ладонью и пробормотал почти шепотом — Чёёрт, ну что я за придурок? Ханабуса все не унимался. Ему были интересны подробности этой сенсации. Неприступная принцесса Л совершила то, чего от нее никто не ожидал — отдала девственность своему лучшему другу. Это был разрыв шаблона, мысли в голове Ханабусы хаотично пульсировали, постепенно выстраиваясь в привычную систему, но для анализа ситуации полученных фактов было явно маловато. — И как это было? — в нетерпении спросил блондин, пытаясь заполнить недостающие информационные пробелы, ему хотелось восстановить всю картину произошедшей драмы. — Отвратительно, Ханабуса, это было отвратительно! — воскликнул Акацуки. Он, наконец, оторвал руку от лица и впервые за встречу их взгляды встретились. В этот момент от чего-то Айдо поежился, в этих карих глазах он разглядел не добрые огоньки. — Что, она настолько плоха? — неуверенно и смущенно пробормотал блондин, он невольно отвел взгляд. — Нет, что ты нет. Она хороша…даже очень, — задумчиво протянул рыжеволосый парень. Его взгляд снова сверлил точку в пространстве, будто сознание цеплялось за одно, из ночных воспоминаний, на губах появился легкий проблеск улыбки, но в следующее же мгновение на лицо вернулась былая озадаченность, — Дело не в ней, а во мне. В этот момент переполнявшие противоречивые чувства Акацуки было уже не остановить, он внезапно вспылил. — Ты знаешь, как я себя чувствую? Парнем по вызову, мальчиком на одну ночь. Да она просто использовала меня! При этих словах, Ханабуса не смог сдержать смех. А ведь это действительно было очень комично — прямо перед ним сидел его кузен. Кузен, который в Академии являлся персонажем, как правило, не нуждающемся в представлении. Все знали, что главным увлечением этого персонажа являются девушки, каждый день разные. Проведя время с одной, он никогда не обременял себя ответственностью и долгосрочными отношениями. Благодаря огненно-рыжим волосам, глубоким карим глазам, чуть загорелой коже, загадочной улыбке, выражающей уверенность в своей привлекательности, умению виртуозно играть на гитаре, Кайн Акацуки был одним из самых желанных парней Ночного общества и Ночного класса. Это позволяло ему каждый вечер без проблем находить чем, а точнее кем себя развлечь. Сейчас же этот персонаж несколько сменил свое амплуа и перед Ханабусой открылся совершенно другой человек. — Даа, а Лука молодец! Знаешь, что она сделала? Она заставила тебя почувствовать то, что чувствуют все твои бабы, с которыми ты проводишь ночь. Одиноким и использованным, — пытливый ум Ханабусы настолько будоражила эта колкая мысль, что он никак не смог избавиться от веселых ноток в голосе. Акацуки же был хмур как туча. — Это не смешно, — пробормотал он. — Вообще-то смешно. Я бы даже сказал иронично, — с задумчивой улыбкой произнес блондин. Едкая мысль, наконец, уложилась в его умной голове, и он настроился продолжить серьезный разговор, — Что более важно: в каком качестве вы будете общаться дальше? — Я не знаю. Мы не разговаривали. Когда я проснулся, ее уже не было. Она оставила записку, — Акацуки вынул из кармана брюк сложенный вдвое клочок бумаги и передал брату. — «Спасибо за все, все было чудесно! Л.», — Ханабуса внимательно вчитывался в строчки. Загадки всегда были его коньком, однако тут все было просто, без сложностей и скрытых контекстов, — Это все? Такое ощущение, что она не рассчитывает на продолжение. — Похоже на то, — взгляд Акацуки вернулся в исходную точку в пространстве. Если бы было возможно прожечь дыру в воздухе, то он бы уже это сделал. — А ты? — осторожно поинтересовался блондин. Друг никогда не отличался постоянством в отношениях с девушками и никогда не переживал из-за этого, однако тут был особый случай и Ханабуса это знал. — Я? Я не знаю… — честно