Кто не хочет жить на Манхэттене?

POV Кендалл. Представьте себе шприц, вставленный в вену неумелой медсестрой. Он торчит в запястье, каждый раз напоминая об ошибках, что ты совершила, и счастливых минутах, что успела испытать. В моем случае каждая вещица в моем доме, каждая ступенька, каждый чертов дорожный знак напоминал мне о нем. О, а ведь эту подушку он уронил на пол, потянувшись ко мне, чтобы поцеловать. А сидя на этой ступеньке, он признался мне в любви. Если бы не этот дорожный знак, за который я вовремя успела схватиться, то мы с ним наверняка свалились на проезжую часть. Если бы не… Если бы не моя упрямость, мы бы с Люком лежали сейчас в одной постели, обнявшись. Но вместо этого, на следующий день после того как он признался мне в своей «мимолетной увлеченности», я накричала на него и сказала, что у нас все кончено. Вот так все легко и просто. Люк клялся в том, что это было несерьезно, что дело не зашло дальше невинных поцелуев. Меган нагрянула внезапно, и он не успел понять, что к чему. После этих слов я бросила трубку, не понимая, как можно причинять боль человеку, которого «любишь». Следующим утром на пороге меня ждал огромный букет и записка с извинениями. В обед мне принесли пять коробок китайской лапши с овощами, и на каждой из них было написано «прости меня» на одной стороне и «я люблю тебя» на другой. Мобильный телефон постоянно звонил, и в конце концов мне пришлось выключить его. Я правда старалась простить его и уверить себя, что все это несерьезно. Вспомнить свое рождество. Но в тот момент, когда я уже потянулась за телефоном, чтобы позвонить Люку и сказать, что мы можем «попробовать снова» — ничего другого мне в голову и не приходило — я увидела в витрине одного из киосков выпуск еженедельной газеты, на главной странице которого был напечатан Люк с языком бывшей жены у себя во рту. Это являлось самым отвратительным зрелищем, которое мне приходилось видеть. Их поцелуй не выглядел «несерьезным». Чужие ладони, накрывающие щеки моего мужчины, и совершенно беспечное выражение его лица, словно все так и должно быть. Словно в Нью-Йорке, Люка Эванса — скандально известного манхэттенского бизнесмена, который, видимо, решил снова воссоединиться со своей бывшей супругой, не ждала его девушка. Я засунула телефон в сумку, а Люка … решила держать подальше от своей жизни. Может быть, у меня теперь наконец появится время на съёмки и показы, я смогу больше времени посвятить семье и друзьям. Я доехала до дома, утешая себя этими мыслями. Закрыв входную дверь, я сползла по стене на пол и обняла себя руками, пытаясь не обращать внимания на боль в груди. Затем я позвонила Джиджи и попросила ее немедленно приехать. И прихватить с собой две бутылки мартини. Она привезла еще и пять пачек сигарет, за что я была ей несказанно благодарна.

***

Джиджи попрежнему то встречалась, то расходилась с Зейном. Белла была одинока. А от Кары не было вестей, но в начале мая она сама позвонила мне вся в слезах, уговаривая встретиться. Они с Мишель так и не смогли найти общий язык. Нас объединяла одна лишь драма. И страсть к красивой одежде и, может быть, совсем немного, страсть к городу, в котором ты в один день мог взлететь до небес, а в другой день с треском провалиться и опуститься обратно на землю. Туда, где не все так просто, как кажется на первый взгляд, где предательства и расставания совершаются просто так, где люди, которые предназначены друг другу, запутываются в бесчисленных сетях и теряют друг друга. «Не думай, что я так просто позволю тебе уйти», — сообщение пришло неожиданно, разрушив тишину пустынной комнаты. Это должно было вселять надежду, но, на самом деле, причиняло лишь одну острую боль. Отпустить бывших парней не просто, а как дело обстоит с мужьями? Наше прошлое преследует нас, как бы не старались отгородиться от него. Я на полную громкость включила один из альбомов Eminem’a и легла на пол. Затем я начала бегать по квартире, пытаясь избавиться от всех вещей, что напоминали мне о Люке. Вскоре я поняла, что это невозможно — мне пришлось бы сжечь всю квартиру. Сжечь весь этот чертов город, и дело с концом. Я вытащила пакетик с марихуаной, который хранила на черный день. Лишь после двух косяков мне стало лучше. Мысли, казалось, пришли в норму, мышцы расслабились, даже дышать стало легче. Прошел уже месяц с того злополучного дня, как мы с Люком расстались, а если точнее — с того дня, как я порвала наши с ним отношения — но боль все же не хотела меня отпускать. Некоторым, чтобы пережить расставание, требуются годы, но я никогда не относила себя к числу таких людей. Я не признавалась никому в любви со старшей школы. Я попросту не знала, что обычно делать в таких ситуациях. Сидеть на полу и плакать? Ведь Кендалл Дженнер не может позволить себе плакать. «Мне так плохо без тебя», — еще одно сообщение. «Я брошу все и приеду». «Только скажи». «Возьми трубку». Телефон в моей руке начал звонить, и я решила, что это все зашло слишком далеко. Это нужно прекратить. — Здравствуй, — голос Люка был надломленным и слабым, словно он не спал на протяжении нескольких дней. — Ну, привет, — я не смогла сдержать смешок. — Как у вас с Меган дела? Вспоминаете былое? — Прекрати это делать! — Делать что? — Притворяться, что тебе все равно. — А может быть, мне и правда все равно? Трахайся там с кем угодно, мне совершенно наплевать, — я попыталась привести мозги в порядок, но мысли, будто мыши, разбегались в разные стороны. Я снова засмеялась и, нечаянно задев ногой стул, уронила телефон на пол. — С тобой все хорошо, Кендалл? — он спросил, видимо, услышав глухой стук. — Со мной все просто прекрасно. — Я могу «трахаться с кем угодно»? — Ты угадал. Совершенно точно. Да. — Тебе будет совершенно на это наплевать? — Пять баллов за сообразительность! Люк тяжело вздохнул, а затем громко и протяжно простонал, как стонут только раненные звери. — Желаю удачи, — он прохрипел и повесил трубку. Мне нужно было привести себя в здравое и трезвое состояние. Обдумать все, перестать ненавидеть себя и держать обиду на весь мир. Окончательно отпустить Люка и следовать своим же советам. Перестать мечтать о хорошем завершении сказки о Золушке и ее принце. Чтобы выйти замуж за принца, нужно многим пожертвовать, а я не была готова к этому. Я была непостоянной, ветреной и глупой. Я тратила всю свои деньги на одежду, обувь, рестораны, путешествия, китайскую лапшу и сигареты. Я имела странное пристрастие к джазу, но в плохие времена целыми днями слушала лишь рэп, стискивая челюсти, чтобы не дай Бог не закричать. А что было бы еще хуже — завыть от тоски.