Если

ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, Джема Симмонс не заплачет. Она не сползет по стенке, царапая лопатками-крыльями кирпичную стену, не взвоет по-волчьи, не счешет акриловыми коленками колотый бетон. Она не будет кричать, ломать, крушить. Она не размажет дешевую тушь из фиолетового тюбика по предплечью, не искусает отдающие персиковой гигиенической помадой губы до солоноватого привкуса, не разобьет дрожащие руки об облитую потом боксерскую грушу. Она бесшумно пустит свинцовую пулю себе в висок. ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, Дик Шо перестанет верить в будущее. Он будет молчать, хрустеть фалангами, пить "Зиму" — ему терять не впервой, сколько там уже похоронено под костяной клеткой души? Сколько выгравированных надгробий под дельтой вздувшихся вен? Он разуверится в гениях, физиках и научных теоретиках; в любви, семье и дружбе. Он навсегда потеряет надежду. ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, станет пусто. Перестанет пахнуть успокоительным, черным чаем с чабрецом и гарью неудавшихся экспериментов. Мэлинда Мэй не сразу поймет, чего не хватает — будет стучать сбитыми каблуками сапог по бетонному полу, выискивать место утечки, хлопать картонными шкафчиками на кухне. Она будет скептически морщится, раздраженно цокать языком во время разговора с Филом — наш мальчик сошел с ума, понимаешь? Не поймет, пока истощенная Дейзи не переступит порог захламленного кабинета. ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, в палате Елены впервые за сколько дней станет тихо. В голове — цветные картинки-воспоминания, когда парнишка взъерошенный, уставший, с восхищенным блеском в глазах колотит пластиковой ложкой по чашке, объясняя сонному Маку третий закон Ньютона. «Турбо, это не для меня», - он смеется, треплет его массивной ладошкой по затылку и уходит. Уходит, не зная, что тот самый Турбо распадается на частички, паззлы, атомы и молекулы; уходит, не зная, что Турбо уже давно начал растворяться внутри себя. ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, оконные рамы с характерным треском разлетятся в стороны. Они — осколки — ножами-лезвиями в запястья, в живот, в сердце. Дейзи Джонсон ему все простит — все, обязательно, лишь бы вернулся, лишь бы как раньше, лишь бы не бросал их в этой гребанной яме одних. Он же обещал, что навсегда, что рядом, что никогда не бросит. Он же повторял, что друзья — навсегда. Но где же теперь тот Фитц? ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, Филипп Колсон будет слушать классику: изводящая мелодия будет отбиваться от пуленепробиваемых стен, наполняя секретный штаб тоской, апатией, болью. Лунная Соната Бетховена станет непровозглашенным похоронным маршем — он стуком клавиш фортепианно по черепной коробке выстучит «ты потерял и его, Фил». Табаком, викодином, кокаином грусть по студенту, по коллеге, по сыну забьется под грудь — организм начнет отравляться быстрее. ㅤㅤ Если Леопольд Фитц потеряет себя, каждый, вместе с ним, себя — тоже.