Начало июня 1817 г.
Дожди и реки были их слугами. И северный ветер, и южный, и все прочие существовали только для того, чтобы исполнять их желания… Дуб может быть дружественным и оказать помощь в борьбе против врагов, если знает, что твое дело правое…
С. Кларк. Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
За более чем триста лет многим стало казаться, что магия – не более чем старые сказки, выдумки, легенды, дивные истории, порожденные богатой фантазией наших предков, которым место лишь на пыльных полках, среди вычурных фолиантов, да старинных предметов быта, что переходят из поколение в поколение. Инспектор Трент не считал себя собирателем древностей или музейным экспонатом, но порученное ему дело и без подозрений на магию, приобрело настолько необычный оборот, что он никак не мог собраться с мыслями, разбегавшимися как тараканы, захваченные врасплох лучами солнечного света. Приближаться к трупу он не спешил. Хотя видимых причин для смерти на первый взгляд различить было невозможно. Хозяйка дома просто лежала в своей комнате без движения. Наконец, вспомнив об инструкции, он решил тотчас же послать за лекарем, который бы смог определить причину смерти, а тем временем, начать сразу с установления местонахождения подозреваемых. - Итак, кто видел сегодня миссис Эшби? – собрав в гостиной гостей и слуг, толпившихся в стороне, инспектор позволил себе приступить к опросу. - Все видели. За чаем, - уточнил мистер Альберт. - А после? - Она сказала, что ей нужно распорядиться насчет каких-то хозяйственных вопросов и ушла. И все, - закончила тихо миссис Хоуп и закрыла лицо платком. Инспектор вопросительно оглядел присутствующих, но никто даже не шелохнулся. - Надоели мы ей, инспектор. Вот и ушла сама – насовсем, – добавил мистер Хоуп. - Это решит врач, - отозвался инспектор. - Кто-нибудь из вас выходил из гостиной? - Нет, - Эмма решительно поднялась и подошла к окну. – Никто из нас не выходил, но, быть может, кто-то входил в дом? - Сударыня, я уже слышал о той молодой леди! Но почему же, ее никто кроме вас не видит? - Отчего же? Может, вы скажете, мистер Альберт? - Я? Но я ничего об этом не знаю, - растерянно произнес молодой человек. – Я никого не видел… - Да, почему бы вам не рассказать инспектору, если вам, в самом деле, известно то, о чем мы ещё не знаем? - вдруг поддержал леди Поул мистер Хоуп. Инспектор поморщился. - Мистер Альберт, вам лучше сообщить, если вы видели что-то необычное, - вставил сержант, но заметив нахмурившийся от неудовольствия, взгляд инспектора добавил. - Или кого-то постороннего. Дело-то серьезное. - Никого постороннего я не видел, - он вдруг побледнел и скосил глаза на Хоупа, но тот лишь презрительно скривился и отвернулся. Но тут подал голос дворецкий: - Вы позволите? – обратился он к молодому хозяину. – Кажется, я видел, в то время как все в гостиной пили чай, в покои миссис Эшби заходил мистер Эшби. - Так что же вы молчали до сих пор! – вскричал инспектор. - Он же её супруг, - удивился дворецкий. - Значит, он все-таки жив? – в нетерпении не удержался сержант. - О, нет, сэр. Теперь только призрак.***
Быстро опросив слуг, инспектор так и не добился ничего проливающего свет на последние события. Поручив сержанту самому беседовать с обитателями дома и запретив заходить в комнату миссис Эшби до приезда лекаря, он сам почувствовал такую слабость, что заперся в отведенной для него комнате и лег на кровать. Он давно уже боялся, что скитаясь под этим проклятым проливным дождем в холодном экипаже, совсем простынет, что, очевидно, и произошло. А может быть это не простуда, а это дело его так подкосило? Надо бы самому лекарю показаться – всё равно миссис Эшби уже не поможешь. Инспектор повернулся на другой бок. Одно хорошо – удобный предлог не выходить пока из комнаты. Он с наслаждением зевнул, предвкушая сон, в котором не будет ни трупа, ни его задания… Но надеждам его не суждено было сбыться. В дверь постучали. В первое мгновение, соскочив с кровати, он решил не открывать и, вооружившись зонтиком на всякий случай, стал ждать, что будет дальше. В дверь постучали вновь. Но, вряд ли призрак стал бы стучать, наконец, сообразил инспектор и, не выпуская, однако из рук зонтик, направленный остриём на входящего, открыл дверь. За ней, к его большому облегчению, оказался сержант Джойс. Отбросив зонт, инспектор