Чертов Грей! - Джиртон

Неделя до суда в центральном зале Олд-Бейли проходила для Анны тяжелее обычного. Хоть переживаний до тряски рук и потери аппетита не было, но в определенном роде сон её ухудшился, что не утаилось от соседки по комнате – Элайза даже сама просыпалась пару раз, когда Анна вскакивала в беспокойстве, а после, приняв произошедшее за сон, проходила мягкими шагами по комнате для собственного успокоения. И пускай обвинения выдвинуты отнюдь не против маркизы, внутренних переживаний от этого не убавлялось. И, думалось, в такие ночи с каждым шагом от стены до стены комнаты она вновь и вновь прокручивала последнюю встречу с Греем: ровно через четыре дня после того, как констебль вручил письмо. Признаться, для нее было неожиданностью получить официальное письмо о вызове в королевский секретариат, особенно с аккуратно выведенной подписью на последней строке: "Граф Чарльз Грей". Текст письма был поистине сух и чёрств - ровно в духе британской бюрократии - и обрисовывал весьма смутные основания для вызова. От того же Анне казалось, что действительный смысл приглашения едва ли будет в подписании каких-то архивных бумаг, но больше в обсуждении предстоящего заседания. Анна смогла навестить Вестминстер лишь ближе к шести вечера сразу после занятий. И хотя приемное время канцелярии давно закончилось - о чем любезно напомнила молодая леди, сидевшая за столом приема посетителей - маркиза чувствовала, что сегодня Грея она сможет застать. Или надеялась на это? Поднимаясь по ступеням лестницы в крыло центрального секретариата, она прогнала эти нелепые мысли. Вместе с тем даже сбавила шаг - леди не подобает быть столь расторопной. В коридоре, ведущем в нужный кабинет, она столкнулась со знакомым белым камзолом, но навстречу ей шел Чарльз Фиппс, который, судя по нумерации дверей и табличкам рядом с ними, только вышел из двери, что должна была вести в кабинет Грея. На любезности он не задерживался, но лишь в официальном тоне поприветствовал маркизу, а после, сославшись на дела и извинившись за спешку, пожелал ей доброго вечера. Анна могла бы списать это почти на грубость, если бы не была уверена, что королевские секретари действительно не могут позволить себе и лишней минуты. Разве что один из них. В дубовую дверь кабинета она постучала дважды. После краткого «входите» поправила подол платья – больше для собственного успокоения – и проскользнула в приоткрывшиеся двери. Грей поначалу даже не обратил на неё внимания. Скорее увлеченный бумагами, коих на столе было, как показалось Анне, чуть больше необходимого, на стук он мог ответить по привычке и без надежды увидеть иных гостей вне круга секретарских должностей. И шелест пера по бумаге вкупе с мирным треском поленьев, пылающих в камине, держали его в своем сосредоточении ровно до мягкого хлопка двери и первого стука каблучков ближе к рабочему столу. - Анна, - серьезность его лица тут же сменилась легким удивлением, будто он и не думал уже ожидать ее этим вечером. Грей отложил перо в сторону и, привстав с собственного места, предложил присесть напротив. – Несказанно рад. Чаю? - Боюсь, для угощений время позднее. – отказ с вежливой улыбкой Грей принял почти спокойно – будто и не обратив внимания – и вернулся на собственное место. Маркиза даже удивилась подобной фамильярности, но с должной собранностью справлялась, пресекая любые попытки обрушить на Чарльза все свои вопросы касательно предстоящего заседания. Мысленно даже надеялась, что он затронет тему первым, но он лишь, подсобрав бумаги на столе в стопку и отложив её в сторону, достал из ящика стола небольшой конверт и протянул ей. - Необходимо ознакомиться и подписать. Анна вскрыла конверт и извлекла довольно стандартного вида письмо, в котором говорилось о процедуре предстоящего заседания, детали и обстоятельства проведения, общие правила и указания, применяемые в день слушания. В последних строках