I'm breaking, I feel it

Что-то было не так. Дэнни был почти уверен в том, что что-то не так. Где-то на девяносто четыре целых и тридцать восемь сотых процента он был в этом уверен. Сидя в полном одиночестве в своей камере, он чувствовал, как один за другим пролетают дни. И, конечно, как правило, фраза «чувствовал, как пролетают дни» использовалась для придания особой драматичности, хотя в реальном времени проходило от силы несколько часов, однако в случае с пленным Мурильо фраза имела буквальный смысл. Дэнни не мог точно сказать, сколько времени находится один, потому что его тело не было усыпано различными ранами, ссадинами или ушибами, но, что точно он мог определить, так это то, что этого времени было уж слишком много. Периодически до барабанных перепонок доносились громкие шаги поднимающихся и спускающихся по лестнице людей, слышал крики и то, как переворачивали в доме мебель, что так или иначе усиливало его волнение. Отоспавшись уже в четвёртый раз, по-прежнему не имея никаких контактов с любым из преступной группировки, любопытство, наконец, взяло над ним верх. Он подошёл к двери и стал надеяться, что, возможно, сейчас его заточение прервётся. К тому же, он был безумно голоден и совсем бы не отказался от какой-нибудь еды. Повернув небольшую ручку, он отчаянно вздохнул, обнаружив, что дверь заперта. Не то чтобы он, конечно, ожидал чего-то другого, но неоправданной надежде он всё же огорчился. А потом смекнул, что дверь-то ржавая, а, следовательно, хрупкая; наверняка её даже можно выбить, если правильно рассчитать силу. Поэтому, вновь загоревшись идеей, он, хотя и питался в последний раз достаточно давно, даже смог эту силу в себе найти. Сделав несколько шагов назад, мысленно настроившись, он резко рванул к двери. Ударившись плечом об крепкий материал, он в ту же секунду сообразил, что решение выбивать, блять, металлическую дверь было одно из самых худших за всю его жизнь. — Уёбки! — выругался он, наклоняясь к земле и прижимая ушибленное место. Этой пульсирующей боли оказалось вполне достаточно, чтобы задуматься о всём своём ебучем жизненном пути и в частности о том, какого хуя он всё ещё верит фильмам. Но несмотря на то, что попытка оказалась бессмысленной и не оправдавшей себя, Дэну всё-таки удалось обратить на себя внимание. Усилившийся грохот сверху через несколько мгновений сменился грубым топотом по лестнице, а затем стал отчётливо слышен и рядом с камерой. Мурильо, не переставая держаться за плечо, отшагнул от двери. И сделал он это удачно, потому что тот, кто стоял за ней, распахнул её так быстро и резко, что она с глухим стуком соприкоснулась со стеной; звук удара металла об металл эхом распространился в безмолвной тишине. В проёме, сняв маску, встал Джонни, потрёпанный и явно жутко уставший. Под глазами в двойном объёме скопились последствия недосыпа, щёки впали ещё сильнее, а хмурый взгляд, казалось, стал уже неотъемлемой частью его лица. — Мы забыли, что ты здесь, — сказал он, словно в эти пять слов вкладывая все свои бушующие внутри негативные эмоции. Дэн на секунду заинтересовался в том, почему этот мужчина может быть расстроен, а следом вспомнил, что вопросы в этом месте не приветствуются. — У нас нет времени с тобой возиться, поэтому разбирайся со всем сам. Запирать мы тебя больше не будем, но если вздумаешь вычудить какую-нибудь хуйню, богом клянусь, мы разрубим тебя на две половины как нехуй делать. И после столь милой реплики Джонни ушёл туда, откуда пришёл. Пленник на самом деле понятия не имел, как на всё это реагировать. Всё, что он знал, это то, что у него до охуевания болит сраное плечо и он хочет есть. Поэтому, воспользовавшись возможностью выходить из комнаты по своему желанию, он решился для начала немного перекусить. Не спеша поднимаясь по лестнице, каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался ко всем посторонним звукам. Но поскольку он всё время слышал какой-то топот и приглушённый бубнёж, от попыток вести себя тише он в итоге отказался. Его желание заключалось лишь только в том, чтобы поскорее дойти до кухни. И когда он до неё добрался, топот уже прекратился. Дом погрузился в тишину. Это раздражало ещё больше, чем раньше. Но не став больше терять ни секунды, Мурильо схватился за остатки спагетти и, не задумываясь, сразу пихнул их себе в рот. Даже разогревать не стал. Такой