Guess you really did it this time (Думаю, на этот раз у тебя получилось) Left yourself in your war path (Ты остался наедине со своей агрессией) Lost your balance on a tightrope (Потерял равновесие на натянутом канате) Lost your mind trying to get it back (Потерял разум, пытаясь вернуть все на свои места) Wasn't it beautiful (Разве не было прекраснее) When you believed in everything (Когда ты верил всему) And everybody believed in you? (И все верили в тебя?) Innocent (Taylor Swift)
Джейн смотрела на танцующий огонь, чувствуя жар от него на своих пальцах, щеках и носу. Она сидела, наклонившись вперёд, упираясь локтями в колени, слушая потрескивание углей. Эрик сидел рядом с ней на садовом стуле. Джейн подняла глаза и посмотрела вдаль, за пределы темноты. Город позади неё светился, рассеивая тьму в небе, но высоко над ним висели яркие звёзды. Она откинула голову назад, наблюдая, как дым скручивается, поднимаясь вверх и исчезает. Она всегда любила сидеть на крыше, как будто это гигантское крыльцо и задний двор одновременно. Но теперь, всё о чем она могла думать, это рисунок карандашом в книге и свет от огня, сияющий в паре теплых голубых глаз, и звук глубокого, сердечного смеха. — С тобой всё в порядке? — спросил Эрик. Джейн вздохнула и потёрла ладони. — Не знаю, — призналась она, потом пожала плечами, — я в восторге от того прогресса, которого мы достигли в работе с кубом. Это самая захватывающая вещь, которую я когда-либо видела. Но я… — она откинулась на спину и протянула руки ладонями вверх. — Я как будто жду чего-то. Или, что должна сделать что-то, чего раньше не делала. Или, что я что-то упускаю. Эрик подвинул стул ближе. — Он сказал тебе, что вернётся. Так и будет, — успокоил он девушку. Джейн взглянула в лицо своего друга. Он пристально посмотрел на неё и улыбнулся. Её брови нахмурились. — Он не может, Эрик, — пробормотала она. — Фенрис сказал, что мост сломан, помнишь? — Ах, Фенрис, — сказал Эрик, откинувшись на спину и сложив руки на груди. Джейн опустила голову, чувствуя, что мышцы живота сжимаются, а легкий ветер раздувает её волосы. — Я не знаю, что с ним делать. — Он не ест? — спросил Эрик. — Он не ест ничего! — воскликнула Джейн, сев и хлопнув ладонями по бедрам. — Я в полной растерянности. Я каждый день готовлю три блюда, ставлю на стол, а потом выбрасываю полные тарелки еды, потому что он даже не пробует. Я видела, как он делает несколько глотков воды время от времени, но кроме этого… — она покачала головой и откинулась в кресле. — Я не знаю, что делать. Прошло уже полтора месяца. Как долго он собирается обходиться без еды? — Я слышал, что человек может довольно долго не есть, — сказал Эрик. — Не тогда, когда он травмирован, — возразила Джейн. Она закусила губу. — И не после того, как он истекал кровью. Эрик задумался. — Как ты думаешь, почему он не хочет есть? Джейн помолчала, а затем снова покачала головой. — Не знаю. Сначала я думала, потому что ему слишком больно. Я знаю, что у него травма где-то в груди, но он отказывается идти к доктору, как бешеный, — Джейн сломала ветку и бросила в костер. — Но потом я подумала, что он просто решил перестать есть. Эрик нахмурился, размышляя. — Возможно, это эмоциональная проблема. Джейн взглянула на него. — Возможно. Если Тор не может прибыть сюда, то Фенрис не может вернуться обратно. Он застрял тут. Эрик надолго задумался. — Думаешь, он сдался? Джейн нахмурила брови, глядя на пламя. — Я не знаю. Когда он только прибыл, в нем шла небольшая борьба, и он проявлял интерес, когда мы говорили о кубе или ещё чем-нибудь. Я чувствовала, что он слушает, особенно, когда он говорил что-нибудь раздражающее, чтобы просто напомнить, что он всё ещё здесь. Но с тех пор, как мы говорили об Асгарде… — Джейн взглянула на свои ладони, сжав зубы. — Он не хочет разговаривать. Он буквально не говорит ни слова. Он просто сидит на диване и смотрит в стену. Я спрашивала как у него дела, я говорила, что дам ему, всё, что ему нужно, я подошла и положила на стол книги и настольные игры, и всё, что я могла придумать, чтобы попытаться хоть немного расшевелить его, а он делает вид, что я не существую! — она подняла ещё одну ветку и подержала её в руках. Разочарование жгло её горло. — Намеренно или нет, я не знаю… — она выдохнула, — Но он убивает себя. Я просто хочу знать, что с этим делать. — Ты замечательная девушка, Джейн, — сказал Эрик, — но, возможно, ты относишься к нему как к проблеме, которую нужно решить. Джейн посмотрела на него и нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? Эрик просто усмехнулся, покачал головой и бросил ветку в огонь, оставив её размышлять над этим самостоятельно.***
