Семейный портрет

*** Паршивое настроение хозяина будто отразилось на атмосфере всего дома. Сириус споткнулся о ногу тролля при входе, наткнулся боком на угол стола, когда пошел за парой бутербродов на ужин, облился горячим чаем. Ну и хрен с ним, с этим чаем. Он поднялся в гостиную, достал из шкафа бутылку и включил приемник. Привык еще с войны слушать на нем музыку, новости, слухи. Руководил радиостанцией Фред Уизли — единственный, кто остался из всей огромной семьи Уизли, и при звуках его надломленного голоса у Сириуса сжималось сердце. Казалось, Фред на дух не выносит ни консерваторов — сторонников чистокровных, ни Орден Феникса, ни Министерство. Послушать его — гады все. Министерство гниет из-за коррупции, Дамблдор слишком стар и ничего не делает, Скримджер — просто идиот, как и весь аврорат. Его ядовитые дерзкие речи шли прекрасной закуской к огневиски. Не раз и не два Сириус салютовал его словам и посмеивался над злыми шутками. Да, в той катастрофе, что постигла магический мир, были виноваты все, начиная с чистокровных магов и заканчивая порядками и законами магического мира, из-за которых вовремя не отследили и не остановили опасного и могущественного Темного мага. А тот опять гуляет где-то на свободе и в любой миг может вернуться. Сириус подтащил к себе брошенную на стол картину. На ней вновь виднелась полутемная спальня. И голый Малфой, который как раз вышел из ванной и бросил на пол мокрое полотенце. Мысли о войне тут же испарились, из приемника полилась тихая музыка, и кто-то хриплым голосом запел о любви. Конечно, тот изменился за столько-то лет. Малфою с картины было уже далеко не двадцать, но в этом был свой плюс. Сейчас он стоял к Сириусу спиной, и можно было в полной мере оценить его изящную спину, круглую задницу, которая только и ждала, чтобы за нее ущипнули, стройные ноги. Будто специально, Малфой наклонился, чтобы подобрать полотенце, и его пятая точка предстала во всем великолепии. Сириус неосознанно облизнулся и погладил пальцами изображение. Малфой резко выпрямился и обернулся, прикрывшись полотенцем, будто на самом деле почувствовал прикосновение. Сириус ухмыльнулся и, убедившись, что с картины не видно, что он творит, запустил руку в джинсы. Член стоял, словно у юнца при виде симпатичной девчонки. Малфой поднял бровь и сделал шаг назад, на его лице мелькнула ухмылка. Он провел ладонью по груди, задев сосок большим пальцем, прижал, покрутил, закусив губу. Его глаза смотрели прямо на Сириуса, и жар от этого взгляда будто напрямую охватывал член. Сириус неспешно задвигал рукой. Малфой еще немного помучил свой сосок и переключился на другой. Румянец коснулся его скул, в глазах появились опасные огоньки. Сейчас Сириус и забыл, сколько лет прошло с их последнего раза, он желал Малфоя здесь и сейчас. Если бы он мог, прошел бы через картину и завалил бы этого проклятого соблазнителя прямо на полу. Он застонал, когда Малфой, наконец, уронил полотенце, обнажая свой стоящий член. И в нарисованном виде он казался внушительным и привлекательным, на нем была заметна даже выступившая капелька смазки. Малфой сжал член у основания и, зажмурившись, очень медленно провел по нему. Сириус в точности повторил его движение. Нарисованный рот чуть приоткрылся, и послышался стон -кажется, самого Сириуса, но это было уже не важно. Черт… Малфой умудрялся завести его всегда и в любом состоянии. Раньше Сириусу казалось, он мог бы кончить от одного его взгляда. И он не был уверен, что с тех пор что-то изменилось. Он следил за рукой Малфоя, облизывал вместе с ним губы, стонал, словно пытался играть с ним в зеркало, а тот только ухмылялся и двигал рукой все быстрее, наращивая темп. Почувствовав приближение оргазма, Сириус едва успел отбросить картину, чтобы не залить ее спермой, и бурно кончил. Дожил… нет бы найти себе кого-нибудь, дрочит на какой-то артефакт. Сириус рассмеялся, убрал следы спермы взмахом палочки и подобрал картину с пола. К счастью, она не пострадала, хотя Малфой с нее уже исчез. Но он же наверняка еще вернется? Сириус призвал с кресла плед и закрыл глаза — спать хотелось невыносимо. *** Он так и не выпустил картину из рук, обнял, словно любимую игрушку. Сириус ухмыльнулся, когда понял это и проверил, что там делает Малфой. Но его в комнате не было, там был Драко и… Сириус лихорадочно застегнул ширинку и расправил рубашку. Впрочем, он мог бы и не торопиться. Гарри был слишком занят, целуясь с Драко. Сириус даже залюбовался. Драко был невероятно похож на молодого Люциуса, и он мог в полной мере представить ощущения крестника. И даже слегка позавидовать. С этой стороны картины подходящих Малфоев не водилось. Гарри бросил взгляд на Сириуса и оторвался от Драко. Что-то сказал, Драко что-то ответил. Сириус ухмыльнулся, показал им большой палец и помахал рукой — ну, а что он еще мог сделать? Он, конечно, предпочел бы, чтобы Гарри выбрал себе кого-нибудь получше — Малфои все же крайне ненадежные партнеры. Хорошо бы Гарри не пошел по его стопам и не залечивал потом разбитое сердце. С другой стороны, то время, когда они с Люциусом принадлежали друг другу, Сириус бы не променял ни на что на свете. Он бросил картину на диван, потом передумал и поставил на стол, прислонив к стене. Драко и Гарри о