несколько подписей – действующего секретаря Олд-Бейли, истца, ответчика, двух членов заседания и Чарльза Фиппса. Взгляд Анны задержался на фамилии секретаря в некоем колебании, но очередной вопрос она подавила вновь, подписав бумаги. - Не стоит волноваться, - с довольной улыбкой Грей отклонился на спинку кресла. – Мы можем быть уверены, что хотя бы судья не будет куплен на этом мероприятии. - С чего же? – признаться, Анну настораживало спокойствие Грея, но и больше раздражало то, что он явно в большем осведомлении ситуации, нежели она. - Тебе доводилось встречаться с судьей О’Вестерром? – маркиза помотала головой в полной уверенности, ведь благо доселе ей не приходилось присутствовать ни на едином заседании. Граф же продолжил. – Человек чести, хотя и ужасный сноб. Мы учились вместе в Уэнстоне. Он был префектом в свое время, и не сосчитать, сколько предупреждений я от него получил. Хоть мелкий факт и заставил Анну улыбнуться в облегчении, на душе едва ли стало легче: наверняка префект помнит столь выдающегося студента недобрым словом. Но раз Грей оставался спокоен, едва ли ей стоило переживать о процессе более его участи. - То есть, - выдохнула она после нескольких секунд раздумий, - Мне стоит придерживаться какого-то плана? – Грей поначалу не понял, и маркиза поспешила уточнить. – Судьба миловала меня от дачи показаний до сего момента, потому есть ли что-то… - «На самом деле, многое» - в легком неврозе металось в её сознании – «Моя очевидная для Дэлии связь с Греем, чертов револьвер, который я держала в руках в ту злополучную ночь, тот вечер с Гертхардом, на котором в ход шли не самые «законные» методы, письмо Королевы и…» - Что-то… - повторила Анна с большей уверенностью в голосе, - Что может раскрыть непозволительно много о прошедшем расследовании? Чарльз даже не скрывал, что такая серьезность со стороны маркизы его в своем роде умиляла. Анна могла бы даже списать это на откровенную насмешку над ней и её неопытностью в частности, но все же решила, что ссориться с Греем сейчас отнюдь не лучший выход. В конце концов, в своей апелляции Роттеруайлд выдвигает за основание неправомерный арест Суинделла и возможную подделку улик, а также сговор некоторых лиц, включая графа Чарльза Грея и маркизу Анну Эвондейл. - План только один – «говорить правду, только правду и ничего кроме правды». Благо на слушании у нас более сильная позиция, а атторней – человек исключительных принципов – едва ли усомнится в методах Короны… … И пусть Грей старался заверить Анну, едва ли ей становилось легче. Казалось, волнение почти сошло на нет, и до дня заседания в ее голове была четкая установка, что переживать более не стоит – но она треснула, стоило маркизе только зайти в зал суда и заметить, что мероприятие несет в себе далеко не «камерный» формат. Напротив, если девичье воображение рисовало едва ли с дюжину присутствующих, то реальность казалась куда более суровой: зал с трудом вмещал в себя тридцать человек, не считая судью, атторней и представителей защиты. Кроме прочего, Анна не могла судить, будет ли большинство выступать за королевского секретаря или за отпрыска чиновников. Но все же беспокойство она удачно прятала в слегка подрагивающих руках, что ловко скрывались под дамскими перчатками. Она расположилась в четвертом ряду, ближе к выходу. К её приезду Грей уже занимал место за второй скамьей, рядом с ним также была Элайза – и по её спокойному лицу было ясно, что она совсем не беспокоится за исход дела. Завидев маркизу, они оба приветственно кивнули – Анна улыбнулась в ответ, но присесть ближе не решилась. Позже к ним в любом случае присоединился Фиппс, который, на удивление, перед приходом судьи перешел на правую часть зала – довольно близко к месту, где сидела ДэлияРоттеруайлд. Мерный гул голосов стих с приходом судьи. Анна поразилась, с каким почтением присутствующие взирали на него, хотя на вид она сказала бы, что, убрав