сделал ему знак войти и захлопнул дверь. Доложив о проделанной работе, сержант ждал новых заданий по поиску призрака. Инспектор только вздохнул, оглядывая сержанта. Но желания Джойса поймать преступника – призрака или нет, но так или иначе связанного с магией, перекликались с его собственной задачей, поэтому он решил дать ему особые указания. - Сержант, подумайте, кто из присутствующих имеет репутацию человека, так или иначе связанного с магией? - Вы имеете ввиду леди Поул? - Да, сержант. Будьте внимательны и особенно приглядитесь к её светлости. - Но, сэр, она приехала сюда, когда приведение уже объявилось здесь. Вы же сами так говорили, - сержант почесал затылок. - Сержант, вспомните о драгоценностях! - Но, сэр, зачем ей это? Ведь, она, кажется, богата. - Но может ли она этим распоряжаться? Ведь у неё есть муж. Кроме того, быть может, она не совсем здорова? Сержант, леди, от которой поступили сведения о приведении в доме, сама просила наше начальство присмотреться к душевному состоянию леди Поул, а уж ей-то лучше знать. - Но почему? - Она - её мать. И вообще, сержант, хватит пререкаться! Идите, делайте, что я говорю. Вы же хотели увидеть магию? Пока её светлость – единственная, кто как никто другой связан с ней – она жива благодаря магии. Не зря же нас сюда послали. Это дело не так просто, как кажется. Если бы это была банальная кража, мы могли бы сейчас сидеть дома. Сверху знают лучше. Идите и не возвращайтесь, пока не обнаружите что-нибудь странное с участием леди Поул! – подталкивая сержанта к выходу, инспектор уже был готов захлопнуть за ним дверь и улечься обратно. - Да, и сообщите, когда приедет лекарь. А, если вдруг увидите призрака… - Позвать вас? - Да… Конечно, но я хотел сказать, будьте наготове и действуйте по инструкции. Я на вас рассчитываю. Помните, что мы должны не только констатировать факт или сохранить порядок, но и найти преступника – теперь это наша прямая обязанность! - Но как… - Любыми способами. То есть, конечно, если они не запрещены правилами! А теперь ступайте!***
Не терявшая надежду найти доказательства своих слов и понять, что здесь вообще происходит, Эмма, после того, как ничего не добилась от заплаканной миссис Хоуп, решила прямо поговорить с мистером Альбертом о том, что видела его вместе с девушкой в саду. Но молодой человек продолжал хранить упорное молчание. Однако, несмотря на нежелание обсуждать этот вопрос, ему, словно хотелось с кем-то поговорить. Казалось, что он был слишком расстроен смертью своей тёти. И то, что он не решался сказать инспектору или даже своей сестре, легко вышло наружу абсолютно постороннему лицу: - Это ужасно! Мне кажется, что это я виноват в её смерти. - Почему же? – мягко поинтересовалась Эмма, ожидая продолжения и потому опасаясь слишком давить на молодого наследника. – Мы все можем сказать, что недосмотрели… - Вы ничего не знаете! Призрак не настоящий. Это один из слуг мистера Хоупа. Да, не отрицаю, я питал, как и все мы тут, надежды, что призрак дядюшки как-то поможет нам получить желаемое – тетушка стала до крайности скупа и не верила в его смерть! Я не мог получить наследство, Хоупам она тоже не соглашалась дать деньги на какое-то новое предприятие. Но это было лишь пару раз и точно не сегодня. Больше мы ничего не делали, по крайней мере, лично я! – вскричал мистер Альберт. - Может быть, вы думаете о нас плохо, но желать тете смерти – это уж, извините, можете даже не верить, но ни у кого и в мыслях не было! После того, как она упала в обморок в прошлый раз, мы прекратили всё. Это оказалось слишком тяжело для неё. - Значит, это не вашего призрака видел дворецкий? - Нет. - И не ваша затея с кражей драгоценностей? - Конечно, нет! То есть, я хотел сказать, что ничего об этом не знаю. Хотя сестра и подозревает мужа, но не думаю, что он опустился до этого. Его всегда привлекают большие деньги, на такое он бы не стал тратить время. Я бы и сам желал знать, что здесь творится! - А на самом деле ваш дядя сейчас?.. - Я не знаю, где он. Может быть, он и в самом деле стал призраком, а может… В дверях в это время послышался какой-то шум, будто шелест тяжелого платья. Леди Поул, стоявшая лицом к двери лишь тихо произнесла: - Ну что ж, если ваш дядя призрак, теперь он не одинок. - Что? – мистер Альберт резко развернулся, едва подавив крик. В комнате стояла миссис Эшби. Однако то, что могло бы быть принято за приведение, оказалось из плоти и крови.***