страшный голод привёл к тому, что даже холодные макароны казались ему самым изысканным блюдом во всём мире. Наевшись, нужно было решать, что делать дальше. Если Джонни не врал, то теперь он мог идти куда угодно. И, конечно, именно поэтому он рванул к тому, что по его предположениям являлось главным выходом. Однако тот был заперт. А он всё ещё оставался в ёбаной ловушке. Потрясающе. Можно было попробовать разведать здешнюю обстановку. Возможно, он смог бы найти что-нибудь, что помогло бы ему сбежать. Или хотя бы просто развлечься. Да что угодно, лишь бы развеять застоявшуюся скуку. Было принято решение подняться на второй этаж. Дэнни, оказавшись там, будто бы прирос ступнями к полу, неслабо поразившись тому, что каждая дверь была широко распахнута. Спальни, ванные комнаты и даже маленький шкаф в конце коридора — всё это было открыто. И поскольку ему на самом деле не особо доставляло удовольствие разглядывание такой жуткой обстановки, далее он отправился на этаж выше. Где, сука, снова все двери были нараспашку. Все, кроме одной. Комната Джея, она была заперта. Это породило определённый интерес в бренном теле пленника. Он сделал несколько шагов к двери и осторожно по ней постучал. — Джей? — мягко проговорил он. Если мужчина был в комнате и просто спал или типа того, последнее, чего бы Дэну хотелось, так это наказания за то, что он его разбудил. Но устранять же любопытство как-то надо. Когда ответа не последовало, он постучал чуть сильнее. — Джей? Ты там? И по-прежнему ничего. Глубоко выдохнув, он отважился самостоятельно открыть дверь. Свет отчего-то был включен. Осмотрев комнату, блондин замер, поняв, что преступная рожа действительно находилась здесь и лежала на кровати. И если уж не врать совсем, то «лежала» она так, словно просто обессиленно свалилась на подушку. Засобиравшись уже было уходить, Дэнни остановился — его внимание привлекло что-то блестящее. Что-то рядом с кроватью, на полу. Какое-то большое тёмное пятно на ковре; пленник почти расслабился, разглядев в нём простую скомканную футболку. Но через секунду напрягся снова, осознавая, что футболки, блять, блестеть не могут. Что-то серебряное лежало рядом с Джеем на постели. Дэнни подобрался поближе, а затем чуть было не вылетел нахер из комнаты. Лезвие. Это было ёбаное лезвие. Он аккуратно кинулся к кровати, стараясь не наступить в лужу чего-то, что — он искренне на это надеялся — не являлось кровью. Схватив преступника за плечи, он сумел привести его в сидячее положение. — Блять, блять, блять, Джей! — он пару раз слегка похлопал по чужому лицу, продолжая трясти бессознательное тело. Почувствовав под ладонями что-то влажное и липкое, он недовольно поёжился. Это что-то, на что он посмотрел только сейчас, о чём уже успел пожалеть, вытекало из татуированной руки человека напротив. Кожа от запястья до локтя была усыпана множественными порезами; глубокие, мелкие, свежие или старые — все они изрядно кровоточили. Трясти идиота Дэн стал ещё яростнее, снова и снова называл его имя, но было бесполезно. Тот не просыпался. Какого хуя это должно было произойти, когда они оказались в ёбаном доме одни? В конце концов, бросив приводить мешок с органами в чувства, светловолосый оттолкнулся от кровати и ринулся в ванную. У этих уродов должна быть аптечка — обязана, блять, быть сраная аптечка. Он даже представить себе не мог, что будет делать, если Джей…

Не-не-не, даже думать об этом не смей!

Он чуть было не вскрикнул от радости, всё-таки найдя чёртов медицинский чемоданчик, бесцеремонно засунутый под раковину. Схватив его и предварительно пропитав махровую тряпку ледяной водой, он побежал обратно в комнату. Там, не сумев, вероятно, осилить вертикальное положение, по всему периметру кровати расплылся Дог, и Дэнни, пытаясь вернуть его на место, практически силой пихнул его к стене. Следом, буквально через секунду, услышав, как упал на пол небольшой контейнер с таблетками, он жалостливо прикусил губу. Насколько, блять, далеко всё это зашло? Он поднял контейнер на руки; это были обычные снотворные, да ещё и дешёвой марки. Отбросил их обратно, понадеявшись лишь на то, что Джей на самом деле не осилил всю упаковку за ночь. Осторожно усевшись на кровать рядом с безрассудным мужчиной, пленник взялся за влажную ткань и принялся стирать кровь с его рук, сильнее и сильнее морщась от