всю серьезность и строгость его лица, ему едва ли можно дать больше тридцати лет. Будто судья действительно мог быть на два-три курса старше Грея. Вступительная часть заняла несколько минут. Судья вещал быстро и кратко, и процесс в голове Анны выстроился сам собой по ходу его речи: не передать её радости, когда судья особо отметил: - Решение по данному заседанию определит, достаточно ли оснований для оспаривания ранее вынесенного приговора Джеймсу У. Суинделлу и возобновления расследования по делу №84126 или же вынесенное решение является окончательным и в дальнейшем не подлежит изменениям… Лишь осознание того, что она является свидетелем на стороне обвинения, заставили маркизу посмотреть на процесс в другом свете. И только сейчас Анна обратила внимание, что самого Суинделла нет в зале заседания. Тогда неужели защита будет на… - Суд вызывает для дачи показаний мисс Дэлию Роттеруайлд. Её худая фигура в классическом платье легко миновала скамьи и поднялась к трибуне свидетелей. Клятва говорить лишь правду и ничего кроме правды звучала как-то глухо из её уст, и Анна могла отметить, что с последней их встречи Дэлия действительно… была истощена. - Мисс Роттеруайлд, - встав со своего места, начал атторней после короткой клятвы, - Вы выдвигаете основания для апелляции вынесенного приговора №84126 в отношении Джеймса У. Суинделла. – девушка кротко кивает, и атторней продолжает, - Что именно, по-вашему, может служить причиной для пересмотра результатов дела? Дэлия, казалось, старалась начать осторожно, будто атторней мог одним своим тоном надавить на неё. Анна на секунду за сомневалась – неужели это просто игра? - Признаться, я не придала данным фактам значения на прошедшем слушании, так как сторона обвинения по странной для меня причине ограничилась допросом лишь части ключевых свидетелей, - ни у кого не было сомнений, что Дэлия имела в виду именно подозрительное отсутствие одной из пострадавших – а именно маркизы Эвондейл – на первом заседании дела, - Но после общения с Гертхардом Коувером я поняла, что на выдвинутые обвинения можно посмотреть под другим углом. - Когда и о чем вы разговаривали с мистером Коувером? – атторней задал встречный вопрос. - Примерно через неделю после вынесения приговора я встретила Гертхарда на благотворительном вечере виконтессы Райвель. Разговор наш перешел к последней студенческой встрече в особняке Гертхарда – тогда я и узнала, что в вечер инцидента Гертхард находился большую часть времени в обществе маркизы Эвондейл. – Дэлия говорила холодно и нейтрально, так, будто с каждым выложенным фактом однозначно разрушала прочие доводы. Ручки Анны сжались в кулачки. – На прошлом заседании упоминалось присутствие маркизы во время инцидента, однако не рассматривалась возможность возможного сговора маркизы с генеральным следователем по делу, а именно графом Чарльзом Греем. Дэлия уверенно продавливала свою линию. Краем глаза Анна заметила, что публика начала кратко перешептываться. Спокойно. Это было ожидаемо. - У вас имеются более конкретные обоснования для подобного предположения? – атторней держал нейтральную позицию. Анна бросила взгляд на Грея, но тот также едва ли отражал какие-либо эмоции кроме полного вовлечения в процесс. - Разумеется. Помимо ранее мною данных на первом заседании показаний касательно того, что в вечер инцидента маркиза Эвондейл наставляла на меня револьвер Smith & Wesson, я также могу добавить, что я являлась свидетелем… - она сделала кроткую паузу, и зал замер в ожидании, - Свидетелем… близости между графом Чарльзом Греем и маркизой Анной Эвондейл в стенах Джиртонского колледжа. Анна была готова поклясться: чем быстрее по залу разносился шепот, переходящий в мерный гул, тем стремительнее кровь покидала её тело. Благо, она сидела на скамье. Взгляд метался с победного лица Дэлии – та с большим трудом могла сдерживать усмешку, наблюдая произведенный фурор – на Грея и Элайзу. Но оба они не показывали и толики беспокойства. - То есть, - голос атторней тут же прервал всю какофонию голосов, - Вы хотите сказать, что базисом для пересмотра является ваш разговор со – позвольте мне напомнить, Ваша Честь – вторым потенциальным подозреваемым и ваши слова? - Отнюдь,.. - Ваша Честь, - не дав ей закончить, в разговор вклинилась сторона защиты. – Прошу обратить Ваше внимание, что к делу прилагается копия гостевой книги госпиталя Св. Варфоломея, в котором имеются следующие записи: с вечера инцидента ежедневно граф Чарльз Грей навещал в неприемное время двух пациентов – свою сестру графиню Элайзу Кортни и маркизу Анну Эвондейл. Также опросив свидетелей студенческой встречи, проходившей в особняке мистера Коувера, мы хотим отметить, что присутствующие отмечают ранний уход мистера Коувера с вечера вместе с маркизой и – как изъяснялись присутствующие – слишком долгий сон хозяина дома. По описанию, данное явление может быть сопоставимо с отравлением графини Элайзы Кортни. И последнее – при вручении уведомительного письма в суд констебль Бэрстоун также отметил, что застал маркизу наедине вместе с графом в его городской резиденции на Кёнсингтон сквер, 23. Защита полагает, что, принимая во внимание данные сведения, основания для апелляции имеют место быть, а обратное не исключалось в ходе первого рассмотрения дела. - Суд признает возможную обоснованность апелляции и просит пройти для дачи показаний графа Чарльза Фиппса. Анна не совсем понимала, почему именно Фиппса вызвали следующим, но по крайней мере ей это казалось не самым дурным знаком после произошедшего. Стандартную клятву тот произнес весьма сдержанно. - Мистер Фиппс, - атторней нисколько не изменился в тоне, словно для него все свидетели выступали в одинаковой роли, - Напомните, какую прямую связь вы имеете с данным делом после вечера инцидента? - Так как мой коллега был замешан в инциденте, было принято решение временно отстранить его от обязанностей генерального дознавателя. Эти обязанности перешли ко мне. – холодно и по делу, что держало зал в некоем напряжении. - В качестве генерального дознавателя, вы проводили специальные меры расследования в отношении маркизы Эвондейл или графа Чарльза Грея? - Разумеется. В частности, еще в ходе первого слушания я рассмотрел возможность потенциального получения маркизой револьвера Smith & Wesson, о котором упоминала мисс Роттеруайлд. Было проведено три процедуры: вместе с констеблем Аберлейном была проведена полная инвентаризация оружия в доме герцога Эвондейла и сверка фактического наличия к регистрационным записям Королевской оружейной. Револьвера подобной модели не обнаружено. Также аналогичная процедура была проведена в доме графа Грея. – и хотя говорил он твердо и убедительно, все же Анна уловила нотки сомнения среди присутствующих со стороны Дэлии. Фиппс поспешил заверить, - И, хотя фактически в вечер инцидента второго револьвера не было обнаружено ни при моем коллеге, ни при пострадавших, мы провели эти процедуры с надеждой закрыть подозрения, что маркиза Эвондейл могла иметь при себе оружие в тот вечер. Анна нахмурилась. Прекрасно помня, как тяжелый металл постоянно давил на ноги, скрытый невесомыми юбками, и как блестел ствол в её руках – и тут же воспоминания будто стираются одним, более настойчивым выводом: «Едва ли усомнится в методах Короны…». Не было сомнений: Грей подготовил все наперед. Атторней долго не мучал Фиппса вопросами. Более в персоне секретаря была заинтересована сторона защиты: пара-тройка вопросов казалась совсем незначительной на фоне того, что адвокат приготовил на последнее уточнение: - Мистер Фиппс, Вам известно, в каких отношениях состоял граф Чарльз Грей с маркизой Эвондейл? Анна была готова поклясться: её почти выворачивало от собственного имени в подобном контексте, пропитанным лишь ядовитым акцентом и чрезмерным вниманием публики. Фиппс