На вопрос, что же произошло, миссис Эшби хранила упорное молчание, лишь единожды нарушив его, обронив резкое замечание в адрес горячо любимого супруга. Казалось, что отношение к нему резко поменялось. Однако жажда увидеть его призрак, существование которого она уже не отрицала при посторонних, усилилась и теперь хозяйка дома сама бродила по коридорам как неприкаянное приведение, ощупывая взглядом каждый укромный уголок. Даже попытки племянника признаться в содеянном ни к чему не привели – она не хотела даже слышать об этом. Когда леди Поул обратилась к ней, намереваясь узнать что-то недоступное другим, опираясь на прошлое расположение к ней хозяйки, миссис Эшби тут же сухо и отстраненно ответила: «Это чисто семейное дело» и отправилась в свой обычный обход. От вопросов инспектора миссис Эшби и вовсе отмахивалась, как от надоедливой мухи, чуть было прямо, не выразив надежду об отъезде задержавшихся незваных гостей в лице неких двух джентльменов. Недовольство хозяйки дома за обедом так и сыпалось на присутствующих в виде резких замечаний по поводу опоздания к столу или критических отзывов о погоде. А слуги и вовсе оказались все как один нерасторопны. Лишь в случае с вошедшей что-то сообщить по поводу проделанной работы миссис Пегг и задевшей дрожащей рукой кувшин с соусом, миссис Эшби бросила на провинившуюся скорее удивленный, чем раздосадованный взгляд: - Да, что с вами, милочка? По всей видимости, раньше таких оплошностей за миссис Пегг не водилось. Но, когда хозяйка с утра умирает, а к вечеру вовсю командует слугами, можно ли тут удивляться волнению горничной? Однако что-то в поведении миссис Пегг, ещё со вчерашнего дня Эмме и в самом деле показалось странным. Она явно была чем-то огорчена и взволнована ещё до того, как сообщила о смерти миссис Эшби. Возможно, вечером, когда она, как обычно, зайдет к ней, она сможет её расспросить. Во время вечерней трапезы приехал лекарь – седой старичок в потрепанном плаще, вызванный из Лондона. Тяжелый взгляд миссис Эшби, казалось, накрепко пригвоздил его к месту. Лишь, когда инспектор слабым голосом заявил, что у него, скорее всего, простуда, и врач ему очень нужен, прибывший, до этого застывший, словно мраморное изваяние, изображавшее, то ли комическую, то ли трагическую фигуру, в изумлении приглядываясь издалека к хозяйке дома, сделал шаг, но при этом случайно выронил свою сумку. Громкий звук разбившихся стеклянных склянок, которыми был, очевидно, наполнен его саквояж, ознаменовал конец ужина. На этом все стали расходится. Ожидавшая появления миссис Пегг, Эмма покинула гостиную одной из первых. Взяв в руки книгу, она села у себя в комнате и принялась ждать. Читать её не хотелось, она медленно листала страницы, хотя думала совсем о другом. Но вот часы уже пробили одиннадцать, а горничная так и не появилась. Вряд ли она может позволить себе первый сон (10). Решив, что на её призыв может явиться не та, которую она ожидала, Эмма решила сама найти её – быть может, миссис Пегг ещё чем-то занята в доме, раз не пришла к ней? Спускаясь по извилистой, чуть ли не винтовой лестнице в гостиную, она уже сверху, перегнувшись через перила, заметила, что там кто-то есть и приостановилась, не желая выдать своё присутствие до того, как поймет кто там. Выглянув, насколько это было возможно, она обнаружила, что её повезло – миссис Пегг в белой накидке, словно привидение, медленно двигалась у столика рядом с камином, по всей видимости, что-то раскладывая на нём. Леди Поул поспешила вниз, но тут раздавшийся скрип одной из половиц, очевидно, заставил миссис Пегг также поторопиться. Эмма услышала только, как хлопнула дверь в гостиной, ведущая в коридор на первом этаже. Подойдя к столу, она увидела кольца, небольшую брошь с камнями, а рядом цепочку с медальоном, переливающиеся в свете свечей каким-то неестественно-мертвым сиянием. Но рассмотреть драгоценности получше Эмме так и не удалось. За её спиной на лестнице послышались быстрые шаги. Она оглянулась. Но повторить подвиг миссис Пегг, даже если бы она и захотела, ей бы уже не хватило времени. На последней ступеньке, потирая руки, не скрывая своего удовольствия, стоял сержант Джойс.***