усиливающегося запаха меди. Он никогда не был с кровью в ладах; один её вид зажимал все его выстроенные табу. Уж больно увлёкшись вымыванием чужой кожи, Дэнни совсем не различил тихих и недовольных мычаний, а понял, что Дог, наконец, пришёл в себя, только тогда, когда тот с незначительной силой отпихнул его. Внезапное движение настолько блондина потрясло, что он отскочил назад к краю кровати и чуть было не приземлился на пол. — Джей! Господи, блять, ты жив! — он снова придвинулся к нему ближе, сдерживая себя от того, чтобы кинуться к нему с объятиями. Мужчина лишь со звуком прижался лбом к стене; его веки видно дрожали, словно желания держать глаза открытыми просто не было, но он всё же зачем-то пытался это делать. — Жив, — на выдохе произнёс он. — Я вытру всё это, ладно? Джей кивнул и, сдавшись, закрыл глаза. Теперь, зная, что тот не откинулся и был более-менее в себе, Дэн вернулся к его изрезанной руке, уже плавными и осторожными движениями продолжая водить по ней тряпкой, стараясь не причинить дополнительной боли. Затем, чуть погодя, до него внезапно дошло, что он вообще-то понятия не имеет, как на самом деле нужно заботиться о чужих ранах. Ах да. Они же здесь, блять, одни, так что, знатоков искать не придётся. К счастью, ни один из порезов не был настолько глубоким, чтобы требовались швы, поэтому Дэнни решил ограничиться повязками и дезинфицирующими средствами. — Будет щипать, потерпишь? — он поднёс его руку к ткани, насквозь пропитавшейся кровью, и щёлкнул колпачком антисептика. — Давай уже, — даже шёпот у Джея был сорванным и ломанным, что очень разнилось с его обычным уверенным тоном. Тот осторожно разлил прозрачную жидкость на чужие татуированные руки и тут же виновато поморщился, когда их обладатель недовольно дёрнулся и зашипел. — Блять! — он, наконец, открыл глаза и тяжело выдохнул, ненавистным взглядом прожигая бутылёк медицинского средства. — Это что за хуйня? Кислота? Пленник устало улыбнулся. — Перекись водорода, но ты почти угадал. Когда спровоцированный болью, резкий приступ адреналина стал потихоньку отпускать его тело, Джей осунулся и опустил голову. — Болит, пиздец. Другой ничего не ответил; он закрутил колпачок и принялся перевязывать его руки. — Просто хочу, чтобы ты знал, что я понятие не имею, что делаю. — Не переживай. Он прикусил губу; ему столько хотелось у Дога спросить, большинство вопросов, конечно, завязывались на том, почему он, блять, вытворяет подобное, но он решил помолчать до тех пор, пока не закончит перевязку. — Вот, этого пока должно хватить. Кто-нибудь из вас имеет представление о первой помощи? Джей подтянул руки к себе и осмотрел их. — Обойдусь. Дэнни предположил, что у него есть какие-то обоснованные причины, по которым он не хотел бы говорить о своих порезах ни с кем из своих друзей, и совершенно ничего против возражать не стал. Вместо этого, он медленно начал подниматься с кровати, подумывая сходить куда-нибудь ещё, но его остановили пальцы, аккуратно сжавшие его запястье. Подняв голову, он встретился с уставшими глазами преступника. — Останься. Пожалуйста. Дэнни был поражён тому, насколько… уязвимо он сейчас прозвучал. Он выглядел слабым и беспомощным, что очень отличалось от его повседневного состояние уверенного в себе засранца. Для того это был настолько резкий контраст, что возможности отказать не существовало вовсе. Дог подождал, пока блондин заберётся обратно на кровать и поудобнее уляжется, а затем опустился чуть пониже и лёг на бок, прижимаясь спиной к чужой груди, тем самым чётко давая понять, чего хочет. А Дэн не имел ничего против того, чтобы его обнять. Ему, казалось, это сейчас особенно важно. Поэтому он вытянул руку из-под себя и мягко опустил её ему на талию, едва различимо по ней проведя. — Всё хорошо? — шепнул он, не обладая достаточной информацией, чтобы вопроса этого не задавать. — Да, — ответил тот, слабо потянув мурильевскую ладонь к себе. Дэнни чувствовал, как Дог постепенно расслабляется, и только тогда смог позволить расслабиться себе самому. Изнеможение — его верный спутник в последнее время — наконец, снова дало о себе знать; каждая кость в теле буквально болела от усталости. И перед тем, как уснуть, он готов был поклясться, что расслышал тихий-тихий шёпот, похожий на «спасибо». После чего, он провалился в сон, на этот раз, благо, лишённый кошмаров.

