***
Смерчи, улыбаясь, направлялись на выход из больницы. Настроение у всех, и у Умы в том числе, было хорошее, пусть и слегка горчило от того, что внеплановый отпуск завершился. Теперь всё начнется заново: операции, стрельба, не дай бог ранения. Но сейчас об этом не думали, сейчас весело смеялись, вспоминая то, что успели прочитать за это время. — Нет, Ионов, червяков ты будешь есть сам! — смеялась Мура. — Кто бы говорил… — передразнил ее Вася, затем ехидно добавил, — Ионова! — Серег, ты Кота только к себе не зови пиво пить, а то мало ли… — похлопав Кота по спине, усмехнулся Бизон. — Да я вас сам теперь боюсь… — в том же тоне продолжил Вася, — но ничего, у меня Женька есть, она за меня отомстит, да, Жень? — Размечтался… — мечтательно протянула Мурашова и хмыкнула. — Пусть Зая за тебя мстит, ты ее любимчик. — Вот-вот, на наших могилах вообще ламбаду танцевали! — наигранно надулась Леся. И всем казалось, что сейчас оставшиеся в отделении бабульки перекрестились, что «бесы» наконец их покинули, вроде как не совершив ни единого жертвоприношения. Именно так отчиталась одна из бабулек перед остальными, сказав, что каждый день делала обход по палатам и пересчитывала всех. Никто не пропал. Вроде бы… И вот всё закончилось. Дальше всё будет, как было, точнее нет, не как было. Как было уже точно не будет. Да хотя бы потому, что Кот все-таки свел Пригова со своей мамой, из-за чего не избежал смешков Бизона, мол, точно в кап-леях засиделся. Да и теперь к свадьбе готовиться надо было. И не к одной! И не факт, что даже к двум. Ума с Бизоном с утра как-то странно переглядывались. Багира шепнула об этом Бате. Мура тоже приметила это и сделала пометку в голове: «А не вместе ль платья будем выбирать?». Первым из больницы вышел Физик. На крыльце уже стояла Вера. Харитонова широко улыбнулась, увидев Мыцика. Приобняла его, а Серега шепнул ей на ухо: «Давай отойдем». Остальные замешкались где-то в здании, поэтому Физик решил не терять времени даром, тем более поговорить им точно есть о чем. По телефону он не говорил об этом, в СМС тоже не обмолвился. Не тот разговор, а сейчас, ему казалось, самое то. Серега и Вера отошли поодаль от крыльца больницы. Скоро на улице появились и остальные Смерчи. Ума все еще подначивала будущих Ионовых, мол, наконец-то «кошаки» перебесились. Кот и Мура непонимающе переглянулись и уставились на Уманову, а Бизон, хихикнув, продолжил за Лесю: «А что вас удивляет? Что вы перебесились или что вы Кошаки?». — Вообще-то всё! — в один голос выпалили Вася и Женя и рассмеялись. Оглянувшись по сторонам, они было потеряли Физика, но, немного приглядевшись и заглянув за угол больницы, увидели Серегу и Веру целующимися и не обращающими ни на кого внимания. Мура, улыбаясь, вздохнула и подумала: «Уже три свадьбы. И это только начало!». Мыцик, видимо, заметив друзей, махнул им рукой, мол, нечего глазеть, сейчас придем. А Бизон закрыл Лесе глаза рукой, аргументировав: «Маленькая еще на такое смотреть!». Ума же, попытавшись оторвать его ладонь от своих глаз, сказала, что она ему еще покажет, какая она маленькая. Вывернув из-за угла, выполнив просьбу Сереги, Кот, посмотрев вперед, сказал лишь одно слово: «Мама…». И правда, к ним навстречу шла Надежда Викторовна, за которой следовал Владимир Викторович. Бизон опять подоткнул Кота, ткнув пальцем в плечо. Как раз туда, где на форме крепятся погоны. Ионова принялась обнимать сначала сына, затем Муру, а потом и с остальными ребятами обнялась. Батя что-то шепнул Пригову, на что Владимир Викторович лишь сказал: «Иди ты, Михалыч!». Но когда Надежда Викторовна обратилась к нему с вопросом, что случилось, он лишь усмехнулся и отмахнулся, но при этом опустил взгляд вниз. Только мама заметила, что не хватает одного из коллег сына, как он практически тут же, не успел Кот объяснить ей, что он занимается сейчас весьма важным делом, появился, о чем-то все еще переговариваясь с Верой; по мере приближения Харитонова немного покраснела и смутилась. А Надежда Викторовна показала Владимиру Викторовичу, вот, мол, смотри, я была права! — Значит так, раз все в сборе, то