По холодному и темному коридору со свечой в руках, подгоняемый, хоть и слабым, но пронизывающим дуновением гулявшего по особняку ветра, брёл инспектор Трент. Памятуя о советах врача, он был закутан в свою серую шинель, хотя и прямо на длинную рубаху, предназначенную для сна. На голове его красовался ночной колпак. Ворочаясь из стороны в сторону в кровати, он никак не мог уснуть. Когда оказалось, что миссис Эшби жива, ему вдруг показалось, что все его страхи беспочвенны. Очевидно, здесь ничего и не происходит – перепуганная крепким сном хозяйки горничная, обычная кража, взбалмошная и забывчивая пожилая леди, племянники, которые никак не дождутся её смерти, при этом возможно, кто-то из них даже разыгрывает свои шутки. Вот что только делать с его заданием? Как быть с леди Поул? Её якобы видения какой-то девушки, но больше ничего существенного… Двигаясь вдоль стены, инспектор искоса поглядывал на портреты высокочтимых джентльменов и суровых леди, подобно хозяйке дома, что так нелюбезно отвечала сегодня на его вопросы. Вот бы спросить у них, происходит ли здесь на самом деле что-то необычное? Может быть, они окажутся более разговорчивыми? Подняв свечу повыше, чтобы рассмотреть еще один очередной портрет, инспектору вдруг показалось, будто одна из особ, висевших рядом на другой картине в окружении своры собак, видимо, принимавших вместе с хозяином участие в охоте, повернула голову вслед за ним, словно оглядывая его со всех сторон, как какую-то особую дичь. Инспектор быстро обернулся. И тут возникло оно. Инспектор почувствовал, как у него подгибаются колени. При этом он не может сделать и шагу, чтобы сдвинуться с места или даже упасть на пол. Он словно дерево врос в него. И подобно дереву онемел, не в силах справиться с липким чувством страха, закопошившимся в особенности на его спине, с которой вмиг полился холодный пот. Фигура в белом плавно двигалась к нему навстречу. Нет! Скорее, не двигалась, она, будто рота вражеских солдат угрожающе надвигалась на инспектора медленным, но при этом строевым шагом. Рука инспектора задрожала. Свеча выскользнула из нее, глухо ударившись вместе с серебряным подсвечником о пол. Свет померк, но при этом в кромешной тьме раздался знакомый голос: - Сэр, это я! Сейчас я зажгу… - Не подходи ко мне! – наконец смог выкрикнуть инспектор, в ужасе выставив вперед руки. - Сэр, это же я, сержант! Прямо перед инспектором в загоревшемся свете свечи возникла голова сержанта Джойса, выбравшаяся из-под белого покрывала. - Это что ещё за шутки… - едва смог вымолвить ослабевший от пережитого инспектор. - Но сэр, вы же сами сказали, что наше дело искать преступника любыми не запрещенными способами. Вора я уже почти нашел, там нет ничего необычного. А вот приведение мне ещё не доводилось видеть. - И для этого нужно было самому им стать? - А вдруг бы оно себя выдало, увидев другое приведение? - Сержант, вряд ли вы подходите на эту роль! - Но вы же поверили? Инспектор уже был готов оспорить это нелестное замечание, но вдруг новое видение показалось в конце коридора. - А это, что? Ваш сообщник? - Сообщник? – удивился сержант. – Нет, я один. Обернувшись и заметив видение, сержант, к удивлению инспектора, изобразил на своем лице нечто вроде волнения. Не успев сделать насмешливое замечание и послать бойца в атаку, инспектор обнаружил, как сержант уже стоит за его спиной, оттягивая его шинель на себя, будто намереваясь скрыться под ней вместе с ним. Этого инспектор стерпеть не мог. Но так как новая странная фигура была уже близко, и не желая, чтобы страх успел взять контроль над ним, он, ни слова не говоря, вырвавшись из рук сержанта, бросился бежать по темному коридору в противоположном от фигуры направлении. Оглянувшись только в самом конце, он увидел лишь слабый огонек свечи. Ни фигуры, ни сержанта больше не было, будто все они были лишь сном.***