Шёл дождь. Вода лилась на листья, вычерняла вечернее небо и струйками мчалась по оконным стеклам. Локи сидел боком на диване, откинувшись назад, ноги упирались в подушку подлокотника. Он откинул голову на спинку и сосредоточился на магических плетениях и дыхании, чтобы сохранить сознание. Его ребра всё ещё не срослись. Раньше, он каждый вечер старался стягивать их вместе, но ночью нити становились тонкими и хрупкими, и всё расходилось обратно, поэтому он отказался от усилий. Он просто смотрел в пустой потолок, беспокойный и больной. Тяжесть в его крови становилась сильнее с каждым днем. Он не спал. И он не хотел есть. Он глотал немного воды время от времени, но мысль о том, чтобы жевать что-нибудь, отталкивала его. Кожа холодела, а губы пересыхали. И сегодня он ни разу не встал с дивана. Остальные уходили и возвращались, ходили вокруг него и разговаривали, обсуждали куб и предстоящий метеоритный дождь, каждый день. Он чувствовал, как Эрик бросает на него пристальные взгляды, как Джейн подолгу смотрит на него. Они задавались вопросом, что с ним не так, почему он такой молчаливый. Но он больше не отвечал на их взгляды. Он наблюдал за автомобилями, проезжающими за окнами, за пешеходами, горстками переходящими от одной двери к другой, далекими и беззвучными, прикрытыми стеклом. Локи всё ещё чувствовал далекий, светящийся куб. Струны магии, соединяющие их, беспокойно гудели, напоминая ему о силе, что ждала его на том конце, ждала, как оголенный электрический провод. То, что он знал сейчас — совсем немного — уводило его мысли в сторону. Он знал, что может делать с кубом всё, что он только захочет. Но он не мог этого вынести. Ничего из этого. Было ошибкой, рассказывать Джейн об Асгарде. Изображения, в которые он погружался, были похожи на глотание коктейля из медленно действующих ядов. Он распространялся по его телу как черная река, превращая его внутренности в воду. «Нет, Локи» Его мышцы наливались свинцом, сердце разрывалось, а сам он распадался на куски. Видение золотого города висело в воздухе перед ним, пока гром рычал над его головой, а он методично подсчитывал свои шрамы.***
Я услышал голос, который кричал Бальдр Прекрасный мертв, мертв. И через туманный воздух, Пришло, как скорбный крик От плывущих под солнцем журавлей. Этим вечером, они собрались в лаборатории, чтобы сменить обстановку, после того, как провели целый день изучая куб. Хотя их исследования были, по общему признанию, бесплодными последние два дня. Джейн сидела рядом с Дарси за длинным столом, покрытым звёздными картами. Дарси, свернувшись в кресле, была занята тёмным, детализированным рисунком своей кошки из дома. Перед ней была выложена текущая карта Млечного Пути, которую она помечала серебряным маркером. Тем не менее, они обе слушали Эрика, который держал книгу скандинавской поэзии, и, сейчас, читал им своим глубоким голосом стихотворение Лонгфелло. Я видел бледный труп Мертвого солнца Рожденного в Северном небе, — продолжал Эрик. Взрыв в Нифельхейме Поднял брезентом туман Вокруг себя, когда распространялся. И голос вечно кричал Бальдр Прекрасный мертв, мертв! И угасал в тоскливой ночи В оттенках отчаяния Рука Джейн замерла, она подняла глаза на Эрика. Дарси продолжала рисовать. Эрик взглянул на неё, улыбнулся и продолжил читать. Бальдр прекрасный Бог летнего солнца, Прекраснейший из всех богов! Чело его излучает свет, Руны на его языке, как на мече воина. Всё на земле и в воздухе Было связано