я, — начала Надежда Викторовна, — приглашаю вас всех — и тебя, Вова, — сегодня к нам, да, сын? — Да? — переспросил Кот, но тут же поймал на себе взгляд мамы. — Ну да. — А пока вольно! — усмехнулась мама, затем шепнула Пригову: «Правильно же, Вова?». Он кивнул. — Я подвезу, — вызвался генерал-майор, кивнув Ионовой на свою машину. Следом за Надеждой Викторовной туда направились и неприглашенные, но посчитавшие, что это относится и к ним Кот и Мура. Мама постоянно о чем-то их спрашивала, чаще Женю, а та охотно делилась с будущей свекровью тем, о чем она ее спрашивала. За время, пока они дошли до машины, Вася успел схлопотать два щелбана и испугаться того, что его будет ждать, когда Мурашова станет Ионовой… Ему не жить… Бизон предложил проводить Уму. Перед его глазами так и стояло ее бледное лицо, когда он нашел ее тогда в комнате отдыха. Так что, для собственного спокойствия, он считал, нужно было довести ее до места назначения и со спокойной душой идти к себе. А вечером еще торжество… Бате и Багире было по пути. Уже никто не видел, как они ушли: Ваня положил руку на плечи Риты. И только Надежда Викторовна приметила, что неспроста это, ох неспроста. Вера и Физик поехали на машине Харитоновой. И Вере мама тоже сказала, чтоб обязательно приходила вечером. И при этом еще раз подметила, что не ошиблась. И только когда она проводила всех взглядом и когда из машины послышался голос Васи: «Мам, ты скоро?» — она села на переднее сидение, оглянулась назад, где сидели сын с невестой, и улыбнулась, сказав: «Вова, поехали». А перед этим Кот словил взгляд Пригова, прочитав в нем сразу и «на что ты меня подписал», и «ох, Ионов, держись теперь!». Кот сглотнул, но вида не подал. Не успела машина отъехать, как Надежда Викторовна начала: «Значит, свадьбу будем играть…»; Вася и Женя, вздохнув, переглянулись, но улыбнулись.***
Девочка лет тринадцати сидела на диване, копаясь в телефоне и смотря фотографии с любимыми парочками, пытаясь вдохновиться на очередной, как она считала, шедевр. Последний закончила вчера, а сегодня, как ни странно, идей не было, хотя этим она никогда не страдала. Всегда умудрялась найти на задворках сознания новую гениальную идею и тут же воплотить ее в жизнь, не обращая внимания на такие формальности как орфография и пунктуация. Да и вообще, кому какая разница, как написано, важно ведь что написано! А написаны были, по ее мнению, гениальные работы, достойные награды и признания. Но сегодня, как назло, не везло на прекрасные мысли. — О! — она было вскрикнула, но тут же поникла — червяков они уже ели. — Ага-а! — повторилось через несколько минут, но снова мимо — яд Уме она уже подсыпала. В дверь позвонили и ничего не подозревающая и поникшая авторша пошла открывать. Девочка распаковывала врученную ей почтальоном посылку. Сначала фыркнула, достав оттуда орфографический словарь, и подумала, что это ничто иное как происки завистливых одноклассников. Но когда она посмотрела дальше, то увидела запакованную в герметичные пластиковые контейнеры еду — кусочки пирога и торта, суп, пюре с котлетой. Зая фыркнула и, наконец, достала до самого дна коробки, где лежал конверт. Взяла его и, открыв, вынула свернутый листок. Принялась читать. «Пишет тебе группа «Смерч», — глаза неожиданно полезли на лоб, а самооценка, и так завышенная, взлетела до небес, — прочитавшая твои шедевры. Итак, мы бы хотели оставить пару пожеланий. «Изучи эту толстую книгу, пожалуйста, вдоль и поперек!» — и ниже приписка «Бизон». «Желаем всем сердцем, чтоб ты окончательно перешла на гет!» — писали Кот и Физик. А Ума, припоминая свою кончину, добавила: «Люби своих друзей!», и эта мысль была продолжена Батей и Багирой: «И семью!». И в конце была приписка от Кота и Муры, которую они настрочили уже практически в последний момент: «И не заставляй никого есть червяков!». С наилучшими пожеланиями, группа «Смерч». Зая завизжала и, размахивая листочком, окрыленная вдохновением и новой идеей о бездомной Муре и принце Коте, побежала воплощать новый шедевр в жизнь с криком: «Меня даже Смерчи читают! Надо побольше про них писать!».