***
На презентации показа Balmain собралась, кажется, вся прекрасная половина модного мира во всем его великолепии. Я боялась потерять своих подруг среди маленьких черных платьев, которые никогда не выходят из моды, серебристых переливающихся лифов и юбок-карандашей, меховых накидок и длинных шуб. Шик никогда не выйдет из моды, чтобы вам не пытались вдолбить в голову дизайнеры. Лунный маникюр когда-нибудь забудется, а аккуратные ногти с ярко-красным лаком на них живы и будут жить всегда. Томный взгляд, алая помада и полупрозрачное платье в пол всегда будет привлекать взгляд. Переливающийся голос Бьенсе, искрящееся шампанское и великолепный аромат — смешение парфюмов от Chanel, Nina Ricci и Killian (и это лишь те, что я смогла различить среди всего великолепия запахов, окружающих меня тем вечером) — мне казалось, что нельзя представить жизнь прекраснее. Эта жизнь была и правда прекрасна. Она полна шарма, ароматов и уютно потрескивающего джаза. Она полна французских поцелуев под луной, она полна ночных разговоров, она полна шампанского и завтраков в постель. Шикарных квартир на Пятой Авеню, дорогих автомобилей и модных показов, запаха новых итальянских туфель, что только достали из коробки, косметики, крошечных клатчей, бриллиантовых колец и невыполнимых обещаний, которые кажутся такими чертовски выполнимыми. Я была зависима от Нью-Йорка. Я любила дорогую одежду и паназиатскую кухню, а ещё я не могла жить без Люка. Извинившись перед всеми и прихватив с собой пару вещиц из новой коллекции, я села в такси и назвала адрес Люка, и сердце, казалось, было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Я не знала, что скажу ему, но я была уверена лишь в одном: он не мог уехать. Он не мог уехать, не попрощавшись. Консьерж, узнав меня, помахал рукой и улыбнулся. Я поднялась на этаж, на котором жил Люк, и позвонила в звонок, отчаянно желая услышать шаги за дверью. Через пол минуты я позвонила еще раз. И еще. Но мне так никто и не открыл. Мне срочно нужно было позвонить девочкам. Назвать причину своего ухода и сообщить о том, что мое сердце было разбито. В первый раз. Ни с кем еще я не испытывала того, что заставил меня испытать Люк. Мне хотелось лечь в кровать и слушать виниловые пластинки снова и снова, пока мой старенький граммофон, не сломается к чертовой матери. Черт подери этот город! Мог бы ты быть чуточку добрее, Нью-Йорк? У меня ведь вырвали сердце, а такое случается не часто… Но мегаполис упорно хранил молчание. Я захлопнула дверь такси и, повернувшись, застыла на месте. На ступеньках, на «том самом» месте сидел Люк и курил Мальборо, выпуская кольца дыма в холодный ночной воздух. Он не стал вставать, а лишь похлопал по бетонной поверхности рядом с собой, приглашая меня сесть рядом с ним, что я и сделала. — Мне всегда приходится тебя очень долго ждать, Кендалл, — он сказал очень тихо. — Это не моя вина. Не поделишься сигаретой? — Все, что попросишь… Он протянул мне свою, и я сделала одну, но очень глубокую затяжку. Мы сидели там примерно четверть часа, каждый, думая о своем. Затем Люк потушил очередную сигарету и повернулся ко мне. Его взгляд говорил мне обо всем. В его взгляде было все, что мне только нужно было знать. Его взгляд был всем, что мне было нужно. — Я знаю, что ты любишь джаз, — он протянул мне пластинку, которая лежала на ступеньке выше, и которую я умудрилась не заметить до этого. «Розмари Клуни» было написано на картонной упаковке. — И я должен сказать, — он вздохнул и взял меня за руку. — Что люблю тебя. Несмотря ни на что. Несмотря на все, что у нас было и чего не было. Я чертовски