магическими заклинаниями Чтобы никогда не причинить ему вред, Даже растения и камни, Все, кроме омелы, Священной омелы! — Омела, — пробормотала Дарси, — это интересно. Джейн надела колпачок на маркер и внимательно слушала Эрика, поставив локти на карту. Ходер, старый, слепой бог Чьи ноги обуты в тишину Пронзил насквозь эту нежную грудь, Острым копьем, подделкой Из омелы! Проклятой омелы! Они положили его в лодку, С лошадью и упряжью, Как на погребальный костер. Один поместил Кольцо на его палец, И шептал ему на ухо. Они запустили горящую лодку, Она поплыла далеко, За туманные моря, До места, где солнце, казалось Тонет под волнами Бальдр больше не вернулся! — Погоди, — остановила Дарси, когда Эрик открыл рот, чтобы продолжить. Он посмотрел на нее. Она нахмурилась и помахала карандашом. — Ты сказал, что парень сделал это будучи слепым? — Да, — кивнул Эрик, а затем указал на строку на странице, — Ходер, старый, слепой бог, чьи ноги обуты в тишину, пронзил насквозь эту нежную грудь, острым копьем, подделкой… — Как он это сделал? — спросила Джейн. — Он же слепой. Эрик закрыл книгу, заложив страницу пальцем. — Это был Локи, — объяснил он. — Он замаскировался и отправился к Фригг, которая наложила заклинание, чтобы защитить Бальдра. Локи узнал от неё, что омела — единственное, что может ранить Бальдра. Затем он сделал из неё копье и отдал его Ходеру. Видите ли, другие боги развлекались тем, что бросали различные вещи в Бальдра, потому что ничто не могло навредить ему. Ходер просто решил присоединиться к веселью. Локи помогал ему целиться, так как он был слепым. И копье вошло Бальдру прямо в грудь. И убило его. — Какого черта? — сказала Дарси, опуская блокнот. — Зачем Локи это сделал? У него были проблемы с этим Бальзамом, или что? — Не думаю, — Эрик пожал плечами. — Я не понимаю, — сказала Джейн, хмурясь. — Локи знал, что он причинит ему вред, убьет его, наверняка, и он всё равно собирался это сделать, и заставить кого-то другого взять на себя вину? — Локи такой, — вздохнул Эрик. — Бог хаоса, безумного озорства, независимо от последствий. Ему нравится находить способы изворачиваться, использовать лазейки, разжигать ссоры, и смеяться в другой комнате, пока люди кричат. — Значит он убил кого-то? — возмутилась Джейн. — В шутку? — Не просто кого-то, — сказал Эрик. — Это был брат Тора. У Джейн вытянулось лицо, рот Дарси распахнулся. — Святое дерьмо, — прошептала она. Джейн внезапно почувствовала тошноту. — Так что же случилось с этим уродом? — продолжила Дарси. — Кто-нибудь узнал, что это сделал он? Что они сделали с ним? — О, да, они поймали его, — кивнул Эрик. — Он пытался сбежать, на некоторое время превратился в рыбу, но да, они его поймали. — И? — надавила Дарси. — Они приковали его на скале, под водопадом из яда, — сказал Эрик. — А его жена должна была стоять перед ним и собирать яд в миску, над его головой, затем разворачиваться и опустошать ее. Но в то время, пока она это делала, яд капал на плечи Локи — это заставляло его дрожать так сильно, что вздрагивала земля. — Хорошо, — сказала Джейн сквозь зубы, смотря в никуда и прижав костяшки пальцев к губам. — Я удивлена, что Тор не избил его, — пробормотала Дарси, снова садясь. — Отправил бы пинком его прямо на Марс. — Он мог бы, я полагаю, — сказал Эрик, — хотя, Локи тоже брат Тора. Повисла длинная пауза. Джейн уставилась на Эрика. — Что за чертова фигня? — воскликнула Дарси. — Что не так с этими людьми? И кто решил, что водопад с ядом — это серьезное наказание? Этого недостаточно! — Нет, — решила Джейн, — если он любит убивать людей ради забавы, он сделает это снова. Один должен был казнить его. — И я так думаю, — согласилась Дарси. — Я имею в виду, эй, чертов урод убил своего брата. — Ты… не понимаешь о чем говоришь. Голос просвистел из угла, скользя по воздуху, как цепи по камням. Джейн резко обернулась, её сердце замерло. Фенрис, сидевший на диване, повернул к ним свое бледное лицо, его зелёные глаза, с темными кругами вокруг них, сократили дистанцию между ними. — Вы жалкие, маленькие смертные, крошечные