ответил Акацуки. Он перевел взгляд на брата и тот увидел всю глубину его потерянности. Ситуация явно не давала ему примирения. Айдо стало искренне жаль его, — Мы столько лет с ней знаем друг друга, мы были лучшими друзьями. И за одну ночь мы так все усложнили. — Что усложнили?! — воскликнул Ханабуса. Он хотел помочь и коль его сильной стороной был анализ и здравый смысл, парень решительно пустился в рассуждения, — Если до предела упростить, то в конечном счете ситуация сводится к выбору — хочешь ты быть с ней или вернуться к своему разгульному образу жизни. Чего ты хочешь? И честно говоря, я не понимаю твоего: «Я не знаю». Это же Лука! — Да, Лука, — когда Акацуки назвал ее имя, на губах появилась улыбка. Не та фальшивая улыбка, которую видит большинство женщин, окружающих его; не та самодовольная улыбка, которая появляется на лице, когда он достигает своей цели. Это была особенная искренняя улыбка, которую могло вызвать только ее имя, ее смех, воспоминания о ней. И вряд ли о значении этой улыбки было известно еще кому-то, кроме его брата. — Вот именно! Ты же грезишь ею с самого детства, — невозмутимо произнес блондин. Для Акацуки эти слова были как откровение. Никто на всем белом свете не знал, что Персонаж А не так уж и независим от женского внимания, как это казалось на первый взгляд. Если быть точнее, только две женщины имели над ним власть — это его мать и Л. Долгие годы френд-зоны научили его надевать маску независимости в нужный момент. Однако прошлой ночью все маски были сброшены — Хочешь совет, Акацуки? Не тупи! Если будешь тупить — второго такого шанса может не представиться. — Ханабуса… Спасибо, — произнес Акацуки. Во взгляде его появилась уверенность. Казалось, он принял какое-то внутреннее решение. Он резко встал, направился к двери, молча открыл ее и вышел так же стремительно как вошел. — Да не за что., — потерянно ответил Айдо, но ответ этот прозвучал уже в пустоту. Разговор завершился так же внезапно как начался, но он чертовски утомил. Блондин плюхнулся на кровать и попытался вернуться к своей книге, однако эта драма не шла из его головы. Он покорился своим мыслям и закрыл глаза. Снова и снова парень возвращался к детским воспоминаниям, когда они втроем были вместе — Ханабуса, Лука и Акацуки… Акацуки и Ханабуса были кузенами, их связывали семейные узы, поэтому мальчишки росли «не разлей вода». Поместье Соэн располагалось неподалеку от фамильного дома Айдо. Сколько Ханабуса помнил себя, мама Луки была увлечена устройством своей личной жизни, поэтому девочку практически все детство воспитывала бабушка. Госпожа Эмилия Соэн — женщина весьма консервативных взглядов. Она принадлежала к семье аристократов и в свое время значительно возвысилась в обществе благодаря блестяще сыгранной супружеской партии, которую организовал ее отец. Вероятно, он считал эту партию лучшей в его жизни, однако кто мог предугадать, что любовь и брак не всегда идут рука об руку? Госпожа Соэн не была счастлива с мужем, рано лишилась супруга и получила в наследство его миллионы. Миссис Соэн считала долгом устроить жизнь своей дочери Кэтрин, что, в конечном счете, привело к рождению Луки, разрыву семьи и бесконечным поискам Кэтрин идеального супруга. По количеству браков дочь обошла свою мать в 7 раз. Госпожа Эмилия вероятно не таким представляла идеальное будущее для дочери и не уставала упрекать ее в этом, однако все, что она в действительности могла сделать — переключиться на свою маленькую внучку Луку, для которой все только начиналось. Одна из первых вещей, которой бабушка обеспечила девочку, была безукоризненная компания. Ведь кто может стать лучшей компанией для юной леди как не отпрыски богатых аристократических семей? Ханабуса, Акацуки и Лука выросли вместе и являлись лучшими друзьями. Они вместе учились, вместе играли и дурачились в то время, пока родители занимались своими скучными делами. Чудесные времена детства, но, похоже, пора повзрослеть, Хана-тян. — Кайн-сан, кажется, Ваш сын придумал историю поинтереснее… — рассеянно пробормотал Ханабуса и провалился в сон.***