сильно люблю тебя, Кендалл Николь Дженнер, и я не знаю, что можно сделать с этим чувством, — он ударил себя кулаком по груди, и я рассмеялась. — Повторишь еще раз? — Я люблю тебя. — И еще? — я все не могла поверить его словам. — Я люблю тебя, черт подери! — Люк прокричал, и Нью-Йорк это точно услышал. Старая дамочка с третьего этажа высунула голову из своего окна и приказала всем замолчать, на что мы с Люком громко рассмеялись. Я встала на ноги и, все еще сжимая виниловую пластинку, взяла его за руку. Люк притянул меня к себе, обняв за талию, и мы долго целовались под луной, забыв обо всем на свете.***
— Что ты делаешь сейчас? — Люк усмехнулся, ожидая услышать что-то типа «мастурбирую, лежа на кровати», «думаю о тебе» или «отвечаю на твои глупые вопросы с набитым лапшой ртом», потому что все это он уже слышал. Он уехал в Париж неделю назад, оставив мне ключи от своей квартиры — как он сказал, на всякий случай — свою банковскую карту и обещание звонить каждый день. Я проводила дни с Беллой, Джиджи, Карой (очень, очень редко) и Хейли. Все пытались как можно вежливей (кроме Дельвинь) выведать, как мне живется одной, а, получив ответ «просто прекрасно», успокаивались и начинали рассказывать мне о своих проблемах. Очередной роман Беллы закончился неудачей. Она подозревала, что у её бойфренда есть кто-то на стороне — и мне казалось, что так и есть, потому что этот тип вызывал у меня подозрения с первого взгляда. Кара вдруг увлеклась кинематографом и неделями пропадала на съёмочных площадках. Джиджи помогала Хейли с приготовлениями к свадьбе. И жизнь шла своим чередом. Я безумно скучала по Люку, пытаясь вспомнить, какой была моя жизнь, когда его не было рядом. — Смотрю «Привидение», — я наконец ответила Люку и рассмеялась, услышав его обреченный вздох. — Меня пугает твоя одержимость Патриком Суэйзи. Мне уже стоит ревновать? — В моей жизни есть место лишь одному мужчине… Мне кажется, что я могла видеть его улыбку на другом конце провода. — Я люблю тебя… — Я тоже люблю тебя. Могло ли хоть что-то в этой жизни быть прекрасней?***
Да, в моей жизни все было прекрасно. Отношения на расстоянии работали, я, наконец, нашла человека, которого смогла полюбить по-настоящему и с кем смогла построить здоровые отношения, основанные на доверии, взаимной любви и сексе, но я знала, что и сама должна был заниматься делом, а не оставлять всю работу «отношениям». — Отношения на расстоянии не работают, — Белла и Джиджи произнесли чуть ли не одновременно. Блондинка успела хлебнуть ликера, а шатенка — горячего мокаччино. — Хотя твой случай — это совершенно другое, — добавила Джиджи. — Да, я согласна, — Белла закивала в ответ, словно сестры хотели меня этим успокоить. — Я пыталась, но у меня ничего не вышло. Может, мне просто не повезло. Я и Эйбел верили в это, но затем… Мы оба сорвались. — А я верю, — вдруг прорезался грустный голос Кары. — Я верю во всю эту чепуху. Если ты любишь человека и желаешь ему счастья, ты отпустишь его сам, а если не сможешь отпустить — сделаешь все, что в твоих силах, чтобы быть ближе. Я все еще, черт возьми, верю в любовь… — она с грохотом поставила пустой стакан, в котором до этого был ром, на стол, и мы обескураженно уставились на нее. — Что-то случилось? — я спросила её первой, нарушая напряженное молчание. — Я нашла её, — Дельвинь сказала еле тихо. — Я нашла её, и она, поговорив со мной, сказала, что я не тот человек, с которым можно было бы построить серьезные отношения. Она «не видит» этого человека во мне. — Как её зовут? — Белла обняла подругу за плечи. — Мишель… На Манхеттене порою случались и драмы. Но иногда эти драмы все же становились драмами с приставкой «мело».***