После встречи с сержантом, Эмма поднялась к себе. Ей надо было подумать. Неужели она так ошиблась в казавшейся ей честной и добропорядочной служанке? Интуиция говорила ей, что нет. Но, может ли это быть больше, чем интуиция? Ей подумалось вдруг, что всё это как будто всё часть какого-то постороннего воздействия, оказываемого на живущих в этом доме. Ясно было только одно, что для сержанта она теперь – главная обвиняемая. Однако не это по-настоящему занимало все её мысли. Главным были воспоминания о той загадочной девушке, которую она видела два раза, какой-то неестественной ауре, которая от нее шла. Думая об этом все больше и больше, Эмма уже утвердилась во мнении, что на пороге комнаты миссис Эшби её остановила именно та девушка. При этом каким-то волшебным путем. Но кто она и чего хочет? И есть ли связь между действиями миссис Пегг, этой девушки, да, и ещё этой якобы смертью миссис Эшби?.. Пытаться снова уснуть – бесполезное занятие. Все равно она так и не раздевалась ещё. Выскользнув вновь из комнаты, Эмма неспешно двинулась вдоль коридора. Внимание её привлёк мелькнувший где-то в дальнем конце отсвет огня. Пойдя по направлению к свету, она вскоре заметила, что он движется вперед, все больше удаляясь от неё. Коридор медленно, но верно погружался во мрак. Она прибавила шаг, стараясь не упустить ночного бродягу. Кто-то двигался впереди со свечой, медленно отправляя вновь вслед за собой в темноту и картины в золоченых рамах, и гобелены, и возможную разгадку. Эмма старалась не отставать. Но вдруг, после нового поворота коридора, свет вдруг померк. Она услышала какие-то голоса. Не желая, чтобы её заметили, и, пытаясь в тоже время разглядеть участников ночного похода, она спряталась в нише, изредка выглядывая из неё. Но вдруг прямо рядом с ней проплыла новая тень. Не издавая ни звука, она повернула на вновь возникший поток света. Эмма, в очередной раз, выглянув из своего укрытия, наконец, разглядела: лицо сержанта, белее, чем надетая на него белая накидка, и идущую прямо на него еще одну фигуру в почти таком же облачении. Быстро сорвавшись с места и резко схватив его край, она открыла взору тайну этого привидения. Под накидкой оказалась никто иной, как миссис Пегг. Обнаружив, что её лицо больше не скрыто, она бросилась мимо Эммы в обратном направлении. Эмма, как и сержант, поспешили за ней.***
Хотя сержант и рассказал о виденных им в гостиной вещах, включая присутствие леди Поул, для обвинения в краже у инспектора не было ни достаточных оснований, ни определенного рода смелости в обвинении лиц такого круга, ни серьезных намерений, ведь ему все-таки поручалось лишь присмотреться к душевному состоянию леди Поул. Кроме того украшения были возвращены, что, несомненно, в глазах полицейского выглядело как опасения преступника, кто бы он ни был, действий полиции, которая может всего дознаться. Однако действия горничной, притворяющейся привидением и пойманной с помощью сержанта и леди Поул, оказавшейся вновь в центре происходящих событий, что, конечно, хоть и настораживало, но, тем не менее, сыграло на пользу дела, были весьма странными. Хотя они и вряд ли находились в компетенции инспектора, но для того, чтобы предъявить начальству хоть что-то, сыграли, несомненно, неоценимую роль. Запретив горничной выходить из своей комнаты и поставив сторожить сержанта, инспектор, после разговора с миссис Эшби намеревался, наконец, покинуть этот дом, предъявив миссис Пегг обвинение в попытках использовать магию в преступных целях. Хотя это было не совсем так, но ничего более подходящего он пока не придумал…***
Эмма не стала говорить инспектору о том, что видела миссис Пегг ночью в гостиной. Но пытаясь, прежде, поговорить с ней наедине, она ничего не добилась – сержант, стоя на страже лишь любезно сослался на приказ инспектора не допускать посетителей. Утро было во всеоружии, порадовав первыми лучами солнца, проскользнувшего не только через щель в толстых портьерах, но, что самое главное, через толстые густые тучи за окном. Переодевшись, Эмма, так и не прилегшая ни на минуту, хотела спуститься вниз, в сад, но тут в её дверь робко постучали. Она не выказала изумления. Казалось, словно она ожидала чего-то подобного. За дверью стояла та самая загадочная девушка. Темные волосы, уложенные когда-то в аккуратную прическу, были слегка взлохмачены, скромное бежевое платье выглядело слегка помятым. Очевидно, она также не ложилась этой ночью или же её волнение было столь велико, что она уже успела изрядно испортить свой туалет. Девушка тут же извинилась за вторжение, объяснив свой визит в столь ранний час тем, что она увидела её светлость в окно и, так как у неё случилось большое несчастье и ей больше не к кому обратиться, а если всё, что она слышала о леди Поул правда, то она сочла, что та единственная, кто может её поверить. Эмма тут же пригласила её войти и поспешила заверить девушку, что она может