ничтожества, копошащиеся на примитивной скале, — выплюнул он, губами бледными, как снег, хриплым голосом. — Осуждать принцев, старше вас на тысячи лет, и, исходя из этих суждений из вторых рук — рассказов, написанных сентиментальными поэтами, которые никогда не видели, что происходило, не стоявших в Зале Траура и не наблюдавших, как огонь пылает на длинных волосах принца, — Фенрис скинул ноги с дивана и встал, сжав челюсть. Край плаща скользнул по ногам. Он прижал левую руку к правому боку, но это было рефлекторно. Его суровые глаза поражали их молчанием. — Вы говорите об Асгарде так, как будто знаете его, как будто могли бы понять его глубины и высоты, и людей, которые живут там дольше, чем вы можете себе представить, — он рычал, как волк, его плечи расправились. — Как будто у вас есть хоть малейшее представление о том, как Один выносит вердикт, или, как Фригг пытается защитить своих детей, или, как можно сделать ошибку, если неправильно бросить заклинание, — он остановился и покачнулся, невольно выпрямился ещё сильнее и нахмурил брови. — Что вы знаете о наказаниях и их суровости, о ложных обвинениях? — он оскалился, голос стал громче. — Подумайте, идиоты! Зачем Локи убивать своего брата без причины? И как женщина могла держать на голове широкую чашу, полную яда, так долго и высоко? — он резко жестикулировал правой рукой. — Почему не его второй брат с силой грома в руках? М? Тот, кто жаждет мести, кто хотел бы, чтобы он страдал? — глаза Фенриса мерцали не пролитыми слезами. — Тем более такой женщины никогда не существовало. Всё это был несчастный случай, и, когда они наконец спохватились, Локи спустили со скалы, но до этого, яд почти убил его! — он наклонился и резко поставил стакан с водой на журнальный столик, тот соскользнул и разбился о пол. Джейн вскочила на ноги, её сердце колотилось. Жуткий взгляд Фенриса упал на неё. Его руки дрожали. — Ты ничего не знаешь, — прошипел он, — так и не говори ничего! Дарси отбросила стул и встала, посмотрела на Джейн широко раскрытыми глазами, повернулась и поспешила на выход. Эрик последовал за ней, окликая по имени. Джейн не переставая трястись, поставила стул Дарси на место и выбежала за дверь, прежде чем та успела закрыться. Но прежде, чем поспешить за своими друзьями, она увидела, как Фенрис опустился на диван, сжав руки в кулаки, и закрыл глаза.***
— Он психопат, — заявила Дарси, запихивая разбросанную одежду в свой чемодан. — Совершенно безумный и жестокий. И я не останусь здесь, чтобы увидеть, когда он решит взорваться! — Но, Дарси, ты не можешь уехать! — воскликнула Джейн, перехватив Дарси, когда студентка спешила мимо неё. — Этот куб все изменит! Мы на грани одного из величайших прорывов в научной истории! — Нет, точно не я, — Дарси сделала паузу, указав на неё и на Эрика, который стоял, сгорбившись на кухне. — Вы, ребята. Я была рада помочь, получить дополнительный кредит на учебу, или ещё что-то, но это становится тупостью, — она вытащила ещё один чемодан и начала набивать его вещами. — У меня было плохое предчувствие об этом Фенрисе с тех пор, как ты чуть не сбила его. Он не такой, как Тор. От него жди беды. И я сваливаю. — Дарси… — умоляла Джейн. — Джейн не смотри на меня так, — вздохнула Дарси, встретившись взглядом с подругой. — Если ты когда-нибудь с ним разберёшься, выяснишь в чем дело, или, в конечном итоге, застрелишь его — дай мне знать, и я вернусь. Я больше не могу игнорировать своё чутье, понимаешь? У Джейн опустились руки. Она повернулась к Эрику в поисках помощи, но его тёмный, хмурый взгляд был ей ответом. — Хорошо, — пробормотала девушка, — мы выйдем, чтобы ты смогла упаковать вещи. Дарси посмотрела на неё секунду, потом встала и крепко обняла. Джейн сглотнула. Дарси отстранилась и взяла её за плечи. — У моей мамы в доме есть дополнительная спальня, если ты тоже решишь, что пора бежать. Окей? — Хорошо, — Джейн слабо улыбнулась, а потом отвернулась, чтобы скрыть то, что почти плачет. Она толкнула дверь трейлера и споткнулась о лестницу, услышав, как Эрик следует за ней. Дверь захлопнулась. Джейн остановилась, глубоко вздохнув. Эрик подошел и встал рядом с ней. — С тобой всё в порядке? — спросил он. Девушка посмотрела в сторону лаборатории, на тусклый белый свет, который она видела сквозь окна, и кивнула. Эрик тяжело вздохнул. — Ты не считаешь его сумасшедшим, — пробормотал он. Глаза Джейн заблестели, она обхватила себя руками. — Нет, Эрик, — призналась она, — это было что-то другое.***