~

Следующим утром Мурильо разбудили громкие баталии. — Ёбаный в рот, Джордж, не лезь, блять, не в своё дело! Голос определённо принадлежал Джею, но с кем он так громко препирался? — Я не идиот, я вижу, что происходит. Только один чёртов мужик в этом мире обладал настолько посаженным голосом — должно быть, это Джонни. Стоп. Настоящее имя Джонни — Джордж? Странно. — Если ты не пришёл сказать мне чё-то новое о нём, то пошёл отсюда нахуй, — выглядел хозяин комнаты сейчас злым настолько, насколько Дэн его таким даже не слышал. Это, признаться, было ахуеть как пугающе. — Его всё ещё нигде нет. Мы с Мэттом собираемся приготовить поесть, и не дай тебе бог не притащить свою жопу на кухню и не сожрать каждый ёбаный кусок еды. — Ясно. — Дэнни оставишь здесь. — Ясно. — Десять минут, Джей. — Ясно. После дверного хлопка тот устало вздохнул. Открыв глаза, Дэн увидел, как обессиленно он свалился на стул. И отметил про себя, что теперь на его теле болталась рубашка с длинными рукавами. — Я слышу, что ты проснулся, Даниэль. Использование его полного имени, конечно, по вкусу ему не пришлось, но возражать здесь было делом последним. Он просто принял сидячее положение, не в силах скрыть понимание вины из-за того, что он подслушал. — Что это было? — А ты, блять, как думаешь? — только под конец фразы в голосе послышалось снисхождение. Он закрыл глаза и резко покачал головой. — Извини, я просто… не важно. Пленник прикусил губу, когда наткнулся взглядом на его руки. — Их нужно поменять. Джей лишь взглянул на них равнодушным, безучастным взглядом. — Ты слышал Джорджа. У тебя десять минут. Тот схватил аптечку, которая валялась на полу, и подошёл к Джею. Меняя пропитанные кровью повязки, он изо всех сил, искренне старался на него не смотреть. Потому что один единственный вопрос, кружащийся в голове, напрочь отсекал любые другие мысли. Но он молчал. Он просто сменил повязки, а после услужливо раскатал рукава рубашки. Закончив, он заметил, что Дог даже не шевельнулся. Пленник захлопнул чемоданчик, тоже предпочтя не вставать и остаться сидеть на полу. Посмотрев, наконец, на мужчину, он увидел, что взгляд его был чётко направлен куда-то вниз. — Джей, — он тут же пожалел о своей затее, как только чужое имя слетело с губ. Температура в комнате, казалось, понижалась с каждой секундой; Джорел только раз моргнул, не собираясь реагировать как-то иначе. Лицо его в самом наихудшем смысле не выражало ни единой эмоции. — Джей, — громче повторил Дэнни. — Почему… почему ты сделал это? — и, разумеется, спросить об этом можно было как-нибудь иначе. Джей облизнул губы. — Потому что. — Потому что, что? Он резко поднял голову, одаряя пленника полным огня взглядом, который наверняка мог бы разжечь миллионы угольных печей. — Хочешь узнать почему, Даниэль? Реально хочешь? Тот боязливо сглотнул, но продолжал смотреть на него. — Хочу. — Потому что Арон, блять, пропал! — выкрикнул он, вскакивая со своего места и теперь возвышаясь над Дэном. — Он просто, сука, ушёл! Обчистил нас и ушёл. Блондин проигнорировал тот факт, насколько устрашающе Дог выглядел, и допёр, что оказался в замешательстве. Мало того, что он не знал, кто такой, блять, Арон, он ещё и не понимал, почему его уход так влияет на Джея. — Так всё это потому, что этот Арон ушёл? Преступник сурово и горько усмехнулся, а затем медленно закачал головой. — Это всё потому, что я люблю его, ясно? — он рухнул на стул, будто каждая унция энергии резко покинула его тело. Он больше не выглядел злым, ему просто… просто, казалось, было больно. Дэнни хотелось бы как-то успокоить его, помочь ему, но пока он просто пытался отойти от шока. Джей заглянул ему прямо в глаза. — Я люблю его, и теперь должен его найти. Должен его найти и всадить пулю в его… — голос сорвался; он не мог больше продолжать. Он уткнулся головой в свои руки и глубоко вздохнул. Мурильо, наблюдая за этим, почувствовал себя настолько, блять, бесполезным, что резко загорелся ненавистью к самому себе. Через несколько минут Дог набрался сил, чтобы встать. Лицо его снова было лишено всяких эмоций — гнев, боль… всё это просто исчезло. Дэнни будто смотрел на статую. — Вот почему я сделал это, — холодным и бесчувственным тоном произнёс он. — Надеюсь, ты счастлив, — и вышел из комнаты, громко хлопая за собой дверью, чуть было не выломав своим действием гипсокартон. Пленник хорошо ощущал слёзы в уголках своих глаз, но он не понимал причину их появления. Ему не за чем было плакать. Всё, с чем он сейчас оказался, это миллионы разных мыслей, беспорядочно крутящихся в голове; и ни одна из них не имела опоры, мысли просто скользили по мозгам, словно песок. И среди этого вихря он сумел разобрать лишь одно. Он бы предпочёл, чтобы его называли котёнком, а не полным именем. Он бы предпочёл, чтобы его назвали как только угодно, но не чёртовым полным именем.