её выслушать. - Так это вы мне писали? – предположила Эмма. - Писать? О, нет. Я слышала о вас, но никогда не осмелилась бы писать вам… И даже просто обратиться, если бы не это… Оказалось, что девушку зовут Анна и волнует её, прежде всего судьба миссис Пегг. Из рассказа Анны Эмма узнала, что, девушка никогда не знала своих настоящих родителей, но миссис Пегг всегда относилась к ней ласково, а когда думала, что она не слышит ее или спит даже называла своей дочерью, хотя никогда не говорила об этом прямо, ведь она слишком стыдится своего положения. Мистер Эшби – покровитель девушки, был ей как отец. В детстве он часто баловал ее, покупал подарки, позволял кучеру покатать в коляске. Миссис Пегг работала в доме, где мистер Эшби устроил Анну вместе с гувернанткой. А после того, как он отправил ее в пансион, она больше не видела ни его самого, ни миссис Пегг, а общалась только с поверенным мистера Эшби, который приезжал в пансион и передавал новости о здоровье мистера Эшби, которое, как она поняла, вскоре после её отъезда сильно пошатнулось. - Я была в пансионе, когда миссис Пегг, незадолго до выхода из него, приехала ко мне и через одного знакомого попросила прийти на встречу втайне от всех. На ней она сказала, что мистер Эшби, скорее всего, умер – он пропал и никто не знает, где его искать, но при этом он так и не сделал то, что обещал: обеспечить мою жизнь. Она утверждала, что он обещал мне 1000 фунтов год. Она сказала, что постарается исправить эту несправедливость… - Как? - Для этого я должна была, по ее словам, написать миссис Эшби письмо, не называя пока своего местонахождения и сообщить, что являюсь дочерью её покойного супруга. Я, конечно, хотела бы, чтобы это было правдой, но не так же! Я лишь хотела отца и мать, как у всех! - Вы сделали то, что она хотела? - Я не хотела, - девушка закрыла лицо руками. - Но она настаивала. - Вы попросили деньги? - Нет! Я лишь написала, что мистер Эшби был моим опекуном… Хотя миссис Пегг намеревалась позже потребовать на мое содержание. - А если бы она не согласилась? - Миссис Пегг говорила, что тогда можно пригрозить разглашением… - Разглашением чего? - Недостойного поведения мистера Эшби. То есть миссис Пегг считала, что он мой отец, но я уже ничего не знаю… Он сам никогда не говорил мне этого. И, уверяю вас, я не хотела этого делать – мне не важно, кто мой отец и кто – мать, я просто хотела иметь семью… - Что было дальше? - Дальше… После того, как миссис Пегг уехала, я решила сбежать из пансиона и пойти к миссис Эшби, во всем признаться. Я не хотела чего-то требовать. Это унизительно. - И вы рассказали ей? - Нет, оказалось, что моё письмо ещё не было прочитано. Я решила забрать его назад и никому ничего не говорить вообще. Я пробралась в дом, когда там был прием, было много гостей и… - И тогда-то я вас и увидела в первый раз? - Да, тут-то вы меня и застали. Потом меня увидела миссис Пегг и заставила уйти. Но я снова вернулась. Я решила встретиться с миссис Эшби и все рассказать сама. Я ждала, что миссис Эшби войдет в комнату… И тут опять появились вы. Я не хотела огласки, не хотела, чтобы все знали обо мне. - Но кое-кто все-таки знал? - О, вы имеете ввиду Альберта? Да, конечно, мы встречались раньше. Он знал обо мне уже давно, но поклялся никому не говорить. Я сказала ему, что пришла навестить миссис Пегг, а он просил меня уйти, так как в доме полно посторонних. К тому же он боялся, что мистер Хоуп может что-то заподозрить. - Что случилось потом? - Мне некуда было идти. Миссис Пегг приютила меня у себя в комнате и скрывала ото всех. Она сказала, что миссис Эшби прочитала письмо. У нее был глубокий обморок. Все считали даже, что она умерла. Потом оказалось, что миссис Эшби не поверила письму. – Анна остановилась, будто припоминая события. - И что было дальше? – мягко произнесла леди Поул. - Я… Я нашла у себя пропавшие драгоценности… Я знаю, как всё выглядит! Быть может, вы решили, что я взяла эти драгоценности, пока была в доме, но это не так, я ничего не брала! И миссис Пегг тоже! Я уверена в ней! - Я вам верю. - Но почему? Вы же не знаете нас? - Я чувствую, – леди Поул улыбнулась. – Но это ведь еще не всё, верно? - Что вы хотите сказать? - Я видела вас. - Мы не брали ничего! – возмущение ее казалось неподдельным. - Я же сказала, что верю. - Но вы… - Я думаю, что вы делали это не