Джейн сидела на краю своей кровати, слушая, как ветер бьёт стены её трейлера. Была уже полночь, но она всё ещё оставалась одета. Её мысли зациклились на разбившемся стакане с водой. Около часа назад Эрик отправил её в к себе, у Дарси погас свет — она собиралась уезжать утром. Джейн сидела неподвижно, ожидая, что начнется дождь и усыпит её. Но он всё не начинался. Порывы беспокойного ветра продолжали раскачивать её трейлер. Она нахмурилась и опустила голову. Возможно, ты обращаешься с ним, как с проблемой, которую надо решить. Джейн сжала челюсти, затем схватила куртку и вышла наружу. Ветер встрепенул её волосы, она застегнула куртку до горла, пригнула голову и быстро зашагала к двери в лабораторию. Сделав глубокий вдох, она отперла её, засунула ключи обратно в карман, осторожно открыла дверь и вошла внутрь. Джейн подняла голову и остановилась. Фенрис, как всегда, сидел в изгибе дивана, освещённый тусклым светом с кухни. Он откинулся назад, левая рука в обычном месте, на груди. С другой стороны, он держал на колене открытую книгу — это была книга скандинавской мифологии, которую Эрик взял в библиотеке. Он смотрел в западную стеклянную стену, и слезы текли по его лицу. Джейн затаила дыхание. Его лицо было бледным и отсутствующим, но хрустальные капли струились от блестящих глаз по щекам, мочили его длинные ресницы, и стекали по шее. Она почти не могла различить ясность его глаз — они были похожи на бассейны из изумруда и серебра. Джейн смотрела, как две-три тяжелые слезинки упали с подбородка и ударились о бронзовую пластину его доспеха, разбивая пыль и блестя на свету. Девушка сместилась на дюйм ближе. Битое стекло хрустнуло под ногой. Она поморщилась. Фенрис прочистил горло и поднял дрожащую левую руку к лицу. Его бледные пальцы вытерли слезы, но когда рука опустилась, его глаза всё ещё блестели. Он отвернулся от неё и сжал книгу. Закусив губу, Джейн выпрямилась и шагнула вперед, решив притвориться, будто ничего не видела. Она наблюдала за ним краем глаза, но он не повернулся к ней. Джейн прошла на кухню, включила печку, затем открыла шкаф, достала чайник и начала наполнять его водой. Она вздохнула, стараясь оставаться спокойной и непринужденной, пока лилась вода. Затем ей пришла в голову мысль, и девушка сделала ещё один глубокий вдох. Тихо, она начала напевать мелодию, которая очень давно была любимой у её матери. Джейн вспомнила, как та напевала её, когда работала на кухне. Много лет спустя, она узнала, что это была мелодия старого гимна — «Ближе к тебе, мой Бог» — Джейн всегда находила её успокаивающей. Это напоминало ей о доме. Её голос был намного слабее, чем у матери, но она не делала упор на громкость и пыталась сохранить песню мягкой и легкой. Девушка поставила чайник на огонь, вытащила пачку чая Инглиш Брекфэст, затем достала из другого шкафчика заварник и ситечко. Пока она ждала, что вода закипит, нашла сахар и достала сливки из холодильника. Когда чайник свистнул, она положила чай в чайник и залила горячей водой. Затем, взяла маленький поднос, поставила на него заварник, две чашки с блюдцами, сливки и сахар, и отнесла его к журнальному столику около Фенриса. Он не смотрел на неё. Она поставила поднос, среди груды книг, затем мысленно подбодрив себя, подошла и села на диван рядом с ним. Джейн оставила между ними расстояние, села по-турецки, вздохнула и пододвинула поднос с чаем. — Мои родители получили этот сервиз в качестве свадебного подарка. В нем есть ещё четыре чашки, — сказала Джейн. — Маме он особенно нравился, потому что он чисто белый, она считала, что это «элегантно», — она улыбнулась. — После того, как она