Лука зашла в свой номер, бросила спортивную сумку на пол. — Акацуки? — окликнула она. Ответом ей было молчание. Она этого вполне ожидала, прошло около 4 часов с момента, когда девушка вышла из отеля. Совершенно ясно, что он уехал. Лука плюхнулась на пуфик возле входа. Растянутые мышцы приятно ныли, в голове прояснилось, она чувствовала себя прекрасно. Сегодняшнее утро началось крайне странно, она проснулась в своей постели обнаженной в обнимку с лучшим другом. К тому же ночная выходка с виски не прошла без последствий, голова объявила бойкот. Из прошедшего вечера она помнила все — каждое сказанное слово, каждое действие. Вчера все это казалось так естественно и просто, но сегодня, когда алкогольный дурман рассеялся, ей было стыдно. Она поразилась своей уверенности и инициативе. Лука помнила сомнения в голосе Акацуки, как он отговаривал ее от этой авантюры, но девушке в тот момент казалось, что это единственно верное решение. «Боже, как неприлично!». После пробуждения Лука попыталась привести себя в порядок, но поскольку, за то время, что была в душе, она не смогла придумать стратегии своего поведения, позвонила своему фитнес инструктору по йоге. Ее телу и мыслям нужен был тонус, при чем, срочно! Лука спешно собрала вещи, написала записку и просто закрыла за собой дверь, оставив спящего друга наедине с самим собой. Конечно, она понимала, что поступила как настоящая стерва, но придумать, что сказать ему, она на тот момент она не смогла. Занятие действительно помогло понять ситуацию. Она отдавала отчет произошедшему и у нее не было сожалений, это Лука знала абсолютно точно. Помимо всего прочего, девушка не хотела, чтобы этот инцидент негативно повлиял на их взаимоотношения. Акацуки наверняка злится на нее, ведь она сбежала, не утруждая себя объяснениями. «Я бы на его месте злилась. Нужно с ним поговорить», промелькнула в голове мысль. — Мисс Лука! — произнес знакомый женский голос из-за спины. Лука подскочила от неожиданности на своем пуфике. Она не ждала увидеть здесь никого, кроме Акацуки. Когда стало ясно, что его тут нет, девушка расслабилась и увлеклась своими мыслями настолько, что совсем не заметила присутствие Сессиль. — Сессиль? Ты чего так пугаешь? — от неожиданности у нее сбилось дыхание. — Простите, мисс Лука, я не хотела Вас напугать. Мне казалось, я вела себя довольно громко, — извинилась женщина и, улыбнувшись, добавила, — сегодня все такие задумчивые… — Что ты имеешь в виду? — спросила Лука, просто из вежливости, чтоб поддержать разговор. В этот самый момент она достала телефон, внимание ее было сосредоточено на тексте сообщения. «Акацуки…», начала писать девушка. — Акацуки-сан… — Что?! — Лука оторвала взгляд от телефона и удивленно вскинула брови. Сессиль успела произнести лишь имя, и немного растерявшись от реакции девушки, неловко продолжила: — Ничего, мисс Лука. По пути в номер я встретила Акацуки-сана. Лука начала нервничать. Это плохо. Что если Сессиль встретила его в коридоре или выходящим из номера? А после этого зашла в ее спальню и увидела недвусмысленные намеки в виде разгромленной постели и разбросанных по комнате вещей. Если она начнет болтать об этом дома, начнутся допросы с пристрастиями. Нужно выяснить насколько много она знает. — Вот как, — ответила Лука невозмутимым тоном, — и как он? — А вы не знаете? Я встретила его на парковке, он был немного потерянный. Говорит, что помогал какому-то другу. — Ясно, — безразлично ответила