по своей воле. - Но я ничего не делала! Я… Я… Я лишь хотела вернуть то, что находила у себя, а миссис Пегг, испугавшись за меня, вызвалась помочь и сама положила их в гостиной. - Скажите, а миссис Пегг вам что-то давала или говорила необычное? - Нет… - А вообще, может быть, с вами происходило что-то необычное в последнее время? Девушка долго молчала и, наконец, начала говорить: - Однажды, я пошла гулять по саду и чтобы не попадаться никому на глаза, зашла далеко, почти до самого леса. Я долго шла, устала и остановилась у одного дерева, и мне показалось, что оно заговорила со мной. Леди Поул даже привстала, почувствовав, наконец, что на верном пути. - И что оно сказало? - Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей? - О, нет! К тому же вы, должно быть, забыли, что сами говорите с сумасшедшей, как меня иногда называют. Что же оно сказало? - Оно спросило у меня, чего бы я хотела больше всего. - И что вы ответили? - Семью, которая бы любила меня, просто потому, что я – это я, ни за что… - Хорошо. Что же еще? - Оно тоже меня так спросило. И я… - тут девушка покраснела. – Я долго думала над этой ситуацией и над тем, что делать дальше. Мне некуда сейчас идти, у меня ничего нет… Я сказала, что хотела иметь средства на свои нужды... - Так, все понятно. - Что?.. - И после этого вы начали находить у себя в комнате драгоценности? - Да. Я очень испугалась, хотела вернуть все на место, а после уехать отсюда искать себе место. Возможно, я могла бы стать гувернанткой или кем-то вроде этого… - Если хотите, я могла бы взять вас с собой в качестве моей… – видя нахмурившееся лицо Анны, она добавила, – компаньонки, которая бы сопровождала меня в путешествиях. - О… - девушка, до этого, видимо, неосознанно перебиравшая складки на платье, даже опустила руки, растерявшись от внезапного предложения. - Но, об этом мы еще успеем поговорить. Что же было дальше? – спросила Эмма. - Когда миссис Пегг вернулась – она сказала, что ей удалось подложить драгоценности, но полицейские всё ещё в доме и от них нужно как-то избавиться. Похоже, она задумала напугать инспектора, чтобы он быстрее уехал, а для этого изобразить приведение, как одно из тех, что она видела, разыгрывали племянники миссис Эшби. Обычно слуг удаляли из дома на время сеанса, чтобы они не создавали излишний шум и не помешали, - объяснила Анна. - Но как-то миссис Пегг задержалась на кухне и потом увидела приведение, которое на самом деле было одним из слуг мистера Хоупа, и так всё поняла. А сегодня она так и не вернулась. Я решила, что её поймали и пошла к вам. - Что же, думаю, я поняла, что случилось. Теперь вам лишь нужно пойти со мной к миссис Эшби и обо все её рассказать. А миссис Пегг, я думаю, очень скоро будет свободна. - Вы думаете, это какая-то магия? - Очень похоже. - А это можно как-то исправить? - Пока не знаю. Возможно, вам не следует торопиться с этим, - в ответ на удивленный взгляд Эмма пояснила. – По крайней мере, пока вы не определитесь с местом. Да, а приведение, которое вчера видел дворецкий – это, случайно, не миссис Пегг? - О, нет! Дворецкий знал обо мне – миссис Пегг призналась ему, и он, скорее всего, так решил помочь нам, чтобы отвести подозрения…***
Разговор Анны с миссис Эшби был нелегкий, но увидев девушку, хозяйка Бакстон-Холла повела себя на удивление мягко. Нет, она не приняла её с распростертыми объятьями, но признала тот факт, что Анна может быть незаконнорожденной дочерью мистера Эшби. Уловив какое-то сходство с пропавшим супругом, миссис Эшби, как будто, даже обрадовалась этому, конечно, не выказывая никоим образом этот факт не посвященным в это крайне деликатное дело. На её классически строгом лице, присущем высокопоставленным особам, нельзя было прочитать каких-либо перемен. Инспектор Трент вместе с сержантом, после беседы с миссис Эшби поспешно собрались и уехали, даже принеся некоторое подобие извинений миссис Пегг. Мистер и миссис Хоуп, после того, как их замысел с приведением раскрылся, также решили не тянуть с отъездом. С мистером Альбертом, как говорят, состоялся отдельный разговор, после которого он даже как будто почувствовал некоторое облегчение и решил остаться вместе с миссис Эшби ещё на какое-то время. К отъезду Эммы вместе с Анной, согласившейся на её предложение, было всё готово. Выразив надежду на то, что мистер Эшби жив и вскоре