— Я знаю, что редко звоню тебе сама, Дженнер, но мне нужна твоя помощь, — голос Кары звучал очень возбужденно. — Я сразу предупреждаю тебя, что в этот раз наркоторговцев из своего подъезда выгонять ты будешь сама… Еще одна забавная история, которая может иметь место лишь на Манхэттене. Я и Дельвинь пытались избавиться от дилера, случайно забредшего в её дом, пытаясь обойтись без помощи копов. У Кары всегда были проблемы с полицией. В итоге мне пришлось купить у этого парня всю траву, что была рассована по его карманам, потратив на это сотни долларов. — Заметано. Что я могу надеть на встречу с «моей девушкой»? Почему все считают, что могут так просто своровать прозвище моего Люка? Нечестно. — Чтобы Мишель подумала, что ты сгодишься ей? Дай мне подумать... Юбка до колен, желательно золотого цвета, блузка с длинными рукавами, туфли на каблуках и любое массивное шейное украшение на твой выбор. Легкий цветочный парфюм от «Gucci». Легкий макияж, будто ты собралась на деловую встречу, а не рок-концерт. Снова молчание на другом конце провода. Почему я говорю вещи, которые заставляют людей, с которыми я разговариваю, молчать? — Поможешь мне? И тут уже замолчала я.***
— «Мы живем в мире, где мы должны прятаться, чтобы заняться любовью, в то время как насилие практикуется среди бела дня», — эту фразу произнес Джон Леннон. Тебе не кажется, что она подходит к нашим отношениям как нельзя кстати? — Кара посмотрела на меня и грустно улыбнулась. — Но люди не занимаются любовью на улице, — я попыталась разбавить момент юмором, но шутка не удалась. Как часто нам с Люком приходилось идти рядом, не держась за руки? Как часто мне приходилось сдерживать себя от того, чтобы поцеловать его зная, что вокруг нас много людей и папарацци? — Как тебе эта? — она покрутилась передо мной на носочках, и я кивнула. — На тебе вся одежда сидит просто прекрасно. — Тогда давай купим все это и пойдем перекусим. — Ты единственная, кто не сказал что-то против отношений на расстоянии, — я сказала это скорее для себя, а затем откусила большой кусок от своего сэндвича с рыбой. Кара и Мишель знали друг друга уже несколько лет. Это была любовь, о которой пишут в книжках: принятие самого себя, обиды, измены, крики, ссоры, дружба и чувства, захлестнувшие Кару с головой. Ненависть по отношению к самой себе, камин-аут перед миром, родителями, друзьями, попытка измениться и неудача. Дельвинь мечтала о карьере в Нью-Йорке. Мишель уже покорила Лос-Анжелес. Найти свою вторую половинку может и легко, но потерять её еще легче. И намного больнее. После трех месяцев длинных разговоров по ночам и электронных писем, Кара не выдержала. Она знала, что это будет сложно, но что это будет настолько — не видеть друг друга и встречаться лишь по праздникам, скучать по живому голосу, скучать по запаху, объятиям, прикосновениям, этого она не могла даже представить. Вот так все кончилось. Отношения не успели начаться, а теперь призраки прошлого преследуют Дельвинь повсюду. Мишель согласилась встретиться снова и попробовать начать все сначала.***
Ночью следующего дня мне позвонил Люк. Я поняла по его голосу, что что-то было не так, и спросила в чем дело. Он сказал, что встретил бывшую жену, а после долгого молчания сообщил, что Меган поцеловала его. Ответил ли Люк на поцелуй? Да, и это разбило мне сердце. Было ли это чем-то серьезным? Он клянется, что нет. Было ли это серьезным для меня? Серьезней не бывает. Не легче ли отпустить и забыть, чем страдать, чтобы все равно остаться ни с чем?