девушка. Лука не подала вида, но внутренне она ликовала. Какое счастье, Сессиль ни о чем не догадывается, у нее нет повода для этого. Друг… да мало ли, какому другу он мог помогать в этих окрестностях? Внезапно телефон Луки зазвонил, от неожиданности девушка чуть не выронила его из рук — «входящий вызов — Акацуки», как не во время, ей не хотелось говорить с ним при Сессиль, особенно сейчас, когда Лука отвела от себя все подозрения. Однако и отклонить вызов она тоже не могла, слишком уж была перед ним виновата. Придется ответить: — Алло? — Лука, привет! Как ты? — Привет. У меня все хорошо, — она пыталась говорить как можно более безэмоционально, не называя имен. Акацуки это заметил. — Есть минутка? Тебе удобно сейчас говорить? — Нет, — Лука знала, что хоть Сессиль и была занята хозяйскими хлопотами, она все равно наблюдала за ней. — Понял. Как насчет встретиться? Мне кажется, нам нужно кое-что обсудить. Просто скажи да или нет. — Да. — Отлично. Буду ждать тебя в 20:00 в кофейне на углу. Там, где на Ханабусу официантка опрокинула кофе. — Хорошо, до встречи. — Пока. Она сбросила звонок. Кажется, удалось выкрутиться, к тому же сегодня с Акацуки они все обсудят и все будет как прежде, — какое счастье! — Мисс Лука, я привела в порядок вашу постель, забрала одежду, которую вы отложили для хим.чистки, так же я привезла вещи, которые Госпожа Соэн велела передать и разобрала их. Госпожа Соэн просила сказать, что очень волнуется о вашем питании. Если у вас не будет ко мне никаких пожеланий, я могу идти? — женщина чуть поклонилась и улыбнулась. Она всегда была такой доброжелательной, сколько Лука ее помнила. — Спасибо, Сессиль. Передай бабушке, что с моим питанием все хорошо. Ты можешь идти, — раздраженно ответила девушка. Бабушка в своем репертуаре со своей удушающей чрезмерной заботой, от которой не вздохнуть даже удаленно. Это была одна из причин, по которой Лука не жила в имении и старалась появляться в нем как можно реже. Блондинка в молчании следила за сборами гувернантки, как она надевает плащ, берет свою сумку и направляется к выходу. — Ах да, мисс Лука… — Сессиль уже протянула руку, чтоб открыть дверь и вдруг резко остановилась, — я кое-что нашла на полу в спальне вместе с вашим платьем, когда приводила в порядок постель… Сессиль достала из кармана шелковый шарф. Шарф Акацуки. У Луки сперло дыхание. — Я подумала, что это Ваш, но его фасон очень мужской, к тому же на нем вышита фамилия Кайн. Сперва, мне показалось, что это должно быть ошибка, и шарф попал к вам случайно, пока я не услышала, как вы окликнули Акацуки-сана, когда вошли, — Сессиль протянула Луке проклятый шарф, — Я знаю это не мое дело. Вы взрослая девушка, поэтому я сделаю вид, что ничего не видела и ничего не скажу вашей бабушке. Прошу, пообещайте мне только одну вещь — пожалуйста, не наделайте глупостей. Акацуки-сан очень хороший, несмотря на те сплетни, что болтают о нем и разных девицах. Луке хотелось провалиться сквозь землю. Какое позорище! Гувернантка застала ее на месте преступления. Лицо горело, наверное, оно стало пунцовым от стыда. Все, что она смогла выдавить из себя: — Хорошо, Сессиль. Спасибо. — Всего доброго, мисс Лука, — гувернантка вышла, дверь за ней закрылась. Лука сжала в руке злополучный шарф, «Акацуки, дурак!». Говорят, на войне все средства хороши. Этот девиз подходит для тех, кто настроен на победу. Те, кто оказывается решительнее других — получает желаемое. Для этого нужно перейти в наступление и начать действовать. Те, кто не хочет бороться, может просто собрать свои вещички и признать поражение. В этом случае вы становитесь проигравшим, и вам придется довольствоваться тем, что осталось. Но как быть, если на поле боя два дезертира? Считается ли сражение оконченным в этом случае?