вернется домой, Эмма, всё ещё, однако, размышлявшая над тем, чем она могла бы помочь здесь, наконец, собиралась уезжать. Прощаясь с Эммой миссис Эшби начала разговор издалека, упомянув о том, что главным для любой женщины является семья. Заметив, что сэр Уолтер, должно быть, крайне обеспокоен её долгим отсутствием и с нетерпением ждёт её возвращения, получив при этом весьма прохладный ответ, она вдруг призналась, что её бедный супруг приходится дальним родственником сэру Уолтеру и поэтому они знакомы друг с другом. Эмма, удивленная, что миссис Эшби сообщила ей об этом только сейчас, вдруг вспомнила о том, что не нашла ответа ещё на одну загадку – кто же ей писал. Но и эта тайна, с помощью миссис Эшби оказалась раскрыта. Несмотря на скупость во всем, что касалось лично её, миссис Эшби не была скупа на проявления сочувствия к другим, особенно, если это не требовало денежных затрат: - О, дорогая! Да, ведь именно сэр Уолтер, узнав о моём несчастии с мужем, да появлением этого привидения, посоветовал пригласить вас к себе погостить. Хотя он боялся, что вы не согласитесь, потому как вы сторонитесь от общества, поэтому и сказал, что сам придумает что-то, чтобы устроить это. Очевидно, он и отправил вам это письмо, изменив почерк или попросив кого-то написать. Только он высказал мне просьбу, чтобы я не упоминала о нашем с ним знакомстве. Тогда мне это показалось странным, но я не стала расспрашивать, думая только о своем муже. А теперь понимаю, что между вами, очевидно, произошел серьезный разлад. Но вы должны знать, что он очень беспокоится о вас. Вы не должны отворачиваться или держать в неведении тех, кто вас любит…***
По возвращении в Старкросс-Холл мистеру Сегундусу стало намного лучше, а отправленный в деревню слуга вернулся, сообщив, что всё в порядке - он видел мисс Дервишир в добром здравии, и она даже велела поблагодарить за беспокойство. После этого мистер Сегундус совсем воспрянул духом, хотя и решил все же сходить как-нибудь в деревню вновь самому. Все-таки какое-то смутное беспокойство, как будто еще оставалось в нем. Подумав, что, возможно, что он ошибся в причине своего беспокойства, и это связано, отнюдь не с девушкой из деревни, а с его пациентом, мистер Сегундус решил не терять бдительности и вернуться к серьезным наблюдениям за ним. Тем временем пациент вел себя весьма обыкновенно: он обедал, спал, читал газеты, найденные им в доме, здраво рассуждая теперь вместе с мистером Хонифутом о политике, своих знакомых, ценах на продукты, болезни скота, урожаях, племянницах и племянниках, богатых тетках, фабриках и волнениях, направленных против машин и за короля-Ворона… И при этом немало не смущался, когда ему напоминали, пусть и в сказочной форме, о его безумном состоянии. Трудно было заподозрить его в притворстве или ловкой игре. Единственное, что смущало – нет, ни письмо миссис Кэльфурд, не уверения слуг, а поведение самого мистера Кэльфурда, изредка всё же имевшее определенные любопытные особенности. Дело в том, что, как-то утром, мистер Сегундус, занимаясь своими утренними упражнениями, как он их называл, после ночного перечитывания писем мистера Стренджа, мирно побеседовав с мистером Кэльфурдом, послушав или даже пропустив мимо ушей сетования мистера Хонифута на то, что делает столь умный и приятный в общении джентльмен в доме умалишенных в качестве пациента, вдруг обнаружил к своему немалому удивлению, что мистер Кэльфурд подглядывает за его попытками практиковать магию и даже пытается повторить его действия… Рассуждая в очередной раз у камина с мистером Хонифутом о том, кто же все-таки их пациент, мистер Сегундус первым услышал звуки приближающегося экипажа. В окно, увы, разглядеть ничего не получилось, поэтому оба, в нетерпении, так как никого не ждали в ближайшее время, собрались идти навстречу. Но Чарльз их опередил, уже появившись в гостиной с докладом. - Чарльз, кто это приехал? – спросил мистер Сегундус. - Ее светлость, сэр. И в самом деле. Выскочив на улицу, мистер Сегундус не поверил своим глазам. Из экипажа уже выбралась элегантная молодая женщина. Её безукоризненный внешний вид дополняла изящная бледность. Заметив мистера Сегундуса, она улыбнулась и стремительно зашагала к нему. - Ваша светлость, добро пожаловать, – пролепетал мистер Сегундус. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?