чем-то зло спорили, потом Гарри помахал Сириусу рукой, и они ушли. Сириус бы много отдал, чтобы вновь увидеть Гарри, каждый день видеть его, а еще лучше обнимать, жить рядом, поддерживать, помогать… Как и должно было быть. Да лучше бы погиб он сам, а не Гарри. Сириус взглянул на остатки огневиски и скривился. Нет. Хватит на сегодня. Надо нормально поужинать для начала, а потом заглянуть в семейную библиотеку. Может, там найдется что-нибудь про необычные картины? Но до библиотеки Сириус в тот день так и не дошел. Посреди ужина прислал письмо Локхарт — сообщал, что нашел отличного артефактолога, умеющего создавать живые картины, и предлагал помочь с ним связаться. Принимать помощь Локхарта Сириусу очень не хотелось, однако было глупо не воспользоваться шансом, и он согласился. Следующим пришло письмо от Абрахаса — старик явно остыл, приглашал поговорить спокойно в присутствии его знакомого ученого, бывшего невыразимца, и обсудить возможность покупки картины. Но Сириус не собирался ее продавать, он попросил у Абрахаса координаты ученого, чтобы связаться с ним самостоятельно. Не успел он разобраться с почтой, как нагрянули гости — Ремус и Тонкс с маленькой дочкой. Кроха сразу заинтересовалась носом и волосами Сириуса и немедленно схватилась за них. — Настоящая Блэк, — захохотал Сириус, освобождаясь из плена. — Но-но, Сириус, она Люпин! — рассмеялась Тонкс, но тут же замерла, увидев картину. — Это то, о чем ты говорил, да, Ремус? — О, вижу, моя маленькая находка скоро прославится! Ее кто уже только не пытался перекупить, но я всем отказываю. Она только моя! — Она и правда… — Тонкс подошла поближе. Сириус не видел, что она там рассматривает. Тонкс надолго замерла, поглаживая раму. — Милая? — окликнул ее Ремус. — Что-то интересное? — Нет… Нет. Просто никогда такого не видела, — пробормотала она и отошла. Сейчас картина выглядела, как портрет Нарциссы. Сириусу показалось, что она хищно всматривается в его гостиную и что-то в ней ищет. Но ее сменил Люциус. Изображение поплыло, задергалось, в какой-то момент Сириус увидел, что Люциус и Нарцисса ругаются. Картину вело то в одну сторону, то в другую, будто они ее перетягивают. — Смотри, что творят! — расхохотался Сириус. — Но, когда он обернулся, на картине было только темное пятно, чуть подсвеченное сверху и сбоку. — Надеюсь, они ее не порвали со своей стороны… — Что ты имеешь в виду? — спросил Люпин. — По тому, что я наблюдаю, мне кажется, что и они видят нас через картину. То есть это… такая двусторонняя картина — артефакт. Мы с этой стороны, они — с другой. Окошко в иной мир. — Написанное красками, — Люпин усмехнулся. Тонкс забрала Дрому у Сириуса и села в кресло. — Знаешь, я бы на твоем месте отнесла ее невыразимцам. Нутром чую, тут все непросто. Кстати, почему ты думаешь, что они воспринимают наш мир тоже как картину? — Ты ж видела, как они ее перетягивали. Пару раз, кстати, ничего было не видно, а потом картина оказывалась в другом месте. Я точно так же перетаскивал ее, укрыв тканью. Раньше я не встречал картин, с которых может полностью исчезать изображение или у которых может измениться фон, а с этой такое постоянно происходит. — Тем более ее надо показать кому-нибудь в Отделе тайн — и как можно быстрее. Вдруг она опасна. — Сегодня уже поздно, так что все эти артефактологи и невыразимцы — только завтра. Ремус и Тонкс через час ушли — Дрома совсем раскапризничалась, видимо, хотела спать. Сириус захватил картину в спальню. Когда он вернулся из ванной, на ней снова оказался Люциус, который задумчиво разглядывал комнату. Он лишь чуть вздрогнул, когда появился Сириус. Он вспомнил сцену несколько часов назад и ухмыльнулся. В эту игру можно играть вдвоем. В отличие от Люциуса, он даже не взял полотенце, так что можно было не растягивать прелюдию. Сириус лизнул ладонь и обхватил свой член. При виде Люциуса он уже начал вставать. Должно быть, старый рефлекс — Люциус в спальне означает секс. Люциус заинтересованно приподнял бровь и опустился на край стола, не отрывая взгляда от Сириуса и его члена. От столь пристального внимания тот все больше наливался силой. Если так продолжать, он кончит слишком быстро, что было бы совершенно не по плану. Сириус замедлил темп, сел на кровать, широко расставив ноги, и отклонился назад. — Давай же, Малфой, покажи себя… — прошептал он, с трудом сдерживая стон. Но Люциус не торопился. По румянцу Сириус понимал — тот уже возбужден, но почему-то не спешил присоединиться к совместной дрочке. Надо было менять тактику. — Что, недостаточно привлекателен для тебя, Малфой? — ухмыльнулся он, поднялся и повернулся к этому высокомерному павлину спиной. Слегка наклонился, повел бедрами и поставил ногу на кровать. Он даже не думал, как выглядит — просто очень хотел, чтобы Малфой потерял самообладание, и, когда бросил взгляд через плечо, понял: он своего добился. Сжав зубы, тот таращился на Сириуса и остервенело двигал ладонью по крепко стоящему члену. Сириус наклонился еще больше, расставив ноги, слегка сжал мошонку. Картинно и медленно облизал пальцы, не отрывая взгляда от Люциуса, а потом ввел их в свою задницу и ухмыльнулся. Картина упала, но Сириус успел заметить все, что хотел: Малфой, вздрагивая, кончал — кончал, глядя только на него.