умерла, мой отец решил, что это слишком шикарно, поэтому мы всегда держали его в шкафу. — Джейн сняла крышку с сахарницы и положила три ложки сахара в свою чашку, затем во вторую. — Мой отец погиб в автокатастрофе, когда мне было семнадцать. Мы были в Швеции, он преподавал в университете. Я тогда очень устала и рано легла спать. Когда он… когда это случилось, нам домой звонили из больницы, и Эрик тоже, много раз, но я всё проспала. Когда я проснулась… — Джейн дернула плечом и взяла сливки, — его не было уже пять часов. Она рискнула взглянуть на Фенриса. Он смотрел на неё так, как будто никогда не видел раньше. Его сверкающие изумрудные глаза проникали в неё, наблюдая, захватывая. Его брови хмурились. Он слушал. Джейн улыбнулась ему. Его глаза моргнули, и он сглотнул. Она отвернулась, взяла заварник и разлила чай. — Поэтому у меня проблемы со сном. Но, именно поэтому я решила использовать этот чайный набор. Иногда, когда я прихожу сюда и пью чай, мне кажется будто он рядом. Я чувствую себя немного лучше, — она размешала сахар в обеих чашках, налила сливки, потом взяла чашку с блюдцем и протянула ему, не поднимая глаз. Прошла секунда. Затем она почувствовала, как осторожные руки забрали чашку, мягкие пальцы коснулись ее. Как только она уверилась, что он не уронит, девушка отпустила и взяла свой чай, подняла к губам, сделала глоток, позволяя горячей жидкости скользнуть по горлу. — На самом деле, — сказала она, кивнув головой в сторону вещей на столе, — многие из этих книг тоже принадлежали моей маме. Папа читал не много, только если это были не астрономические журналы. А мама была большим любителем почитать. Любила старые истории, — Джейн поставила чашку и вытащила одну книгу из середины стопки. У книги была потертая зеленая обложка с золотым. — Братство кольца, — сказала она, проводя пальцем по корешку. — Ха… я думаю… ну, если я правильно помню, начало у неё довольно забавное, — она открыла книгу и положила на колени, перелистнула вводные страницы и ухмыльнулась. — Да, вот оно. Касается хоббитов, — девушка прочистила горло и начала читать. — Эта книга в значительной степени связана с хоббитами, из неё читатель может узнать очень много об их характере и немного об истории. Дополнительная информация также содержится в подборке из уже опубликованной Красной книги Вестмарха под названием «Хоббит». Эта история была взята из более ранних глав Красной книги, написанной самим Бильбо, первым хоббитом, прославившемся в мире… И, затем, краем глаза, она увидела, как Фенрис сделал глоток чая. Джейн чуть не запнулась, но быстро продолжила читать, как будто ничего не заметила. -… и назвал он ее «Туда и обратно», поскольку в ней рассказывается о его путешествии на Восток и о его возвращении. Это приключение, в которое вовлечены все хоббиты, Великие события того периода, которые связаны… Она продолжала читать вслух, пытаясь подражать голосам Бильбо и Гэндальфа, и других персонажей, старалась не смеяться над собой и не спотыкаться от нервозности. Наконец, она нашла удобный ритм, потерявшись в истории так, что её чай стал холодным. Дорога уходит всё вперёд и вперёд От двери, где она началась. Далеко вперед ушла дорога, Пусть идет по ней, кто может! Иду по ней с нетерпением, Пока она не сольется с другой широкой тропой, Где встречаются множество путей. А куда они ведут, я не знаю. Джейн замолчала и осмелилась посмотреть направо. Фенрис откинул голову на диван, его глаза были закрыты. Чашка стояла на столе. Он дышал глубоко и размеренно. Он спал. Осторожно, Джейн закрыла книгу и положила её на стол. Пытаясь не шуметь, она встала, взяла голубое флисовое одеяло, развернула его и накинула на Фенриса. Когда она укрывала его плечи, надеясь, что он не проснется, девушка на мгновение посмотрела в его неподвижное, бледное лицо. Линии между бровей разгладились, рот смягчился, а уголке глаза всё ещё блестела слеза. Джейн отодвинулась, продолжая наблюдать за ним, а потом направилась к своему трейлеру, сделав в голове пометку, что утром, первым делом, нужно убрать разбитое стекло.