промедлил с ответом с несколько секунд. - Полагаю, я могу характеризовать их отношения как дружеские. Грей довольно тесно общался с герцогом Эвондейлом, потому я могу сделать вывод, что его дочь также могла быть в кругу этого общения. И пусть присяжные почти поверили в ровный тон свидетеля, адвокат, казалось, вцепился за возможность как никогда прежде. - Но были ли у Вас основания полагать их более тесное… сотрудничество? Анна едва сдержала едкую ухмылку – данный подбор слов нельзя было назвать иначе как клоунадой. Но Фиппс подозрительно долго подбирал должные слова. - … Я… мог подозревать, что Грей весьма мог быть заинтересован в маркизе. – и прерывая назревающий вопрос со стороны защиты, он продолжил. – Личные ощущения, если позволите. Прямых оснований у меня нет. И пусть маркиза не видела лица адвоката, нутром чувствовалось, он победно ликовал. Как и Грей. Нет, никаких проявлений в мимике. Даже свою привычную ухмылочку на лицо не натянул. Но что-то в одном его присутствии убеждало, что цирк идет по конкретной задумке. Не изменился даже тогда, когда Фиппса попросили покинуть скамью, а на его место судья огласил… - Граф Чарльз Грей. Грей бросил Элайзе буквально пару слов – Анна даже не могла представить, что именно, - и поднялся к свидетельской трибуне. Стандартная клятва Правде звучала с его уст верно и отточено, в секунду напомнив Анне, что подобные сборища Грей несет на плечах вкупе с долгом Короне и титулом. Оттого, думается, держится так стойко и невозмутимо. Оттого, наверное, отвечает на вопросы атторнея с природной непринужденностью, будто вовсе не свидетельствует перед судом, а в некой мере рассказывает занимательную историю сослуживцам. В рамках дозволенного титулом, разумеется, и за границы формальности заседания ничуть не переступая, но все же Анна периодически бросала взгляды на судью, и тот, кажется, с каждым словом припоминал университетские годы, пусть и выражение лица его оставалось беспристрастным. Атторней задавал, как показалось маркизе, слишком много вопросов: про прошлое заседание, про процесс обвинения против виконтессы Роттеруайльд и последующего ареста Джеймса Суинделла, из коих Анна могла понять лишь часть, в которой лично присутствовала, про дальнейшее сопровождение дела и про… - Расскажите, в каких отношениях Вы состоите с маркизой Эвондейл? - атторней поинтересовался совершенно нейтрально, что дало Анне надежду: неужели Грей подговорил его для склонения к собственной версии? В сговоре с Фиппсом, тактично подбирая вопросы и выстраиваю линию так, чтобы присяжные не могли усомниться в необоснованности доводов Роттеруайльд? И весь процесс - лишь томительное ожидание финального решения по этому делу с щепоткой драмы и..? Мысль оборвалась, стоило Анне встретиться взглядом с привычным льдом колкого взгляда. Всего на долю секунды - но достаточно, чтобы радужные мечты разбились, оставив после себя лишь волну холода и мурашек по спине. - Я могу заверить, что в большинстве своем у меня весьма дружеские отношения с семьей Эвондейлов. - начал он тактично, и зал замер, оставляя лишь его тон в полной тишине. - Дом Греев довольно тесно сотрудничает с герцогом Эвондейл по многим вопросам, и в силу этого мне посчастливилось быть частым гостем в их поместье. Лаконичный ответ, как казалось, не совсем устраивал Роттеруайльд - та буквально буравила Грея яростным взглядом, сидя за скамьей. Но публика внимала, в своем роде принимая его слова за истину. Отлично. Этого ты и добиваешься, ведь так? Отвести чертовы подозрения, разбить бредовую версию, донести истину и... - ...В один из таких визитов я высказал герцогу и герцогине свое намерение жениться на их дочери - и заручился их поддержкой. Думаю, подобную связь можно расценивать как весьма "близкую". Нет, Анна бредит. Это не то, что он заявил во всеуслышание. Это лишь её воображение. Только взгляды всех присутствующих разом уставились на неё.