Песок меж пальцев

Был только один час на закате, когда эта мрачная местность становилась красивой и по-своему торжественной. Садящееся солнце на краткие мгновения окрашивало песок в багрянец, рассыпало мириады алмазов по поверхности циклопического кольцевого бассейна-крепости, удерживающего Шаи-Хулуда взаперти. Но тот, конечно же, не замечал перемен, продолжая кружить по своей клетке, время от времени издавая тоскливый, вынимающий душу рев. Фарад’н думал о нем только так – не червь, а Шаи-Хулуд. Это имя словно превращало чудовищное порождение Аракиса из жертвы очередного проваленного эксперимента в нечто большее – в плененного обезумевшего короля пустыни. Фарад’н приходил сюда часто, и его всегда встречало одно и то же – бесконечные, безостановочные круги и гулкие унылые звуки. Это напоминало ему его собственную жизнь – безрадостную, бессмысленную, превращенную волей его матери в погоню за миражом. Венсиция была одержимой. Властью, реваншем, жестокостью. Она мнила себя могущественной, но по сути была слепа, одинока и так же обречена, как этот Шаи-Хулуд. Но она оставалась его матерью. Фарад’н вздохнул. Связь кровью – вот, что держало его голову склоненной. Обязательства, которых он не давал и долг, который он не брал, давно стали для него пустым звуком. Но родственные узы были реальны – будто иридиевые оковы на запястьях. Шаи-Хулуд испустил еще один полный неизбывной боли рев. Его стремительное движение замедлялось. Наверное, пройдет еще немного времени, и исполинская туша остановится окончательно, а потом оплывет и расползется подрагивающей слизью и нежизнеспособной песчаной форелью. Эта слизь уже никогда не станет вновь гордым и грозным существом, впитается в чуждую ей почву и засохнет смердящей грудой. Такой конец ждал и дом Коррино. Фарад’на передернуло от этой непрошенной мысли. И он – он сам – позволит это с собой сделать?! Он захлопнул книгу и решительно поднялся на ноги. Пусть в нем нет мощи Шаи-Хулуда, а руки его скованны, этот бег по кругу нужно прекратить. Фарад’н выберет себе другую судьбу.